Армейская проза

[PomorNik]

Решил выкладывать здесь рассказы, которые меня зацепили за душу, надеюсь зацепят и вас:

Хмурый Александр
Прости, Витёк!

Выжившим посвящаю!

Ночью мне приснился почему-то он.... Странно, чаще снились мёртвые, погибшие братишки. Они улыбались, подбадривали меня, смеялись. Но чувство вины нарастало с каждым таким сном. Избавиться от этого подлого чувства нелегко. С водкой покончено, а другие способы не столь действенны. В круговерти мирной жизни обычно не хватает времени на торжественные почести братьям. В последнее время меня обычно хватало только на утреннее "Простите меня...". Проснувшись и осознав, что ко мне приходили те, кого я больше не обниму, я, отерев глаза, просто шептал, вымаливал прощение... Наверное, это и есть синдром... Одно из его проявлений, наиболее травмирующее и долгозаживающее.
Но вот почему-то приснился он, тот парень, который провожал из этого мира братишек. Медик Витёк. Это он улыбался в последние секунды жизни ребят. Это он тащил их на себе. Это он... Это он оказывал мне первую помощь. Один бог знает, как он мог выглядеть невозмутимым и бодрым после такого... Странный сон приснился мне.
Витёк призвался на службу из подмосковной деревни. Успел получить ополовиненное образование медбрата. Соответственно, попал служить медиком. Так я и не узнал, почему он согласился ехать в Чечню. Может деньги, а может и нет... Он вообще мало говорил. Смерти он не боялся, по крайней мере, внешне. Хотя сталкивался с ней очень близко. Как-то мы даже шутили, мол, ты, Витёк, знаком с этой старухой очень близко. Может ты её внук? Он не обижался... Он вообще эмоциями не любил разбрасываться. Однажды, находясь на отдыхе, на базе, поздно вечером мы решили выпить. Обычное дело... Наш постоянный •барменЋ, хлеборез-грузин, нас подвёл. Ушёл в увольнительный... После недолгих размышлений пришли к выводу, что наиболее подходящее место, это медпункт. Сегодня в нём дежурил именно Витёк. Тогда парни не поняли, почему я завернул нашу ватагу.... Они не видели пьяного и слезливого Витька. Он лежал лицом в подушку. Впервые я видел его чувства. Заплетающимся языком он попросил никому и ничего не говорить. Я понял его. Он должен вселять надежду даже в те минуты, когда её уже нет. Пили мы тогда в парке, под недоспевшими грецкими орехами.... Которыми иногда мазали свои рожи и руки. Ребята в полголоса ржали, я тоже иногда улыбался. Но из головы не шёл Витёк. Свою душу, он больше никогда не показал. Никогда. Вообще я знал про него не много. Жил он с матерью, один ребёнок. Учился хорошо, физически развит выше среднего, интеллектуально тоже.. Вот и всё. Ну, ещё то, что мать болеет. Поэтому он дважды съездил в отпуск. Война не была жестока к его телу. Он ни разу не был ранен, ни разу не был контужен. На боевые он ходил равнодушно. Он не был из тех, кто рвался в бой. Он также не стоял в шеренге тех кто "терял взгляд" после получения предписания. На него всегда можно было рассчитывать, и в тоже время про него иногда просто забывали. Было само собой разумеющимся - с ними идёт Витёк. Конечно, куда без него. Даже клички у него небыло, Витёк и Витёк. Даже возвращались мы домой тоже с ним. В один день все "москали" поехали домой. Кто на дембель, кто на постоянное место службы. Витёк ехал домой.... Я нет. Обычно в такие моменты все приглашают друг друга в гости. Он не пригласил, хотя я и