ЛЮБИМЫЕ СТИХИ

литературные обсуждения-состязания, представления, декламации и прочие беседы

Модератор: mainaS

Аватара пользователя
Калиф-на-час
Сообщения: 8030
Зарегистрирован: 04 окт 2005, 09:17

Сообщение Калиф-на-час » 23 авг 2007, 14:11

И. Бродский

ПЕСЕНКА

    "Пролитую слезу
    из будущего привезу,
    вставлю ее в колечко.
    Будешь глядеть одна,
    надевай его на
    безымянный, конечно".

    "Ах, у других мужья,
    перстеньки из рыжья,
    серьги из перламутра.
    А у меня – слеза,
    жидкая бирюза,
    просыхает под утро".

    "Носи перстенек, пока
    виден издалека;
    потом другой подберется.
    А надоест хранить,
    будет что уронить
    ночью на дно колодца".
...Засыпаю, и мне снится Пушкин.<...>Я бегу к нему, кричу. Он<...>посмотрел, поклонился и сказал: «Оставь меня в покое, старая б... Как ты надоела мне со своей любовью».
©ф.раневская

Аватара пользователя
Flo
Сообщения: 3013
Зарегистрирован: 01 янв 2007, 22:52

Сообщение Flo » 08 сен 2007, 23:46

Луис де Камоэнс

Ни кознями, ни сотней разных бед
Никак любовь меня убить не может,
Никак надежд моих не уничтожит, —
Ведь не отнимешь то, чего и нет.

Я шел за счастьем — потерял и след,
А жизнь удары гибельные множит.
Но страх мой челн остановить не может,
Я с бурями боролся много лет.

И сердце безнадежное гордится
Спокойствием. Но, враг непобежденный,
Любовь опять готовит месть ему

И мне недуг, что здесь в груди гнездится,
Не знаю как, не знаю где рожденный,
Не знаю, чем грозит и почему.

Аватара пользователя
Hitraya_mordochka
Сообщения: 11793
Зарегистрирован: 02 ноя 2006, 23:52

Сообщение Hitraya_mordochka » 16 сен 2007, 00:46

Николай Глазков

* * *
Мне говорят, что «Окна ТАСС»
Моих стихов полезнее.
Полезен также унитаз,
Но это не поэзия…

* * *
Мир нормальный, нормированный,
По порядкам нумерованный
Совершает в ногу шествие,
Я ж стою за сумасшествие.
1943 (!!!)



Денис Новиков

* * *
Допрашивал юность, кричал, топотал,
давленье оказывал я
и даже калёным железом пытал,
но юность молчала моя.

Но юность твердила легенду в бреду.
Когда ж уводили её,
она изловчилась слюной на ходу
попасть в порожденье своё.

* * *
Пойдем дорогою короткой,
я знаю тут короткий путь,
за хлебом, куревом, за водкой.
За киселем. За чем-нибудь.

Пойдем расскажем по дороге
друг другу жизнь свою: когда
о светлых ангелах подмоги,
а то — о демонах стыда.

На карнавале окарина
поет и гибнет, ча-ча-ча,
не за понюшку кокаина
и не за чарку первача.

Поет, прикованная цепью
к легкозаносчивой мечте,
горит расширенною степью
в широкосуженном зрачке...

Пойдем, нас не было в природе.
Какой по счету на дворе
больного Ленина Володи
сон в лабрадоровом ларе?

Темна во омуте водица.
На Красной площади стена —
земля по логике сновидца.
И вся от времени темна.

Пойдем дорогою короткой
за догорающим лучом,
интеллигентскою походкой
матросов конных развлечем.
Когда я вижу орка с книгой, мне кажется, что человечество не безнадежно © О`Дивов

Аватара пользователя
Marie Dever
Сообщения: 1354
Зарегистрирован: 28 апр 2006, 19:48

Сообщение Marie Dever » 22 сен 2007, 15:14

Edgar Allen Po

The Raven


Once upon a midnight dreary, while I pondered weak and weary,
Over many a quaint and curious volume of forgotten lore,
While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping,
As of some one gently rapping, rapping at my chamber door.
`'Tis some visitor,' I muttered, `tapping at my chamber door -
Only this, and nothing more.'

Ah, distinctly I remember it was in the bleak December,
And each separate dying ember wrought its ghost upon the floor.
Eagerly I wished the morrow; - vainly I had sought to borrow
From my books surcease of sorrow - sorrow for the lost Lenore -
For the rare and radiant maiden whom the angels named Lenore -
Nameless here for evermore.

And the silken sad uncertain rustling of each purple curtain
Thrilled me - filled me with fantastic terrors never felt before;
So that now, to still the beating of my heart, I stood repeating
`'Tis some visitor entreating entrance at my chamber door -
Some late visitor entreating entrance at my chamber door; -
This it is, and nothing more,'

Presently my soul grew stronger; hesitating then no longer,
`Sir,' said I, `or Madam, truly your forgiveness I implore;
But the fact is I was napping, and so gently you came rapping,
And so faintly you came tapping, tapping at my chamber door,
That I scarce was sure I heard you' - here I opened wide the door; -
Darkness there, and nothing more.

