Форумы фензина

Дамы и господа!
Стартует четвертый конкурс "мини-на-фене" (название - вопрос все еще дискуссионный, альтернативный вариант - "сказки-для-стаски" )

Тема: "Нечисть всякая нужна" (посвящается Хэллоуину)

1. Срок подачи - две недели со дня объявления темы. Разрешается присылать по 2 миниатюры от автора.
2. Размер - максимальный объем 0,1 авторского листа (4 тыс. знаков или примерно 1 вордовская страница 12-м шрифтом стандартной разметкой). Минимальный ограничен здравым смыслом.
3. Произведения на конкурс посылаются на адрес stasia.recit@gmail.com и публикуются анонимно. (Просьба, однако, при отсылке указывать свой ник, чтобы ведущий знал, от кого поступил рассказ).
Желательно также послать ведущему в личку подтверждение: "Я прислал(а) рассказ такой-то".
4. Ведущий (то есть я) оставляет за собой право на грамматическую правку. Текстовых изменений обязуюсь не вносить.
5. После окончания срока подачи начинается голосование. Срок голосования - так же две недели, после чего подводятся итоги и объявляются победители.

Срок подачи - до 5 ноября (включительно).

Творческих успехов, дорогие и любимые, талантливые и потрясающие наши!

№ 1
ТЕМНАЯ ФЕЯ ВОСТОКА

Никто не знает, откуда она и зачем является людям. Может быть, она наказывает тех, кто совершил по незнанию святотатство, может быть, избавляется от подошедших к тайне Востока слишком близко, а, возможно, просто приходит за данью…

В темную безлунную ночь ты ощущаешь необъяснимый страх, предчувствие неотвратимого. Шелковый вкрадчивый шорох слышится в полной тишине и непроглядную тьму не в силах развеять фонари под окном. Сердце в груди замирает, и нет сил, чтобы встать и зажечь свет. Не пошевельнуться, не закричать. Только слабый хрип вырывается из сдавленного спазмом горла. А из окна, клубясь, ползет светящийся туман. Мало-помалу он приобретает форму. Вот лицо – холодное, равнодушное. Брови сдвинуты, но глаза смотрят в Вечность. Что им до той букашки, что силится натянуть одеяло на голову? Волосы прямыми, торчащими во все стороны, линиями обрамляют этот, по-своему красивый, лик, из-под которого тянутся к тебе руки. Тонкие пальцы увенчаны когтями, похожими на маленькие жала копий. Ты уже чувствуешь, как они впиваются в твое сердце, рвут на части печень, выворачивают внутренности.
В этот миг тебе открывается будущее. Ты видишь врачей, недоуменно пожимающих плечами над твоим хладным телом. Видишь родственников, хмуро готовящих обряд погребения. Некоторые смахивают слезу, кто-то плачет навзрыд. А вот и кладбище. Заунывно причитает священник, те же родственники наклоняются над гробом, кто-то даже целует твой холодный лоб, но вместо их лиц перед тобой каждый раз стоит все то же, ужасное в своем равнодушии к тебе, лицо Феи Востока, и рвущийся из тебя крик – остановитесь, я жив! - замирает, не успев родиться. А крышка уже ложится на гроб, уже стучит молоток… Вот тут бы и крикнуть! Но Фея вновь перед тобой, и слабая тень насмешки на ее губах убивает надежду.
Ты слышишь шорох горстей земли, что по очереди бросают в могилу провожающие. А вот уже пошли в дело лопаты. Могильный холод и тьма окончательно отделяет тебя от мира живых, и страх перед неотвратимым заменяет смертная тоска.
Все. Конец.
Но как же ужасно ты ошибаешься! Ты уже почувствовал, как что-то мелкое и липкое ползет по твоему лицу. Да, ты угадал – это могильный червь – первая ласточка. Он ползет к твоим глазам, чтобы выесть самое первое лакомство. Потом их станет больше, намного больше. Они залезут тебе в рот, станут радостно копошиться в гениталиях, а тебе все это предстоит ощутить прежде, чем ты окончательно уйдешь туда, откуда нет возврата…
Счастье твое, если кто-то из соседей держит кур. Только крик петуха может разрушить деяние Феи. И тогда все исчезнет. Фонари за окном прольют свой свет в зловещую черноту, сердце забьется жадными мощными толчками, и наваждение закончится. Если ты сможешь уснуть, то наутро забудешь все. Останется лишь слабое воспоминание о ночном кошмаре.
Но если уснуть тебе не удастся, ты не забудешь ничего, пока не расскажешь кому-нибудь о Фее Востока. И, кто знает, возможно, все с тобой произошедшее – лишь предостережение тому, кто услышит от тебя эту историю. А, рассказав ее, ты забудешь о ней.
До следующего раза.

