Конкурс миниатюры "От прыткой козы..."

[Stasia]

Дамы и господа!

Стартует четырнадцатый конкурс "мини-на-фене" (или "сказки-для-стаски", кому как нравится)

Тема конкурса:

Или по случаю приближения нового года козы можно дать тему: <...> " От прыткой козы ни забор, ни запор"

Так что - творите, граждане))))

1. Срок подачи - три недели со дня объявления темы. Разрешается присылать по 2 миниатюры от автора.
2. Размер - максимальный объем 5 тыс. знаков (+10%-ный бонус для тех, кто не склонен соглашаться с Антоном нашим Палычем). Минимальный ограничен здравым смыслом.
3. Произведения на конкурс посылаются на адрес stasia.recit@gmail.com и публикуются анонимно. (Просьба, однако, при отсылке указывать свой ник, чтобы ведущий знал, от кого поступил рассказ).
Желательно также послать ведущему в личку подтверждение: "Я прислал(а) рассказ такой-то".
4. Ведущий (то есть я) оставляет за собой право на грамматическую правку. Текстовых изменений обязуюсь не вносить.
5. После окончания срока подачи начинается голосование. Срок голосования - две недели, после чего подводятся итоги и объявляются победители.
6. Голосование слать мне в личку. После подведения итогов конкурса все голоса будут обнародованы.

ВНИМАНИЕ! Авторы, присылающие рассказы на конкурс, должны принимать посильное участие в последующем обсуждении рассказов и участвовать в голосовании. Отсутствие автора в конкурсных темах расценивается как проявление неуважения к остальным участникам.

Срок подачи - до 4 января (включительно).

Творческих успехов!

PS. Упомянутый максимум - он максимум и есть. Выше - вне конкурса.
PPS. Ежели кто желает отказаться от правки, обязательно указать в сопроводительном письме. Та же просьба - с анонимкой.

Срок приема работ продлен до 24.00 мск 16.01.15

[Stasia]

№1

Воспитатель

– Читал, что раньше мы были вегетарианцами и кушали травку, – бекнул Борька, ловко бросив в корзину обглоданную косточку.
– Ты слишком много роешься в их книгах, – заметил Спартак, вытащив из котла большой кусок мяса. – Скоро начнешь обожествлять людей.
– Обожествлять тех, кого съели много веков назад, – это смело, – проблеяла Белянка.
– Хреновый ты повар, Борька. Волчатину недоварил, приправу забыл, – скривился Яшка и потряс бороденкой.
– Яша, ты старше нас на восемь месяцев, но не стоит так давить авторитетом, – насупился Борька. – Придумай лучше, что будем делать с этим…
Яшка неторопливо подошел к большому связанному козлу.
– Почему-то мамка выбирает нам в отцы самых крупных, – он закряхтел и с трудом подтащил козла к кибер-доктору. – В официанта и ресторан мы уже играли, в ученого и симпозиум играли… Может – папа-воспитатель?
– Воспитатель! Здорово! – Белянка подпрыгнула так, словно на космическом катере отключился генератор силы тяжести, и чуть не вышибла рожками иллюминатор.
– Поиграем в козлят и воспитателя, – одобрил Спартак.
– Извини, козел, нам априори не нравятся отцы, которых приводит мама. Мы поразвлекаемся и выбросим тебя в космос. Спасибо за компанию – мама охотней отпускает летать со взрослыми…
– Мамочкаа, дядя-козел попросил отвезти его на остановку космотрамвая. Мы уговаривали, чтобы остался, а он уехааал, – перебив Яшку, кривлялся Спартак.
– Мама никак не привыкнет, что козлы улетают на Землю. Ищет нам следующего. Наша мамочка – самая красивая, мы любим только ее, – вздохнула Белянка.
– Зачипуем, а разговор этот забудешь – добренький доктор сотрет. – Яшка ухмыльнулся козлу и поставил копыто на клавишу.
– Манечка на Станции ничего не знает про ваши недетские шалости? – спросил связанный.
– Угу, винторогий, мама сейчас готовит новогоднюю поляну и ни о чем не догадывается, а мы не бекаем ей лишнее, даже связь со Станцией отключили. Но, ближе к делу. – Яшка набрал на пульте кибер-доктора команду, и, спустя минуту, манипуляторы внедрили чип с программой в голову пленника…

Распутанный козел, потряхивая головой и приходя в себя, стоял посреди кают-компании.
– Здравствуйте, козлятки, я ваш папа.
– Папочка, воспитай нас. Козлятки такие плохие.
– Папочка, посади нас за забор на запор.
– Прежде чем воспитывать, надо убедиться в безопасности. За мной. – Козел бодрым шагом вошел в управляющую рубку.
Четверо козлят последовали за ним.
– Так, что тут у нас на экране…
Исследовательская Станция сопровождает комету на орбите рядом с Солнцем; наш прогулочный катер находится между Станцией и кометой, а там, далеко-далеко, следует к Земле космический трамвай.
Опасностей больших нет. Правда, комета уже разогрелась от Солнца, и ядро начало парить, но это не страшно.
– Начинаем урок. Сегодня, мои козлятки, будем изучать правила хорошего тона.
– Давай, папочка! Жги! – бекнул Яшка.
Внезапно, боковым зрением, козел заметил изменение на экране: сильная струя газа вырвалась из кометы, оторвав огромную глыбу.
– Стоп, козлятки! Надо проконтролировать осколок кометы – безопасность прежде всего. Пристегнитесь в креслах на всякий случай. – Козел сел за штурвал, наблюдая за кувыркающейся в пространстве глыбой.
– Игра затягивается? – недовольно протянул Спартак.
– Мы не пристегнемся, так интересней, – проблеяла Белянка.
Вскоре козел, сделав маневр уклонения, отвел катер чуть в сторону и ненадолго задумался, взглянув на приборы…
– Вот что, козлята – странным блеском загорелись вдруг его глаза, – приборы докладывают, что через десяток минут осколок кометы поразит Станцию. Ситуация критическая.
– Ты внятно излагай, козлина, что случилось? – встревожился Яшка.
– Станция беззащитна, они слишком поздно включили двигатель. Глыба уничтожит Станцию и всех коз.
В рубке вдруг стало тихо-тихо…
– Там же мама! Летим спасать маму! – взволновалась Белянка.
– Мы не успеем. Какие еще варианты? – Козел обвел взглядом четверку.
Молчите? Тогда я принимаю решение! Мы врежемся в глыбу. Компьютер рассчитал угол атаки – катер и глыба разорвутся на обломки, которые обминут Станцию. Безопасность Станции приоритетней безопасности катера.
– Идиотская шутка, козел, – скривился Яшка.
– Это не шутка.
– И мы погибнем? – заблеял испуганно Спартак.
– Да, но это будет геройская смерть.
Катер сделал разворот и устремился наперерез глыбе.
– Мы спасем Станцию.
– Мне страшно, а еще больше мне страшно за маму, – проблеяла Белянка.
– Мне тоже страшно, но я читал в книгах про героев. Герои не думают о себе – они действуют ради других. – Задрожал Борька.
– Идиот, зачем ты использовал память кибер-доктора для хранения своей гребаной библиотеки. Видишь, как все обернулось – воспитатель набрался через чип человеческих понятий, – бэкнул Яшка на Борьку.
– До столкновения осталась одна минута. Изменить траекторию? – голос автопилота дублировал запрос на экране.
– Изменить! Я хочу жить! – Яшка метнулся к штурвалу и сбил козла с ног.
– Нет, Яшка! – Белянка тщетно пыталась оттащить Яшку.
– Нет, Яшка! – Борька и Спартак бросились на брата. – Там мама!.. и другие ученые.
– О нашем геройстве даже никто не узнает. Кому оно нужно?! – всхлипнул, пытаясь вырваться, Яшка.
– Наверное, оно нужно вам, козлята, – такой вот у нас получился единственный урок.
Вы – молодцы. Знайте это! – Козел высоко поднял голову и как-то залихватски мотнул рогами.
Четверо козлят, поднявшись с пола, смотрели, как на экране растет осколок кометы. Было очень страшно, но никто не пытался изменить курс.
А потом раздался взрыв…
Обломки катера и каменной глыбы миновали Станцию и устремились в Вечность.