Deep into that darkness peering, long I stood there wondering, fearing,
Doubting, dreaming dreams no mortal ever dared to dream before
But the silence was unbroken, and the darkness gave no token,
And the only word there spoken was the whispered word, `Lenore!'
This I whispered, and an echo murmured back the word, `Lenore!'
Merely this and nothing more.

Back into the chamber turning, all my soul within me burning,
Soon again I heard a tapping somewhat louder than before.
`Surely,' said I, `surely that is something at my window lattice;
Let me see then, what thereat is, and this mystery explore -
Let my heart be still a moment and this mystery explore; -
'Tis the wind and nothing more!'

Open here I flung the shutter, when, with many a flirt and flutter,
In there stepped a stately raven of the saintly days of yore.
Not the least obeisance made he; not a minute stopped or stayed he;
But, with mien of lord or lady, perched above my chamber door -
Perched upon a bust of Pallas just above my chamber door -
Perched, and sat, and nothing more.

Then this ebony bird beguiling my sad fancy into smiling,
By the grave and stern decorum of the countenance it wore,
`Though thy crest be shorn and shaven, thou,' I said, `art sure no craven.
Ghastly grim and ancient raven wandering from the nightly shore -
Tell me what thy lordly name is on the Night's Plutonian shore!'
Quoth the raven, `Nevermore.'

Much I marvelled this ungainly fowl to hear discourse so plainly,
Though its answer little meaning - little relevancy bore;
For we cannot help agreeing that no living human being
Ever yet was blessed with seeing bird above his chamber door -
Bird or beast above the sculptured bust above his chamber door,
With such name as `Nevermore.'

But the raven, sitting lonely on the placid bust, spoke only,
That one word, as if his soul in that one word he did outpour.
Nothing further then he uttered - not a feather then he fluttered -
Till I scarcely more than muttered `Other friends have flown before -
On the morrow will he leave me, as my hopes have flown before.'
Then the bird said, `Nevermore.'

Startled at the stillness broken by reply so aptly spoken,
`Doubtless,' said I, `what it utters is its only stock and store,
Caught from some unhappy master whom unmerciful disaster
Followed fast and followed faster till his songs one burden bore -
Till the dirges of his hope that melancholy burden bore
Of "Never-nevermore."'

But the raven still beguiling all my sad soul into smiling,
Straight I wheeled a cushioned seat in front of bird and bust and door;
Then, upon the velvet sinking, I betook myself to linking
Fancy unto fancy, thinking what this ominous bird of yore -
What this grim, ungainly, gaunt, and ominous bird of yore
Meant in croaking `Nevermore.'

This I sat engaged in guessing, but no syllable expressing
To the fowl whose fiery eyes now burned into my bosom's core;
This and more I sat divining, with my head at ease reclining
On the cushion's velvet lining that the lamp-light gloated o'er,
But whose velvet violet lining with the lamp-light gloating o'er,
She shall press, ah, nevermore!

Then, methought, the air grew denser, perfumed from an unseen censer
Swung by Seraphim whose foot-falls tinkled on the tufted floor.
`Wretch,' I cried, `thy God hath lent thee - by these angels he has sent thee
Respite - respite and nepenthe from thy memories of Lenore!
Quaff, oh quaff this kind nepenthe, and forget this lost Lenore!'
Quoth the raven, `Nevermore.'

`Prophet!' said I, `thing of evil! - prophet still, if bird or devil! -
Whether tempter sent, or whether tempest tossed thee here ashore,
Desolate yet all undaunted, on this desert land enchanted -
On this home by horror haunted - tell me truly, I implore -
Is there - is there balm in Gilead? - tell me - tell me, I implore!'
Quoth the raven, `Nevermore.'

`Prophet!' said I, `thing of evil! - prophet still, if bird or devil!
By that Heaven that bends above us - by that God we both adore -
Tell this soul with sorrow laden if, within the distant Aidenn,
It shall clasp a sainted maiden whom the angels named Lenore -
Clasp a rare and radiant maiden, whom the angels named Lenore?'
Quoth the raven, `Nevermore.'

`Be that word our sign of parting, bird or fiend!' I shrieked upstarting -
`Get thee back into the tempest and the Night's Plutonian shore!
Leave no black plume as a token of that lie thy soul hath spoken!
Leave my loneliness unbroken! - quit the bust above my door!
Take thy beak from out my heart, and take thy form from off my door!'
Quoth the raven, `Nevermore.'

