Некоторые пояснения:
Сиды – раса долгожителей с сильными магическими способностями. Живут 500 лет. Они очень похожи на людей. Вытянутых ушей у них нет, они не наделены неземной красотой, имеют бороды, подвластны страстям, иногда очень неприглядным. Совершеннолетие наступает для них в возрасте сорока лет.
У персонажей сложные имена. В каждом предложении один и тот же герой может быть назван по-разному. Вот действующие лица:
Галестор Фанндирон Миродзалинг, сын Аллемайдра Эдумерона, повелитель сидов.
Гридорн ахт-Нардолм, граф Варнид, человек.
Иманнутуриил. Просто Иманнутуриил.
Тоже человек.
Люди эти – святые, служители Единого Бога. Так что не удивляйтесь. Вообще святые эти довольно странно смотрятся в этом отрывке, но пусть они Вас не напрягают. Так надо.
Таврихолы – высокие церковные чины, вроде кардиналов.
Архаичный стиль повествования тоже пусть Вас не смущает. Это стилизация под древний эпос.
Ну вот, в общем:
Белейший снег сверкает алмазной пылью, и Солнце ослепительно вспыхивает на наконечниках копий. Чёрные тени, будто тени, проносятся мимо, и звонкий рёв рогов наполняет морозный воздух. Из-под копыт взметается белыми хлопьями попираемый снег. Охота! Кони храпят, азартом всадников охвачены, и лай гончих отдаётся раскатами гулкими среди хрустального снега.
- Аракх! Илэ рэхт! (Ату! На стороже!) – дыхание белыми облаками вырывается из груди Фанндирон, в чёрных волосах сверкает снежная пыль, и меховая накидка вьётся за плечами, словно крылья могучего орла. В руке Фанндирона копьё, и на острие его запекшаяся звериная кровь.
Справа – Гридорн, могучий воин. Короткие волосы скрыты под меховой шапкой, чёрная борода седая от инея, а глаза пылают, как угли. Одежда его забрызгана кровью – сегодня он сразил медведя и вепря.
Иманнутуриил – слева, на белом коне. Громкий смех святого разносится повсюду, и трубит он в огромный рог. Щёки его - как два багровых пятна.
И многие рыцари, и даже несколько таврихолов скачут цепью, и борзые лают, бешеные от крови, и егеря – впереди, поднимая зверей, и сзади – подбирают убитую дичь.
Крикнул Иманнутуриил:
- Добрая охота в предгорьях Ниммолика!
- Воистину! – ответил Галестор. – Мы не ведали о таком в Кириале!
Солнце клонилось к вечеру, но люди и сид были неутомимы. Вот уже только втроём скачут они по темнеющему лесу. Позади остались и передовая цепь егерей, и кавалькада благородных морелингов.
- Вперёд! Аракх! Аракх!
Белая спина лани мелькнула впереди. Воскликнул Иманнутуриил:
- Белая лань! Раз в сотню лет она встречается охотнику в лесу, и приносит великую удачу! Князь Мергорен убил Белую лань и стал королём! Аракх! Аракх!
- Илэ рэхт! – подхватили Гридорн и Галестор. И никто уже не мог догнать их. Но лань не давалась в руки охотникам. Окружили её собаки, но одной она острым копытом повредила лапу, другой перебила хребет, третьей проломила череп, и отступились, скуля, сэббийские гончие.
Но приближались трое охотников, и Галестор метнул копьё, лань же прыжком увернулась, и сид на скаку выдернул копьё из толстого древесного ствола.
***
Солнце садилось за горизонт, и белый снег окрасился алым. Подъехали егеря к Первому ловчему и так сказали: «Высокий лорд и преподобные отцы сокрылись в предгорьях, а приближается ночь? Что же делать?» Ответствовал Первый ловчий: «Двое из них – святые, и третий – великий чародей. Им не нужна наша помощь. Думается, причин для волнений нет».
***
Уже кончился лес, и начались горы. Склоны, изрезанные ущельями и пропастями, заросли кустарником. Белая спина лани всё мелькала впереди на тропе. Кони ловцов тяжело дышали, покрытые клочьями пены, и ноги их дрожали. Остановили всадники их бег. И лань остановилась и замерла впереди.
