Чтобы дети играли в войну… (внеконкурсный с ПКЧ)

[Camil]

Чтобы дети играли в войну…


— Достал, а? Будем уже играть уже или где? — Чан как обычно изнывал больше всех.
Ромич неторопливо отложил телефон и поднял взгляд на вокалиста:
— Ты уже разогрелся?
— Холодина, млин. Я закоченел здесь, а не разогрелся. — Чан обернулся вглубь гаража:
— Бед, Тесла, готовы?
Басист продолжил однообразно долбить слэпом, впрочем, это у него и означало полную готовность. Тесла замер над рабочим в исходной позиции.
— Отлично, погнали сэт.
Звук был достаточно приличным, и это несмотря на всего сорок минут настройки, программа прошла четко.
— Если так же прогоним концерт, можно в Белгороде и писаться. Надо заначку взять. — Блеснул оптимизмом Ромич. Чан пискляво согласился. После гроулинга его голос всегда звучал особо противно.
— Ты лучше пой, когда договариваешься, тогда и концерты будут не раз в год. — Дежурная шутка.
Барабанщик ни с того, ни с сего выдал сбивку, потом еще одну. Теслой его прозвали за худое лицо, как у физика в последние годы жизни. Аккуратно положив палочки на колени, он огорошил группу заявлением:
— А давайте после Белгорода на Украину. — Спокойно взяв палочки, начал отстукивать простую двойку. Пауза. — Денег не получим, хоть прославимся.
Недавнее предложение Ромича выступить на кладбище было тогда встречено с куда большим энтузиазмом — «за» выступили Чан, любивший все сверхъестественное, кроме официальной церкви, и Бед, украшенная черепами басуха которого отлично смотрелась бы на фотосете. Но Роман, как автор предложения, тогда сам его и отвел.
Решили даже не голосовать после нецензурного отзыва Чана, который однозначно выразился в том смысле, что группа имеет шанс появиться в телевизоре только в том случае, если их концертный ВАЗ-2111 накроет минометным зарядом, и то, если накроет красиво, с кровью, мозгами и кишками, и только их одних, без детей, женщин, журналистов или попов, вызывающих больший интерес, чем металлюги.

Белгородский концерт прошел нормально, кроме обычного недочета — не заплатили не только за концерт, но и ничего на гостиницу, бензин и пиво. Впрочем, на вписке местные ребята, огорченные таким беспределом, подарили двадцатилитровую канистру 92-го с лого и аэрографией. Мерч белгородские тоже разобрали почти весь, а когда принесли бульбик, группа единодушно признала Белгород не-дырой. Разговор шел о козлах-организаторах, музыке, бабах, футболе, ни разу не перескочив на неоднозначные темы политики и власти, даже в тостах, даже в анекдотах и обсуждении белгородской действительности. Ромич курил, но не пил, Тесла отрубился сразу после Чана, а Бед — вот кто точно меньше всех хотел на Украину — вел машину по навигатору, в котором кто-то вбил Харьков. Белгородские шутники, наверное.
Ромич первым заподозрил неладное, когда на его смартфоне МТС сменился «MTS-UKR», потратив на эту метаморфозу остаток денег на счету. Ромич выразился нецензурно в том смысле, что роуминг надо принудительно отключать, если собираешься ехать вдоль границы, и вряд ли стоит выбирать короткий путь, когда есть длинный, но известный. Только после этого Бед отметил присутствие украинских и английских надписей на официальных указателях. Неофициальные оставались на русском.
— Надо было покупать навител, а не крякать.
— У меня гармин.
— Один черт. И не обратно же теперь ехать.
Бед тоже проявил лингвистические способности, объяснив, что курить надо уметь не меньше, чем пить. А если не умеешь, то и не браться.
— Да поехали в Харьков. Там наших полно. Чан гроулингом поорет, все равно не понятно, а если кто его рычанье и разберет, все равно сношающиеся зомби политической окраски не имеют. — Тесла пробарабанил по ветровому стеклу «Турецкий марш».
— А концерт кто организует, афиши, зал?
— Местных потеребим, скажем — из России, против Путина. У них там везде площади и концертное оборудование глупо используется для болтовни.
— А мы против Путина?
— Домой приедем, скажем — за мир пели, против террористов. Никто не любит террористов. «Сдохни-сдохни» вполне прокатит. Может, запись на HD наконец будет, в клип вставим…
Чан улыбнулся, «Сдохни, зомби, сдохни» была его любимая песня.
— Авантюра. — Только и сказал Бед, погладив бороду.
— Авантюра, — радостно согласился вокалист. — Решено.
Ромич отказался возвращаться за руль отцовского универсала, служившего им концерт-мобилем. Бед явно водил лучше и к навигатору привык. Гитариста же мутило и от дороги, и от разговоров, и даже от любимого смартфона. Он пошарил в карманах и удивленно вытащил брелок сигнализации:
— А как мы едем без ключа?
— Бухай следующий раз лучше, а я буду курить. Это запасной, ты сам мне его отдал вчера на случай, если свой опять в сортир уронишь.
Тесла мирно спал, Чан перечитывал «Вестник сатаниста» за октябрь. Заправок не попадалось, только одна на въезде в деревушку с каким-то смешным названием, но заспанный кассир отказался продавать бензин за рубли.