And the raven, never flitting, still is sitting, still is sitting
On the pallid bust of Pallas just above my chamber door;
And his eyes have all the seeming of a demon's that is dreaming,
And the lamp-light o'er him streaming throws his shadow on the floor;
And my soul from out that shadow that lies floating on the floor
Shall be lifted - nevermore!
"Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог."
Изображение

Аватара пользователя
Hitraya_mordochka
Сообщения: 11793
Зарегистрирован: 02 ноя 2006, 23:52

Сообщение Hitraya_mordochka » 23 сен 2007, 13:37

Не то чтобы остро любимое, но отличное, и не могу не ответить Мари...

Николай Глазков, "Ворон"

Черный ворон, черный дьявол,
Мистицизму научась,
Прилетел на белый мрамор
В час полночный, черный час.

Я спросил его: - Удастся
Мне в ближайшие года
Где-нибудь найти богатство?-
Он ответил: - Никогда!

Я сказал: - В богатстве мнимом
Сгинет лет моих орда,
Все же буду я любимым?-
Он ответил: - Никогда!

Я сказал: - Невзгоды часты,
Неудачник я всегда.
Но друзья добьются счастья?-
Он ответил: - Никогда!

И на все мои вопросы,
Где возможны "нет" и "да",
Отвечал вещатель грозный
Безутешным НИКОГДА!..

Я спросил: - Какие в Чили
Существуют города?-
Он ответил: - Никогда!-
И его разоблачили!
1938
Когда я вижу орка с книгой, мне кажется, что человечество не безнадежно © О`Дивов

Аватара пользователя
Marie Dever
Сообщения: 1354
Зарегистрирован: 28 апр 2006, 19:48

Сообщение Marie Dever » 23 сен 2007, 14:17

У "Ворона" нашла хороший перевод К. Бальмонта

    Ворон

    Как-то в полночь, в час унылый, я вникал, устав, без силы,
    Меж томов старинных, в строки рассужденья одного
    По отвергнутой науке и расслышал смутно звуки,
    Вдруг у двери словно стуки - стук у входа моего.
    "Это - гость,- пробормотал я, - там, у входа моего,
    Гость, - и больше ничего!"

    Ах! мне помнится так ясно: был декабрь и день ненастный,
    Был как призрак - отсвет красный от камина моего.
    Ждал зари я в нетерпенье, в книгах тщетно утешенье
    Я искал в ту ночь мученья, - бденья ночь, без той, кого
    Звали здесь Линор. То имя... Шепчут ангелы его,
    На земле же - нет его.

    Шелковистый и не резкий, шорох алой занавески
    Мучил, полнил темным страхом, что не знал я до него.
    Чтоб смирить в себе биенья сердца, долго в утешенье
    Я твердил: "То - посещенье просто друга одного".
    Повторял: "То - посещенье просто друга одного,
    Друга, - больше ничего!"

    Наконец, владея волей, я сказал, не медля боле:
    "Сэр иль Мистрисс, извините, что молчал я до того.
    Дело в том, что задремал я и не сразу расслыхал я,
    Слабый стук не разобрал я, стук у входа моего".
    Говоря, открыл я настежь двери дома моего.
    Тьма, - и больше ничего.

    И, смотря во мрак глубокий, долго ждал я, одинокий,
    Полный грез, что ведать смертным не давалось до тою!
    Все безмолвно было снова, тьма вокруг была сурова,
    Раздалось одно лишь слово: шепчут ангелы его.
    Я шепнул: "Линор" - и эхо повторило мне его,
    Эхо, - больше ничего.

    Лишь вернулся я несмело (вся душа во мне горела),
    Вскоре вновь я стук расслышал, но ясней, чем до того.
    Но сказал я: "Это ставней ветер зыблет своенравный,
    Он и вызвал страх недавний, ветер, только и всего,
    Будь спокойно, сердце! Это - ветер, только и всего.
    Ветер, - больше ничего! "

    Растворил свое окно я, и влетел во глубь покоя
    Статный, древний Ворон, шумом крыльев славя торжество,
    Поклониться не хотел он; не колеблясь, полетел он,
    Словно лорд иль лэди, сел он, сел у входа моего,
    Там, на белый бюст Паллады, сел у входа моего,
    Сел, - и больше ничего.

    Я с улыбкой мог дивиться, как эбеновая птица,
    В строгой важности - сурова и горда была тогда.
    "Ты, - сказал я, - лыс и черен, но не робок и упорен,
    Древний, мрачный Ворон, странник с берегов, где ночь всегда!
    Как же царственно ты прозван у Плутона?" Он тогда
    Каркнул: "Больше никогда!"

    Птица ясно прокричала, изумив меня сначала.
    Было в крике смысла мало, и слова не шли сюда.
    Но не всем благословенье было - ведать посещенье
    Птицы, что над входом сядет, величава и горда,
    Что на белом бюсте сядет, чернокрыла и горда,
    С кличкой "Больше никогда!".