[Stasia]

№2

Сидорова коза

Совет в Филях

– Сидорова!
Возглас заставил обернуться женщину в неброском сером плащике и блеклом платочке.
– А, Галка, сто лет не виделись.
Окликнувшая выглядела не в пример ярче и моложавее. Институтские подруги обнялись и пощёчкались.
– Что-то ты, Сидорова, не айс, вся как мышь серая, ещё и ненакрашенная.
– Накрашенная – страшная и ненакрашенная... Да как разбежалась со своим козлом, меньше мажусь.
– Наоборот нужно поддерживать брачную раскраску. – Галка окинула критическим взглядом парк, на главной аллее которого они встретились и вынесла вердикт: – Давай-ка забежим куда-нибудь, почирикаем.
Действительно, поздняя осень и целый день вот-вот собирающийся дождик не очень располагали к откровениям на садовой скамейке.
Подруги нашли небольшое кафе-кондитерскую "Филя" и заказали чай с пирожными.
– А теперь колись – чего такая загнанная?
– Ой, Галка, неужели заметно?
– К гадалке не ходи.
– Да начальник лютует.
– И чем ты ему не угодила? Всегда у нас в отличницах ходила.
– Нет, тут другое.
– Давай, давай – рожай, – от нетерпения Галка так и заёрзала на стуле, – не томи.
– Жена от него ушла, да ещё при разводе нехило отсудила.
– А ты-то при чём?
– Ни при чём, но меня тоже Юлией зовут. До неё теперь далеко, а я всегда под рукой.
– Да ну? Серьёзно?
– Без сомнения. Как только развелись – так сразу и началось.
– Вот козёл! – сочувствуя, подруга даже хлопнула ладонью по столу.
– Хуже: держиморд, хам, волк позорный! Свою раньше не иначе как: Юленька! Моя козочка! А меня теперь зовёт только Сидорова коза. Прилюдно. Так и кричит: а вызовите ко мне эту Сидорову – козу.
– Вот сволочь!
В расстройстве чувств подруги с новой силой навалились на пирожные. Естественно, те не выдержали двойного напора и быстро закончились. Но за это время у Галины созрел план:
– Слушай, Юленция, давай-ка я тебе адресок один дам.
– Чей это?
– Одной бабульки. Она и гадалка и... всё остальное.
– Да брось ты, это же всё шарлатаны.
– Шарлатаны – это те, которые в газетах объявления дают, – Галка пренебрежительно махнула рукой. – "Ведьма в стопятьсотом поколении... маг и волшебник всея Руси..."
– А твоя?
– Эта бабка правильная, я сама её еле нашла.
Поотнекивавшись немного, Юленция согласилась. Больше из любопытства, чем реально надеясь на что-то.

К гадалке – ходи

Прибежище многопрофильной "бабки" мало походило на магический салон – обычная квартира в хрущёвке, да и сама хозяйка никак не тянула на ведьму. Больше всего смахивала она на училку-пенсионерку, коей, собственно, и являлась.
Уяснив суть проблемы, ведунья, а в миру Эльвира Тимофеевна, пригласила Юлю на кухню, усадила за неказистый столик, и потчуя чайком с мёдом, спросила:
– Что ты сама-то хочешь, девонька?
– Отомстить начальнику, – не очень уверенно протянула Юля.
– Как отомстить-то? Со свету сжить или здоровья лишить?
– Нет-нет, – Юля энергично мотнула головой, – просто ткнуть побольней в чувствительное место, обидеть и посмеяться.
– А ты знаешь, где у него слабое место? Как он живёт, чем дышит? Кто он вообще такой?
– Не особенно.
– Ну, вот сначала разузнай хорошенько, а потом поговорим. Месть это блюдо, которое подают холодным. Договорились?
– Хорошо.
На том и расстались.

Месяца через два Юля делилась своими наблюдениями:
– Вполне приличный мужик оказался. Только с женитьбой не повезло: хотел хранительницу очага, а попалась стерва.
– Бывает.
– Так два раза.
– Значит, судьба чему-то учит. Самый действенный метод. Кого-то нужно крепко пару раз пнуть в зад, чтобы хоть упал, но вперёд.
– Ещё он в литературе неплохо разбирается. А любимые поэты у нас одни и те же – серебряного века.
Эльвира Тимофеевна негромко засмеялась, отчего её грузноватая фигура слегка заколыхалась и, успокоившись, спросила:
– Так ты ему отомстить хочешь или окрутить?
Юля слегка покраснела, но лукавить не стала:
– Скорее второе.
– Так это ж хорошо! Приворотных-то средств тьма-тьмущая. Если тебя привлекает семейное счастье, то чего же ещё надо.
– Да я-то не первой молодости, не испорчу ему жизнь в третий раз?
– Какие твои годы, ещё пару детишек ему родишь, если желание будет.
– А справлюсь с приворотом?
– Заговор на воду никакого особого умения не требует, Ты ему в стакан сможешь незаметно капнуть немного жидкости?
– Постараюсь. На новогоднем корпоративе обычно я всё разливаю.
– Вот и чудесно. Только заговор заговором, но вот такой, прости Господи, мымрой из "Служебного романа" ходить негоже, так что доставай заначки, если надо, бери в долг – и вперёд: одежда, бельё, макияж, спортзал, походка и всё прочее.
– Да, я тоже об этом думала, только времени уже мало остаётся.
– Прорвёмся!

Говорят, под новый год...

– Сидорова, ты ли это?! – Галина не сразу решилась окликнуть молодую женщину в модной яркой одежде, лёгкой походкой как бы летящую мимо.
– А, Галка! Нет, это не я. И вообще, я теперь Серенко.
– И кто же этот счастливчик?
– Мой начальник, тот держиморд, на которого я тебе жаловалась.
– Как же так?
– Да вот...
– Эльвира помогла?
– Да она мне кое-что подсказала по своей части, но это и не потребовалось: как только я вплыла в зал вся такая принцесса, у него и челюсть отвисла. А когда я с ходу провела викторину по поэзии серебряного века, он и совсем поплыл.
– Ну ты даёшь. Что, сразу расписались?
– Подружили немного, да и в ЗАГС.
– Наверное теперь он тебя зовёт: Юлечка-козочка?
– Ты не поверишь... До сих пор величает Сидорова коза... но так нежно, что я просто млею.
– Обалдеть!
– И ещё... знаешь, Галка, – бывшая Сидорова, а теперь Серенко потупила глаза, – в некоторых случаях, если тебя… это самое… ну любят, как Сидорову козу... оно бывает очень даже ничего... очень.

[Stasia]

