Администрация форума сочла возможным перенести сюда из архива и разблокировать данную тему. Надеюсь, что читатели и автор воспользуются этой возможностью и, оставив за пределами данной темы негативные впечатления друг о друге, попробуют познакомится заново.
Напоминаю, что в данном разделе работают все правила форума и прошу соблюдать их в полной мере
K.H,HyntaАнастасия Вихарева
«Повернуть судьбу вспять…»
Повествовательное фэнтези
Младенец родился отмеченный Богами. Радоваться бы, но мир вздрогнул. Виной всему жуткое пророчество из глубины веков -- и мир решил избавиться от младенца… О том, как шла к Началу Пути маленькая девочка, чтобы его продолжить...
Книгу можно скачать в формате WORD и CHM на Авторском сайте http://viharreva.narod.ru/
Под спойлером первая глава романа. Весь роман прикреплён к сообщению в заархивированном виде.
[spoiler=Глава 1]Глава 1. На краю пропасти.
— Вы возьмете? — скромного вида молодой человек, в мятой джинсовой куртке и брюках, лет тридцати пяти, заискивающе заглянул в лицо редактора.
— Нет, — голос прозвучал твердо и лениво. — Мы прочитали вашу рукопись. Вы знаете, она нам не подошла. В следующий раз посылайте электронной почтой.
— Я посылал… Но почему же?! — воскликнул молодой человек, не решаясь взять рукопись со стола, все еще не теряя надежды. — Ее читают! Вы рецензии читали?
— Это не критики… Это, молодой человек, люди далекие от литературы! Вы обещали, что я не смогу оторваться, но поверьте, я заснул на первой странице…
— И где же? — изумленно воскликнул мужчина, заметив во взгляде лед.
— Не знаю, не помню… Молодой человек! — наконец, не выдержал редактор, упираясь обеими руками в стол, взглянув на просителя сердито. — Мы не берем рукописи, их у нас тысячи… Мы не можем рисковать, у издательства нет на это средств! Если хотите, можем напечатать за ваш счет…
— И где? — молодой человек оглянулся.
Никаких рукописей он не увидел. В углу, у окна, свалены, как попало, три коробки запечатанных визиток. На полке пустого шкафа пылилось штук десять детских книжечек. Чем же его-то хуже? Такое ощущение, что он не в редакции, а в офисе не работающей с бумагами организации. Не похоже, что редактору не спалось и не елось в поисках таланта, который прогремел бы на всю землю-матушку, озолотив и себя, и редакцию. Да разве ж их заманишь в Россию? Спрос на книги упал, одна редакция разорялась за другой.
— Строение атома… рождение жизни… история земли и человечества, — разозлился Игорь. — Все это появилось на моем сайте в Интернете еще год назад! Все кричали, все советовали засунуть свои рассуждения куда подальше! А спустя полгода восхищаетесь англичанином… За те же мысли… Ах, новое, ах, умница! Да где же умница? Только я в России живу… Чем моя книга раздражает вас?
— Если на вас будет спрос, то мы конечно, обязательно… — ленивым голосом остановил его редактор.
— Но… как же… Я так долго ее писал!
— Попробуйте найти спонсора, — посоветовал редактор, опустив глаза в бумагу на столе. — Извините, но вы мешаете работать… Я бы поговорил… В другой раз!
Игорь расстроился: биться головой об стену — не выдерживала голова. Нет имени, нет внимания. Либо ложись в постель к меценату, либо… А как, если он мужик, а не баба? А не было другого пути! Даже монстры от литературы советовали: издай сам, пойдет — будут издавать издатели.
Он зло сплюнул в сердцах: надо ехать в Москву и обивать пороги, а где деньги взять? А между тем, столько новых идей было им выдвинуто! И было бы здоровье… Нет, с виду, конечно, мужик крепкий, а в внутрях…
Зато как поумнел!
А все потому, что вышел в люди. Фирму открыл, на жену, все так делали. Машину купил, не забавы ради, для дела, квартиру в городе, коттедж в пригороде. Все как у людей.