    Одинокий, Ворон черный, сев на бюст, бросал, упорный,
    Лишь два слова, словно душу вылил в них он навсегда.
    Их твердя, он словно стынул, ни одним пером не двинул,
    Наконец я птице кинул: "Раньше скрылись без следа
    Все друзья; ты завтра сгинешь безнадежно!.." Он тогда
    Каркнул: "Больше никогда!"

    Вздрогнул я, в волненье мрачном, при ответе стол
    "Это - все, - сказал я, - видно, что он знает, жив го,
    С бедняком, кого терзали беспощадные печали,
    Гнали вдаль и дальше гнали неудачи и нужда.
    К песням скорби о надеждах лишь один припев нужда
    Знала: больше никогда!"

    Я с улыбкой мог дивиться, как глядит мне в душу птица
    Быстро кресло подкатил я против птицы, сел туда:
    Прижимаясь к мягкой ткани, развивал я цепь мечтаний
    Сны за снами; как в тумане, думал я: "Он жил года,
    Что ж пророчит, вещий, тощий, живший в старые года,
    Криком: больше никогда?"

    Это думал я с тревогой, но не смел шепнуть ни слога
    Птице, чьи глаза палили сердце мне огнем тогда.
    Это думал и иное, прислонясь челом в покое
    К бархату; мы, прежде, двое так сидели иногда...
    Ах! при лампе не склоняться ей на бархат иногда
    Больше, больше никогда!

    И, казалось, клубы дыма льет курильница незримо,
    Шаг чуть слышен серафима, с ней вошедшего сюда.
    "Бедный!- я вскричал,- то богом послан отдых всем тревогам,
    Отдых, мир! чтоб хоть немного ты вкусил забвенье, - да?
    Пей! о, пей тот сладкий отдых! позабудь Линор, - о, да?"
    Ворон: "Больше никогда!"

    "Вещий, - я вскричал, - зачем он прибыл, птица или демон
    Искусителем ли послан, бурей пригнан ли сюда?
    Я не пал, хоть полн уныний! В этой заклятой пустыне,
    Здесь, где правит ужас ныне, отвечай, молю, когда
    В Галааде мир найду я? обрету бальзам когда?"
    Ворон: "Больше никогда!"

    "Вещий, - я вскричал, - зачем он прибыл, птица или д
    Ради неба, что над нами, часа Страшного суда,
    Отвечай душе печальной: я в раю, в отчизне дальней,
    Встречу ль образ идеальный, что меж ангелов всегда?
    Ту мою Линор, чье имя шепчут ангелы всегда?"
    Ворон; "Больше никогда!"

    "Это слово - знак разлуки! - крикнул я, ломая руки. -
    Возвратись в края, где мрачно плещет Стиксова вода!
    Не оставь здесь перьев черных, как следов от слов позорны?
    Не хочу друзей тлетворных! С бюста - прочь, и навсегда!
    Прочь - из сердца клюв, и с двери - прочь виденье навсегда!
    Ворон: "Больше никогда!"

    И, как будто с бюстом слит он, все сидит он, все сидит он,
    Там, над входом, Ворон черный с белым бюстом слит всегда.
    Светом лампы озаренный, смотрит, словно демон сонный.
    Тень ложится удлиненно, на полу лежит года, -
    И душе не встать из тени, пусть идут, идут года, -
    Знаю, - больше никогда!

И ещё ОЧЕНЬ хороший перевод Владимира Жаботинского.

    ВОРОН

    Как-то в полночь, утомленный, развернул я, полусонный,
    Книгу странного ученья (мир забыл уже его) –
    И взяла меня дремота; вдруг я вздрогнул отчего-то –
    Словно стукнул тихо кто-то у порога моего.
    "То стучится, – прошептал я, – гость у входа моего –
    Путник, больше ничего".

    Ясно помню всё, как было; осень плакало уныло,
    И в камине пламя стыло, под золой почти мертво...
    Не светало... Что за муки! Не принес дурман науки
    Мне забвенья о разлуке с девой сердца моего –
    О Леноре: в Божьем хоре дева сердца моего –
    Здесь, со мною – никого...

    Шелест шелка, шум и шорох в мягких пурпуровых шторах
    Жуткой, чуткой странной дрожью пронизал меня всего;
    И, борясь с тревогой смутной, заглушая страх минутный,
    Повторил я: "Бесприютный там у входа моего –
    Поздний странник постучался у порога моего –
    Гость, и больше ничего".

    Стихло сердце понемногу. Я направился к порогу,
    Восклицая: "Вы простите – я промедлил оттого,
    Что дремал в унылой скуке и проснулся лишь при стуке –
    При неясном легком звуке у порога моего".
    И широко распахнул я дверь жилища моего:
    Мрак, и больше ничего.

    Мрак бездонный озирая, там стоял я, замирая,
    Полный дум, быть может, смертным не знакомых до того;
    Но царила тьма сурово средь безмолвия ночного,
    И единственное слово чуть прорезало его –
    Зов: "Ленора..." – Только эхо повторило мне его –
    Эхо, больше ничего.