№3

Второй прыжок

– А запирать пробовали? – спросил Сэм.
– Пробовали! – для убедительности Дот резко двинул головой.
– И что?
– Он сжирает замок. Вместе с дверью. И выбирается.
– А железобетонный забор?
– И забор съедает.
– Да что это такое с ним?! – не выдержав, Сэм бросил шляпу.
– Ну, такой есть… – пожал плечами Дот.
– Эх, – вздохнул Сэм. – Что уж теперь? Ничего не поделаешь.
Они распрощались и побрели каждый в свой уголок. Свет брезжил, легко доставая до конца улицы. Синяя Луна подбивала итог длинному дню.
Дот открыл растрескавшуюся, облупленную дверь. Скрипнули ржавые петли, уличный фонарь отбросил на стену тень.
Сын, насуплено повернув нечёсаную голову, сказал:
– Привет, пап.
– Привет.
Зашёл легко, непринуждённо, сел на край. Немного помолчал и подумал. Наконец произнёс:
– Ты не можешь здесь оставаться, сын.
– Почему? – взгляд злобно сверкнул из-под тёмных волос.
– Потому, – Дот с усилием сглотнул. – Тебя всё равно найдут и поймают. Рано или поздно… тебя убьют.
– Что?! Почему?! – сын глядел на отца, словно не веря. Тяжело дыша, испытующе смотрел прямо в глаза. Не выдержав, Дот отвернулся.
– Почему? – выдохнул Мэг уже с отчаянием.
Дот крепко зажмурился, собрался с силами и, расслабившись, посмотрел на сына.
– Потому что ты симбионт. Они никогда не позволят тебе жить здесь.
– Но я не хочу больше жить в клинике! – в отчаянии он хотел вскочить, но ноги подкосились, и он рухнул на кровать. Замотав головой, сын вплотную придвинулся к отцу. Это лицо пугало всех, кто видел его в первый раз. Но Дот давно привык. С тех пор, как увидел его в первый раз: когда они вышли из телепортатора вместе с сыном.
– Прости.
Вновь пытаясь встать, сын упал. Потом нетвёрдо, опираясь на все четыре руки, приподнялся, мотнул всклокоченной головой и рванулся к выходу. Быстро перебирая конечностями, выскочил на улицу. Дот поднялся и отправился вслед.
Ряды бараков с комнатушками для сезонных рабочих. Кто ж знал, что сезон здесь длится почти всю жизнь. С тоской Дот посмотрел вдаль. Фигура сына была видна, пока её не скрыл поворот.
Машина клиники приехала через пару минут.
– Подпишите протокол, – санитар протянул бумаги.
– Пожалуйста… – Дот старался проглотить ком в горле. – Прошу вас, не делайте ему больно.
– Мы постараемся. – Видя, что ему не очень-то верят, санитар придал голосу убедительности: – Мы много раз сталкивались с проблемами и знаем, как их решать.
– Решать?! – не выдержал Дот. – Решать?! Вы называете это «решением»? Запереть и не выпускать!
– Простите, сэр, но у нас нет лечения. Для него лучше, если он будет изолирован. Случаи, подобные этому, оканчиваются разрушением психики, если не принимать меры.
– Да кто вы такой?! Откуда вам знать, что для него лучше?
– Простите, сэр, – он закрыл дверцу, кивнул водителю.

Мелкими шагами Дот вернулся в свою каморку. Сел на накрытую потёртым шерстяным одеялом кровать, потянулся к тумбочке. Со второй попытки выдвинул покосившийся ящик и достал фотографию. В тусклом свете лампочки едва разглядел полузабытые черты – с выцветшего фото смотрел улыбчивый темноволосый мальчуган. Курносый, задорный.
Дот упал на кровать и зарыдал.
Гудок разорвал тревожный сон.
Дот вышел навстречу свету – туманному, неискреннему. Тусклому свету местного солнца. Бригады рабочих медленно собирались в ручейки и вливались в огромное здание завода.

Через час рёв сирены взорвал цеха. Прокатчики валили к телепортатору. Недоброе предчувствие заставило Дота побежать за ними.
Погрузчик с вываленным прокатом загородил подход к телепортатору. Сквозь мутное окошко темнела фигура.
Сердце Дота ёкнуло, когда он увидел искорёженную дверь чёрного хода:
– Пропустите! – растолкал он охрану.
Управляющий Сэмюэль Нейл с озабоченным видом стоял напротив:
– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?!
Дот прильнул к окну. С другой стороны на него смотрело знакомое до боли лицо – лицо термита.
– Мой сын, Мэг, – Дот едва мог говорить, предательский комок сковывал слова, давил их в глотке. – Он… он симбионт, – пытаясь справиться с волнением, Дот тяжело дышал. – Разрешите ему, сэр, прошу вас, отправьте его домой.
Нейл внимательно смотрел на Дота, стараясь понять. Махнул рукой. Рядом появился маленький сухонький клерк:
– Симбиоз необратим. Даже если вместе с партией товара отправить человека, он не станет таким, как прежде.
– Как он сюда попал?!
– Прогрыз вход, – клерк вжал голову в плечи. Нейл смотрел на него сверху вниз.
Дот зажмурился.
– Давай! – шепнул кто-то. – Это единственный шанс. Товар не погрузили, и парень не впечатается в металл.
Дот попытался оглянуться:
– Он… разделится?
– Вдруг повезёт? Жми «Пуск»!
Дот рванул к пульту управления.
Камера опустела. Клерк завыл:
– Миллионы убытков! Следующий запуск только через полгода.
Нейл, играя желваками, обернулся:
– Все уволены. Еда за ваш счёт.
Толпа зароптала.
Дот поискал собеседника. Хотел скинуть с плеча паучка.
– Если повезёт, застанешь парня на Земле, – и паук, быстро перебирая ножками, пополз вниз.
– Отправляйся к маме, сынок, – улыбнулся Дот. – Мне металл не прогрызть…
Снаружи по бетону завизжали шины.
– Это за мной, – паучок рванул к выходу. – Дождусь следующей отправки.

[Stasia]

№4

Жизненные реалии

Сидорочкин мучительно размышлял. Это был несвойственный ему процесс, и оттого он так и норовил найти себе другое занятие, чему отдельно способствовал ветерок, доносивший сквозь распахнутую форточку легкий запах сирени, стук доминошных костяшек и, внезапно, даже звук разбившегося стекла. Сидорочкин неимоверным волевым усилием подавил в себе порыв кинуться, наконец, к окну или вовсе выскочить во двор и вернулся к раздумьям.
Причиной такого бедственного положения Сидорочкина была синеокая дева Александра Волошина, обладательница толстенной пепельной косы в пояс. Впрочем, синие очи девы влияния на Сидорочкина не имели, а вот коса, к сожалению, регулярно служила раздражителем, как ни пытался бедный Сидорочкин её игнорировать. Увы, дева Александра неизменно восседала перед ним на всех уроках, и коса её находилась в непосредственной близости от крепких рук Сидорочкина. Чтобы избежать соблазна, он даже пытался пересесть, но бдительная Мария Васильевна, классная руководительница девы Александры и Сидорочкина, неумолимо пресекала такие попытки.
И вот однажды неизбежное случилось – Сидорочкин дернул. Главная беда же Сидорочкина заключалась даже не в том, что дева Александра возмутилась такому к ней отношению, а в последствиях: дева напрочь отказалась помогать Сидорочкину с годовой контрольной по математике, отчего безоблачное существование Сидорочкина оказалось под угрозой: вместо поездки с одноклассниками в лагерь родители, в случае оценки ниже «хорошо», грозили устроить Сидорочкину занятия математикой на протяжении всего лета.
И теперь Сидорочкин мучился решением проблемы, как же вернуть себе благоволение своенравной девы, неуступчивость которой не смогли поколебать ни демотиваторы вконтакте на тему, как нехорошо быть задавакой, ни громкие рассуждения с друзьями о том, какая Волошина коза. И даже засунутый в пенал Волошиной таракан не заставил ту вступить с Сидорочкиным в словесный контакт.
Контрольная планировалась послезавтра. «Нет предмета, нет проблемы», – решил Сидорочкин, вздохнул, достал из маминого швейного набора ножницы и решительно убрал их в рюкзак – отступать ему было некуда…

[Stasia]

№5

Где умному горе


«Вот казалось бы, пенёк
Он не низок, не высок» - смотрело с газетного листа.

- Витя, - сказал исполнительный, выразительно похрустывая планшетом. – Витя, мать твою!
Тут он перекосил лицо и тяпнул рюмочку новопассита. Посмотрел на коробку внимательно и вытащил откуда-то из-под кресла бутылку водки.
Виктор Ладников с надеждой вытянул шею.
- Я сдал статью в рекордные сроки, - с легкой гордостью подтвердил Ладников. – Сами видите, насколько Степан Львович тормозил процесс – раз, и издали! Никаких больше задержек, никаких вам дедлайнов. Типография довольна, распространители уже работают.
И наклонил голову, с некоторой даже тревогой наблюдая метаморфозы ро… лица исполнительного.
- Никаких задержек… – тот схватился за сердце и единым движением опрокинул в себя водку. – Ты наш политический обозреватель, Витя!.. Ты в какой газете свои статьи пишешь?! - это, Витенька, «Депутатский Вестник». Ты дебил, Витя, ты вообще помнишь как нашего спонсора зовут?
- Ковригин?
Вторая рюмка последовала за первой.
- Корушкин, Витя, его зовут Валерий Иваныч Корушкин, – тут Ладников задумался. - Спасибо тебе передавал, большое депутатское…

На столе лежала стопка свежеотпечатанного «Вестника». На первой странице, рядом с благообразной ухоженной мордой было крупно написано: «Валерий Корушкин – наш кандидат в Государственную Думу» и чуть ниже начало статьи, с отсылкой «см. 3 стр.»:

«Вот, казалось бы, пенёк…»

- Но ведь лесозаготовки! Он же с незаконной вырубкой боролся!..
- Сам ему это и скажешь, Витенька.

