Спасибо, Kolu4иньkaя.
Это очень нормально захватываться и разочаровываться.
Только секс
Она любила красный цвет белья,
Открытость ног и глубину разреза,
А он… ночами часто был нетрезвым,
Не напиваясь, впрочем, как свинья.
Она испытывала жажду по словам,
По предварительным и долгим ласкам,
А он предпочитал движенье сказкам,
И лирику давно отправил в хлам.
Он был силён, умён и бескорыстен,
Когда не пил, то верность мог хранить.
Она же не искала вечных истин –
Хотела быть любимой и любить.
А он шутил, не веря в вечность чувства,
Читал Плутарха, марки собирал…
Ей ближе были «тонкие» искусства:
Виолончель и танцевальный зал.
Она частенько от бессонницы страдала,
А он храпел и в полдень мог дремать,
Но… было то, что их объединяло –
ОГРОМНАЯ ДВУСПАЛЬНАЯ КРОВАТЬ!
Женщинам и мужчинам в День Любви
Модератор: K.H.Hynta
Основной инстинкт-3
У стойки бара, после ужина,
Смакуя дорогой коктейль,
Ты, голосом слегка простуженным,
Попросишься ко мне в постель.
Мне улыбнёшься восхитительно –
Сверкнут топазами глаза,
И язычок твой обольстительно
Оближет губки, а слеза…
Продуманным и тонким росчерком
Скользнёт по пухленькой щеке.
Мой адрес филигранным почерком –
Черкнёшь ты прямо на руке.
И предложеньем околдованный,
Переведу чуть ниже взгляд –
На твой живот татуированный
И пирсинг в несколько карат.
И взмах, классически поставленный,
Изящных ног, увижу я,
И педикюр твой окровавленный,
Да и… отсутствие белья.
Я пропущу в восторге рюмочку
Уйдут сомненья без следа –
В такую маленькую сумочку
Не влезет нож для колки льда.
У стойки бара, после ужина,
Смакуя дорогой коктейль,
Ты, голосом слегка простуженным,
Попросишься ко мне в постель.
Мне улыбнёшься восхитительно –
Сверкнут топазами глаза,
И язычок твой обольстительно
Оближет губки, а слеза…
Продуманным и тонким росчерком
Скользнёт по пухленькой щеке.
Мой адрес филигранным почерком –
Черкнёшь ты прямо на руке.
И предложеньем околдованный,
Переведу чуть ниже взгляд –
На твой живот татуированный
И пирсинг в несколько карат.
И взмах, классически поставленный,
Изящных ног, увижу я,
И педикюр твой окровавленный,
Да и… отсутствие белья.
Я пропущу в восторге рюмочку
Уйдут сомненья без следа –
В такую маленькую сумочку
Не влезет нож для колки льда.
Хоть и по Полу Верховену...
Наслаждение эротикой.
В краю, где солнца блеск изменчивый
Мираж рождает на пути,
Ваш облик столь был переменчивый,
Что мог и мимо я пройти.
И не заметить под накидкой
Ваш стан и бёдер крутизну.
Считал я постоянство – пыткой.
Его сменил на новизну.
Глаза и волосы оттенками
Хранятся в памяти. Каприз…
Эмоции густыми пенками
Снимаю ложкой. Что вы, мисс…
Я - не развратник, но эротика
Пьянит как старое вино.
Приникнуть к вашему животику
Губами я хотел давно.
Бюстгальтер – бремя наслаждения.
Открытость - лучший приворот!
Бретелек ложные сомнения
Пусть страсть сама и расстегнет.
Когда Вы сбросите одежду,
Луч солнца и моя рука
Коснутся ваших ног и между…
И, между прочим, свысока
Не нужно рассуждать о вечном.
Желаньем видеть красоту
И шаловливостью беспечной
Мы растворяем пустоту.
Не торопитесь…Небо ясное.
Вы без одежды. Время, стой!
Мгновенье... Пауза… Прекрасное,
Останься навсегда со мной.
В краю, где солнца блеск изменчивый
Мираж рождает на пути,
Ваш облик столь был переменчивый,
Что мог и мимо я пройти.
И не заметить под накидкой
Ваш стан и бёдер крутизну.
Считал я постоянство – пыткой.
Его сменил на новизну.
Глаза и волосы оттенками
Хранятся в памяти. Каприз…
Эмоции густыми пенками
Снимаю ложкой. Что вы, мисс…
Я - не развратник, но эротика
Пьянит как старое вино.