    И, встревожен непонятно, я лишь шаг ступил обратно –
    Снова стук, уже слышнее, чем звучал он до того.
    Я промолвил: "Это ставнем на шарнире стародавнем
    Хлопнул ветер; вся беда в нем, весь секрет и колдовство.
    Отпереть – и снова просто разрешится колдовство:
    Ветер, больше ничего".

    Распахнул я створ оконный – и, как царь в палате тронной,
    Старый, статный черный Ворон важно выплыл из него;
    Без поклона, плавно, гордо, он вступил легко и твердо, –
    Воспарил, с осанкой лорда, к верху входа моего –
    И вверху на бюст Паллады у порога моего
    Сел – и больше ничего.

    Черный гость на белом бюсте, – я, глядя, сквозь дымку грусти
    Усмехнулся – так он строго на меня смотрел в упор.
    "Вихрь измял тебя, но, право, ты взираешь величаво,
    Словно князь ты, чья держава – ночь Плутоновых озер.
    Как зовут тебя, владыка черных адовых озер?"
    Он прокаркал: "Nevermore".

    Изумился я немало: слово ясно прозвучало –
    "Никогда"... Но что за имя? И бывало ль до сих пор,
    Чтобы в доме средь пустыни сел на бледный бюст богини
    Странный призрак черно-синий и вперил недвижный взор, –
    Старый, хмурый, черный Ворон, мрачный, вещий, тяжкий взор,
    И названье: "Nevermore"?

    Но, прокаркав это слово, вновь молчал уж он сурово,
    Словно всю в нем вылил душу – и замкнул ее затвор.
    Он сидел легко и статно, и шепнул я еле внятно:
    "Завтра утром невозвратно улетит он на простор –
    Как друзья – как все надежды – улетит он на простор..."
    Каркнул Ворон: "Nevermore".

    Содрогнулся я при этом, поражен таким ответом,
    И сказал ему: "Наверно, господин твой с давних пор
    Беспощадно и жестоко был постигнут гневом Рока,
    И, изверившись глубоко, Небесам послал укор,
    И твердил взамен молитвы этот горестный укор,
    Этот возглас – "Nevermore"...

    Он чернел на белом бюсте; я смотрел с улыбкой грусти –
    Опустился тихо в кресла – дал мечте своей простор;
    Мчались думы в беспорядке – и на бархатные складки
    Я поник, ища разгадки: что принес он в мой шатер –
    Что за правду мне привел он в сиротливый мой шатер
    Этим скорбным "Nevermore"?

    Я сидел, объятый думой, молчаливый и угрюмый,
    И смотрел в его горящий, пепелящий душу взор.
    Мысль одна сменялась новой; в креслах замер я, суровый,
    И на бархат их лиловый лампа свет лила в упор...
    Не склониться ей на бархат, светом залитый в упор,
    Не склониться – "Nevermore"...

    Чу – провеяли незримо словно крылья серафима –
    Звон кадила – волны дыма – шорох ног о мой ковер...
    "Это небо за моленья шлет мне чашу исцеленья,
    Чашу мира и забвенья, сердцу волю и простор!
    Дай – я выпью и забуду, и верну душе простор!"
    Каркнул Ворон: "Nevermore".

    "Адский дух иль тварь земная, – произнес я, замирая, –
    Кто бы, сам тебя ли дьявол или вихрей буйный спор,
    Ни занес, пророк пернатый, в этот дом навек проклятый,
    Над которым в час утраты грянул Божий приговор, –
    Отвечай мне: есть прощенье? Истечет ли приговор?"
    Каркнул Ворон: "Nevermore!"

    "Адский дух иль тварь земная, – повторил я, замирая, –
    Отвечай мне: там, за гранью, в Небесах, где всё – простор,
    И лазурь, и свет янтарный, – там найду ль я, благодарный,
    Душу девы лучезарной, взятой Богом в Божий хор, –
    Душу той, кого Ленорой именует Божий хор?"
    Каркнул Ворон: "Nevermore!"

    Я вскочил: "Ты лжешь, Нечистый! В царство Ночи вновь умчись ты,
    Унеси во тьму с собою ненавистный свой убор –
    Этих перьев цвет надгробный, черной лжи твоей подобный, –
    Этот жуткий, едкий, злобный, пепелящий душу взор!
    Дай мне мир моей пустыни, дай забыть твой клич и взор!"
    Каркнул Ворон: "Nevermore!"