№ 2
КРОЛИК

- Но ты же обещал кролика... - в свете тусклой лампы блеснули слезы, маленькое личико искривилось. Девочка собиралась зареветь... пусть, так даже лучше.
- Сказал, раздевайся, - Макс грубо рванул бретельку синего платьица, ткань протестующе затрещала. Руки немного дрожали - да что руки, все тело охватила волнующая, бурлящая волна возбуждения. Потом будет стыдно... хотя, с каждым разом все меньше.
Малышка все-таки разревелась, но ему было плевать - тем более, что первые рыдания, как правило, быстро заканчивались. Все его внимание поглощало вздрагивающее от плача голое плечо девочки. Семь лет... идеальный возраст, идеальные формы. Идеальный размер, если вы в этом разбираетесь.
Макс разбирался.
- Я сейчас позову маму! - всхлипывания понемногу утихли.
- Сядь, - он толкнул ее на старый матрац, единственный предмет обстановки подвала. Девочка ойкнула, платьице окончательно свалилось вниз; Макс сглотнул. Сдерживаться было все труднее, но момент нужно было растягивать по максимуму.
- Никто тебя не услышит. Из этого подвала снаружи ничего не слышно. Совсем ничего, - Макс улыбнулся. - Но если ты будешь слушаться, я тебя отпущу. К маме.
Оставаться в джинсах стало совсем невмоготу, и он начал медленно расстегивать ремень. Главное - никакой спешки, чтобы было что вспомнить.
- Ничего не слышно?.. - переспросила девочка. - А тебя - тоже не услышат?
- Никого не услышат, - кивнул Макс, позвякивая пряжкой. - А теперь расскажи мне о себе. Я хочу знать... ты же хорошая девочка...
Он облизнул пересохшие губы.
- Папа тоже сажал меня в подвал. Он знал, что я боялась темноты. Он был хороший, когда не пил, - задумчиво сказала девочка. - Только вот пил каждый вечер.
Макс кивнул - на самом деле ему было совершенно все равно, что она там лопочет. Он наслаждался самим звуком ее голоса, разглядывая ее в желтоватом свете лампы. Этот свет забавно отражался в ее карих глазах - казалось, будто они светятся изнутри мягким янтарным светом. Вероятно, все дело было в угле освещения - раньше он этого не замечал.
- Когда сидишь в подвале, в полной темноте, то кажется, что в ней что-то есть. Прямо рядом с тобой. Внутри все сжимается от страха, и хочется выбежать на свет... но папа запирал дверь, - продолжала девочка. - Но больше не запирает. Год назад он возвращался домой, поздно. Ему перегрызли горло, наверное, какая-то дикая собака.
- Так, хватит о папе, - поморщился Макс. Такой рассказ он слушал впервые за пятнадцать лет “практики”, как он это называл про себя. Перед глазами застыла картина: лежащий лицом вниз на асфальте мужчина, от расплывающейся темной лужи идут маленькие следы, теряясь в кустах... Из кустов, не мигая, смотрят два желтых глаза.
Он вздрогнул, и осознал, что возбуждение тает; уходит, словно вода в песок.
- Ты, наверное, догадался, что на тот момент я уже не боялась сидеть в темноте. Точнее, мне уже не нужно было бояться. - девочка засмеялась, и Макс с беспокойством отметил, что ее голос стал каким-то сиплым.
- Все, теперь помолчи. Дяде надо подумать в тишине...
Девочка улыбнулась. Ее молочные зубы были довольно крупными... и острыми. Эта улыбка совсем не понравилась Максу. Как вообще получилось, что он притащил в свой подвал такую уродку?!..
- Раньше, я раньше очень любила кроликов. И сейчас люблю, но по-другому. Они водятся вдоль шоссе, кролики. Жирные.
Она облизнула кончики зубов длинным, ярко-красным языком.
- Ты тоже жирный.
Лампочка, которую он уже два года как собирался поменять, с треском лопнула. Подвал затопила темнота, и несколько мгновений Макс продолжал смотреть в немигающие янтарные глаза девочки. А потом две флюоресцирующие точки оказались близко, очень близко – и Макс закричал.
Он был прав - снаружи действительно ничего не услышали.

№ 3
НЕУДАВШИЙСЯ СЕАНС

О, не превышение ли полномочий
Орфей, нисходящий в Аид?
М.Цветаева

- Жили-были в общаге студенты, - горестно оглядывая перемазанные сажей мордашки десяти архаровцев (вроде и накупались до одури, и в индейцев наигрались, и шашлыки подмели все без остатка – но сна у паршивцев ни в одном глазу!), Аська начинает очередную стр-рашную историю. - Талантливые, веселые, в КВН играли: Алька стихи сочиняла, Тёмка – музыку, Наташка – на гитаре играла и пела так, что закачаешься! Еще были Тоха, Катька – они сценарии ко всем КВНам писали, шутники типа. Ну, и я.
Во-оот, собрались они как-то тёмной ночью – а реально черным-черно было, накануне фонарь на улице сдох, заменить не успели… Собрались ночью в кухне третьего этажа, в самом глухом углу общаги – и решили духов вызывать. Тёмка магией как раз тогда увлекся, книжки всякие читал про демонов и прочую нечисть. Приволок он блюдечко, разлинованный и расписанный по кругу буквами лист бумаги, объяснил всем, чего делать – и пошло. Свечка горит. Тихо – все спят, за полночь уже. Самое время, да?
Ребятня зачарованно кивает.
- Стали вызывать дух Юрия Никулина – ну, КВНщики же… Не идет Никулин. Подумали немножко – решили вызвать музыканта какого. Так, чтоб при таинственных обстоятельствах погибшего… Виктора Цоя, например… Кто такой? Ну, рок-музыкант… один из первых в СССР. Да, Вконтакте точно есть песни. И Цой не приходит. Тогда Наташка, фанатка его, чуть не плача, выдает совершенно бредовую идею: нужно, чтоб он в кого-то вселился. На Наташкину чушь и внимания не обратили – так она, обидевшись, и молчала до конца сеанса. И под конец решили вызвать Марину Цветаеву. Поэтесса такая начала прошлого века. Ну, будете еще проходить по литературе. И что думаете?
Никогда не верила во все эти сказки, но блюдечко действительно само вертелось – моя рука внизу, потому что я в этой компании самый агностик… ну, самая неверующая была. А вот чего блюдечко там накрутило – не помню, засыпала уже на ходу. Ну, и всё собственно.
Разочарование так и брызжет со всех сторон:
- Всё?!
Хитрая улыбка рассказчицы:
- Всё – сеанс окончен потому что. Разошлись спать. А через полчаса бледная Катька волочет ко мне Наташку – и с порога: «Да скажи ты ей, как всё было на самом деле!» Наташка-то помнит нечто совсем-совсем иное. Детально воспроизводит якобы состоявшийся разговор с Цоем, в ходе которого тот ей все так, значит, подробненько объяснил… И как его угораздило в грузовик влететь, и еще много всего. Бурно обсудив Наташкин глюк и слегка успокоившись, снова спать пошли.
Под утро Алька объявилась. С мятым листом, где ровнёхонько выписаны строки. И это была первая странность – у поэтессы нашей даже на разлинованной тетрадной страничке строчки плясали, как пьяные мужики на Сабантуе. А дальше был рассказ о том, как добралась подруженька до комнаты – точно помнит, что даже свет не стала включать, спать хотелось дико – и рухнула отчего-то за стол. Очухалась, когда светать начало, на столе – заботливо приготовленная для написания курсовика стопка листов, один из которых замаран чьими-то стихами. И стихи те – не её! А третье – и главное – знаете что?
Смотрят во все глаза. Ну, да… кульминацию им подавай, эстетам юным.
- На руке у Альки – на левой, рабочей, - два темных пятнышка. Змеиный укус видели? Вот, очень похоже, только будто уже подживший. Правда, та утверждала, что еще с полчаса назад пятнышки были красноватыми и слегка воспаленными. Сошли быстро, дня за два никаких следов не осталось.
- Какой еще укус? Причем здесь змея вообще? – расстраивается ботаник Женька, неожиданно потерявший логику повествования.
Аська усмехается в ответ:
- Ну, видишь ли… стихотворение это я узнала стразу. Потому что Цветаеву любила и знала. Называется оно «Эвридика – Орфею». Мифы вы уже читали, помните кто такие Орфей с Эвридикой?
- Ага, - сосредоточенно сопит Евгений. – Она умерла, а он ее спасать пошел, прям в царство мертвых. Но не спас все равно.
- Правильно. И говорится в нем - не надо возвращать мертвых в мир живых. Делать им там нечего. А вот от чего она умерла, кто-нибудь помнит?
Задумались. И тогда, выдержав приличествующую случаю паузу, сказочница торжествующе заканчивает:
- От укуса змеи!
Ошарашенное молчание – обдумывают информацию. Но пора и закругляться. Меняется тон – надо ж и позитива подкинуть:
- А девчонки из комнаты, соседствующей с кухней, потом неделю всем рассказывали, что в ту ночь им снился потрясный сон – один на четверых. Цирк! Акробаты под куполом, фокусы, два тигра, пантера, медведь и… Юрий Никулин. С красным носом бывалого самогонщика.
Чего смеетесь? Правда-правда! А теперь марш умываться и по палаткам, а то рассвет проспим! Евгений Антоныч, никаких «не хочу», завтра первого разбужу, чтоб неповадно было с матерью спорить!