[Stasia]

№6

Перед праздником

День рождения моего однокурсника Димки Киселева случался каждый год тридцатого декабря. Это сейчас нам, взрослым, семейным не собраться вместе в такой день. А когда-то, в студенческие годы праздновать в преддверии праздника было особым удовольствием.
Вспоминается мне один такой вечер. Девицей я тогда была домашней, провожатого у меня не имелось. Поэтому, поздно выезжая с Речного, позвонила домой.
- Через час будешь на Домодедовской? Папа тебя встретит, он сегодня «ответственный», - тон мамы возражений не допускал.
- Вот, как маленькую, - попыталась возразить я, предвидя неизбежную капитуляцию.
Папа тогда был начальником ОВД. Если «ответственный», значит, дежурит всю ночь.
Из метро вышла уже в начале первого ночи. Поздновато, морозно, безлюдно. Хорошо, что меня встретят. Увидав милицейскую машину, немедленно направилась к ней, полная приветливого дружелюбия. Настроение – на высоте. Только не подумайте, алкоголь не причем. Впрочем, нет, это был пикантный коктейль: два бокала вина, вечер, проведенный в компании друзей, восемнадцать лет и предвкушение новогоднего чуда.
Папы в салоне не оказалось. Не смог вырваться, попросил наряд меня отвезти. Неудобно, конечно, но ведь они все равно по району разъезжают. Два сотрудника патрульно-постовой службы сидели на водительском и пассажирском местах, третий покупал сигареты в массивном мрачноватом зарешеченном наглухо ларьке.
- Доброй ночи! Приятного дежурства. Это вы меня домой отвезете? – подошла к приоткрытой двери шестерки веселенькая и самоуверенная от помянутого коктейля голубоглазая блондинка – я.
- Куда, домой? – почему-то не взглянув на меня, уточнил водитель.
Странно, папин домашний адрес знают все сотрудники в отделе. Ну, да ладно:
- Улица Блошкина, семнадцать, корпус один, - голосом выражаю удивление.
- Далековато. Может, сама дойдешь?
Шутит. Понимаю. Сейчас понимаю всех, кто счастлив и готов шутить, как и я!
- Да поздно уже. Я одна боюсь.
- А чего же ты так задержалась? – подошел третий сотрудник, с сигаретами, разговор наш он слышал.
- Так, с папой же я здесь встречаюсь, - поясняю охотно.
- Вот, папа придет, а ты с нами уехала, что будет, - без эмоций замечает сержант на пассажирском.
Шутка явно затянулась:
- Беда будет! Так отвезете или мне пешком идти по темным переулкам? – лукаво щурюсь.
- Да, не положено, понимаешь, нам гражданских в машине катать, - тон водителя становится почему-то жалостным.
- Простите, вот форму не захватила, - все еще шучу, абсолютно самоуверенно.
- А давай мы кого-нибудь из прохожих выберем и поручим тебя проводить? – находится сержант.
- Вот еще! Я себя только вам доверяю, - начинаю дергать заднюю дверь.
- Садись, - пожимает плечами тот, что с сигаретами, сдаваясь неизбежному.
- Куда едем? – вновь уточняет водитель.
- Говорю же, Блошкина, семнадцать, корпус один, может, поедем уже, - начинаю терять терпение, мысленно ругаю родителей за опеку.
Старушка шестерка неожиданно бодро рвет с места. За поворотом, около автобусной остановки припаркована еще одна патрульная машина. Мои попутчики начинают дружно почти чертыхаться. Дословно не решусь передать, но смысл воспроизведу:
- Наш ответственный! Как плохо.
- Сейчас будет ругать нас за гражданского в машине.
- Поехали-поехали, газу.
И тут в разговор вступаю я:
- Ой, там же папа. Это он меня ждет! Остановите!
- Нет, давай уж лучше мы тебя на Блошкина довезем, - усмехается водитель.
- Да вы что? А он меня тут до утра будет ждать?
Машина, конечно, останавливается. Бубню слова благодарности и прощания, выбираясь из салона.
Долго-долго после этого случая мне было стыдно о нем вспоминать и представлять, что могли подумали обо мне мальчики ППСники.

[Stasia]

№7

Белокурая любовь

Чудненькая беленькая козочка мирно паслась за заборчиком из зелёного штакетника, свежепокрашенного и благоухающего масляной краской, как цветы на лугу.
Борис, степенный соседский козел, чинно прогуливался по своей лужайке, старясь не направлять взгляд в сторону соседки.
Тут же, незаметно наблюдая за ними обоими, выглядывала из сарая кучерявая, обросшая белой, не по сезону массивной шерсткой овечка. Когда Борис, делая вид, что щиплет особенно сочную травку, подошел к забору, овечка не выдержала и издала блеяние. Козочка отвлеклась от трапезы и повернула изящную гибкую шею. Козел, как вкопанный, остановился. Бросив на него масленый взгляд инопланетных глаз, беляночка вернулась к любимому занятию. Козел, вздохнув, отошел подальше.
Так продолжалось не одну неделю. В конце концов Борис не выдержал и теплым ясным днем перемахнул через ограду, изображая из себя породистого скакуна. Баба Дуня, заметив его героический маневр, заругалась, запричитала, и, вооружившись хворостиной, бросилась с крыльца прямо в карьер. До соседского забора Борис доскакать не успел.

Прошло месяцев пять, как ветеринар вынес из сарая ягненка. Голову его украшали не по годам ветвистые рога. Было их две пары – одни красивые, завернутые в баранку, а другие тощие и почти прямые. Охающая баба Дуня прикрывала рот сухой морщинистой рукой:
- Ой, что деется-та!?
Борис с несчастным видом жался к забору, жалостливо глядя в сторону белянки, а в сарае, довольно ухмыляясь, овечка тщательно затирала копытом следы на двери. А что вы думаете, легко ли без рук открыть замок такой непростой формы!? Довольная проделанной работой, она гордо вскинула голову и победно заблеяла.
Несчастный Борис подумал: «Что ж, любовь зла…»

[Stasia]

№8

Покорительница Сибири

Кто покорил Сибирь? Первыми были казаки и служилые люди, потом староверы, ссыльные, купцы, переселенцы... да много всякого народа вспомнить можно, за всё время освоения-то. Отметилась и комсомольская молодёжь. В числе коей оказалась и моя мама. А то как бы занесло её сюда из Тверской глубинки?
Но всё по порядку. Жила-была в глухой деревеньке Кашинского района Калининской области обыкновенная девчонка. Бегала в школу за три километра, помогала дома родителям по немаленькому хозяйству, работала и в колхозе. Когда по неосторожности младшего брата сгорела изба, хватила лиха со всей семьёй. Случалось и овечью живность в лесу скрывать от слишком рьяных переписчиков, а то на налоги ушла бы большая часть шерсти и мяса.
Но, слава Богу, трудные времена отступили, девочка выросла в девушку, стройную и миловидную, с законченным семилетним образованием. Хотела она было стать зоотехником, а, может, и выучилась, но потом вернулась в школу – получать полное среднее образование. Звёзд с неба не хватала, но без особых драм и коллизий продвигалась к десятому классу.
Был у неё и ухажёр, почти жених из села километра за четыре. Времена тогда в деревне были строгие – не нынешним чета, так что дружили они очень целомудренно, ну разве что целовались на крылечке, когда провожал он мою тогда ещё просто Людмилу, без Алексеевны, с танцев или из кино. Так всё бы и закончилось просто и банально: закончила бы мама школу, вышла замуж, работала в колхозе, родила меня... и жил бы я теперь в деревне с совершенно другим отчеством – Борисович... да вот я бы это был или нет... большой вопрос.

