Конкурс миниатюры "Чужой среди своих"

[Stasia]

Дамы и господа!
Стартует седьмой конкурс "мини-на-фене" (или "сказки-для-стаски", кому как нравится )

Тема : Чужой среди своих
1. Срок подачи - две недели со дня объявления темы. Разрешается присылать по 2 миниатюры от автора.
2. Размер - максимальный объем 0,1 авторского листа (4 тыс. знаков или примерно 1 вордовская страница 12-м шрифтом стандартной разметкой). Минимальный ограничен здравым смыслом.
3. Произведения на конкурс посылаются на адрес stasia.recit@gmail.com и публикуются анонимно. (Просьба, однако, при отсылке указывать свой ник, чтобы ведущий знал, от кого поступил рассказ).
Желательно также послать ведущему в личку подтверждение: "Я прислал(а) рассказ такой-то".
4. Ведущий (то есть я) оставляет за собой право на грамматическую правку. Текстовых изменений обязуюсь не вносить.
5. После окончания срока подачи начинается голосование. Срок голосования - так же две недели, после чего подводятся итоги и объявляются победители.
6. Голосование слать мне в личку. После подведения итогов конкурса все голоса будут обнародованы.

ВНИМАНИЕ! Авторы, присылающие рассказы на конкурс, должны принимать посильное участие в последующем обсуждении рассказов и участвовать в голосовании. Отсутствие автора в конкурсных темах расценивается как проявление неуважения к остальным участникам.

Срок подачи - до 25 января (включительно).

Творческих успехов!

[Stasia]

№1

Выпускница

- Врут все, что покойная бабушка передала ведьмину силу. Меня даже собаки не боятся, - сказала Наташа однокласснице и открыла дверь в часовую мастерскую.
- Привет, дедушка.
- Здравствуйте, невесты, - лицо деда Ивана осветилось улыбкой.
- Сейчас, сейчас, вот ваши часики.
Он, ловко развернувшись, достал с полки отремонтированную ”Зарю” и протянул девушкам. Таня полезла в сумочку…
- Нет-нет, - отказался часовщик, – от подруги моей внучки денег не возьму. Выпейте лучше чаю со стариком, я только дверь закрою.

- Садитесь, девчата. Решили, куда после школы поступать? - спросил дед, шустро поставив на стол печенье с конфетами и разливая чай.
- На экономический, и Коля с нами, - засмеялась смуглая худенькая Танька.
- Коля, - покраснела Наташа, - нужен нам тот Коля.
Некоторое время пили молча.
- У меня из головы не выходит, - проговорила задумчиво она, - в городке за год исчезло десять человек. Вечером гулять страшно.
- Вот поэтому и уезжать отсюда надо. Бандитов все равно не найдут, – сказала Таня.
- Уедем, - Наташа поставила чашку, и всё поплыло перед глазами…

Очнулась в подвале под мастерской. Она полулежала на холодном полу, упираясь затылком в бетонную стену. Тело чужое, ватное. Наташа еле повернула голову и ахнула.
Яркая лампочка освещала два кресла. В одном из них, похожем на деревянный трон, сидела подружка. Её пальцы скребли подлокотники, мутные глаза были неподвижны, а перекошенный рот издавал слабое мычанье. Дед, в кресле напротив, держал свои руки поверх Танькиных и напряженно вглядывался в лицо. Мычанье становилось все тише. Тело Тани обмякло, голова склонилась набок.
- Готово! - он с шумом выдохнул и убрал руки.
- Дед, ты что в чай намешал? - спросила Наташа совсем не то, что хотела.
- Зелье… бабушкино зелье, - хрипло произнес вдовец и откинулся на спинку кресла. Через пару минут, обернувшись, он продолжил:
- В городе исчезло десять человек? Нет, внучка, сегодня будет двенадцать! Потому что двенадцать жизней должно сойтись в одном теле, двенадцать!
Он встал, резко потянул на себя Татьяну и отбросил в сторону, как большую сломанную куклу. Затем подошел к Наташе, легко поднял и понес к креслу-трону…