    И сидит, сидит с тех пор он, неподвижный черный Ворон –
    Над дверьми, на белом бюсте он сидит еще с тех пор,
    Злыми взорами блистая, – верно, так, о злом мечтая,
    Смотрит демон; тень густая грузно пала на ковер,
    И душе из этой тени, что ложится на ковер,
    Не подняться – "Nevermore"...
"Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог."
Изображение

Аватара пользователя
Marie Dever
Сообщения: 1354
Зарегистрирован: 28 апр 2006, 19:48

Сообщение Marie Dever » 28 сен 2007, 12:04

КРЫЛЬЯ

Стихи Роберта Рождественского

Мужичонка-лиходей, рожа варежкой,
Дня двадцатого апреля, года давнего,
Завопил вовсю в Кремле, на Ивановской,
Дескать, дело у него государево!

Кто такой? Почто вопит? Во что верует?
Отчего в глаза стрельцам глядит без робости?
Вор - не вор, однако, кто его ведает…
А за крик держи ответ по всей строгости!

Мужичка того недремлющая стража взяла.
На допросе показал этот странный тать,
Что берётся смастерить два великих крыла
И на оных аки птица будет в небе летать.

Подземелье, стол дубовый и стена на три крюка…
По стене плывут, качаясь, тени страшные…
Сам боярин Троекуров у смутьяна мужика,
Бородою тряся, грозно спрашивал:

- Что творишь, холоп? - Не худое творю!
- Значит, хочешь взлететь? - Даже очень хочу!
- Аки птица говоришь? - Аки птица, говорю!
- Ну а как не взлетишь? - Непременно взлечу!

- Вдруг и взаправду полетит, мозгля крамольная?
Вдруг понравится царю затея знатная?
Призадумались боярин и промолвили:
"Ладно. Что тебе, холоп, к работе надобно?"

Необычное мужичок творил.
Острым ножиком он холсты кромсал,
Из белужьих жабр хитрый клей варил,
Прутья ивовые в три ряда вязал.

От рассветной зари, до темных небес
Он работал и не печалился.
Он смеялся, чёрт, он смеялся, бес:
"Получается! Ой получается!".

Слух прошёл по Москве: - Лихие дела…
- Мужичонка… - Да чтоб мне с места не встать!…
- Завтра в полдень, слышь?… - Два великих крыла...
- На Ивановской… - Аки птица летать…

Мужичонка-лиходей, рожа варежкой,
Появившись из ворот, из скособоченных,
Дня тридцатого апреля, на Ивановской
Вышел, вынес два крыла перепончатых.

Были крылья угловатыми и мощными.
Распахнулись – всех зажмуриться заставили.
Были тоненькие очень, да не морщили,
Были будто ледяные, да не таяли.

Отливали эти крылья сияющие
То ли кровушкою, то ли пожарами.
Сам боярин Троекуров со товарищи
Поглазеть на это чудо пожаловали.

Крыльев радужных таких земля не видывала.
И надел их мужик, слегка важничая.
Вся Ивановская площадь шеи вытянула…
Приготовилася ахнуть вся Ивановская!

Вот он крыльями взмахнул, сделал первый шаг,
Вот он чаще замахал, от усердья взмок,
Вот на цыпочки встал, да не взлеталось никак!
Вот он щёки надул, а взлететь не смог.

Он и плакал, и молился, и два раза отдыхал,
Закатив глаза подпрыгивал по-заячьи,
Он поохивал, покрякивал, он крыльями махал,
И ногами семенил, как в присядочке.

По земле стучали крылья, крест болтался на груди,
Обдавала пыль вельможного боярина.
Мужику уже кричали: "Ну чего же ты? Лети!
Обещался, так взлетай, окаянина!"

А когда он завопил: "Да где ж ты, Господи!".
И купца задел крылом, пробегаючи,
Вся Ивановская площадь взвыла в хохоте,
Так, что брызнули с крестов стаи галочьи.

А мужик упал на землю, как подрезали,
И не слышал он ни хохота, ни карканья.
Сам боярин Троекуров не побрезговали -
Подошли к мужику и в личность харкнули.

И сказали так бояре: "Будя! Досыта
Посмеялись! А теперь давай похмуримся.
Батогами его! Да чтоб не дo смерти,
Чтоб денёчка два пожил да помучился!".

Ой, взлетали батоги посреди весны,
Вился каждый батошок в небе пташкою.
А оттудова - да поперёк спины,
Да с оттяжкою, всё с оттяжкою!

- Чтобы не думал - знал! Чтобы впрок - для всех!
Чтоб вокруг тебя стало красненько!
Да с размаху- ах! Чтоб до сердца - эх!
Да ещё раз - Ох! И полразика!

- В землю смотришь, холоп? - В землю смотрю!
- Полетать хотел? - И сейчас хочу!
- Аки птица, говорил? - Аки птица, говорю!
- Ну а дальше-то как? - Непременно взлечу!

Мужичонка-лиходей, рожа варежкой,
Одичалых собак пугая стонами,
Дня тридцатого апреля на Ивановской
Будто чёрный крест лежал - руки в стороны.