старался напроситься.... Телефонами обменялись, адресами. Он позвонил первый. Вспомнил о моей днюхе. Поздравил. Я удивился, надо-же, ведь целый год почти прошёл. А он помнит.... Поговорили, здоровье нормально, работа тоже ничего.... Нет, больше ни с кем не общается... Ну, давай, Витёк, звони. И вот, в последний момент - приезжай в гости. Да, хорошо, Витёк, будет оказия - заеду. Ещё пару месяцев я ждал удобного момента. Приехал. Здорова братан! И он, и не он одновременно. Глаза потухшие, в осанке пропала воля. Интереса в жизни нет. И седина... Не как у меня на висках, а по всей голове. Что, Витёк? Что жизнь требует от тебя? Всё нормально говоришь... Ну, смотри. Работаешь на "Скорой...". Смотри, не балуй... Звони. Эх, и тогда я не смог понять, что творилось под сединой Витька. Он проводил меня до машины. Губы его улыбались, глаза нет... Я чувствовал, какая-то ниточка протянулась. Что-то началось. Витёк хотел что-то выговорить. Но не знал, как, не имел таких слов. Время... Оно не всегда лечит. И всегда его не хватает. Бывает что время похоже на раковую опухоль. Растёт, всё больше болит и отнимает жизнь. В тот момент мне не хватило времени диагностировать рак у друга. Не смог я понять тот момент. Я наорал на него тогда. Кричал, как тогда, в Чечне. Требовал сказать, что с ним случилось.... Не добился, не смог... Не нашёл я ключик к его душе. Наоборот, испортил, заставил человека ещё больше замкнуться. Он не пил, не принимал его организм водку в требуемых душе количествах. К наркоте тоже был равнодушен. Помнил, как воспитывали "наркомов" в Чечне. Жестоко, зато действенно. Наверное, его тоже иногда посещали павшие ребята. Скорее всего, даже чаще чем меня, понятно почему. Мы расстались... Надолго, на пару лет. Я звонил, поздравлял и справлялся о здоровье. Витёк похоронил мать. Жениться не смог... Приехать? Да нет, времени нет на посиделки... Но всё-таки время нашлось. Холодная встреча старых знакомых. Эмоций ноль. Даже часа не посидели. Меня провожали глаза полные тоски.... Даже там, когда он ладонью проводил по стекленеющему взгляду, он не смотрел на жизнь так... Помню, я шепнул тогда - прощай Витёк. Он вяло махнул рукой мне вслед. Опустил голову...
Его сосед позвонил мне поздно вечером. Инсульт... Нашли на третьи сутки. Похороны завтра. Витька провожала вся его подстанция. Потом поминки. Я внимательно смотрел и слушал людей, которые жили с ним последние дни. Как и там, с нами, про Витька не сказали ничего. Хороший фельдшер, предсказуемый сотрудник, и всё... Какой он был человек, о чём думал и мечтал, не знал никто. Все дружно выпили, женщины всплакнули. Потихоньку потянулись на выход... Пожилая медсестра тихонько дёрнула за рукав... Не могу сказать, что я этого ждал. Вот письмо и фотографии. Велено передать вам. Он знал, что вы приедете на похороны. Я спросил, как могло быть что молодой, здоровый мужик умер от инсульта. Женщина сказала, что мужик конечно здоровый, только тяги к жизни не имел... А лекарств, понижающих кровяное давление вплоть до нуля, на "Скорой..." навалом... В тот момент она опустила глаза. Это могло быть? Женщина выдернула руку... Могло! Могло.... Витёк как мать похоронил так только с её фотографией и разговаривал. Ещё с твоей. С моей? Я перелистнул фотки... Да, вот, мы с Витком в Дагестане, смеёмся и красуемся. Живые и здоровые...
Я уезжал. Сидя в электричке, читал письмо.