Хотела убежать, да не слушались ноги. Дед Иван затянул песню и уставился немигающим взглядом. Его зрачки становились то меньше, то больше. Эта пульсация подчиняла, но ей еще можно было сопротивляться, а вот пение… Монотонное, дурманящее, оно раскачивало, как на качелях. И с каждым махом кусочки чего-то отрывались от нее, чего-то очень важного, что хотелось укрыть, сохранить и не удавалось.
Иногда, приходя в себя, с удивлением замечала сидящего напротив деда, но потом всё опять мутнело, и она падала в огромный серый океан. И в этой массе воды старик был ужасающей растущей глыбой.
Тело становилось все легче. Сила истекала из нее, оставляя взамен слабость и пустоту. И в очередное мгновение ясности Наташа поняла, что ее здесь почти нет.
- Бабушка, - позвала она тусклым голосом…

Очнулась от тишины – дед Иван молча, заворожено пялился куда-то вверх. Огромная тень, как черная бабочка, порхала над головами. Затем она покружила по подвалу и перелетела за спину Наташе. Будто живительный душ обрушился сзади. По спине разлилось тепло и наполнило могучей силой всё тело. Мир вдруг обрел краски: стало слышным дыхание людей, живущих в этом доме; в сером пыльном подвале засветилась каждая паутинка. Наташа посмотрела на деда - на то место, откуда доносился стук сердца, - затем вдохнула в себя и воздух, и этот стук. Сердце старика забарабанило быстрой тревожной дробью. Заглянула в огненные зрачки, потянула на себя пламя из глаз, наткнулась на преграду и опять потянула. Противостояние взглядов длилось вечность. Внезапно дед Иван взвизгнул, что-то в нем дрогнуло, пал некий барьер, и Наташа стала пить большими глотками мерцающую силу из глаз. Дед пытался отодвинуться, отстраниться, но она, ухватив за руки, держала его, скорчившегося, бледного. Черпать силу было приятно - старик полностью перестал сопротивляться, подался немного вперед... Вдруг, буквально через минуту, дед Иван дернулся, захрипел и упал головой к ней на колени. Наташа вздрогнула, приподняла неожиданно легкое тело, прислонила к спинке. Долго дед был неподвижен, но потом вздохнул и открыл глаза. Она встала, прошлась по подвалу; в кресле всхлипывал сухой сморщенный старик.
- Что ж ты натворил, старый дурак, что ты натворил.
Подошла к Тане, поправила платье на ногах и закрыла ей глаза. Оглянувшись на дрожащего деда, вызвала по мобильнику милицию.
Потом бережно подняла с пола мертвую ночную бабочку - через мгновение та рассыпалась у нее на ладонях золотой пылью...

Вечерело. Наташа вышла из мастерской.
Тявкнул и бросился в сторону, поджав хвост, бродячий пес.
Она села на скамейку у подъезда. В голове было тихо, как в склепе.
Коля подошел с другой стороны улицы.
- Я тебя ищу, ищу. Случилось что, Синеглазка?
- Ничего, Коль, ничего. Ты сядь рядом, обними меня и давай помолчим.

[Stasia]

№2

Давай, Уварова!