№ 4
НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

Верно говорят: и на старуху бывает проруха. И то сказать: зелье варить – дело тонкое, внимания требует... – вот не уследила; а как услышала голоса за окном – поздно уж было чары напускать да прятаться.
- Лёвушка, ты только глянь, избушка на курьих ножках! Нет, ну это просто отпад!!! – мерзкий визгливый голосишко, аж в ушах звенит.
- Танюша, что за речь? Ты же образованный человек... Но не спорю, весьма аутентично сработано. Странно, откуда это здесь? Фильм снимают, что ли? – густой бас, как сытый медведь ворчит.
- В такой глуши – фильм? И не нуди, это я от эмоций... ой класс! Курья нога – ну прям настоящая!
...едкая вонь вывела Ягу из ступора. Зелье!.. Всё выкипело!! Вся работа коту под хвост... А где, кстати, кот? Где эта наглая скотина?! Охранничек, под хвост ему...
Яга вихрем вылетела на крыльцо – и...
- Котя-котя-ко-отя! Ух ты какая ла-апочка...
«Лапочка»?!... Мерзкий котяра развалился на спине, мурлыча на весь лес, словно всю жизнь только тем и занимался, что подставлял брюхо кому ни попадя, а рядом с ним стояли двое. Точнее, стоял один – здоровенный мужичина, борода почище, чем у лешего; этот рассматривал избу – ЕЕ избу! – так, словно купить хотел. А рядом с ним сидело на корточках и чесало коту – ЕЕ коту! – пузо... пугало огородное. Тощее, нескладное, волосенки во все стороны - лиловые. Сказала бы «кикимора» - да грех кикимор обижать.
- Вы что тут делаете, а?! – рявкнула Яга. – Откуда взялись? А ты, морда усатая, брысь в избу!!!
- Здравствуйте, бабушка! – зарокотал мужик. – Вы уж не сердитесь, хотели дорогу срезать да заплутали, а тут...
- Здрассьте! – встряло чучелко. – А мы тут, как этнографы, не могли устоять! А кот у Вас – настоящий Бегемот!
- Азатот... – буркнула Яга. «Лапочка» между тем извернулся в немыслимой позе – передние лапы налево, задние направо, башка чуть ли не под спину завернута, – делая вид, что приказ убираться в избу относится не к нему. Ну погоди у меня... – Шли бы вы подобру-поздорову... графы... что ишо за графы такие, и не похожи вовсе... это вот горюшко – граф, что ли?
Мужик поднял бровь, а непотребная девка радостно заверещала: - Ой, да Вы образ работаете!!! Так тут и правда съемки? А где все? Здорово у Вас получается!
- Уймись! – цыкнула Яга. – Не то щас как сыму... вот принес леший на мою голову – ужо припомню ему!
- Ну зачем же так, - нахмурился «Лёвушка». – Мы, конечно, вломились, так сказать, на Вашу территорию, но ведь мы извинились... даже Баба Яга, чей образ Вы так убедительно отыгрываете, привечала добрых молодцев....
- То добрых молодцев! – отрезала старуха. - И не всяких, а которые дело пытали! И кто тут добрый молодец – ты, что ль? Ну ты-то ладно, а это что?!
- Я, между прочим, аспирантка! – обиделась пигалица. – Образ образом, но всё равно, можно бы и повежливее... У нас дело, экспедиция, только мы заблудились, а нам надо в... Лёв, как оно называется?
- Лався, - проворчал бородач. – Дорогу хоть подскажете? Мы сразу уйдем.
- Точно, Лався! – девица аж подпрыгнула. – Ол ю нид из ла-ав!.. Понимаете, бабушка, у нас там...
- Хорош бабушкать! Внучки нашлись! Мимо той елки и прямо до речки, а там вниз вдоль бережка, и будет вам Лався.
(И поживее, глаза б мои вас не видели. Сказать Фильке-лешему, чтоб проводил – не ровён час, вернутся...)