"... Саня, знаешь, как трудно быть кому-то другом. Трудно сказать в нужную минуту то, что возможно сохранит другу жизнь. Я часто обманывал своих друзей, я говорил им, что они будут жить и любить. Затем закрывал глаза... Я не знаю, как мне вымолить прощение у мёртвых. Наверное, это невозможно. Жить с этой виной трудно. Я хотел поделить эту боль на двоих. Не смог, я не вправе делать больно тебе. Ты был с нами, ты тоже переживал каждого братишку. Ты возил их домой... У каждого своя боль, свои раны. Каждый должен жить с тем, что ему послал бог... А бог, как известно, не даёт человеку больше чем тот сможет вынести. Наверное, это так. Значит я слабак. Я устал жить один, без друзей. Мои друзья там... Я хочу к ним. И ты мой друг. Но тебя я потерять не хочу. Я часто разговаривал с тобой... Знаю твоё мнение. Ты меня не оправдаешь. Но и не осудишь. Ты такой-же, как и я... Мы все такие. Прощай, Хмурый..."
Чувство вины... Никогда не думал, что это чувство может убить человека. Может... Витёк проиграл бой своей вине. Люди говорят, не стоит себя винить за смерти других, вы не виноваты. Вы могли быть на месте погибших. Да, могли... Но мы выжили, а значит, чувство вины останется с нами до конца. Это чувство, как и многие другие, несёт в себе и положительный момент. Тот, кто страдает, кто просит прощения у мёртвых - тот зовется Человеком. Мёртвые слышат многих, очень не многие могут им сказать... Они не прощают никого.

[PomorNik]

Хмурый Александр
Точка возврата

Ну вот и всё..... Сергей Иванович прихлопнул ладонью последнее письмо. Письмо любимому внуку. Его он положил на два других письма. Сыну и ... И ей. Ей, той которая поставила последнюю точку в этой агонии. Агонии, которой он жил последние два года. Которая измотала его и без того расшатанное здоровье, которая принесла ему инфаркт. Которая отняла у него оставшихся немногочисленных друзей и принесла полчище врагов. Которая отняла у него последнее .... Надежду, надежду забыть и начать.
Он посмотрел в работающий с выключенным звуком телевизор. На экране улыбающийся Путин тепло здоровался с каким-то иностранным послом. Рядом с ними стоял уверенный в себе Иванов.
- Во вам!!!
Иванович выбросил вперёд руку, с сжатыми в выразительный кукиш пальцами.
- Во вам! Не дождётесь..... Не будет вам второго Буданова...
Иванович зло поиграл скулами. Вот сволочи , думал он, сволочи.... Всё ведь гады перевернули, всё поставили с ног на голову. Как саранча всё разорили. Как при "великом жидовском перевороте" , окрябрьской революции , уничтожили всё... Ум и честь. Совесть и человечность. И теперь надежду... Героев назвали военными преступниками.... Докатились.
Несколько дней назад Ивановича вызвали "наверх", где прямо намекнули, что Комиссии по правам человека требуется очередной козёл отпущения. На его роль нужен человек, который вложил немало труда в дело наведения конституционного порядка в Чечне. Которого хорошо знают и там и тут. Публичного в-общем человека. Ивановичу не сказали, что на эту роль подходит именно он, но ему сказали это.... Значит выбрали его. В ответ он ничего не сказал, просто встал, помолчал, улыбнулся и молча ушёл. А что ему было сказать и, главное, кому? Этому генералу из "новых"? Да что он знает!? Он свои погоны купил на кровавые деньги, на те деньги, что не получили ребята, воевавшие в Чечне. Некоторые из которых просто не успели их получить. И ещё на те деньги, за которые отрабатывал он, Иванович. Его ребята спасали "важных" людей из чеховских зинданов. Его ребята сутками сидели в засадах, неделями ждали приказов на полномочия. Это его ребята боялись ошибиться в выборе цели. Упаси бог подстрелить мирного чеченского крестьянина, или даже напугать его! Упаришься потом отписываться. И вот он, Иванович, часто говорил своим пацанам: "Думать будем потом, когда останемся в живых. Сейчас война, а значит стреляй солдат, это твоя работа, это твой долг". Долг..... Теперь ему, Ивановичу, придётся отдать свой долг ребятам. И всем тем, кто остался жив.... Жив не только физически, моральная смерть не менее опасна. Тому генералу, морально умершему, он просто посмотрел в глаза. И.... улыбнулся.