И попал в аварию…
Собрали по кускам, полгода лежал в гипсе. Врачи поставили диагноз — не жилец, приговорили к инвалидному креслу. А когда пришел в себя — фирмы нет, и не женат, из квартиры выписан, сын не его, оформленные на него кредиты, обросли процентами, за лечение выставили такие счета, будто он теперь из золота.
А тут еще мать в одно лето скончалась…
Бросила все и приехала, остановившись в коммунальной квартире двоюродной сестры. Квартиру, когда-то давно, еще в доперестроечное время купил для сестры, так что она как будто принадлежала ему. Сестра давно уехала за границу и вышла замуж — и не откликнулась, узнав об аварии и его инвалидности. Узнав о долгах, мать свалилась с сердечным приступом.
Спасибо соседям похоронили…
Говорят, не дается человеку больше, чем может вытерпеть — да как же не дается?! Дается! Только кто поднять не смог, тот уже не скажет!
Но переселил себя. По сети Интернета всегда можно черкнуть пару строк — и ответят, каждый поделиться рад. Человеком себя почувствовал. Но так было лишь до того времени, пока не забанили раз пять или шесть. Желающих слушать о живом и болящем оказалось мало.
И снова боль.
Хуже, когда выходил из Интернета. Вот она жизнь, и не убежишь от нее.
Но два или три раза дожали. В общем, вышел на спиритический сайт. Есть такой, «Рассвет». Несколько постоянных его участников разделились на два лагеря. Первый — «духи — это мы после смерти», второй — «Дух — это который во всемирную паутину влез и мозги парит». Не матом, культурно. С этого-то все и началось… Делать-то все равно нечего, а тут про мать вспомнил. Ни тем, ни другим не поверил, но решил, чем спорить, дай-ка попробую сам, проверю. Такая обида была, а виновных как бы нет. А если кто-то есть, если кто-то выбирает, кому и сколько? Досадил, не уберег, извел, не на той женился… Казнил себя день и ночь. Может, заснул Бог или поквитаться за что-то решил?! С одной стороны, вроде бы где-то есть, выжил в такой каше, в которую превратились сразу несколько иномарок. И не он один. Пострадали еще четверо, они ехали в джипе и затормозили вторыми, увидев стену огня, которая двигалась с немыслимой скоростью. Следом он. А дальше произошло что-то невероятное… Когда пришли в себя, водители и пассажиры десяти машин валялись на земле, пять иномарок столкнулись, а пять разъехались кто куда, большей частью улетев в кювет. А один рассказывал, будто на ноге у него была шина. И опаленные огнем деревья, голые, черные, мрачные. А потом средь ясного дня разразился такой ливень, будто обрушилось море — и огромные молнии от края до края били совсем рядом, вырывая с корнем деревья и оставляя воронки.
И попробовал… И получилось!
Страх перебарывал месяца три, пока учился читать по планшетке. И точно кто-то есть, бегает игла и против букв останавливается. Иной раз и хочешь остановить, а ее как магнитом тянет. Или догадался, какое слово скажет, а он раз, скажет то же самое, но по-другому. Будто доказывает, что существует и мыслит. И что-нибудь да подкинет новенькое. Сначала мать вызывал. По виду она — и голос, что-то сильно эмоциональное, как живая перед тобой. А начнешь вопросы задавать — не она, и хоть ты тресни. Как так, до всего умом дошла, поумнела после смерти, а как вопрос с подковыркой да на проверочку — ни бе, ни ме?!
Потом до жены дело дошло. Оказывается, не только мертвых можно вызывать. А жена об этом ни слухом, ни духом. И ничего из того, что от нее же самой услышал и увидел. Она да не она! А спустя три месяца, после того, как поговорил с нею, убедившись, что все, что Дух наговорил, выдумка от первого до последнего слова — снова сюрприз. Кинул женушку новый муженек, как она его, калеку кинула. Оставил ей только квартиру и дом в пригороде, записанный на сына. У жены глаза по пять рублей — откуда знал?!