***

Ну что расшумелась? – зевнул кот. – Позоришь меня при посторонних... Не видишь – безвредные они... и кто еще пузо-то почешет – не ты же?
- Не тебе решать! – рыкнула на него Яга. – Я тебя для чего держу – чтоб тебе всякие пузо чесали?!
- Да не злись, Ягусь, - отозвался из-за мохнатой ели Филимон-леший. – Я ж их нарочно на тебя вывел, повеселить хотел – смешные они, особенно эта... лапочка...
- А она ничего... – подала голос кикимора Фроська из орешника. – Я такие волосы тож хочу... как это? – отпадные!
Сговорились все... предатели!
Яга в ярости влетела в избу, хлопнув дверью так, что по лесу пошло гулять эхо. – Избушка! Повернись задом! Живо!
- К ко-ко-кому задом? – осведомилась избушка.
- Ко всем!!! – взвизгнула Яга.
- К-как ко-ко всем? А куд-куда ж тогда передом?..
...Слышавшая ответ Яги Фроська покраснела вся. Включая волосы. Чему была несказанно счастлива.

№ 5
КОГДА ПЛАЧЕТ ЛУК

Луковичка сидела у окна и смотрела на дождь. Просто сидела и смотрела и ни о чем не думала. Ни о надвигающихся сумерках, ни о сырости, ни об оголяющихся деревьях, ни о приближающихся морозах – ну, а что же вы хотели, если осень на дворе?
Не думала она и о шляпе. О новой красивой шляпе глубокого фиолетового цвета, с серебряным полумесяцем и алмазной звездочкой на тулье и легкой короткой вуалькой. О той самой шляпе, которой у неё нет, хотя на дворе осень. Осень. Последний день последней осени этого года. До Самхейна остается ночь. Последняя ночь, ночь без всякой надежды.
Луковичка прикрыла глаза и шмыгнула носом. Ах, если бы только у неё была эта шляпа! Не было бы никого счастливее и удачливее в новом году, чем она!
О том, что осталось у неё вместо чудесной-расчудесной, самой волшебной шляпы на свете, Луковичка предпочитала не думать – а в такой ситуации нет ничего лучше, чем не думать вообще – ни о сумерках, ни о сырости, ни о морозах в том числе.
Единственная мысль, которая билась у Луковички на краешке сознания, была о самых мерзких тварях на свете – черных котах в одном белом носке!
Есть совершенно бесподобные, милые, угодные душе совы, крысы, летучие мышки наконец! Угораздило же её связаться с котом! Коты – отвратительнейшие создания. Когда они скрываются от праведного гнева и возмездия, даже их белого носка нигде не видать!
Луковичка снова шмыгнула. Ни шляпы, ни возможности отомстить. Безнадега. Весь год теперь пройдет под её знаком.
Луковичка открыла глаза. Взгляд её уперся в собственное отражение в окне: слипшиеся ресницы и красный распухший нос – вид совершенно не соответствовал возможности покинуть дом. Нет шляпы – нет вуали, чтобы прикрыть этот стыд.
Луковичка понуро поплелась в кровать – орошать слезами подушку.
Она лежала и плакала, потому что была несчастной, бесшляпной, бескотовной и красноносой. А за окном шел дождь.
Потому что известно всем – дождь идет тогда, когда плачет ведьма. А никакая ведьма не станет плакать так, как Луковая.
Недаром же Лукодолье славилось на всю округу своими обильными урожаями!..

№ 6
ИСПОВЕДЬ ГРАФОМАНА НА ЛИТ. ФОРУМЕ

Пользы для смертных от пенного пива
Меньше, чем многие мнят;
Чем больше ты выпьешь, тем меньше ты можешь
Собственным духом владеть.
(«Старшая Эдда» Речи Высокого)