Иванович встал, прошёлся по комнате. Его глаза остановились на фотографии, стоявшей на комоде. Даже на двух фотографиях... Миловидная женщина со счастливой улыбкой прижимала к груди букет сирени. Иванович нежно погладил фотографию... "Милая Машенька, Мария, Маруся...Как рано ты меня покинула.... Так подло отняла у меня тебя эта грёбаная болезнь...." Иванович опять поиграл скулами. Тяжело вздохнул. Положил фото жены лицом вниз. "Не стоит тебе видеть.....это.... Это мой конец, но не твой". На второй фотографии стояли обнявшись два майора, два боевых друга. Два брата. Два молодых и красивых офицера. Но только один из них навсегда остался молодым. И красивым. Пуля чеховского снайпера, снайпера, который работал по наводке, который заплатил за эту цель, купил информацию о майоре Медведеве, настигла именно его, ничем не выделявшегося среди других бойцов. Особенности платной войны.... Иванович зло стукнул кулаком в стену. По телевизору теперь показывали интервью с известным финансистом, он, тщательно выбирая выражения, рассказывал о планах финансирования Чечни. О планах на мирную жизнь.... "Сволочи, отморозки.... Двойной грабёж! Это никак не укладывается в голове.... ". Иванович прошёл на кухню, заглянул в холодильник. Поднял к лицу бутылку водки, полную. Запотевшую. Вчитался в этикетку.... "Путинка". Он зло швырнул бутылку в стену. "Сволочи!!". Вернулся назад в комнату, открыл сейф. Достал солдатскую фляжку, удостоверение личности и пистолет. Медленно, полнотью погруженный в свои мысли, отвернул пробку и, не изменившись в лице, сделал несколько глотков. Спирт, как вода, вылился в желудок. Душевная боль полностью заглушила физическую. Иванович достал сигареты. "Ну и наплевать, что врачи запретили.... И Галина тоже не увидит. Она больше ничего не увидит". Закурил. Пепел падал прямо на стол, на письма родным. На письмо Галине, той которая стала ему близка, которая должна была стать для него единственной, которая вошла в его сердце. Которая не смогла, не смогла и не захотела стать женой опального генерала. " Я не хочу стать вдовой, хоть даже и генерала. Я ещё молода.... Ты помнишь Рохлиных, помнишь Тамару? Так вот я не хочу стать второй "Генеральшей Рохлиной", такая жизнь не моя....". Так Галина и сказала. Собрала вещи и.... "Да, пожалуй, она права, не её это жизнь. Это только моя жизнь. И смерть....
Иванович тяжело вздохнул, глотнул ещё спирта.... На этот раз поморщился, занюхал рукавом. Встал, достал из шкафа парадный мундир, смахнул с него несуществующие пылинки, одел и тщательно застегнул на все пуговицы. Поправил ордена и медали. Потёр пальцем звезду Героя России. Вернулся к столу, поднял пистолет. На рукояти поблёскивала серебристая табличка. "За службу отечеству...". "Всё правильно. Отечество бывает только одно... Второго не будет. А значит и меня не будет. Всё правильно. Это точка. Точка...".
Сергей Иванович поднял пистолет к виску. Металл захолодил кожу, мягко скользнул по седым бакенбардам....
- Честь имею!
Выстрел раздался одновременно со звонком в дверь......

[PomorNik]

Хмурый Александр
Зверь мой

В аудитории стояла мёртвая тишина. Было слышно, как муха бьётся в стекло. Она то с остервенением начинала жужжать и со стуком рваться на волю, то замолкала, видимо, набираясь сил. С каждым разом она всё дольше отдыхала, и казалось, что это была её последняя попытка. Но звук, сопровождавший её усилия, снова раздавался, как бы говоря нам, что она не собирается сдаваться, что она будет продолжать битву за свободу.
- Итак, перед тем, как вы, возможно, захотите задать мне несколько вопросов, я скажу вам некую вещь, некую суть, что ли....
Я провёл взглядом по лицам сидевших напротив меня курсантов, по их глазам. Вздохнул и продолжил.