Приникнуть к вашему животику
Губами я хотел давно.
Бюстгальтер – бремя наслаждения.
Открытость - лучший приворот!
Бретелек ложные сомнения
Пусть страсть сама и расстегнет.
Когда Вы сбросите одежду,
Луч солнца и моя рука
Коснутся ваших ног и между…
И, между прочим, свысока
Не нужно рассуждать о вечном.
Желаньем видеть красоту
И шаловливостью беспечной
Мы растворяем пустоту.
Не торопитесь…Небо ясное.
Вы без одежды. Время, стой!
Мгновенье... Пауза… Прекрасное,
Останься навсегда со мной.
ЧЁРНАЯ ВДОВА
День угасал. Один из многих дней,
Ненужных мне и глупо-бесполезных,
Застывших скучной чередой теней
В глухих подвалах памяти безбрежных.
Встречал прохладой древний погребок
Под сенью постаревшего платана –
В нём часто пил я выдержанный сок,
Вдыхая дым турецкого кальяна.
Кофейный горько-сладкий аромат
Струился, конкурируя с шашлычным.
А скуку терпкий растворял мускат,
Рождая искру чувства в безразличном.
Она пришла ночною темнотой,
Едва заметным полуночным бризом,
Спустилась с гор нетленной красотой,
Судьбы коварной ветреным капризом.
Слоновой кости тонкие черты,
Зов глаз-озёр и бюста грандиозность –
Губ притяженье вызвало мечты,
Но разум проявил вдруг осторожность.
Похожа? Невозможно. Сколько лет! –
Обрывки в памяти – движенья и слова,
И паутина! Шрамов старых след…
Тебя узнал я, Чёрная Вдова.
День угасал. Один из многих дней,
Ненужных мне и глупо-бесполезных,
Застывших скучной чередой теней
В глухих подвалах памяти безбрежных.
Встречал прохладой древний погребок
Под сенью постаревшего платана –
В нём часто пил я выдержанный сок,
Вдыхая дым турецкого кальяна.
Кофейный горько-сладкий аромат
Струился, конкурируя с шашлычным.
А скуку терпкий растворял мускат,
Рождая искру чувства в безразличном.
Она пришла ночною темнотой,
Едва заметным полуночным бризом,
Спустилась с гор нетленной красотой,
Судьбы коварной ветреным капризом.
Слоновой кости тонкие черты,
Зов глаз-озёр и бюста грандиозность –
Губ притяженье вызвало мечты,
Но разум проявил вдруг осторожность.
Похожа? Невозможно. Сколько лет! –
Обрывки в памяти – движенья и слова,
И паутина! Шрамов старых след…
Тебя узнал я, Чёрная Вдова.
О лесбосе – в шутку и всерьёз.
Ты красива и упряма, своевольна и умна.
Ты лишаешь незнакомцев равновесия и сна.
В мини-юбке, с макси-телом, сексапильна как Мэрлин –
Дразнишь блузкою прозрачной обладателей седин.
Страсть мальчишек неразумных и плэйбоев жаркий взгляд,
К сожаленью, не растопят кровь твою и шоколад,
Не услышит кабальеро полуночный сладкий стон,
Не придёт герой развязный в эротический твой сон.
Что же, милая, ты смотришь только на своих подруг,
И не можешь и не хочешь разорвать порочный круг.
Как моё – твоё вниманье привлекает чей-то бюст,
Ты подружку свою тащишь, как и я – в ближайший куст.
Грустно и обидно, братья, и не мне… да и не вам
Не найти ключи от сердца этих недоступных дам.
Никого не осуждаю. Голубых – я не люблю!
А вот с розовым – смиряюсь, пусть и душу так гублю.
Что душа! ТелА мне жалко. Ну и кто здесь виноват:
Первый парень-неумёха или ген-дегенерат?
Может время всё излечит? Но, а если – навсегда?
- Натуралки! Где вы? Есть ли… Слава богу, если – Да!
Ты красива и упряма, своевольна и умна.
Ты лишаешь незнакомцев равновесия и сна.
В мини-юбке, с макси-телом, сексапильна как Мэрлин –
Дразнишь блузкою прозрачной обладателей седин.
Страсть мальчишек неразумных и плэйбоев жаркий взгляд,
К сожаленью, не растопят кровь твою и шоколад,
Не услышит кабальеро полуночный сладкий стон,
Не придёт герой развязный в эротический твой сон.