Дед всем не понравился сразу. Чиненый костюм, даже новым когда-то выглядевший отвратительно. Сальные волосы. Ехидный прищур. Перегар. Но в других домах не хотели открывать волосатым парням, не хотели менять гривны на рубли — про доллары, впрочем, спрашивали все. В других домах отказывались накормить и пустить отдохнуть, а дед отвечал согласием. В других домах матерно посылали, дед просто называл цену.
Вооружившись пачкой мятых гривен, Чан отправился с канистрой пешком до заправки, остальные расселись в просторной комнатке. В рожковой люстре ярко сияла единственная огромная энергосберегающая лампа, в грязных окнах еще было темно, да и света в них проникало бы не много — даже маленький Чан вряд ли пролез. Образ жилища записного алкоголика портила только висевшая на голой стене гитара. Не прошло и двадцати минут, как проклятый дед выудил у молодежи всю наличность, и только убедившись в этом, выставил на стол пузырь:
— Спирт, вода. Главное — воду через фильтр пропустить. Будем?
— У вас в морозилке Nemiroff лежит, я видел. — Попытался спорить Ромич.
Дед выразился в том смысле, что нечего лазить по чужим холодильникам, даже если тебя хозяин послал положить туда курицу. Тесла пить отказался и вышел гулять.

Концерт в деревне со смешным названием не состоялся бы по многим причинам, начиная с отсутствия сцены с оборудованием и заканчивая тем грустным фактом, что средний возраст жителей деревни был около шестидесяти, и то благодаря ошивавшимся журналистам. Дед рассказал журналисту в желтых джинсах и голубой водолазке про российские беспилотники, получил бутылку немироффа, тут же подрулил к российским операторам, красочно описал зверства мародеров и забрал еще одну немироффку — точную копию первой.
— Закусон остался? — Старый алкоголик обратился к Ромичу, который до сих пор чувствовал отставание в раскрытии подсознания, вызванное недобором алкоголя в Белгороде.
— Чипсы.
— Дрянь. — Односложно согласился дед.
Чан все еще где-то бродил.

Второй немирофф закончился вовремя, чтобы успеть сохранить общее благодушие. В музыке дед не понимал, футбол не смотрел, о бабах отзывался матерно, в том смысле, что с бабой хорошо, но без бабы — всяко лучше.
Чан зашел грустный и с порога потребовал у деда гитару.
— А бери, только сам настраивай.
Чан быстро настроил и ушел на кухню.
— Ты чего? — Бед догнал его уже на крыльце.
— Да так. Погулял. Беженцев видел.
— А журналистов?
— Ну их. Беженцев полная деревня, только у этого алкаша никто не остановился. А снимают в новости только местных. Уроды.
— Работа у них такая. У тебя своя, у них своя.
— Понимаешь, я пацана видел сейчас. В песочнице. Ему лет десять, а он в песочнице. Сухой песок, не очень годится строить. Пирамидки строит пацан, очень расстраивается, если они рушатся.
— И чего?
— А ничего. Я тут это. Песню написал. — Тесла вытащил из кармана разорванную пачку «Винстона», на которой мелким почерком были написаны несколько четверостиший.
— Тесла, братан, а ты же не куришь.
— Нашел…
— Вот эту дрянь подобрал? Ну. Даешь. Так, пойдем накатим, возражения не принимаются.
В комнате с единственной лампочкой было тепло, уютно. Воняло перегаром и куревом. Предложение услышать новую песню барабанщика все встретили с энтузиазмом. Даже алкоголик-дед.
Тесла недолго перебирал давно подобранную мелодию, валявшуюся у него без дела, заново настроил гитару и запел. Голос у него был довольно сильный, но ведь поющий барабанщик — это не для тяжелого металла.

Я хочу, чтобы дети играли в войну.
Разрывались гранаты, летели снаряды.
Корабли с экипажами шли в глубину,
Стрекотали в ночи автоматы.

Я хочу, чтобы лязгом двуручных мечей
Отзывалось сраженье на палках.
А забывших присягу дрянных стукачей
Расстреляли бы — трусов не жалко.

Я хочу, чтобы дети не верили в смерть,
Понарошку стреляя друг в друга.
Чтоб превыше всего была честь…

В комнату зашли четверо людей в военной форме.
— Чего поделываем? — Ехидно ухмыльнулся главный, бледноглазый и усатый.
— А видку пьем. — Нашелся дед.
— Чего?
— Он имеет в виду горилку, уточнил Ромич, немного лучше владевший украинским.
Бледноглазый осмотрелся уже без тени приязни.
— Гитара. Ты. Пой. Гимн Украины.
— Я, я не знаю. Аккордов. — Тесла, еще не отошедший от своей песни казался бледнее обычного.
— Тогда другое пой. Грустное.
Тесла спел про сокила и червону руту, чем опасно перешагнул шестидесятишестипроцентный порог своего знания украинских песен, и уже было собрался исполнять про Пидвелу, как бледноглазый выгнал всех, кроме хозяина, уже на пороге остановив Беда:
— Ключи.
Бед сразу понял, какие имелись в виду ключи. Он подавил вздох и опустил в протянутую ладонь ключ от концерт-мобиля.

— Живые уходим и отлично. — Чан ломанулся к дороге.
— Стой, млин. — Ромич вытащил из кармана свой ключ. — Живем!
Ко всеобщему ужасу дверь скрипнула, и выскочил дед. Он ловко накинул и защелкнул амбарный замок. Не обращая внимания на бешеные удары изнутри дома, он схватил стоявшую на пороге белгородскую канистру и принялся обливать свое бывшее жилище. Завершив круг, старик поставил канистру на прежнее место и направился к автомобилю группы.
— Вы разве не будете поджигать? — Очнулся Чан.
— Русские людей живьем не жгут. Поехали уже, а то они скоро догадаются через подпол вылезти.

Концерт-мобиль уверенно шел на 120 км/час. Кроме рулившего Беда, все уже заснули, в заднем стекле отражался восход.

[Skydoll]

С концовкой я не разобрался, а так очень даже живо написано. Складывается впечатление что сказано не все. Но за рассказ спасибо