- У каждого из нас глубоко внутри живёт зверь.... Он разный для всех. У кого-то он очень сильный, у кого-то слабее. Но он есть. Там, куда вы, возможно, поедете служить, ваш зверь не страшен. Для вас.... Он там нужен. Но в полной мере понять его настоящую злобу, в полной мере ощутить его безграничную власть над вами.......Или ваше бессилие, перед ним.... Вы сможете только когда вернётесь, вернётесь домой. В общество, которое вас не поймёт, которому будут безразличны ваши изменившиеся идеалы и ценности. Так вы возможно будете думать..... Когда вы вернётесь, то попадёте опять ко мне, и мы с вами будем учиться бороться с этим зверем. И мы его победим. Обязательно!
Опять повисла тишина. На этот раз она была просто могильная.
- Товарищ майор, разрешите?
Один из курсантов поднял руку, как в школе на уроке. Я кивнул ему.
- Вот вы говорите зверь.... А как быть, если у кого-то этого зверя нет?
Глаза курсанта выражали больше недоверие, чем вопрос. Я на секунду задумался.
- Если нет......
Я помолчал. Подошёл к курсанту.
- Он есть, у каждого! Есть.... Его не может не быть. Поверь мне курсант. Это он будет убивать врагов… …Он будет взрывать и крушить! Это он будет ликовать на крови и плоти........ Он будет делать это за вас, там без него вы никто..... Ты понял!?
Слегка побледнев, он кивнул. Я снова помолчал. Посмотрел на эти лица, на эти мужественные взгляды и фигуры. На этих ребят и мужиков. Я старался понять, у кого из них зверь окажется сильнее их самих. Таким придётся ох как нелегко. Но особенно страшно мне казалось встретиться взглядом с человеком, у которого его зверь будет слабым, беззащитным. И оставит своего хозяина в ту самую минуту, когда он будет нужнее всего.
- Занятие закончено!
Звонок застал меня по дороге домой. Я долго всматривался в незнакомый мобильный номер, но всё-таки решил ответить.
- Алло...
- Это Александр.....Владимирович?
- Да, с кем я говорю?
- Это Катя, я дочь вашего друга...
Господи, это же Пашкина дочурка! Я перестроил машину в правый ряд и начал останавливаться.
- Да, Катюш, привет, я слушаю!
- Сегодня папу привезли из госпиталя.....В-общем.....ну..... Мама и я тоже хотели бы с вами поговорить.
- Хорошо, Кать, когда лучше к вам заехать?
Девушка в трубке всхлипнула. Я понял, что заехать нужно именно сейчас.
- А когда вы смогли бы?
- Я заеду сейчас.
Я отключил телефон и снова влился в поток транспорта.
Я нажал на старенькую, с треснувшим корпусом, кнопку звонка. За дверью, тоже старенькой и требовавшей ремонта, раздались шаги. Дверь приоткрылась, в проёме показалась голова совсем юной девушки.
- Проходите.
В прихожей, которая не изменила моего первоначального мнения о требующимся ремонте, меня встретила Полина, жена моего друга и бывшего сослуживца Пашки. Мы поздоровались и обнялись, на глазах у Поли появились слёзы.
- Ну, ну....Не стоит, не виделись всего полгода. Давайте, показывайте мне героя!
Я весело и громко шагнул в комнату. На кровати лежал похудевший и бледный Пашка. Пашка-балагур. Пашка, который так весело пел военные песни, который знал тысячу анекдотов, которого, казалось, никогда и ничто не сможет расстроить. Но это был и не он..... На меня смотрел человек, у которого не только не было ноги, который не только был парализован ниже пояса, у которого в глазах не было надежды. И не было жизни.... Я тихонько скрипнул зубами.... Через силу широко улыбнулся и шагнул к Пашке.
- Здорово!! Здорово герой!
Я присел на кровать, приобнял его.
- Ну, как ты?