Но тут появился на горизонте и другой красный молодец – мой папа. Он сам тоже из соседней деревни, по возрасту на пять лет старше моей родительницы, и с мамой был знаком, даже успел проводить её до дома несколько раз. Только задружить не успели, как его призвали в армию. Ждать его мама не обещала, так что никаких измен тут не было. А служили тогда по три года, но папа регулярно маме писал, открыточки слал, в общем, поддерживал знакомство.
Отслужив же, мой папа Володя назад не вернулся, воспользовался случаем сбежать из деревни и демобилизовался сразу на большую сибирскую стройку. Устроился тут монтажником-высотником, поработал, осмотрелся и понял, что созрел для семейного счастья. В общем, дождавшись отпуска, поехал на родину.
Времени у родителя на ухаживания было в обрез, так что главную цель своего приезда он родне объявил сразу – жениться. И на ком, тоже не утаил. Старшая сестра было посомневались: девушка, конечно, милая и работящая, да какая-то тихая. Вот мол, возьми лучше Томку – бойкая и на баяне играет. Так что и маманя у меня могла другой оказаться...

Но, к счастью, папа без раздумий отмёл эти провокации:
– Женюсь только на Людмиле!
Так с места в карьер и бросился в атаку. Что уж он там ей пел, какие картины маслом рисовал, я не знаю – со мной мама не делилась, может, сестре рассказывала, но согласилась родительница. Я вот, тоже, по молодости, если мне сильно что-то надо было, в таких стихах и красках мог расписать, что почти всегда маму убалтывал. От бати, наверное, досталось.
Может, конечно, у них и любовь вспыхнула, но думаю всё проще: поманила маму возможность вырваться из колхоза. Чтобы село не обезлюдело, в те годы на селе паспортов не выдавали, а без документов в городе ни прописаться, ни на работу устроится. Такое своего рода крепостное право. Вот молодёжь и изворачивалась как могла, женитьба же на выезд была одним из железных поводов паспортизироваться и отбыть.
Сговорившись, пошли мои Люся и Володя к бабушке и дедушке, маминым родителям, благословения просить. Не то чтобы у них была очень патриархальная семья, но по обычаю. Может папа и не сильно приглянулся маминым предкам, я потом замечал, что батя в деревне как-то недолго гостил, но мешать дочериному счастью не стали, поставили только несколько условий, но о них позже.

Испытательных сроков в деревне не предусмотрено, так что свадьбу готовили по-быстрому, может, недели и хватило. За это время новость разлетелась по округе и к маме Люсе приехал разбираться её деревенский жених, зачем-то ещё и охотничьё ружьё прихватил. Она же – вот смелая – вышла поговорить за деревню. Но, слава Богу, никаких шекспировских страстей не случилось: прибежала бабушка и увела мою родительницу домой.
Тут и день свадьбы пришёл: расписались в сельсовете, а застолье дома устроили.
Отпраздновав, молодым постелили в горнице, только одно из условий от прародителей было, чтобы мама пока осталась девушкой, а папа пусть едет в Сибирь и устроит там с жильём. Но слово словом, а чтоб подальше от соблазна к ним в горницу подселили бабушкину сестру Ольгу. Вот так и ночевали: новобрачные на постели, а она бдела на большом сундуке с бабушкиным приданым. Кроме семьи об этом никто не знал.
На следующий день народ пришёл поздравлять молодых и старейшая жительница деревни – баба Пана, говорят к ней по молодости женихался последний помещик, разбила на пороге горшок, а он возьми... и не расколись. Вот так.
Ну отец сразу поехал с жильём решать, мама осталась документы выправлять и ждать весточки.

Где-то через месяц и она двинулась. Там родителям выделили комнату в коммуналке, тогда говорили "в секции". Радости их не было предела. Мама работать устроилась и в вечернюю школу поступила, хотела всё-таки десять классов закончить... да обстоятельства помешали – я родился, собственной персоной. Сын своего отца и своей матери.
Вот такая у меня мама – покорительница Сибири.

[Stasia]

№9

Личностный рост, теория и практика

- Слышь!
Я сосредоточенно махал лопатой.
- Эй! Лёш, да подожди ты! – я отмахнулся перечеркнутым ингузом через плечо. – Тьфу, да погоди!..
Увернулся, гад. Я выпрямился и оглядел края ямы – ровные, всё правильно. Потом обернулся к Генке.
- Напросился в ученики, так теперь не возмущайся, - поучительно сказал я, взвешивая в руке лопату. Коллеги вдалеке что-то перетирали, столпившись вокруг коуча, подозрительного мужика с глазами камбалы и доверительного вида подтянутым брюхом – всё как у них, коучей, полагается.
Ну, ты у меня попляшешь!..
Генка тем временем смахнул с шорт остатки руны, вытряс из сандалий паутину и беличью шерсть. Заглянул в откоп и поморщился.
- Лёш, ты уверен? Может, есть другой способ, а?
- Слушай, отстань. – В куче вывороченной земли обнаружился какой-то черепок, выкинул его – черепки нам тут лишние, еще порежется, сволочь. – Нас сюда на две недели упекли, а время-то уходит, Геныч. От шкуры змеиного царя к августу знаешь что останется? – ага, оно самое. А шкура зимой позарез понадобится, или ты меня перед осенним старцем отмазывать будешь?
- А…
- Молчи лучше. В яму, значит в яму.

К вечеру наш тренер эффективности подобрел, снизошел до шашлыков и облапал Инночку из отдела кредитования.
- Николай Борисыч, - задумчиво сказал я, держа шампуры, - вы какой шашлык предпочитаете, с травами или чесночный?
- С травами. И зовите меняяяя… просто Николай, - пропищал карлик, вцепившись в кусок. – Ааааааа!
- Не все травки одинаково полезны, Коля. Держишься крепко? – ну молодец, поехали на летние квартиры.
Вечерело, за деревьями всё потонуло в густых тенях, от земли поднимался холод. Надо ему кепку оставить, что ли.
- Ненене!.. Алексей, что вы делаете? Вы гипнотизер, да? Имейте к в виду, ваше начальство будет очень радо проявлению таких высоких когнитивных…
- Давай, расскажи мне про внутреннего противника, козел, - я стряхнул Коляна на бейсболку, рядом воткнул шампур. – Генка, где вода?
- …качеств, - совсем сник карла. – Это незаконно! Имейте в виду, наша компания…
Генка лег на край ямы, потыкал пальцем в коучера, другой рукой поставив блюдечко.
- Ух ты, я тоже так смогу?
- Две недели закапывать дерьмо ложечкой для мороженого? Ну попробуй, конечно.

- Слышь!
- Господи, Гена, копай уже.
- А как мы узнаем змеиного царя?
- Увидим – узнаем, отвечаю.
- Слышь!
Я метнул кунда не глядя. Жарко сегодня было – мрак, как бы наши работнички не спеклись.
- Блин, Лёха, че творишь-то?! А вот эта норка не та, что мы ищем?
Ммм, нет, золотом из норы не пахло.
- А наши точно не запомнят, чем занимались? Это не очень-то похоже на тренинг Чемпионов.
- Неа.
- А тренера расколдуешь?
- Мм?
- Тренера.
Я подкопнул новую кочку, ну-ка, ну-ка…
- Лёха, я спросил.
Солнышко припекало изо всех сил, птички пели, все в этом духе.
Белки молчат, опять же.
- Леха?
- Шанс у него есть. Наверное.

- Копай живее, пока солнце высоко.