- Уварова, давай!
Лена задержала дыхание и вышла из строя. До сих пор она не понимала, почему именно ей поручили сказать «прощальное слово» от класса на последнем звонке. Очередное общественное поручение. Обвела глазами зал, заполненный школьниками, учителями и родителями. Преодолев природную робость, собралась произнести первую фразу со стандартными благодарностями учителям, директору и родному государству:
- Сегодня прозвенит последний звонок, и мы расстанемся! Навсегда! – голос прозвучал чётко, даже пронзительно. Как чужой. И наступила тишина.
Лена замерла, удивившись произнесенному. Нет! Она собиралась сказать совсем не это! Но фраза уже упала в притихший зал, как звонкая монета на мостовую. Девочка на мгновение растерялась, забыв все, что старательно выучила. И тут до нее дошел смысл сказанного.
«Навсегда! Наконец-то… Прощай, постылая школа!» Молчание затянулось.
- Спасибо… Спасибо… Спасибо… - шепот, как прибой. Со всех сторон подсказывали, пытаясь вывести ее на проторенную дорогу благодарностей.
«Нет, нет!» – с какой-то веселой злостью подумала она и посмотрела на подсказчиков. А в душе запело: «Прощай, школа! Прощай, исчерканный красными чернилами дневник с замечаниями об опозданиях, прощайте, классные часы, «учебный сектор» с вечными двоечниками, прощайте, так и не ставшие близкими одноклассники!»
Сзади её задергали за рукав, пытаясь вывести из ступора. Девочка нервно сглотнула, но упорно тянула паузу. Зал наполнился слабым гудением. Как будто гудели провода высоковольтной. Мама, стоявшая напротив в толпе гостей, подавала какие-то знаки, но Лена не хотела их понимать. Заученные слова напрочь вылетели из головы, зато там звучали другие:
«Прощай, математичка, озабоченная лишь своей семьей и хозяйственными сумками.
Прощай, классная с угрозами вызвать родителей за систематические опоздания! Обломись!
Прощай, «англичанка», тридцатилетняя старая дева, ненавидящая всех девчонок. Строящая глазки возмужавшим, стремительно выросшим парням. Чтоб тебе наконец-то выйти замуж!»
- Уварова! Спасибо учителям… - злобно прошипела классная.
«Нет, нет! Прощай, до чёртиков надоевшая школа!» - Лена сжала зубы, но нахальная улыбка всё же чуть проступила на губах.
«Прощай, физрук, липко поддерживающий в самых неожиданных местах при выполнении гимнастических нормативов! Чтоб у тебя руки отсохли!
Прощай, физичка, химичка, русичка и все остальные! И пусть будет вам счастье!»
Ощущение вдруг наступившей свободы наполнило ее, как гелий наполняет воздушный шарик, почти отрывая от потертого пола актового зала. «Сожрут» - отчужденно, как о чем-то неважном подумала она, вспомнив о предстоящих экзаменах, понимая, что она со своей «речью» не укладывается в предложенные рамки, и усмехнулась: « Подавятся!»
- Прощай, школа! – наконец, прервав паузу, звонко и радостно прокричала она, перекрывая возникший шум зала. И добавила, выделив голосом, как самое важное. - Навсегда!
А потом, выпрямив и без того прямую спину и упрямо опустив белесоватые пушистые ресницы, легко, по-балетному шагнула назад в строй. Не для того, чтобы смешаться с толпой, а будто ставя жирную точку в конце своей короткой речи.

[Stasia]

№3

Дебют королевы

Жизнь кажется прекрасной, когда к тебе, двадцатичетырехлетней, любимой дочери великого князя киевского, засылает сватов иноземный король. И пусть земель у него – с кошкой поиграть негде, и варвары они, каких поискать, франки эти, – и правитель их, по слухам, даже грамоте не обучен! – все равно приятно. В эдакую далищу за тобой, красавицей, послов отправил!
Лукавая усмешка тронула алые губы княжны – вон епископ Роже ест глазами, словно не господину своему, а себе невесту выбирает, развратник старый. Да и как не есть, коли косы льются по плечам жидким золотом, коли стан гибче ивы молодой, коли очи – синий сполох из-под соболиных ресниц?
– …и не в сих ли местах находится Херсон, где, как говорят, почил Климент; отходит ли море и теперь в день его рождения и делается ли доступным для проходящих?
Задумался отец, мудрый князь Георгий… Что ответить свату-посланнику, хитрому епископу Шалонскому, вынюхивающему, где находятся мощи первого небесного заступника земли русской – единственная и главная святыня молодого государства? Знаем мы римскую церковь, еще со времен деда знаем, Владимира-Крестителя. Так и норовят Русь к рукам прибрать – а не получится, так досадить чем. Вот и на мощи Климента-священномученика, небось, позарились!
– Дозволь слово молвить, княже! – оглянулись франкские послы, забеспокоились – виданное ли дело, чтоб девка долгокосая поперед мужей государственных слова просила?
Да батюшка привычный, кивает только – говори, мол, дочь любимая, умница-разумница.
– Церковное солнце, своего угодника, а нашего заступника священномученика Климента от Рима в Херсонес, а от Херсонеса в нашу Русскую страну привел Христос Бог наш, преизобильной милостью Своею для спасения нас, верующих, – мягче шелка голос твой. – И по воле Божией покоится святой Климент не в Херсонесе ныне, а в стольном граде Киеве, в Софийском соборе, великим князем Георгием возведенном.
Мягче шелка голос девичий – да тверже стали взгляд ее. Пуще прежнего послы забеспокоились – переглядываются. Лишь отец молчит да в бороду улыбается. Ему, владыке, негоже с посланниками такой тон брать, а девка что? – девке можно, молодая, кровь горячая… Ничего, мол, супруг будущий тяжелой рукой и осадит где надо, нежнее пуха лебяжьего стлаться будет. А что княжна государственную линию обозначила – так это к лучшему, поостережется посланник римской церкви вдругорядь разговор заводить.
Показать покажем, отчего ж нет? Софийский собор достоин таких паломников. А на чужое зариться – нехорошо, гости дорогие. Мы вам и так отдаем сокровище великое, оценить которое предстоит еще: дочь нашу Анну.
Будущую королеву вашей варварской страны.