Ниоткуда, подсказали…
И весело, оторваться не можешь, хоть сутками сидел бы, не до Интернета стало. Сны начались… то он в астрале, то оккультная лихорадка, когда весь мир на ладони, то чертовщина мерещится. Как-то поговорили о магии, сошлись на том, что не всякая магия — магия. Между делом выяснили, что белая магия от черной ничем не отличается. Вариант а: будь добр, ангел-хранитель, накажи врагов, пока я тут от тебя в пентаграмме прячусь. Вариант б: будь послушным, демон-мститель, накажи врагов, пока я от тебя в пентаграмме прячусь. Шутки ради, предложил тому, кто разговаривал с того света, послать на чашку чая или ангела, или демона, все ж не так скучно. Без задних мыслей лег спать, а возле кровати…
Огромное красное светящееся облако, размером с тумбочку, и сине-голубой трехмерный пространственный иероглиф, зависший над этим облаком. Тут тебе и ангел, тут тебе и демон!
Чуть с ума не сошел! Тупо пялился минуты три, не моргая. Глаза закрыл, открыл — нет никого! Залез в Интернет. Точно, есть! Мыслеформа! Значит, не одному ему мозги парит, не он один пострадал!
Но именно сей факт и натолкнул на догадку: нет там никого, кроме шутника, который поезда с рельсов под откос пускает и перед катастрофой собирает в самолеты грешников, а еще порчу и корчи наводит. Не спит, не есть, двадцать четыре часа возле головы караулит и все про всех знает. И про аварию, наверное, знал.
Вот так подружился с непонятно кем.
А еще через год, в страшных муках, Дух начал добывать из него болезнь…
Дух же и подсказал делать записи обо всем, о чем ругались, спорили, доказывая друг другу свою правду. И как-то незаметно втянулся. Писать под диктовку оказалось легко. Главное, грамотно изложить на бумаге доведенную до ума мысль, которая льется на тебя, как вода. И не забыть про себя. Если сиднем сидеть, животик не рассосется — перебороть лень и боль.
И чудо произошло — болезнь вдруг отступила…
А вместе с ней инвалидность. Не бегал, но был жив.
Каждый думает, что как только инвалид встал с инвалидного кресла, он уже перестал чувствовать боль. Нет, боль осталась. Кости ног здорово ныли, особенно перед непогодой. Иногда добираясь до работы с костылем, — добросердечная соседка по коммунальной квартире пристроила в детский сад ночным сторожем, — проклинал день, когда пришел на комиссию своими ногами. На работе платили, пожалуй, даже еще меньше, чем пенсию по инвалидности.
И половину отдавал за долги.
Но тот, который умел пускать пыль в глаза, унывать не позволял.
— Я Муза всех, когда-либо существующих поэтов и писателей. Без меня никакие миллионы в бумажном эквиваленте не помогут впечатать себя в историю! Мы с тобой книжицу за год осилили, а люди по десять лет мучают перо! А ты, чем хуже?!
Тут бы сразу бы и догадаться, что обретшие в уме гения, во-первых, умирали не своей смертью, а во-вторых, умирали в нищете. Гоголь, Есенин, Булгаков… Это потом весь мир гадал, как и каким местом думали, когда творили. В мире есть две правды — святая и горькая. Поперек народа с правдой-маткой нельзя ходить, у него от нее начинается изжога. А у Духа, что ни слово, то правда — над ним никто не стоит, кланяться некому.
М-да, неразговорчивый попал редактор…
Игорь нехотя взял со стола рукопись, засунул ее в сумку, опираясь на трость, вышел на улицу.