А ну-ка, непризнанные гении, послушайте старого графомана с большой буквы «Г».
Начинал я, как и большинство из вас, – пописывал в меру сил, но постепенно, мало-помалу штудии свои стал считать гениальными, отсутствие же признания списывал на происки завистников и, сам не заметив как, пропитался этой самой завистью к попадавшим в тираж счастливчикам по самую маковку.
В это же время, на волне наступившей после перестройки свободы совести и всяческих исповеданий, увлекло меня язычество. Не наше, самодельно-фольклорное или по откровениям непонятно из какой дыры на лыжах выруливших волхвов, а настоящее, исторически достоверное – германо-скандинавское. Всяческими правдами-неправдами нашёл единомышленников, таких же ушибленных, но горящих неподдельным энтузиазмом. Запоем штудировали: обе Эдды, песнь о Нибелунгах, Беовульф, саги – да всё, что смогли достать, руны заучивали, как первоклашки алфавит. Списались с ребятами в Скандинавии и Прибалтике.
И ведь поверил во всё это, несмотря на тяжёлое советское прошлое, а, может, благодаря… парадоксы сознания – тёмный лес.
Особенно вдохновила меня легенда про мёд поэзии и запала мыслишка выпросить у Высокого хоть глоточек. Зрела эта идейка, зрела, и в один, далеко не прекрасный, момент – прорвалась, как перезревший чирей: с лихорадочностью больного диареей, спешащего сами понимаете куда, кинулся реализовывать: оформил визу – международные связи как-никак, наскреб по сусекам минимальную сумму и отбыл в сторону острова Одина – Оденсхольма.
Судьбоносный день выдался ненастным. Друзья, втайне доставившие меня на этот, заповедный ныне, клочок суши, попытались ещё раз отговорить – куда там.
Оставшись в одиночестве, до вечера выкладывал из камней круг и руны, умолчу какие, и прихлёбывал из фляжки напиток, состав также скрою за кадром. К полной темноте развёл три костра и начал рецитировать гимн, словами которого с вами опять же не поделюсь, не из жадности, а дабы избежать соблазна слабых сердцем.
Небо разразилось нешуточной грозой, перекрывая завывания ветра, строфы приходилось реветь раненой белугой. Впав в неистовство берсерка, во вспышках чудовищных молний, бичующих море, как ленивого вола, заметил я подходящего старца. Отец Асов снизошёл до меня в образе путника: синий плащ развевался на ветру, войлочная шапочка, два чёрных ворона на плечах взмахивали крыльями при особенно сильных порывах. Подойдя, Великий Один, опираясь на копьё-посох, левой рукой протянул мне кованую чашу с вожделенным мёдом:
– Пей, смертный, мерой да будет мудрость твоя.
Трясущимися руками схватив чашу и забыв об осторожности, я осушил её до дна, неотрывно глядя на Мудрейшего.
С каждым глотком облик его менялся: лицо вытянулось и похудело, исчезла борода, огненно-рыжие волосы опустились ниже плеч, из-под них выглянули заострённые уши. С ужасом я узнал коварного Локи. Страшно хохоча, он выкрикнул мне страшный приговор:
– Тщеславный глупец! Мог ли Отец Богов наградить священным мёдом завистника. Достался тебе отстой рифмоплётов. Знаешь о нём? Жадностью же своей меру отмерил страданьям ты!
Выронив чашу, с ужасом схватился я за голову: «бурда графомании», так могли бы назвать теперь эту часть мёда, извергнутую Одином на землю через задний проход, когда в виде орла уносил он напиток вдохновения, украденный у великанов.
Но всех последствий я тогда и представить не мог.
Первый приступ настиг меня уже по дороге на родину: исписал все случившиеся у меня блокноты, тетрадки и салфетки малохудожественной ерундой.
Дальше больше: всё свободное время стало улетать в бездонную трубу графомании. А ведь нужно было сии творения ещё и кому-то поведать. Жена сбежала через месяц, родные и знакомые перестали заходить вовсе и меня к себе не пускали. С работы «ушли» через полгода.
Интернет очень выручил: зарегистрировавшись на куче литературных сайтов под разными никами, строчу теперь прямо в сети, не утруждаясь черновиками. Устроился ночным сторожем в контору, где есть доступ к паутине. Деньжат поднакоплю и куплю себе дешёвенький нетбук, чтобы и в пути не терять время. Не могу не творить, неудержимый огонь бурлит внутри и требует выплеска наружу в виде стихов, поэм, романов, статей, эссе и… сообщений на форумах…
Так-то, братцы-кролики… Сказка – ложь… но на ус мотайте.

№ 7
ПЕСНЯ БАНЬШИ

Под кустом бузины пела Баньши. Она пела о любви и о вечности, и песня ее была прекрасна.
Когда-то, много лет тому назад, далеко на юге повстречала она Орфея и была очарована его красотой, игрой и голосом. Баньши безумно влюбилась и стала самой верной его тенью. Ходила за ним следом, посещала все его выступления, хранила на груди его портрет, ночевала под стенами его дома, молилась на его отражение в воде, путешествовала с Орфеем в Колхиду, гуляла на его свадьбе, оплакивала вместе с ним Эвридику. Когда Орфей совершил невозможное, спустившись в Аид за своей Эвридикой, Баньши сопровождала его. Когда Орфей вернулся без Эвридики, Баньши разделила его отчаянье. Когда Дионис наслал разъяренных менад, разорвавших Орфея на кусочки, Баньши проводила Орфея со всеми почестями в последний путь и затосковала…
Вслед за своим возлюбленным спустилась она в царство мертвых, села на берегу Стикса и зарыдала от того, что никогда больше не увидит Орфея, не услышит его чудесного голоса, что она никогда не сможет петь так, как Орфей. Проходили дни, а Баньши все рыдала и рыдала на берегу Стикса. Не выдержал Харон и пожаловался Аиду. Вышел Аид к Баньши и сказал ей: «Я не могу вернуть тебе Орфея, но я могу сделать так, что ты будешь петь так же прекрасно, как Орфей. Только уйди отсюда, Баньши, далеко- далеко… на север, там ты будешь петь прекрасные песни о своем возлюбленном, о своей печальной любви. Но запомни, не все смогут понять твои песни и оценить красоту твоего голоса, но все поймут глубину твоего отчаянья».
И вот пришла Баньши в Ирландию и стала петь. Но люди не понимали ее песен, гнали ее подальше от своих домов, только тот, кто отправлялся в царство мертвых, понимал истинную красоту пения Баньши. А люди говорили – «завыла Баньши, предрекая смерть», а она просто пела о любви и о вечности, и песня ее была прекрасна.