- Э, нет, так нельзя! – воскликнул Иманнутуриил. – Кони сейчас падут!
Сказал Гридорн:
- Но и лань утомилась. Скоро мы её настигнем.
- Я знаю, - молвил Галестор. – Что там, выше по склону, как не пещера? Оставим коней там, а потом вернёмся за ними. Ничего с ними не сделается, хоть они и ослабнут без пищи.
Лань обессилено опустилась на камень, подогнув ноги. Галестор завёл коней в пещеру, и, когда рисовал он на стене у входа знак ивидах, отпугивающий всякое неразумное существо, так что хищный зверь не мог проникнуть в пещеру, а лошади покинуть её, лань поднялась на ноги, восстановив силы, прыжком скрылась из виду.
Галестор бегом спустился по склону, и продолжили преследование охотники. Они бежали среди скал, прыгая с камня на камень, и иногда в темноте мелькала белым пятном спина лани. Могучими мужами были охотники, и могли они весь день гарцевать на коне, поражая диких зверей, а потом много часов бежать среди утёсов, но всё равно силы их были не безграничны.
И вот, стала расступаться ночная темнота, и серым светом понемногу стали наполняться ущелья.
Силы оставляли охотников. Но Галестор, сид, был сильнейшим из них. И собрал он последние силы, и вырвался вперёд. Святые же, утомлённые, остановились, и смотрели на Галестора, скрывшегося в ущелье меж двумя исполинскими скалами. Потом Иманнутуриил махнул рукой и сел на камень, переводя дух. И Гридорн опустился рядом с ним.
Бежал и бежал Галестор, и лань становилась всё ближе. Каменные стены нависали над головой, и корни кустарников иногда переплетались, образуя нечто вроде купола.
И вот – кончилось ущелье, и разверзлась впереди глубокая пропасть, и с края её были видны величественные пики Ниммолика. Из-за них поднималось Солнце, позолотившее белоснежные облака.
И лань стояла на краю пропасти, спиной к Ниммолику, глядя на приближающегося Галестора. Шерсть её и копыта были ослепительно-белы, и ни одного серого или чёрного пятна не найти было на ней. Только глаза были чёрные и большие, как озёра. И смотрела лань на сида. Бока её тяжело вздымались. Даже если бы за спиною её была не пропасть, но ровная тропа, она не смогла бы бежать.
Галестор приближался, сжимая в руке чернёную рогатину. На лезвии её ржавчиной рыжела запекшаяся кровь. Лань отступила назад, и задняя нога её не нашла тверди, и оступилась лань, едва не упав в бездну. Смотрела она на Галестора, и в глазах Белой лани стояли слёзы. Остановился сид, держа рогатину остриём вниз. Молвил сын Эдумерона:
- Хвост твой отпугивает бесов, копыта твои даруют удачу, уши твои позволяют знать, что думают и замышляют о тебе ближние. Шкура твоя, прибитая на доспех, убережёт от удара, сердце твоё дарует разделённую любовь, кровь твоя исцеляет болезни, печень твоя дарит долголетие. Мергорен убил такую, как ты, и стал первым королём Хириллата. Неужели мне не понадобится удача, даруемая тобой, для того, что я задумал? Вернее, удача, даруемая твоей смертью…
Лань стояла прямо, и ноги её не тряслись уже. Галестор поднял копьё, и направил его в шею лани, и сделал шаг вперёд, но грациозное существо не шелохнулось. Слёзы её уже высохли, без страха, и уже без печали глядела лань в глаза Галестора.
Молвил сид:
- Ужели твоею смертью куплю я удачу? Воистину, я предпочту несчастье великой удачи, купленной такой ценой.
И опустил Галестор копьё своё. Лань снежной тенью пронеслась мимо него ко входу в ущелье. И последовал за ней сид медленным шагом.
Встретили его Иманнутуриил и Гридорн. Они видели Белую лань, сокрывшуюся среди скал, и решили, что с Галестором случилось несчастье. Так сказал им сид:
- Я отпустил её. Копьё мое и без того обильно обагрено. А убийство лани показалось мне тем же самым, что убийство женщины.