Печальные глаза шевельнулись. Тонкие губы нехотя изогнулись. Хриплый и тихий, безжизненный голос произнёс.
- Здорова.....Я, ничего....
- Так. Пашк, ты чего раскис-то..... Домой ведь вернулся!
Я обернулся, в дверях стояли Поля и Катя. Они обнимали друг друга, как бы поддерживая. В их глазах была надежда, которая появилась одновременно с моим приходом. Они надеялись на меня....
- Так, Полина, давай-ка собери нам чего-нибудь закусить. Ты там в портфель мой загляни.....Там кое - чего есть....
После более-менее весёлого застолья, во время которого мы разговаривали и вспоминали былое, Пашка немного оживился.
- Поль....
Я выразительно посмотрел на женщину. Она понятливо кивнула и начала собирать посуду со стола. Через минуту Полина и Катя, прикрыв дверь в комнату, оставили нас одних.
- Ну, Пашк.... Что у тебя на душе? Почему жена волнуется?
Он отвернулся, его глаза заблестели.
- Пашк, давай без соплей.....
Он довольно резко повернулся ко мне.
- Без соплей!? Да я жить не хочу!! Кому я нужен такой....
Я сделал вид, что задумался.
- Похвально.... Это слова настоящего мужика, настоящего воина. Ну, если ты твёрдо решил, то я тебе помогу. Я принесу ствол, ну тот....помнишь? Он нигде не числится....Оставлю тебе....Ну а ты....
Я жёстко схватил его за грудки, прижал его лицо к своему и зашипел ему прямо в глаза.
- Только послушай! Ты решил, ты сделал!! Но ты в ответе за дочь и жену.... Сейчас мы позовём их и ты....Да, именно ты... Скажешь им, что решил добровольно оставить жизнь! Что!? Не скажешь? Тогда ты не мужик...Понял!! Ты бля себя жалеешь, а про них забыл!? Это что, поступок воина? Паша, и ты и я воины. А перво-наперво обязанность воина - воевать за свою семью, и умереть за них.... А не за свою долбаную жалость!!
Я отпустил Пашку. Его тело упало на кровать. Глаза его, наполненные слезами, смотрели на меня.
- Так я .....вон какой... Тебе хорошо, ты .....с ногами. А я.....
- Паша, тебя жена любит за ноги? Или дочь уважает за то, что ты ходишь? А может, ты любишь жену только здоровой?! Или дочку только за то, что она красивая? Если так......Не о чем нам больше разговаривать.... Я когда-то знал Пашку, который влюбился в скромную девушку, неприметную такую..... Но она была для него богиней! И что? Скажи мне что??? Что теперь-то изменилось? Да ничего! Ты, Паша, был, есть и будешь для неё мужем и отцом её дочери.... И она никогда не бросит тебя! Ты им нужен, Паша!! Любой..... И мне нужен....
Пашка заплакал. Прикрыл глаза руками.
- Паша! Сопли оставь.... Думаешь, я не плачу..... Ночью положишь на лицо подушку и как заорёшь! От всего этого..... Знаешь Паш, и ты и я не потеряли на войне душу. Это гораздо главнее, чем тело, гораздо Паш..... Тебе жалко себя, жалко родных.... Понимаю. Но жить-то нужно!! Нужно Паша!!!
Я снова схватил его за грудки.
- Паша, разбуди своего зверя!! Без него не прожить! Зубами и когтями рви себе место....под солнцем!! Кусай и рви.... Зверь - он не только на войне нужен! Тут он тебе важнее во сто крат... Смейся и плюй в лицо злой судьбе....Она всё равно не отнимет у тебя то, что есть.... Душу, Паша, никто не отнимет! Есть у тебя душа?? Есть!?
- Да...
- Тогда подбери сопли и...живи! Ты понял меня?!! Понял, воин?!!
- Да, Саня...
Я улыбнулся.
- И больше....давай никогда не будем возвращаться к этой теме, давай?
Пашка тоже, едва заметно, одними кончиками губ, улыбнулся. В его глазах стояли слёзы.....Но появилась надежда. Появилась жизнь....