Что же, милая, ты смотришь только на своих подруг,
И не можешь и не хочешь разорвать порочный круг.
Как моё – твоё вниманье привлекает чей-то бюст,
Ты подружку свою тащишь, как и я – в ближайший куст.
Грустно и обидно, братья, и не мне… да и не вам
Не найти ключи от сердца этих недоступных дам.
Никого не осуждаю. Голубых – я не люблю!
А вот с розовым – смиряюсь, пусть и душу так гублю.
Что душа! ТелА мне жалко. Ну и кто здесь виноват:
Первый парень-неумёха или ген-дегенерат?
Может время всё излечит? Но, а если – навсегда?
- Натуралки! Где вы? Есть ли… Слава богу, если – Да!
Маладца! Аффтар, пешы исчо! 
Вы – мой сон, оборвавшийся трелью звонка.
Но в развязке сюжета – закрытая дверь!
Я – Ваш мир из нестойкого к ветру песка,
Ваш герой, Ваш забавный напыщенный зверь.
Вы – моя долгожданная фляга воды
В бесконечной пустыне формальных затей,
Светлый луч запылавшей сверхновой звезды
В чёрных дырах отвратных и злых новостей.
Я – Ваш демон распутный, Ваш хитрый щенок,
Разбивающий чашу без чувства вины,
Я – тот самый бродяга, нашедший венок
В день любви, Вами брошенный вниз со стены.
Но в развязке сюжета – закрытая дверь!
Я – Ваш мир из нестойкого к ветру песка,
Ваш герой, Ваш забавный напыщенный зверь.
Вы – моя долгожданная фляга воды
В бесконечной пустыне формальных затей,
Светлый луч запылавшей сверхновой звезды
В чёрных дырах отвратных и злых новостей.
Я – Ваш демон распутный, Ваш хитрый щенок,
Разбивающий чашу без чувства вины,
Я – тот самый бродяга, нашедший венок
В день любви, Вами брошенный вниз со стены.
ЛИВОРНО
Мыслимое – бесспорно.
Видимое – бесстрастно.
Купол ночной. Ливорно.
Девушка в ярко красном…
Листья швыряет пыльно
Ветер в аллеях парка.
Я отправляюсь в Вильно,
Ты – к Триумфальной Арке.
Бар в полутьме террасы.
Вяло танцуют пары.
Гул отдалённый трассы
Рвётся в аккорд гитары.
Столик украшен стильно.
Кьянти и мацарелла.
Ты, как всегда, субтильно
Будишь во мне Отелло.
Как твой parfum – невольно,
И до скончанья века,
В память вписалось: «больно!»
Кистью Тулуз-Латрека.
Слышимое – приятно.
Чувственное – прекрасно.
Струн перебор невнятный.
Девушка в ярко красном…
Мыслимое – бесспорно.
Видимое – бесстрастно.
Купол ночной. Ливорно.
Девушка в ярко красном…
Листья швыряет пыльно
Ветер в аллеях парка.
Я отправляюсь в Вильно,
Ты – к Триумфальной Арке.
Бар в полутьме террасы.
Вяло танцуют пары.
Гул отдалённый трассы
Рвётся в аккорд гитары.
Столик украшен стильно.
Кьянти и мацарелла.
Ты, как всегда, субтильно
Будишь во мне Отелло.
Как твой parfum – невольно,
И до скончанья века,
В память вписалось: «больно!»
Кистью Тулуз-Латрека.
Слышимое – приятно.
Чувственное – прекрасно.
Струн перебор невнятный.
Девушка в ярко красном…
ШКАФ ДЛЯ ЛЮБОВНИКА
Моя Фортуна и прекрасна, и хитра,
Хранит в шкафу от мужа и от сглаза
Не сувениры, письма и алмазы –
Меня любимого – до самого утра.
Не слишком комфортабельно жильё:
Курить нельзя, как и нельзя дать храпа,
На вешалке – наручники и шляпы,
На полках стопкой – нижнее бельё.
Не фетишист. А жаль! Какой простор
Больному пылкому воображенью…
Бисквит, оставлен в спешке, к сожаленью,
Но, к счастью, прихватить я смог «Кагор».
Теперь мне остаётся лишь вино…
По капле ревность заполняет вены.
Любовник сам – я не терплю измены,
Предпочитая всем шкафам окно.
Моя Фортуна и прекрасна, и хитра,
Хранит в шкафу от мужа и от сглаза
Не сувениры, письма и алмазы –
Меня любимого – до самого утра.