Погода стояла осеняя, но не дождливая. Туманное бабье лето. Мимо прогрохотал трамвай, куда-то спешили люди. Игорь не заметил, что переходит дорогу на красный свет. От мыслей отвлек визг тормозов и выскочивший из машины водитель, набросившийся на него с матом. Оправдываться Игорь не стал, извинившись перед водителем. В душе было пусто и отвратительно. Стоило ли пускать на ветер пять лет своей жизни, чтобы выйти в люди и понять, что умный гений, который все пять лет не выходил из мыслей, придираясь к каждому слову, просто посмеялся над ним?
Обидно… Столько людей успели прочитать рукопись, которые ее одобрили.
А может, и правда, плохая?
— Ну и пусть! Твоя история только начинается, — обидно прожужжало над ухом, чуть выше головы. — А ты думал, что редактора раскроют объятия? Они не лучше и не хуже твоих героев!
— Не моих, твоих! — с неприязнью отозвался Игорь. — Мое тут только имя!
Он тяжело вздохнул: пять лет назад Дух Изгнанья говорил примерно то же самое, и он надеялся на хороший финал. Но история оказалась с плохим концом. Почему-то все думают, если писатель, то обязательно мед и пиво пекут рекой. Не текут. Сильно кушать хочется, а нечего… «Мяса бы, и побольше!» — помечтал он, заглядываясь на желтую вывеску кафе-блинной «Сковородка». Или нет, лучше блинчики с курицей и грибами, но не в этом кафе, а в блинной у автовокзала, радом с центром «Пятница»! Только там умеют делать особую начинку! Или в кафе-буфет «Виват»… По-настоящему мяса он не ел уже пять лет, с той самой аварии, иногда с грустью вспоминая украинское сало, буженину, колбасы и мамин борщ. Дома пусто, остался диван, стол, стул и компьютер. И долги… Хренова туча! И не только мяса, но женщин давно не было, вспомнил он, заглядевшись на двух длинноногих студенток. Подойти бы… Упасть на самое дно с какой-нибудь «оторви да брось». Но кому он нужен без денег?
Сунув руки в карманы, Игорь сел под липами, провожая пешеходов завистливым взглядом. В голове, будто навеянные Злым Гением, проплывая белыми барашками воспоминания. «Перестань заниматься ерундой!.. Там такие люди… поэты! И не печатают!.. Я тебя ненавижу! Не приходи!.. Когда долг отдашь?! Запомни, счетчик тикает, готовь документы на квартиру!.. У вас, Игорь, глупости на уме…»
А люди в воспоминаниях, ну как живые!
Зачем же он… С чего решил, что сможет? Сам бы писал, а то… Ведь ни одной своей мысли!
Но стоило сесть за компьютер — и не пойми, откуда что бралось! Внезапно мир уплывал — и вот уж другой мир заставлял смеяться и плакать, и затягивал, поворачиваясь перед глазами, как прозрачный кристалл, в котором все было — все, о чем он писал. И тот, Злой Дух, живо переставлял события местами, и смеялся и плакал вместе с ним, опережая события и выставляясь отовсюду, то зверем, то мудрой царевной, то Бабой Ягой, а то самим Дьяволом или Создателем Вселенной. И так все складно и ладно получалось, что нельзя не поверить — и он верил.
А еще верил, что все это кому-то нужно.
Не сказать, что как-то приписывал книгу себе, скорее, рассчитывал, что секретарю тоже что-то причитается, ему-то эта история без пользы, все одно, пропадет! И потом, никто у гениев не спрашивал, кто подкинул ему мысль, авторства Музы не отбирали. Как-то само собой подразумевалось, что если диктовала, значит, выбрала достойного…
— Ты это… — мрачно позвал Игорь умную голову, которая нематериально крутилась вокруг да около, пытаясь сделать из него мудрое подобие себя. — Ты больше не приходи… Мне теперь не до тебя будет, — виновато сказал он, заметив, что откуда-то пришла боль. — Мне надо на ноги встать.
— Могу себе представить! — усмехнулся Дух. — И это после того, как я вернул тебя к жизни? Ты стоишь! — напомнил он.