Он лежал один. И не было ни звёзд, ни облаков.
Он лежал, широко глаза открывши,
И спина его болела не от царских батогов -
Прорастали крылья в ней, крылья, крылышки!
"Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог."
Изображение

Аватара пользователя
Hitraya_mordochka
Сообщения: 11793
Зарегистрирован: 02 ноя 2006, 23:52

Сообщение Hitraya_mordochka » 28 сен 2007, 12:10

Евгений Евтушенко
* * *

Не понимать друг друга страшно -
не понимать и обнимать,
и все же, как это ни странно,
но так же страшно, так же страшно
во всем друг друга понимать.

Тем и другим себя мы раним.
И, наделен познаньем ранним,
я душу нежную твою
не оскорблю непониманьем
и пониманьем не убью.
1956
Когда я вижу орка с книгой, мне кажется, что человечество не безнадежно © О`Дивов

Аватара пользователя
Flo
Сообщения: 3013
Зарегистрирован: 01 янв 2007, 22:52

Сообщение Flo » 29 сен 2007, 22:52

Мучительно за годом год идёт,
А дней уже осталось так немного.
Но чем их меньше, тем длинней дорога,
Тем больше в сердце горестных забот.

Мой дар слабеет, и который год
Не знает радость моего порога.
И только опыт, всё измерив строго,
Порой обман грозящий узнаёт.

Гонюсь за счастьем - вот оно! Попалось!
Увы! Рванулось и опять умчалось.
Я падаю. Встаю: пропал и след.

Бегу опять, зову, - оно далёко.
Вперяю в даль отчаянное око...
Оно исчезло, и надежды нет.

Луис де Камоэнс

Аватара пользователя
Camil
Бой-кот
Сообщения: 17706
Зарегистрирован: 11 сен 2006, 15:11
Откуда: город креста, ветра, тумана и блинов с лопаты

Сообщение Camil » 30 сен 2007, 09:26

Мордочка, зачем ты энтого Евтушенку выложила? Больно :(

Аватара пользователя
Hitraya_mordochka
Сообщения: 11793
Зарегистрирован: 02 ноя 2006, 23:52

Сообщение Hitraya_mordochka » 01 окт 2007, 01:19

Камил, тебе понравится:

Антон Васецкий (строфика авторская - Х.М.)

Кровавый хлеб креста и муки на вкус, что яблока кусок. Я, брате, умываю руки и продырявленный висок. На сердце – жернов наставлений голодной паперти церквей. На шее – отзвук злых мучений во имя Бога и людей. Я задержался в этом месте и причастился наотвал. Все тяжелей нательный крестик, все чаще кругом голова от невозможности покоя, от неизбежности вины. Все больше боли ради боли: тест на выносливость любви. Забор веков высок и длинен, за ним – макушки в серебре. И снова строят крестовину столетий доски на горе, и набухают неба гроздья. А я ушел бы прочь, но вдруг опять цепляются за гвозди лодыжки ног и кисти рук.
Когда я вижу орка с книгой, мне кажется, что человечество не безнадежно © О`Дивов

Аватара пользователя
Camil
Бой-кот
Сообщения: 17706
Зарегистрирован: 11 сен 2006, 15:11
Откуда: город креста, ветра, тумана и блинов с лопаты

Сообщение Camil » 01 окт 2007, 08:46

Не, не понравилось - это апокриф а-чередной, а мне сейчас про любовь земную надо ;)
"Зачем вам Европа, русские? Трудно найти более самодостаточный народ чем вы. Это Европа нуждается в вас, но не вы в ней. Вас так много – целых три страны, а единства нет! У вас есть все своё: много земли, энергия, топливо, вода, наука, промышленность, культура." ©

Аватара пользователя
Hitraya_mordochka
Сообщения: 11793
Зарегистрирован: 02 ноя 2006, 23:52

Сообщение Hitraya_mordochka » 01 окт 2007, 11:52

Эх, Камил... Это как раз и есть про любовь. И про земную в том числе. Ладно, посмотрю.

Нашла.

Сергей Ивкин

Набрать твой номер, как перекреститься,
вступая в край, где вольно пел Орфей;
проговориться: я — твоя частица,
тебя я причастился через Ферт
посредством звука рядом очутиться,
соединив Везувий и Рифей.

Соединив гирлянду из безумий,
цепочку веских доводов разъять.
Стоять на кухне, молча слушать зуммер.
Тебя я причастился через Ять.
Шептать тебя молитвой через зубы,
тянуть тебя наверх из забытья.

Тебя я причастился через Буки,
Через Добро, Живёте и Глаголь.
И языком облизывая буквы,
я чувствую не мёд, но алкоголь
горчащей песни, басенки, разлуки,
других времен, сословий, берегов.
Тебя я причастился сквозь любовь.