№ 8
КАЗНЬ

Прямо перед мостом отец Феофил снова остановил процессию.
- Покайся, ведьма! – брызжа слюной прямо в обнаженную грудь, от которой никак не мог оторвать своего похотливого взгляда, снова завопил он. – В последний раз предлагаю! Спасай свою душу, бесстыдница!
- Ага, - устало пробормотала Марина, - покайся, повинись, на коленях перед тобой ползай, да потом еще и руки твои поганые целуй. Да я бы сама утопилась – будь передо мной такой выбор. А душу… Да хоть в Ад! Лишь бы тебя там никогда не было. А там, где ты, – мне и Рай будет Адом.
Она опять обернулась назад, чтобы взглянуть в последний раз на Артемия, который все еще пытался пробиться к ней в безумной надежде спасти. Куда там! При всей его могучей силушке, справиться с этим стадом было невозможно…
- Ох, да успокойся же ты! – мысленно пожелала ему она и тут же постаралась выбросить все из головы, сосредоточившись на своих мыслях.
- Так пропади же ты пропадом, диаволово семя! – возопил священник, взмахивая кадилом и пропуская толпу на мост. Добрую половину ее составляли парни и мужики, в разное время пытавшиеся совратить, улестить или просто охомутать - взять за себя - первую красавицу на сотни верст в округе. Да еще к тому же целительницу, каких мало. Решительный, хоть и скромный отказ до сих пор теребил их сердца и наполнял мстительной радостью от сознания того, что та, что послужила причиной их мук, оказалась чертовкой, да еще и не раскаявшейся. Они в самом деле верили, как впрочем и почти все кругом, что ведьма, будучи связанной по рукам и ногам, непременно выплывет, чтобы быть сожженной на площади…
Часа два прошло с тех пор, как на воде под мостом разошлись круги и пузыри от упавшего в воду тела, когда наконец до всех дошло, что испытание признало Марину честной женщиной. И лишь тогда-то Артемий, весь в крови и синяках, добрался до отца Феофила…
- Ну, гад!
Пудовый кулачина врезался попу под ложечку. И на сей раз толпа поддержала его. Монашки потом сделали все, чтобы вернуть отца к жизни. Безуспешно.

А под мостом тем временем закончилась сосредоточенная работа.. К жабрам, выращенным еще в полете с моста, перестроился остальной организм.
Марина некоторое время размышляла о возможности вернуться к людям и нашла таковую совершенно нереальной.
Огромная щука, лениво вильнув хвостом, направилась к Ильмень-озеру.

№ 9
ПОСЛЕДНИЙ ХЭЛЛОУИН

Мои глаза открылись навстречу небесам, скрытым за белым меловым потолком: вокруг плавно растекся кисель темноты, дарящей подобие жизни для тех, кто стыдится показать людям свою тень. Иные и вовсе утратили ее, взамен обретя способость танцевать в томных лентах сияния севера - не лучший выбор, откровенно говоря, но порой единственный.
Стекла умеют лишь делать вид, будто сдерживают нас в бликах кристаллических решеток кремния - единственной непреодолимой преградой для соловья было и будет золото, лучший материал для клетки. А стекло - что оно может? Немного напора, и мокрый асфальт стремительно приближается, очередная иллюзия, не более и не менее нелепая, чем все остальные. Ветер обнимает меня холодными ладонями, и я чувствую тонкий аромат шалфея. Как получилось, что существа, постоянно таскающие за собой шлейф из тьмы, возомнили себя детьми небес? Теперь понятно, почему неясыти так смешно.
Сны объясняют многое. Два крыла, заслонившие небо; хрустальные горы в безжалостных лучах багрового солнца наливаются скрытой угрозой, и я вижу дно океана: оно в движении, морские звезды и осьминоги бегут на восток в надежде на спасение, которого не будет. Я вижу короткие черные мачты подводного корабля и вижу, кого он везет. Что хуже - он тоже меня видит. Теперь мы знакомы.
Я не стану ждать. Еще вчера мне казалось, что пройдут столетия, прежде чем пустынные города скроют под собой ту землю, где когда-то шумел мой лес; теперь я знаю правду. Ростки, пробивающиеся из-под асфальта, - мое сочувствие всегда было с ними, но не всегда будет. Если птицы швыряют в вас камни - пусть, но когда они решат нырнуть в солнце - вам будет дано право выбора. Я выбираю гонку с каплями дождя и выигрываю: асфальтная лента ждет, а фотофиниш будет утром. Что ж, пусть.
Сила ифритов велика, в свое время мы предупреждали Соломона о хрупкости бутылок, и он внял - его перстень запер их в камне, кровь которого дала мне жизнь; но имплозия снимет любую печать. Те, кто забыл, не успеют вспомнить. Все, чего коснулась их любовь, обратится в дым - пожива для ветра, шутка курильщика. Улыбка ифрита смертельна для тех, кого хоть коснулся свет луны - в его глотке достаточно пепла, чтобы скрыть серебряный диск на десять лет.
Быть может, в этом есть и моя вина. Знаете, полевой цветок может убить любого, кто пожелает сорвать его, - но чужое внимание, пусть мимолетное, есть главное искушение. Если бы... впрочем, я больше не чувствую запаха шалфея, его спешит сменить аромат мокрого камня. Три этажа: казалось бы, достаточно, но на деле вышло не так.
Теперь уже не важно.

№ 10
ЕЩЕ ОДНА ИСТОРИЯ О БАКЕ-НЭКО

Еще день минул.
За полосой заката
Встретимся ли вновь?

«...Говорят, Кэндзабуро с женой жили в любви и согласии. Но однажды в компании друзей за чашкой сакэ он проговорился, что она баке-нэко, кошка-оборотень. Когда же он вернулся, дом был пуст. Жена оставила его, так как он нарушил данную ей клятву.
Кэндзабуро прожил долгую жизнь, но никогда более не был счастлив. Вот так одно неосторожное слово губит человека. Ему еще повезло: ведь бывали случаи, что баке-нэко убивали людей, раскрывших их тайну, ибо таковы законы оборотней»
...Отложив свиток, женщина долго стояла у окна, глядя на отблески заката на свежевыпавшем снегу. Печальное это время – закат. В такое время хорошо размышлять о несчастной любви и о неосторожных словах. Может, зря баке-нэко связывают свою жизнь с человеком? Люди не умеют молчать. И что остается? Покидать любимого больно, убивать – во сто крат больнее. Однако даже кошки не выносят одиночества. Хорошо бы написать хокку об этом... но позже.
Она бесшумно прошла к двери и осторожно прикрыла ее за собой.
По снежному полю протянулась цепочка кошачьих следов.