— Я в таком дерьме! — Игорь тяжело вздохнул, поднимаясь со скамейки. У него вдруг мелькнула мысль, что, может быть, именно Дух устроил ту аварию, чтобы заполучить его.
— Хм, когда ты сидел в инвалидном кресле, дерьма в твоей жизни не было? — обиделся Дух. — А еще я лишил тебя пенсии, увел жену и осчастливил любовника, подарив ему твою фирму… Не ты первый, не ты последний ищешь уязвить меня. Тогда я Бог! — мудро заметил он.
«Не думай о нем, не думай…» — приказал себе Игорь, поклявшись избавиться от всего, что получил от Духа. И внезапно расстроился еще больше: тяжелый камень поднялся из чрева и придавил, образуя вокруг головы вакуум. Мир как будто вынырнул навстречу, выжимая последние капли силы, которые помогали ему держаться. И он вдруг услышал то, на что не обращал внимания — звуки… Чужие, как металл, которым провели по стеклу. Мир повернулся на сто восемьдесят градусов, став его бытием, в котором он давно не жил.
Игорь зябко поежился, застегнув куртку. Вынул из сумки рукопись, без раздумий сунул в мусорный бак и, не оглядываясь, зашагал прочь. Да пусть говорит, что хочет! Помог, и ладно. Дальше он как-нибудь сам…
Весь день болела душа, предчувствуя беду. Так всегда, стоит увидеть темный силуэт и почувствовать за тенью нечто. Это была не боязнь, просто вдруг встанет на пути дерево, утонувшее в дымке мрака, позовет на себя взгляд, качнувшись, будто хочет что-то сказать — и заставит содрогнуться. Или шмыгнет нечто в виде кошки через дверь прямо в дом, бросившись под ноги, хвать, а нет никого, только мороз по коже и волосы на голове шевелятся. Но ведь, точно, было!
А спустя неделю, в дом приходит смерть. То собака, то кошка, то родственник какой-нибудь, который поминать ее начал в своих молитвах.
Голем не шутил: страшная сила все еще бродила белу свету и пила кровь, натравливая на нее людей. Или духи, являясь, снова предупреждали о том, что враг где-то рядом.
На этот раз Любка решила поступить по-другому. Она не прошла мимо, выломав у дерева здоровенный сук, и хлестала сломанным суком по листве, пока деревце не осталось голым. Немного пожалела потом, в древности на такое дерево вешали красную или розовую ленту, ублажая духов. Говорят, вместо смерти приходила удача. Но Любка в приметы давно не верила, они у нее работали как-то криво. Тем более, никаких лент с собой не было — отродясь не носила. А пусть не помогают, если не умеют открыть чудовище! Что толку, что она увидела предупреждение? И хуже, секрет темного облака она так и не смогла разгадать, возможно, сам Голем и был. Пришел, чтобы паскудно вывести из себя, тревога не хуже стрелы пробивает защиту.
Или все же духи, но закрытые Големом...
Смотрели на нее, как на сумасшедшую. Ну, кому какое дело?! Может, муж изменил, шеф с работы уволил — выводит ярость наружу, как интоксикацию. А-а, она махнула рукой, заметив неподалеку скамейку. Лучше пусть пальцем потычут, чем выть в подушку, поминая и мерзость, и сроду незлобливое существо, которое любило ее без памяти. «Это мы это еще посмотрим, кто кого!» — взвыла она от досады. Она не сомневалась, что темная нематериальная тварь крепко разозлилась. Пожалуй, не отстанет — духи редко меняли решение. А уж Голем — никогда! Убирался восвояси, несолоно хлебавши, только после того, как его нащупать, но в последнее время он рыл яму не ей, а всему миру, а духи молились на него, как на Бога, вместо того, чтобы помочь отыскать.
Ну, от этих ничего другого и не приходилось ждать…
Она со всего маху плюхнулась на скамейку, загадав: если придет кто-то из того мира, значит, война началась, если выглянет солнце… значит, Бог на ее стороне. Любка знала, солнце выглянуть не могло, потому и загадала, чтобы уж наверняка. Небо затянуто серой пеленой, и ни одного просвета.