Тебя я причастился через Слово,
Тебя я причастился через Есть.
Когда другим казалось, что я сломан,
я чувствовал, что я впервые — весь.
И вовремя постелена солома,
и в каждом звуке прорастает Весть.
Когда я вижу орка с книгой, мне кажется, что человечество не безнадежно © О`Дивов

Аватара пользователя
Camil
Бой-кот
Сообщения: 17706
Зарегистрирован: 11 сен 2006, 15:11
Откуда: город креста, ветра, тумана и блинов с лопаты

Сообщение Camil » 02 окт 2007, 19:46

Точно! Как я мог забыть? (Стирает все СМСки из телефона)
"Зачем вам Европа, русские? Трудно найти более самодостаточный народ чем вы. Это Европа нуждается в вас, но не вы в ней. Вас так много – целых три страны, а единства нет! У вас есть все своё: много земли, энергия, топливо, вода, наука, промышленность, культура." ©

Аватара пользователя
maiolika
Сообщения: 1898
Зарегистрирован: 29 май 2006, 22:50

Сообщение maiolika » 02 окт 2007, 20:29

Дмитрий Мурзин

* * *
Поэту, впрочем, все равно с кем спать.
Для нового лирического цикла
Отсчета местом изберем кровать,
Поскольку нам, козлам, не привыкать,
Поскольку даже ты уже привыкла.

Еще одна попытка оправдать
Все то, чего по жизни не изменишь.
Хотя поэту все равно с кем спать,
Он спит с тобой. Ты этого не ценишь.

Аватара пользователя
Flo
Сообщения: 3013
Зарегистрирован: 01 янв 2007, 22:52

Сообщение Flo » 02 окт 2007, 23:34

Георгий Адамович
Ни с кем не говори…

Ни с кем не говори. Не пей вина.
Оставь свой дом. Оставь жену и брата.
Оставь людей. Твоя душа должна
Почувствовать — к былому нет возврата.

Былое надо разлюбить. Потом
Настанет время разлюбить природу
И быть все безразличнней, — день за днем,
Неделю за неделей, год от году.

И медленно умрут твои мечты.
И будет тьма кругом. И в жизни новой
Отчетливо тогда увидишь ты
Крест деревянный и венок терновый.

Аватара пользователя
Hitraya_mordochka
Сообщения: 11793
Зарегистрирован: 02 ноя 2006, 23:52

Сообщение Hitraya_mordochka » 10 окт 2007, 17:50

Сергей Ивкин
* * *

Не могу успокоиться -
Все тревожит меня
Городская околица,
Лето третьего дня.
Неоправданно майские
Тополя.
В эти дни
Изумрудною краскою
Раскричались они.
Все должно успокоиться -
Наступает июль.
А небесная конница
Отбывает на юг.
Затянувшейся нотою
Сердце ноет в ночи.
И пустое окно твое...

И пустое окно твое
Закрывают врачи.


Алла Поспелова

* * *
Чтоб верить в бога, нужно просто жить,
А не стремиться исполнять обряды;
Всегда людей беречь, зверье любить…
Пожалуй все, и большего не надо.
…Да, не твердить, что будет рай и свет,
а просто точно знать, что смерти нет.

Аватара пользователя
Кортес
Сообщения: 299
Зарегистрирован: 25 сен 2007, 17:37

Сообщение Кортес » 10 окт 2007, 19:45

Осень
Дмитрий Степченков


Тускло на душе,
Холодно и мерзко.
Все прошло уже...
Пламенно и дерзко
Листья льются вниз
Золотой рекою...
Где-то легкий бриз
С судорожной тоскою
Дует в паруса,
Лодки там где двое
Смотрят в небеса...
И не знают горя...
Мне бы улететь
Следом за ветрами,
Мне бы песню спеть,
Мне бы быть бы с Вами...
Только поздно мне,
Хоть и жалко очень...
Все горит в огне.
Наступила осень.

Аватара пользователя
Hitraya_mordochka
Сообщения: 11793
Зарегистрирован: 02 ноя 2006, 23:52

Сообщение Hitraya_mordochka » 13 окт 2007, 20:15

Егор Белоглазов

...А утренний цинизм вскрывает нам глаза,
Объятия легки, и кофе греет душу,
И слишком лёгких губ шальная стрекоза
Садится на гортань, ласкается и душит.
На полчаса вперёд спешат твои часы,
И есть пяток минут дойти до остановки.
Пяток простых вещей... Куда там Лао-Цзы
До этой простоты предмета обстановки...
Когда я вижу орка с книгой, мне кажется, что человечество не безнадежно © О`Дивов

elenamish
Сообщения: 9727
Зарегистрирован: 02 окт 2005, 01:49

Сообщение elenamish » 14 окт 2007, 18:28

Ничего не могу с собой поделать... Вот нравится мне стих Тарковского и точка!:)

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло,
Только этого мало.

Все, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло,
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Все горело светло,
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала,
Мне и вправду везло,
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало...
День промыт, как стекло,
Только этого мало.
Эй, не стойте слишком близко -
Я тигренок, а не киска!

Ответить

Вернуться в «Литературный одеон»