№ 11
КЕШКИНА РАДОСТЬ

…а ведь Кешке, почитай, и восьмидесяти не стукнуло – разве ж из него настоящий домовой выйдет? Срамота одна. Не обучен толком, из хозяйственных чар – самые немудрящие, которые дед Михай пацаненку показать успел. Мол, сам научишься. В процессе лич-ност-но-го развития – слова-то какие… Ну, да дед Михай – он грамотный, недаром в семье профессорской домовничал. У профессора библиотека – ух! – вся стена, от пола до потолка, книжками позаставлена была. Дед Михай пыль с них вытирал – да и нахватался мудрости разной.
Вот только переехал профессор с женой на старости лет за город, свежим воздухом дышать да цветущими яблонями по весне любоваться. И дед Михай решил сменить место жительства – вроде как на пенсию собрался. Конечно, три тыщи лет не фунт изюму, домовому тоже охота в деревенской глуши от городской суеты-маеты отдохнуть. Так на сходе общегородском и сказал. Пре-ем-ни-ка, мол, вырастил – и на Кешку кивает. Одобрил сход дедово решение, а Кешке теперь хоть к водяному, кикимор кормить.
Шутка ли – такое хозяйство. И не уследишь ведь, когда ни опыта, ни сноровки! Да и дом старый, то труба где вот-вот лопнет, то проводку замкнуть норовит. Ладно, по весне капитальным ремонтом грозятся… да тех угроз Кешка еще при деде Михае наслушался: годков десять, поди, обещаются.
Еще и техники бытовой у людей нынче поразвелось: миксеры-комбайны-соковыжималки-микроволновки-стиралки-пылесосы-фены – не перечесть. И все в исправности должно обретаться. Провода да микросхемы страхолюдные, тьфу на них! Тут чарами не обойдешься, леший знает, как та э-лек-тро-ни-ка на домовничью волшбу отзовется. Вот и приходится тык-мык, туда-сюда - понятно, что без комьев эдакие блины не испечешь.
Одна радость и гордость у Кешки – сеть. Или паутина еще по-другому. Не настоящая, конечно, - с той Кешка сражается не на живот, а на смерть. Вир-ту-аль-на-я. Всемирная! Internet, ежели по-иностранному. Такого слова и дед Михай, небось, не знает – куда ему, всю жизнь на книжных полках просидевшему! А он, Кешка, - юзер продвинутый, все ходы и выходы в этой самой паутине поизучил. На форумах за-ре-гист-ри-ро-вал-ся – и с кем только не общается: эльфами-остроухами, орками-зубастиками, гномам-молотобойцами, оборотнями-перевертышами, ведьмами-нахалками и упырями-кровососами, даже свой брат-домовой попадается! Один раз правда с Ягой повстречался – ух, перепугался, чуть сердчишко не остановилось. Ну да ничего, пронесло… Яге его айпишник никак не пробить – а, значит, не страшна ему нога костяная.
Потому в доме, что под присмотром Кешкиным, НИКОГДА сеть не рвется. И скорость всегда приличная. Жильцы на провайдера не нарадуются – а Кешка и доволен. Что такое благодарность людская, когда можно нырнуть – и отдохнуть душой?
Среди своих. А то забывать начинаешь, что такие, как он, – нелюди да нечисти – живут еще на свете! Да еще как живут! Даже вон… новые тех-но-ло-ги-и осваивают.

№ 12
ДЖЕК БЕЗ СВЕТИЛЬНИКА

Однажды Джеку было лень. (А, может, голова болела с похмелья. В пользу последнего свидетельствует тот факт, что поздним вечером ТОГО дня Джек направлялся именно в трактир. Но не будем забегать вперед.)
И не стал Джек вырезать себе новый фонарь, и даже тыкву, подходящую для фонаря, искать не стал. (Однозначно много принял Джек накануне.)
Поэтому, когда наступил вечер и все порядочные пропойцы, игроки и просто дебоширы потянулись в местный трактир, Джек двинулся привычной дорогой безо всякого фонаря вообще. И всё бы ничего, но именно этим вечером Дьяволу приспичило поболтать с Джеком о его дальнейшей судьбе. (Как всем нам известно, Джек должен был избавиться от Рогатого, заставив того залезть на дерево и не дать ему спуститься обратно путем намалевания креста на стволе. Но не тут-то было!) Джек взял Дьявола под ручку и, неспешно прогуливаясь по дороге, стал оглядывать местность в поисках симпатичного дерева.
Но дерево попадаться на глаза Джеку не желало. (И не думайте, будто это происки Дьявола – Дьявол даже не догадывался, что ему необходимо проискивать в направлении сокрытия дерев. Это было всего лишь отсутствие фонаря у Джека. Согласитесь, трудно искать дерево в кромешной темноте безо всякого фонаря, хотя бы и старого, со свечным огарком, не говоря уж про отсутствие новехонького красивого фонаря с хорошей толстой свечой внутри…)
Так и гуляет с тех пор где-то Джек под ручку с Дьяволом. (Потому что ну как тут умирать, если Дьявол не обманут и душе твоей тогда одна дорожка – прямиком в ад?)

Отсюда мораль: лень – источник вечной жизни. И жажды. Вечной. (Ну, потому что как пить, когда тебе сам Дьявол в глотку заглядывает?!)