[Stasia]

№10

Чужой мир

Смог уже перестал падать из низкого серого неба.
Грязные ватные сугробы укрывали двор и улицу деревни.
- Работенки намело, Блонди нам помогает… - Рэм отвернулся от окна - там, во двере, коза подьедала с каменного пола клочья смога - и докрасил жене ресницы, заканчивая макияж.
- Не дергайся, порежу. – Яна несколькими точными движениями завершила брить мужу лицо.
Зеркала здесь не отражали, но супруги нашли выход, ухаживая друг за другом.
Безупречная внешность, как вызов однообразию замкнутого мира.

- Плов на завтрак?
- Согласен. – Он наблюдал, как Яна взяла из стопки лист формата А-4 и быстрыми штрихами карандаша начертала на нем тарелку с горой еды. Главное при этом – отчетливо вообразить вид и вкус пищи.
Ммм - какой ароматнейший горячий плов!
За три недели Рэм ни разу не смог уловить момент перехода – когда плоский лист бумаги превращался в объемную тарелку с едой - магия здешнего мира.
Себе жена сделала плов без бараньих ребрышек. Захотела.
Стук в дверь заставил их вздрогнуть.
«Все-таки пришел», - подумал Рэм, встретился взглядом с Яной и, пожав плечами, поплелся к двери.
- Вам назначено. В полдень, - сказал c крыльца маленький, как подросток, Посредник.
Рэм медленно, словно замороженный, кивнул.
Вот и все. В полдень они и еще девятеро последуют в неизвестность.
На смену им поймают новых: здесь постоянно живет пятьдесят человек.
Супруги вяло ковырялись в плове.
Сегодня они покинут мир, где не растет трава, где, пройдя полкилометра в любом направлении, упираешься в стену серого отвердевшего смога.

***

Облака развеялись, и тусклое бледно-синее солнце подошло к зениту, когда они закончили паковать смог в мешки. Вечером его заберет Посредник. Наверное…
- Пойдем? – спросила Яна.
- Пойдем. – Рэм открыл ворота. - Лучше не упрямиться, пришло время.
Время…
Здесь не работают часы, и… здесь нет теней.
Исключение – солнечные Часы на площади: огромный циферблат с арабскими цифрами и каменный столб в центре. Единственная в деревне тень – часовая стрелка, скользит, отчитывая время поселенцев...

Прощально звякнул колокольчик на шее Блонди. Коза выскочила за ворота и куда-то умчалась.
По дороге в центр к супругам присоединился сосед-ученый, минчанин.
- Привет, Набекрень, тебя тоже забирают?
- Привет, соседи. Нет, просто провожу вас.
У меня новая теория: здесь карантин, и Иные готовят нас к переселению. А судя по тому, что курица в моем сарае несет одно яйцо в неделю, то женщина на их планете будет вынашивать плод восемнадцать месяцев вместо девяти. Там другие реакции у психики – за невинную шутку могут убить. Там…
- Нет, Набекрень. Это место используют как продсклад. Иные отсюда подают нас к столу, - перебил соседа Рэм.
Между тем, ноги перешли на Ритм и быстрей несли к Идолу, что трехметровой каменной глыбой стоял недалеко от Часов. Рэм усмехнулся – ноги уже не принадлежали им…
- Я думаю, что Идол – инопланетянин, который свихнулся, изучая жизнь землян, - выдала версию Яна. – Неделю назад, в час «Ч», он стал капитаном Флинтом, а десять человек, обратив в монеты, просто ссыпал в кошель. Я уже не боюсь, а гадаю, в кого каменный идиот превратится на этот раз.
- Послушай, Набекрень, ты ведь прибыл сюда раньше нас; сколько живешь тут? – спросил Рэм.
- Уже три месяца, я научился менять имя, и система периодически считает меня новоприбывшим.
- Поделишься?
- Вам это ни к чему. Я даже выход отсюда знаю.
- Поделишься?
- Нет, вы испортите мои планы.
- Ты псих, Набекрень.

Оставив соседа на краю площади, Яна и Рэм прошли в центр и присоединились к группе.
Единственная тень – часовая стрелка стояла на отметке 12.
Каменный Идол открыл глаза.
Рэм почувствовал, как вслед за ногами, стало чужим все тело, не двигались руки. Разве что голова еще соображала.
Неподвижными куклами люди наблюдали за действиями Идола.
Трехметровый истукан вдруг превратился в розовощекого Деда-Мороза и подошел к первому человеку. Спустя полминуты человек стал таять, уменьшаться и… превратился в перевязанный ленточкой кулек.
«Дедушка забирает обратно новогодние подарки», - подумал Рэм.
Дед-Мороз переместился ко второму человеку. Плененный неведомой силой, Рэм неподвижно наблюдал, как оплывает вторая фигура.
Где-то, за тысячи парсек, а может в паре километров отсюда, находился Гомель, их сын Женька, работа и «двушка» в спальном районе… а здесь происходило неведомое.
Дед-Мороз, спрятав подарок в красный шелковый мешок, подступил к Рэму.

В этот миг раздался звон колокольчика Блонди, и одновременно содрогнулось небо. Дед-Мороз вдруг застыл. Повернув голову, Рэм увидел, как коза бьет рогами часовую стрелку и медленно отжимает ее назад.
Казалось, будто через часовую стрелку-тень, Блонди воздействует на само бледное солнце, сдвигая его в небе.
И вдруг! Небо посветлело и, смахнув куда-то в сторону подделку, ярко засветило настоящее Солнце.
- Бей! – крикнул Рэм и, вытащив из рукавов спрятанные ножи, пырнул несколько раз «дедушку» в живот. Ножи входили с чавканьем, как в болото. Ожившая рядом Яна дубасила «деда» камнем по голове.
«Наша пара всегда отличалась скверным характером», - думал Рэм, орудуя ножами.
«Обработка» «деда» принесла плоды - серая стена-граница в сотне метров вдруг стала прозрачной.
За ней цвело и пело лето!
- Бежим отсюда! – крикнула Яна ошарашенным людям.
- Эй, Набекрень, лучше сдохнуть на воле, чем в тюрьме. Ты с нами?
- Я уже пропитан этим миром, боюсь, что на воле со мной случится полная абляция.
- Не выражайся, Набекрень.

Едва супруги выскочили за пределы деревни, как стена вернулась на место.
Они долго бежали, а потом перешли на шаг.
Летним вечером Яна, Рэм и Блонди достигли города.

[Stasia]

№11

Посадить дерево

Эдька задумчиво бросал камни в центр пруда: для блинчиков рядом подходящих не было, так что задача была – бросить камень так, чтобы круги были большие, а брызги не летели. Потом он поднял голову и посмотрел на деда.
– Почему же она все-таки ушла?
Дед приоткрыл веки, пожевал губами…
– Твоя мама была очень яркой и талантливой, а мы не давали ей в полной мере нести свой свет людям. Она просто не могла позволить себе остаться. Нельзя, чтобы тот, кто может сделать счастливыми многих, растрачивал себя внутри замкнутого, пусть и очень близкого, круга людей. Чем-то всегда приходится жертвовать.
Дед помолчал, а потом добавил неизбежное:
– Когда ты повзрослеешь, ты сам все это поймешь.
– Я уже достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои поступки, но все еще недостаточно, выходит, взрослый, чтобы все правильно понимать, – Эдька насупился и уткнулся носом в коленки.
– Человек взрослеет, как растет дерево. А чтобы дерево росло, его сначала нужно посадить.
– И как же выбрать подходящее для этого время?
– Ну, скажем, лучшее время, чтобы посадить дерево, было двадцать лет назад. Следующее лучшее время – сегодня, – дед ласково улыбнулся Эдьке и поднялся из кресла, стоящего под раскидистым тутовым деревом. – Пойдем, поищем хорошее место для нового дерева?