Твари поблизости не было. Но и солнце не торопилось выглянуть, а до заката оставалось не так уж много времени. Любка покрутила головой, приглядываясь к деревьям и кустам, и к проезжающим машинам. И внезапно сбоку от себя заметила пачку листов бумаги, сунутых в мусорный бак.
«Повесть временных лет: вернуть любой ценой!» прочитала она поверху крупными буквами… «Игорь Зарецкий»…
Интересно, кто кого собирался вернуть, живо заинтересовалась она. Украденные сокровища? Военный объект? Или человека? Она попробовала отвлечься, но про нераскрытую для себя тайну не думать не получалось. Она всегда была любопытной, даже в ущерб себе. С другой стороны, если возьмет рукопись, — а в том, что это была рукопись, она уже не сомневалась, — когда мерзкое существо захочет снова помозолить глаза, чтобы попасть в поле зрения, ему придется сильно постараться.
Залезть в мусорный бак решилась не сразу. Пропустила парочку влюбленных и, уже не раздумывая, вынула из корзины пачку бумаги, с напечатанным на принтере текстом, пробежав глазами первый лист.
Любка… Любка… Не про нее, конечно же, кто будет о ней писать, не такая она важная особа. Но что-то знакомое почудилось ей, когда она перевернула страницу…
***
В небе догорало вечернее солнце. Никто не знал, сколько раз еще оно поднимется над головой. Каждый день приносил плохие новости. Так умирала жизнь, нарушая все законы, словно ее убивала сама природа, вымещая боль за злое дело — и ни духи, ни люди не могли совладать с нею. Один за другим стали происходить события, от которых каждого, кто о них слышал или стал очевидцем, пробирала дрожь.
Мир вдруг начал становился каким-то нематериальным, таял, обращаясь в дым. Сначала исчезли звезды. Небо по ночам пугало бездонным мраком Бездны. Потом, ни с того ни с сего, перестали рождаться дети. А еще спустя несколько лет, начал меркнуть свет. Свет еще был, но каждый чувствовал приближение ужаса, как будто на землю упала тень. А спустя какое-то время люди начали замечать, что не отбрасывают тени, и после становятся бесплотными — и, наконец, они начали исчезать один за другим, не оставляя от себя ничего. Люди таяли люди, переходя в мир духов, будто их стирали из памяти.
Людей охватило отчаяние. Они жались поближе друг к другу, боясь заснуть и не найти того, кто спал рядом. Кровь стыла в жилах от одной мысли об этом. Уже давно никто не искал повод помахать кулаками, не прятал свои чувства, прощаясь перед тем, как погрузиться в сон. Спали по очереди, кто-то обязательно дежурил у изголовья.
Зато духи обретали плоть.
Множество тварей, пугая друг друга, выползли на свет божий, чтобы узреть свое уродство. Материализовавшиеся духи не шныряли в измерениях как обычно, собирая новости со всего света, и не руководили людьми, они приходили, чтобы обнять человека перед тем, как ему исчезнуть, будто хотели за него заступиться. И никто не верил в спасение. Они сами избавились от младенца, отмеченного древом и змеей, самого сильного мага, который мог бы поднять силы Ада и Рая, чтобы восстановить или то и другое, или равновесие.
Звери еще обходили стороной и тех и, теперь уже, других, не трогали, но, словно бы не замечали. Перестали хорониться, обживая осиротевшие города и селения. Повсюду пробивалась трава, ломая твердые покрытия дорог. Обжитая и ухоженная природа дичала на глазах. И никому до этого не было дела. Тех, кто умел поднять материальный предмет, хватало лишь на то, чтобы накормить умирающих. Бессмертные духи помогали им, подкармливая материализовавшимися конечностями. Обретая с людьми единение. Они будто надеялись, что те запомнят их такими — добрыми и сочувствующими…[/spoiler]
Но переходите уже на другие главы! 