№ 13
О ВРЕМЕНА, О НРАВЫ…

Ох, Акимыч, намаялась я. Устала. Ты чайку-то подливай, подливай. Я тебе сейчас все расскажу…
Не люблю я город. Ну, не люблю и все тут. Нога бы моя туда не ступала, а куда деваться – сестренку младшую давно не видела. Просто нутром чуяла, неладно у нее. Сердце ноет, по ночам совсем спать не могла. Вот собралась и поехала. Как в городе люди живут, не пойму. Прямо по вокзалу злыдни с шишунами шастают, какие-то сумки, баулы из угла в угол перетаскивают. В переходе Боли–башка сидит, помощи просит. Раньше только в ягодных заповедных местах встречался, а сейчас сидит себе, пальтишко – заплатка на заплатке, глазки печальные, голосок тонюсенький – «Сами мы не местные… помогите, кто может… деньги, документы украли…» Такого только пожалей, сразу незримо на шею прыгнет, голову обручем сожмет и давай по городу кружить… Потом бедолаги жалуются: весь день пробегал и ничего не сделал, все на одном месте крутился…
Села в автобус, так уже через остановку в карман Анчутка беспятый залез. Поймала его за ухо, да в кармане за хвост наговоренной булавкой пристегнула. Анчутка рвется, верещит, народ оглядывается, а что к чему – не поймет. Темные люди, обычного чертенка и то разглядеть не могут.
Вот и творится в городе черт знает что. Полуденицы инструкторами по аэробике устроились. С людей по семь потов сгоняют. Повитрули вдоль дорог стоят, озабоченных дурачков поджидают. Да ладно просто повитрули, так ведь в их толпе и вештицы проглядывают. А потом врачи удивляются, чего это у молодых, здоровых мужиков то инфаркт, то импотенция Вся нечисть в городе собралась. А сколько маньяков по городу шастает. Идет видный мужик, в руках букетик, в пакете бутылка вина да коробка конфет. Ну, сам понимаешь, набор-то известный. А за ним хвост огненный стелется, и никто ни его не замечает.
Во дворе моей непутевой сестренки чистенько. Цветочки посажены. Бабульки на лавочках сидят. Не поверишь, за столом с мужиками в домино сам Припекало режется, а бабы ноль внимания.
Ох и безалаберная у меня сестренка: ни иголки над притолокой, ни чертополоха на двери, заходи, бери что хочешь. Не удивлюсь, если в прихожке где-нибудь чудилко спрятано. Дом запущен. Серая хмарь по углам висит. Тягостно. Безрадостно. Выложила на кухне подарки. Земляничное варение, медку липового, грибов соленых да сушеных, медовухи бутылочку да настойки целебной. Попили чайку на кухне. Сеструха с мужем друг на друга не смотрят, от меня глаза прячут, как будто черный кот между ними пробежал. Вечерком отправились супруги в кино. Они меня с собой, конечно, звали, так я отказалась, чего я мавок да навь что ли не видела? Мне свободный вечер очень даже на руку. Только они за дверь, я сразу в их спальню. Ну, ты-то знаешь: все проблемы между супругами в спальне начинаются. Вытащила Анчутку из кармана, вручила ему веник из вербены, дубовых веток да зверобоя и отправила провинность отрабатывать: все уголочки, все закоулочки выметать, нечисть выгонять, а не то пообещала Чуру отдать.
Ты бы видел, как чертенок задание выполняет, когда ему на хвост наступили. За минуту все вымел, только пыль столбом стояла. Всю хмарь в пригоршню собрал и в форточку выкинул и сам следом сиганул. Тут из под кровати выскочил, пушистый, лопоухий, черный кот с веточкой белены в пасти, чихает, нос лапой трет. Едва успела схватить его за шиворот да за дверь выпроводить. Представляешь, они Нелюба до размера приличной собаки раскормили. Положила ветку остролиста под матрас, авось за ним и сам Люб придет. Амулеты по углам попрятала, входную дверь заговорила.
Ну вот и все… Порядок у сестренки навела, теперь у нее все должно наладиться, а сама скорее сюда. Душой отдыхать. Эти городские еще боятся к нам ехать – говорят, у нас в лесу страшно, да нечисто. Ой, глупые. Да я ж у нас последнего лешего года два тому назад видела. Как они там в городе живут – не пойму. Умаялась я, Акимыч, пойду прилягу, ты уж сегодня сам со стола прибери.
- Иди отдыхай, Берегенюшка, я ужо приберу.
Долго домовой кружился у стола, наводя порядок, потом присел у окна и, вглядываясь в темноту дремучего леса, размышлял о странностях жизни, тихонечко ворча под нос: «О времена, о нравы…»

Дамы и господа, сим объявляю обсуждение и голосование.

Выбираются первые 4 места:

за 1 место - 5 баллов
за 2 место - 3 балла
за 3 место - 2 балла
за 4 место - 1 балл

В исключительном случае голосующий имеет право присудить двум рассказам одинаковое место. Однако оно будет более низким из двух (например, два третьих места и ни одного второго) в целях более тщательной оценки достоинств каждого из рассказов.

Прошу также уважаемых критиков непосредственно обсуждение вести в отдельной теме.

Вновь напоминаю:
При оценке рекомендуется обращать внимание на:
- соответствие тематике конкурса;
- язык, стиль;
- сюжет;
- оригинальность, "полет фантазии";
- авторскую идею.

Весьма желательно дать более или менее развернутый отзыв с обоснованием своей оценки.

Авторы должны участвовать в голосовании, но не имеют права голосовать за собственный рассказ. Баллы, отданные за собственный рассказ, не засчитываются.

Голосование продлится до 25 ноября (включительно).

И, как водится, - добро пожаловать!

за 1 место - 5 баллов - № 8 Казнь (за наличие всех признаков рассказа и читаемый язык)
за 2 место - 3 балла не достанутся никому, чтоб Казнь повыше была
за 3 место - 2 балла - №13 О времена, о нравы (за удачный номер и нераздражающий язык)
за 4 место - 1 балл - № 6 Исповедь графомана на литературном форуме (за идею и нормальный язык)

Так. Я голосоваю. Конкурс отличный, и выбор бутет нелегким. Но все же попробуем.

1 место - № 6 ИСПОВЕДЬ ГРАФОМАНА НА ЛИТ. ФОРУМЕ
2 место - № 11 КЕШКИНА РАДОСТЬ
3 место - № 2 КРОЛИК
4 место - № 13 О ВРЕМЕНА, О НРАВЫ…

Время поджимает, пора голосить.

1 место - № 2 КРОЛИК
2 место - № 12 ДЖЕК БЕЗ СВЕТИЛЬНИКА
3 место - № 4 НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ
4 место - № 11 КЕШКИНА РАДОСТЬ


Рассказы понравились почти все. По этому объясняю выбор. Убрала повторы (так как уже не интересно) убрала то что не зацепило, а оставшиеся расставила по местам.