Воскликнул Иманнутуриил:
- Мне почему-то думалось, что ты и не убьёшь её. Я бы её тоже отпустил.
Спросил в удивлении сын Эдумерона:
- А зачем же вы охотились за ней всю ночь?
И сказал Гридорн гулким голосом:
- Говорят, что велика будет удача охотника, убившего Белую лань. Но говорят так же, что меркнет она рядом с удачей охотника, Белую лань отпустившего.
и пошли люди и сид в обратный путь. И пришли они к той пещере, в которой оставили лошадей. Оттуда доносилось отчаянное ржание, как мольба о помощи, ибо бродил у тёмной двери пещерный медведь. Восьми локтей в высоту, худой после голодных зимних месяцев, чёрный, злобный, напоминал он демона в обличии битвы. Запирающая руна не пускала чудовище внутрь, и медведь бродил у входа в пещеру, и, когда приближался слишком близко, руна внушала ему чувство, будто мозг его пронзали иглы, и с рёвом он отбегал прочь. Но кони внутри ржали, и чуял обитатель пещер запах добычи, голод и ярость бросали его вновь и вновь на невидимую черту руны ивидах. Воскликнул Иманнутуриил:
- Гэра! Вот добыча для моего копья! Самое вкусное, что есть у медведя – это лапы. Но и уши, зажаренные с кирдиниилским корнем, тоже воистину достойны внимания. Аракх! – и кинулся с копьём на медведя.
- Безумец! – крикнул Гридорн. Но Иманнутуриил шёл на пещерного зверя с криком «Аракх!».
- С ума, сошёл, человек! – закричал Галестор. – Если кому и встретится лицом к лицу с ним, то мне!
Ибо из троих охотников один только сид держал рогатину, у прочих же были простые копья, ибо рога были слишком тяжелы для людей, чтобы бить ими с седла.
- Будь по-твоему, - молвил Иманнутуриил. – Уступаю этого противника вам, прекрасный рыцарь!
Медведь в то время почуял новые запахи, и понял, что эта добыча доступна для его клыков, и ныне утробным рыком понёсся на Иманнутуриила. Святой же отскочил и на его месте встал Фанндирон, выставив вперёд острие чернёной рогатины. Напоролся медведь грудью на длинное острие, и дико зарычал, и продолжая насаживаться на древко, попытался дотянуться до лица Галестора, пока в грудь ему не упёрлась перекладина. Человек бы не выдержал такого напора. Но Галестор был сид, и держал чудовищного медведя на расстоянии древка рогатины, уперев её в землю другим концом. Даже Иманнутуриил, сам подобный по силе медведю, уступал в крепости тела сыну Эдумерона. Сид же этот был сильнейшим из воителей равелларийских.
Рвался медведь и рычал, брызгая кровью, что стекала по окованному сталью древку и уже обагрила руки Галестора. Смрадом из звериной пасти пахнуло в лицо Фанндирона. Тут подступил Гридорн и ударил в левый бок чудовище, желая пробить сердце, но в миг удара зверь пещерный изменил положение, и вошло копьё в бок, не задев сердца. Взмахнул лапой князь гор, и сломал лёгкое древко копья святого, оно даже не было оковано сталью, и один обломок остался в руках воителя, а другой – в зверином боку. Иманнутуриил подбежал, метя своим оружием в морду медведя, но тот, истекая потоками крови, подался назад, и снялся с рогатины Галестора. Воскликнул Иманнутуриил:
- Мятежное мясо! Не нравится цвергийская сталь? Ты думал, мы вкуснее наших лошадей?
Вторил ему граф Варнид:
- Сюда бы мой трёхлоктёвый лук! Одной стрелы из него хватило бы для тебя, обитатель пещер!
Галестор стал творить чары, чтобы убить зверя, но Иманнутуриил воскликнул:
- Не делай этого! Убьём его сталью! Среди нас двое святых и чародей, если один из нас будет ранен, другой исцелит его.