- Всё, Паш.... Я ухожу. Мне пора.... Скоро праздник, помнишь? Так вот и увидимся.... Что хочешь жене подарить?
- Я не знаю....
- Знаешь что.....Подари ей улыбку и нежность... А остальное я придумаю, хорошо?
Я весело подмигнул ему.
- Хорошо...
- Ну и напоследок.....
Я снова приблизился к нему.
- Не забывай про зверя..... Умрёт он - не будет тебя....
Я встал, прощаясь. В комнату вошли женщины.
- Ну, мне пора....
Пашка долго и внимательно смотрел на меня, потом перевёл взгляд на дочь. Наконец, посмотрел на жену. И улыбнулся..... Уже в дверях Поля заплакала. Я погладил её по спине.
- Ну, ну Поль. Ты что.... Пашка ещё ого-го! Правда! Веришь мне?
Полина кивнула. Катя из кухни попрощалась со мной.
Я сел в слегка запорошенную весенним снежком машину. Сил не было... На заднем сиденье лежала подушка. Я прижал её к лицу и что есть мочи заорал. Рёв зверя, злого и беспощадного, приглушенного подушкой, раздался в салоне. Я орал, орал сильно и долго. Орал до тех пор пока физически не измотал себя. И зверя..... Он затих, до следующего случая. Затаился, чтобы потом опять защитить меня. Или убить.... В тёмном и холодном салоне раздался шёпот.
- Спасибо тебе, зверь мой.....

[PomorNik]

Хмурый Александр
Любовь

Пыль, поднявшаяся после взрыва эРГДешки, оседала медленно, мешая хорошо прицелиться. Там, за редким заборчиком, лежал мохнорылый бандит. Но где именно - мешала разглядеть эта пыль. Выстрелы затихли, видимо, и бандиты, и наши перезаряжали оружие. Он приподнял голову.
- Эй, нохча! Поднимай лапы и выходи. Останешься живым.
Мелькнула рука. Раздался звон отлетающей от гранаты планки. Рядом, со звуком камня, упавшего в песок, оказалась вторая эРГДшка. Он бросил своё тело в сторону. Но ремень его верного автомата зацепился за забор. Рука не отпустила оружие. Тело рывком вернулось назад. К гранате. Он, оцепенев, поднял на неё взгляд. Раз. Два. Ещё мгновение. Время растянулось. Стало липким и резиновым. Удар, грохот. Пыль на зубах. Рывок. Боль и страх. Темнь. Мрак....
Бородатый боевик приподнялся из своего укрытия. Улыбнулся счастливой улыбкой. Раздалась короткая очередь. Лицо бандита упало в пыль. Наши бойцы уже спешили к раненым. Он видел всё это. Видел как бы со стороны и сверху. Страх и боль ушли. Ушли и другие чувства и ощущения. Не стало беспокойства и усталости. Не было злобы и азарта боя. Было спокойствие и рассудительность. И была любовь. Любовь не к кому-то или чему-то. А абсолютная любовь.
Его тело перевернули товарищи. Начали расстёгивать броник. Снимать "шуршун" и "сферу". Медик достал тюбик с промедолом. Лица друзей были встревоженными. Ему хотелось попросить их оставить в покое его тело. Но в то же самое время не хотелось ничего. Он повернулся и увидел свет. Такой же сильный, как и любовь. Они вместе звали его, манили и любили так сильно, как он никогда ещё не чувствовал. Он потянулся к свету и любви всей душой. И полетел. Быстро, мгновенно. На секунду свет моргнул. А когда стало снова светло - он увидел двоих мужчин. Они стояли, смотрели на него и улыбались. Их взгляды излучали ту самую любовь. Спокойствие, любовь и интерес.
- Кто ты?
Слова возникли сами собой. Ни один из этих мужчин не открыл рта. И хотя вопрос был многозначный, он точно знал, что нужно ответить.
- Я? Воин...
- Во имя чего ты воюешь?