[Stasia]

№12

Почти судьба

- Дьявол! – громкий голос из толпы заставил Роберта поморщиться. – Убирайся в ад, Дьявол!
Что-то звучно шлепнулось под копыта его коня. Подобрав поводья, граф обернулся на крик, и жесткая улыбка растянула его губы. Невысокая девчонка с пышной копной небрежно сколотых на затылке иссиня-черных волос азартно примеривалась отправить в полет второй комок грязи.
Сегодня Роберт покидал Фалез, резиденцию герцогов Нормандии. Ненадолго, на год или на два от силы. Роберт плохо умел ждать, но чтобы не скучать долгими зимними ночами в Иемуа...
- Взять! – негромко приказал он эшевену.
Верный Герлуин коротко кивнул.
Толпа раздалась. Девчонка беспомощно озиралась, и шальная улыбка медленно сползала с ее губ. Впрочем, она тут же взяла себя в руки и бесстрашно выпрямилась, уставившись в глаза своему сеньору. Так и пялилась, пока эшевен не слишком-то вежливо поднимал ее в седло, не удостоив Герлуина ни мольбой, ни взглядом.
- С характером девка! – восхищенно пробормотал кто-то из рыцарей.
Роберт хмыкнул, уже предвидя новую порцию нелицеприятных сплетен, которые волнами разойдутся среди простонародья: как же, младший сын герцога Нормандского, чья душа проклята еще до рождения («Эй, Дьявол! – вспомнил он. – А ну-ка держи меч крепче, не ленись! Вот же, нечистое семя!»), увлекает на путь порока невинную душу.
Демонстративно не обращая внимания на ропот толпы, граф пришпорил жеребца и отряд вылетел к переправе через Ант.

***
Арлетта кричала. Повитуха, суетившаяся у постели роженицы, заверила герцога, что все идет своим чередом и угрозы для ребенка нет. Но Арлетта не смолкала четвертый час кряду, и голова Роберта разламывалась от ее криков. Или от выпитого вина, кто знает – герцог приканчивал уже четвертую бутылку.
Роберт действительно плохо умел ждать. Чего стоит мятеж, поднятый против старшего брата полгода назад… Мятеж неудачный и глупый – и тем глупее, что в августе брат скоропостижно скончался. Злые языки («Дьявол! Братоубийца!) назвали его отравителем. Роберт ухмыльнулся: он действительно больше всех выигрывал от смерти брата и даже слегка жалел, что не имел никакого отношения к смерти Ричарда.
Ожидание всегда действовало ему на нервы.
- Проклятье! – пьяно выругался герцог. – Никогда не думал, что Арлетта может так визжать. Эта старая ведьма ее на куски режет, что ли?
Дочь кожевника Фулберта из Фалеза была его любовницей около двух лет – с того самого дня, когда «прощалась» с покидавшим герцогскую резиденцию новоиспеченным графом Иемуа. Если вначале Роберт подумывал отослать нахальную девицу обратно, когда наиграется, то постепенно увлекся и не помышлял об этом. Дерзкая и непокорная, она напоминала норовистую кобылку: объезжать ее было одно удовольствие.
Тишина рухнула на него ушатом ледяной воды. Герцог со стуком поставил опустевшую бутылку на пол и, держась за стену, нетвердо поднялся на ноги.
Дверь распахнулась, являя повитуху с орущим младенцем.
- Мальчик, Ваша светлость.
Роберт взял сына руки и заглянул в комнату. Измученная родами, осунувшаяся, но по-прежнему не сломленная Арлетта нашла его взгляд:
- Назовите его Вильгельм, Ваша светлость. Ваш сын так стремился на свет Божий, что это имя ему подойдет как никакое другое*.
- Вильгельм… Что ж, звучно, - усмехнулся правитель. – Я исполню твою просьбу. Пусть даже его всю жизнь будут звать Гильом Ублюдок.
Арлетта сверкнула синими глазами:
– Всяко не хуже, чем Роберт Дьявол.
Роберт II Великолепный, герцог Нормандский расхохотался.
Кому как не ему знать, что имя – это почти судьба. Но и с судьбой можно спорить.

* Вильгельм (древнегерм.) – волевой

[Stasia]

№13 (вне конкурса)

Он все жрет

- А запирать пробовали? – спросил Сэм.
- Пробовали! – для убедительности он резко двинул головой.
- И что?
- Он сжирает замок. Вместе с дверью. И выбирается.
- А железобетонный забор?
- И забор съедает.
- Да что это такое с ним?! – не выдержав, Сэм бросил шляпу.
- Ну, такой есть… – пожал плечами Дот.
- Эх, – вздохнул Сэм. – Что уж теперь? Ничего не поделаешь.
Они распрощались и побрели каждый в свой уголок. Свет брезжил, легко доставая до конца улицы. Синяя Луна подбивала итог длинному дню.
Дот открыл растрескавшуюся, облупленную дверь. Скрипнули ржавые петли, уличный фонарь отбросил на стену тень.
Сын, насуплено повернув нечёсаную голову, сказал:
- Привет, пап.
- Привет. – Зашёл легко, непринуждённо, сел на край. Немного помолчал и подумал, потом наконец произнёс:
- Ты не можешь здесь оставаться, сын.
- Почему? – взгляд злобно сверкнул из-под тёмных волос.
- Потому, – Дот с усилием сглотнул. – Тебя всё равно найдут и поймают. Рано или поздно… тебя убьют.
- Что?! Почему?! – сын глядел на отца, словно не веря. Тяжело дыша, он испытующе смотрел прямо в глаза. Не выдержав, Дот отвернулся. – Почему? – выдохнул Мэг уже с отчаянием.
Дот крепко зажмурился, собрался с силами и, расслабившись, посмотрел на сына.
- Потому что ты симбионт. Они никогда не позволят жить тебе здесь.
- Но я не хочу больше жить в клинике! – в отчаянии он хотел вскочить, но ноги подкосились, и он рухнул на кровать. Замотав головой, сын вплотную придвинулся к отцу. Это лицо пугало всех, кто видел его в первый раз. Но Дот давно привык. С тех пор, как увидел его в первый раз. Когда они вышли из телепортатора вместе с сыном.
- Прости.
Вновь пытаясь встать, сын упал. Потом нетвёрдо, опираясь на все четыре руки, приподнялся, мотнул всклокоченной головой и рванулся к выходу. Быстро перебирая конечностями, выскочил на улицу. Дот поднялся и отправился вслед.
Ряды бараков с комнатушками для сезонных рабочих. Кто ж знал, что здесь сезон длится почти всю жизнь. С тоской Дот посмотрел вдаль. Фигура сына была видна, пока её не скрыл поворот.
Машина клиники приехала через пару минут.
- Подпишите протокол, – санитар протянул Доту бумаги.
- Пожалуйста… – Дот старался проглотить ком в горле. – Прошу вас, не делайте ему больно.
- Мы постараемся. – Видя, что Дот не очень-то ему верит, санитар придал голосу убедительности: – Мы много раз сталкивались с проблемами и знаем, как их решать.
- Решать?! – не выдержал Дот. – Решать?! Вы называете это «решением»? Запереть и не выпускать.
- Простите, сэр, но у нас нет лечения. Для него лучше, если он будет изолирован. Случаи, подобные этому, оканчиваются разрушением психики, если не принимать меры. Чем меньше людей его видит, тем лучше.
- Да кто вы такой?! Откуда вам знать, что для него лучше?
- Простите, сэр, – он закрыл дверцу, кивнул водителю.
- Стойте! Дайте мне на него посмотреть!
Нехотя санитар вылез, приоткрыл заднюю дверь.
Спелёнатый и без сознания, сын лежал на полу. Дот приблизился, взглянул ему в лицо. Лицо термита.
Санитар захлопнул дверь:
- Надо торопиться, пока снотворное действует.