Не слишком комфортабельно жильё:
Курить нельзя, как и нельзя дать храпа,
На вешалке – наручники и шляпы,
На полках стопкой – нижнее бельё.
Не фетишист. А жаль! Какой простор
Больному пылкому воображенью…
Бисквит, оставлен в спешке, к сожаленью,
Но, к счастью, прихватить я смог «Кагор».
Теперь мне остаётся лишь вино…
По капле ревность заполняет вены.
Любовник сам – я не терплю измены,
Предпочитая всем шкафам окно.
Чёрный пистолет
«Где мои семнадцать лет
И где мой чёрный пистолет»
В.Высотский.
Папа, я люблю злодейку –
Стерв таких не видел свет –
Черноглазую еврейку
Тридцати хвостатых лет.
Пишут, что она воровка
И в бандитах вся родня,
Но нахальная плутовка
Не халявит у меня.
Говорят, что не святая!
Уверяют: «Неверна!»
И развратная такая –
Не нащупать ночью дна.
Врут. Проверенно мной лично.
Что с того, что пьёт «бурбон»?
Не поймал её с поличным
Хитрый сутенёр Закон.
Донесли. Владеет банком…
Мне то что – ведь я босяк!
Знаешь сам: вчера был панком,
Паковал в подвале мак.
Нет, теперь я не балую…
Исключительно «Мартель»!
И взасос Её целую,
Перед тем как лечь в постель.
Бизнес свой. И как же можно
За любовь «капустой» брать?
Это, как морфин подкожно!
Успокой, как сможешь, мать…
Заскочу на днях. Отметим.
Как-никак – семнадцать лет!
Вот… Отдай братишке Пете
Вовин чёрный пистолет.
«Где мои семнадцать лет
И где мой чёрный пистолет»
В.Высотский.
Папа, я люблю злодейку –
Стерв таких не видел свет –
Черноглазую еврейку
Тридцати хвостатых лет.
Пишут, что она воровка
И в бандитах вся родня,
Но нахальная плутовка
Не халявит у меня.
Говорят, что не святая!
Уверяют: «Неверна!»
И развратная такая –
Не нащупать ночью дна.
Врут. Проверенно мной лично.
Что с того, что пьёт «бурбон»?
Не поймал её с поличным
Хитрый сутенёр Закон.
Донесли. Владеет банком…
Мне то что – ведь я босяк!
Знаешь сам: вчера был панком,
Паковал в подвале мак.
Нет, теперь я не балую…
Исключительно «Мартель»!
И взасос Её целую,
Перед тем как лечь в постель.
Бизнес свой. И как же можно
За любовь «капустой» брать?
Это, как морфин подкожно!
Успокой, как сможешь, мать…
Заскочу на днях. Отметим.
Как-никак – семнадцать лет!
Вот… Отдай братишке Пете
Вовин чёрный пистолет.
Книга любви.
Когда завершится мой труд бесполезный –
Я рукопись брошу в горящий камин,
И пир закачу – буржуазно-помпезный –
С факиром и дюжиною балерин.
Вначале напьюсь. Всё же легче немного
Держать апперкот. И не больно, почти…
Потом, поцелую тебя, недотрога.
И ты дашь себя… «в номера» увести.
А утром проснусь, удивлённо отметив,
Что всё здесь реально, а книга – цела.
И будем наивно, как взрослые дети,
Строку за строкой наносить на тела…
Когда завершится мой труд бесполезный –
Я рукопись брошу в горящий камин,
И пир закачу – буржуазно-помпезный –
С факиром и дюжиною балерин.
Вначале напьюсь. Всё же легче немного
Держать апперкот. И не больно, почти…
Потом, поцелую тебя, недотрога.
И ты дашь себя… «в номера» увести.
А утром проснусь, удивлённо отметив,
Что всё здесь реально, а книга – цела.
И будем наивно, как взрослые дети,
Строку за строкой наносить на тела…
Красиво, мне нравится 
Вот я тоже диплом напишу, защищу и ей Богу напьюсь!
Когда завершится мой труд бесполезный –
Я рукопись брошу в горящий камин,
И пир закачу – буржуазно-помпезный –
С факиром и дюжиною балерин.
Вот я тоже диплом напишу, защищу и ей Богу напьюсь!
Всё, что я должна, написано в налоговом кодексе. Что не должна - в уголовном. А остальное - твои домыслы...