Артём задумался. Ненадолго. Ответ должен был быть точным и коротким. Он искал его в своей голове. Искал часто и раньше. И не находил. Вернее, ответов было много. Но сейчас требовался только один...
- Во имя мира.
- А разве можно принести мир, войной?
- Не знаю....Думаю, что это единственное, что может сделать воин во имя мира.
Мужчины слегка переглянулись.
- Есть ли вера в тебе? Во что ты веришь?
Раньше Артём не знал, во что он верит. И верит ли вообще. Вся его жизнь, детство с вечно пьяными родителями, ПТУ с его крутыми нравами и армия, которая вошла в него, как ему казалось, навсегда и бесповоротно. Всё это не способствовало появлению веры во что-либо. Скорее наоборот. Но сейчас он вдруг понял, понял, к чему он хотел бы стремиться. Любовь - это то, чего ему не хватало и именно то, что он хотел бы дарить. Только её.
- В Любовь.
- Ты можешь дарить любовь?
- Да....Только я не умею...
- Умеешь.
Мужчины снова улыбнулись. Снова вокруг появилась всепоглощающая любовь. Артём зажмурил глаза. Такого блаженства он ещё не испытывал никогда. Он вдруг понял, что может и знает как, дарить любовь.
- Чист ли ты перед своей верой?
Артём снова задумался. Он вдруг осознал, что это последний и самый главный вопрос. Он почувствовал, что от следующего, последнего ответа зависит очень многое. Мужчины немного посерьёзнели. В их взглядах появилась ещё большая заинтересованность. Они ждали ответ. Ждали и не торопили. Артём вспомнил гранату без планки. Гранату, которая считает секунды. Которую невозможно уговорить подождать. Она стояла в его глазах. Она ждала его.
Чист ли я перед своей верой, верой в любовь, достоин ли я дарить её и принимать её? Я не знаю...Наверное. Я чувствую, что меня переполняет новое, доселе неведомое мне чувство. Мне нравится это, я хочу поделиться им с другими людьми, я хочу, чтобы и они чувствовали то счастье, которым полна моя душа....Наверное, я достоин дарить её. Принимать? Опять не знаю. Наверное, нет. Наверное, в этой жизни я совершил достаточно поступков, чтобы быть лишённым этого чувства. Ответного чувства. Но, даря это чувство, я буду счастлив уже и от того, что буду приносить счастье в души других. Так что достоин ли я принимать любовь.....Наверное, нет. Но мне это не важно. Я буду её дарить.....
- Чист...
Артём вздрогнул. Посмотрел на гранату. Остался миг. Один миг. Мужчины подняли руки к груди. Один из них изрёк:
- Возвращайся, тебе ещё многое нужно понять и сделать. Ты чист перед...собой...
Граната рванула. Лицо обожгло пламенем, тело ударило будто бы бревном. Ушло спокойствие и тишина. Ушло чувство лёгкости и неги. Появилась боль во всём теле. Вернулось ясное сознание. В возращающемся взгляде прояснились лица друзей. Они улыбались. В их глаза стояли слёзы, но они улыбались. Пыль. Пыль везде. На зубах. На руках и лице. Боль. И кровь. Везде. На руках, на одежде. На лицах друзей. Но, видимо, это уже не страшно, они улыбаются. Их взгляды светятся любовью. Любовь не ушла, она осталась. Они воины, но и они способны любить. И Артём мог. Теперь он это знал. Друзья хлопали его по плечу, говорили, что он молодец, что рано ещё умирать. Что ещё погуляем на его свадьбе. Он кивал им, улыбался и кивал. Теперь он знал, ради чего он будет жить, ради чего не станет искать смерти на чужих войнах. Теперь он знал, что есть на земле то самое, то единственное, ради чего вообще стоит жить. Он застонал, от боли, от усталости. Открыл глаза, посмотрел на ребят. Из его глаз потекли горячие, горько-солёные слёзы. Слёзы воина. Он облизнул пересохшие, в крови губы. Прошептал... - Я люблю вас, братки.....