Мелкими шагами Дот вернулся в свою каморку. Сел на накрытую потёртым шерстяным одеялом кровать, потянулся к тумбочке. Со второй попытки выдвинул покосившийся ящик и достал фотографию. В тусклом свете лампочки едва разглядел полузабытые черты – с выцветшего фото смотрел улыбчивый темноволосый мальчуган. Курносый, задорный.
Дот упал на кровать и зарыдал.
С гудком тревожный сон прекратился. Дот вышел навстречу свету – туманному, неискреннему. Тусклому свету местного солнца. Бригады рабочих медленно собирались и вливались в огромное здание завода.
Сэмюэль Нейл, управляющий, взирал на свои владения. Дот кинулся к нему, расталкивая охранников.
- Сэр! – хрипел, вырываясь из тисков рук, Дот. – Прошу вас, сэр, помогите мне. Спасите моего сына!
Управляющий озабоченно взглянул на Дота. Мановением отпустил охрану.
- Чем я могу помочь?
- Мой сын, Мэг, – Дот едва мог говорить, предательский комок сковывал слова, давил их в глотке. – Он… он симбионт, – пытаясь справиться с волнением, Дот тяжело дышал. – Таким он вышел из телепортатора. Таким, как он сейчас. Прошу вас, сэр. Только вы, только вы поможете. Больше никто. Разрешите ему, прошу вас, отправьте его домой. Через телепортатор.
Нейл внимательно смотрел на Дота, стараясь понять. Махнул рукой, подзывая кого-то. Маленький сухонький клерк появился рядом.
- Сделайте то, что он просит.
- Это невозможно. Телепортатор закрыт до следующего года. Ранее мы план и не выполним.
Управляющий наклонил голову вбок, сдвинул брови:
- Этот человек нуждается в помощи.
- Это бесполезно, сэр, – протяжно, с лёгким сожалением произнёс клерк. – Даже если вместе с партией товара отправить человека, он не станет таким, как прежде. Симбиоз необратим.
Дот сглотнул слюну.
- А если отправить его через пять лет, с ближайшей сменой? – Нейл смотрел сверху вниз.
- Это бесполезно, – повторил клерк, втягивая голову в плечи. – Вы же знаете, – добавил он едва слышно.
Дот зажмурился.

Сын ждал его, сидя на кровати. Пряча глаза, Дот опустился рядом:
- Я говорил с управляющим, он тебе разрешил вернуться на Землю.
- Но я не хочу на Землю, я хочу остаться с тобой.
- Там тебя ждёт мама.
- Она меня бросила! – Мэг вскочил, держа равновесие на неустойчивых тонких лапах. – Я ей не нужен!
Комок в горле стал ещё больше.
- Тогда тебя заберут в клинику.
Сын заметался, раскачиваясь и натыкаясь на мебель.
- Прости меня, сынок.
Шины тормознули по бетону.
Послышался скрежет ломаемого металла, хруст стекла.

[Stasia]

Дамы и господа, сим объявляю обсуждение и голосование.

Выбираются первые 4 места:

за 1 место - 10 баллов
за 2 место - 7 баллов
за 3 место - 5 баллов
за 4 место - 3 балла

Внимание:
Голосование слать мне в личку. После подведения итогов конкурса все голоса будут обнародованы.

В исключительном случае голосующий имеет право присудить двум рассказам одинаковое место. Однако оно будет более низким из двух (например, два третьих места и ни одного второго) в целях более тщательной оценки достоинств каждого из рассказов.

Обсуждение, как обычно, в отдельной теме.

Так же, как и всегда:
При оценке рекомендуется обращать внимание на:
- соответствие тематике конкурса;
- язык, стиль;
- сюжет;
- оригинальность, "полет фантазии";
- авторскую идею.

Весьма желательно дать более или менее развернутый отзыв с обоснованием своей оценки.

Авторы должны участвовать в голосовании, но не имеют права голосовать за собственный рассказ. Баллы, отданные за собственный рассказ, не засчитываются.

Голосование продлится до 1 февраля (включительно).

[Stasia]

Итак, итак, итак!
Фанфары, туш, рок-н-ролл!

Медам зэ месье!
пассе пар иси э эсэйе де не рьен манке дан мон дискур солянэль!

тьфу, черт, у Стаси сегодня начался семестр и она уже успела натрещаться по-французски, короче, внимайте и не говорите, что не слышали!


1 место – в кои-то веки написанная соло, без соавторства, в чем автора уже умудрились крайне несправедливо упрекнуть, миниатюра из жизни все тех же нормандский герцогов №12 «Почти судьба» - 71 балл … э-э… как писал давеча один критик – нувыпонели (я хоть правильно написала этот, с позволения сказать, лексический казус?)
2 место – истинная миниатюра, миниатюра в лучшем смысле этого слова, великолепно исполненные №4 «Жизненные реалии» - 39 баллов (и попрошу шквала аплодисментов для ее автора – Калиф-на-2-часа!)
3 место – не менее блестящий автор, чье изящное перо поразительно легко справляется с самыми непредсказуемыми ситуациями – Маленькая Лошадка и ее миниатюра под номером №5 "Где умному горе" набирает 25 баллов, замыкая тройку лидеров!

4 место – о, какая интрига! С 24 баллами, едва-едва не оттеснив с пьедестала Маленькую Лошадку… мнэ… Маленькая Лошадка с миниатюрой №9 «Личностный рост, теория и практика»

Мдямс… вот так оно!

23 балла - №6 "Перед праздником", отличный результат для дебютной работы Мэриан, которая до последнего на равных боролась с лидерами!
10 баллов просто-таки вырывали друг у друга сразу трое претендентов – несгибаемый и неустрашимый герой Шервудского леса с педагогической поэмой «Воспитатель», объект моего щенячьего обожания благородный дон Кристобаль Хозевич Хунта и его женский роман "Сидорова коза" и заслуживающий всяческой благодарности за потрясающие отзывы, а также за предоставленный «альтернативный вариант» триллера «Второй прыжок» - Плуг.
6 баллов – снова борьба, вы посмотрите, какой накал страстей! Но одинаковое количество баллов набрано работами №8 «Покорительница Сибири» и №10 «Чужой мир» (и снова звенящая испанская сталь против английского тисового лука!)
5 баллов - №7 "Белокурая любовь" и-иии - снова Плуг !
3 балла – абсолютно незаслуженно забытая философская сказка «Посадить дерево», чей автор пожелал остаться неизвестным… э-э… вроде. Ну, если он пожелает раскрыться, он это сделает сам!

Поздравляю)))))

[Stasia]

Calcul.png (62.33 КБ) 1645 просмотров

[Stasia]

Голосование было таким:

Робин-Гут:

1 место - №3
2 место - №9
3 место - №6
4 место - №12

Мэриан

1 место, 10 баллов - "Сидорова коза"
2 место, 7 баллов - "Почти судьба"
3 место, 5 баллов - "Воспитатель"
4 место, 3 балла - "Покорительница Сибири".

irbis

1 место = рассказ №12 "Почти судьба";
2 место = рассказ№6 "Перед праздником";
3 место = рассказ №4 "Жизненные реалии";
4 место = рассказ №10 "Чужой мир".

Irena

№12, про Роберта.
№4, про страдания юного Вертера.
№9, про Лёху.
№10, про чужой мир.

Калиф

за 1 место - 10 баллов - №12 - Почти судьба
за 2 место - 7 баллов - №9 - Личностный рост, теория и практика
за 3 место - 5 баллов - №5 - Где умному горе
за 4 место - 3 балла - №6 - Перед праздником

Лошадка

1 место - рассказ № 4, про реалии - по совокупности признаков
2 место - рассказ № 12, про Завоевателя - по объективным показателям
3 место - рассказ № 1, про козлов - за хорошее начало и высокий уровень логики
4 место - рассказ № 6, про былое и ППС-ников - за прилично переданную грусть.

Hynta

1 место не смог выбрать из двух нижеследующих
2 место рассказы №4 Жизненные реалии и №12 Почти судьба
3 место рассказ №6 Перед праздником
4 место рассказ №5 Где умному горе

mainaS

1 место – 12
2 место – 5
3 место – 9
4 место – 4

Camil
2 место - 12
4 место – 8

Бывалый

1 – 5 (хороший анекдотец)
2 – 4 (просто сочувствую парню)
3 – 7 (похуже анекдотец)
4 – 11 (а тупо выделиться из массы гы)

[Stasia]

Большая просьба, ежели кто найдет ошибку - сообщить мне незамедлительно, в этот раз я подбивала не сразу, а по мере поступления голосов, и, хоть вроде все проверила, но черт его знает(((

Еще раз поздравляю, вы неизмеримо талантливы!

АПД. И да, в теме уже можно писать)))