И снова ринулся вперёд сид, желая уязвить зверя в слабое место своей тяжёлой рогатиной. Но медведь пещерный – совсем не то, что обычный бурый медведь Долин, и превосходит его во всём, и в хитрости тоже. Этот зверь получил две глубокие и тяжёлые раны, но они не вели его к смерти, а сделали обитателя пещер лишь опасней. Он ринулся вперёд, будто бы на рогатину Галестора, но изменил свой прыжок, свернув в сторону, очутившись перед Гридорном, стоявшим по правую руку от сида. У воителя не было с собою ничего, кроме обломка копья и кинжала, и не смог он ничего противопоставить мощи лап и ужасу острых клыков могучего медведя, и ринул зверь человека прочь, так что отлетел он на десять шагов, и встретил его затылок острый камень, и кровь из расколотого черепа брызнула на серые камни и грязный снег, и на жухлую траву, что виднелась из-под этого снега.
Галестор, рыча от отчаяния и ярости, ринулся с копьём на зверя, надеясь поранить его в спину под левую лопатку, но зверь уже развернулся лицом к сиду. Молниеносно обитатель пещер бросился навстречу сиду. Скорости такой у великого гиганта не чаял встретить Галестор. Устал он, сильно устал, ибо весь день до того и всю ночь поражал могучих зверей тяжёлой рогатиной, и уж не порхала она с прежней лёгкостью в руках равелларийца. Он понял, что даже если и удастся ему принять медведя на копьё вторично, то не сдержит он звериного напора, как сдержал его в первый раз. А потому бросил сын Эдумерона в сторону искусно сработанную рогатину, и начал творить колдовство. Медведь всё приближался, и вот уж смрадное дыхание его коснулось чела юного сида, и заглянул ему в лицо обитатель пещер своими маленькими, налитыми кровью глазами. Увидел в них Галестор не ненависть даже, но голод и словно бы алчное вожделение. И понял сид, что смерть более чем предрешена. А в следующее мгновение, прежде чем Фанндирон произнёс последнее слово заклинания, сбил его пещерный житель с ног, и разодрал ему когтями живот, и приблизил морду к лицу Галестора, который всё ещё был в сознании, чтобы погрузить клыки в лицо его. Но Иманнутуриил был всё ещё на ногах. Но Иманнутуриил был всё ещё на ногах. Он крикнул:
- Проклятый сын лакка-женомужа!
И метнул своё копьё. Вошёл наконечник его в шею великого медведя.
И дико рявкнул тот, будто камнепад низвергся с вершин, и метнулся чёрной лавиной на могучего человека. Но рана эта была смертельной, и споткнулся медведь о свои же лапы, и рухнул прямо у ног Иманнутуриила, перевернувшись через голову. Он лежал, хрипя, весь залитый кровью. Язык медведя вывалился, а лапы его уже отнялись.
- Проклятье! – громко крикнул Иманнутуриил. Могучий муж, в порыве гнева он поднял с земли огромный валун и с воплем, напоминающем рычание дракона, обрушил его на голову пещерного зверя.
Обратите внимание дальше по тексту: Уже кончился лес, и начались горы.
. Как не любитель мочиловок (ни в лесу, ни в горах), не зашёл бы, если бы не читал ваши отзывы в форуме. А тут оказывается - эпика, ну или может, как вы говорите, рыцарский роман. А всякое эпическое, историческое, героическое и т.п. мне нравится. Хотя к стыду 
ни одного настоящего эпоса не прочитал полность. Ни "Калевалу", ни "Манас", ни "Маадай-Кара", да собственно никакого, даже "Сильмариллион" не осилил (начало в стиле писаний проглотил, а как пошёл собственно эпосный вариант - отложил на потом - потом до сих пор не наступило). И с рыцарскими романами та же печенюшка - "Тристана и Изольду" только глянул. Зато ваши стилизации (две) прочитал с удовольствием. Понравилось. Стиль сохранён, а некоторая нудноватость народных эпосов, вроде, отсутствует. Правда и объёмы разные. Ну, так вы вроде что то большее ваяете? Есть время исправится 