[Stasia]

№4

Клен краснолистый
Среди собратьев русских.
Капризный гость он.

[Stasia]

№5

Под мостом

Сэр Гавейн скакал по мерным водам Восточной реки. Не то, чтобы его прельщали лавры Спасителя и апостола Петра, просто так было быстрее, а кони на воде гораздо реже теряют подковы. По статистике каждый пятнадцатый бой рыцарь проигрывает из-за расковавшегося не вовремя коня, сэру Гавейну нужно было учитывать каждую мелочь. Настоящей же причиной выбора именно такого маршрута была низкая концентрация над рекой бензиновой вони.
Вневременной сэр Гавейн закончил убивать гремлинов в шестилетнем возрасте, переключившись тогда на гоблинов. Дальше были горгульи и медузы, наги и минотавры, циклопы и огры… До тех пор, пока сражения не переставали приносить доблестному сэру опыт и воинскую доблесть. Драконов все сложнее было найти, а некоторые ортодоксальные рыцари начали считать убийство дракона преступным. И тогда сэр Гавейн вспомнил о троллях.
Трудно найти более отвратительное и злобное существо, чем тролль, который один из немногих умеет негативно влиять на все пять чувств. Он оскорбляет зрение своей уродливой внешностью – горбатый, словно квадратный, приплюснутый камень, с выступающими сухожилиями и мордой, на которой всегда написана злоба. Тролль воняет как тысяча дохлых кошек. От кожи тролля несет могильным холодом. Язык троллей – скрежет и визг. Каковы тролли на вкус, сэр Гавейн не знал и надеялся не узнать.
Прибыв на место, рыцарь принялся наблюдать. Ведь эти твари так опасны и хитры, что сэр Гавейн не знал ни одного рыцаря, когда-либо похвалившегося убийством тролля. Это с драконом все просто – подъезжаешь к пещере, вызываешь, дерешься, пока не останется только один (конь битву не переживет в любом случае).
Школьный автобус въехал на мост, острым зрением вневременного сэр Гавейн заметил у одной из милых девочек внутри автобуса волшебную книгу. Читать дева, как и положено, не умела, поэтому книга показывала историю в движущихся картинках: храбрая девушка, ловко использовала природную красоту, чтобы заманить вампира на какой-то бал. Как на этом бале разделаются с вампиром, сэр Гавейн не узнал, потому что внезапно раздался скрип тормозов, автобус резко остановился, и книга вылетела из рук девы. Удар об пол был не сильным, книга не пострадала, если бы не тролль. Тот протянул невидимую руку и выдрал из книги Суть. О, сколько было горьких слез, когда дева обнаружила, что ее прекрасная книга может теперь показывать только надкушенное яблоко.
Терпеть столь подлое злодейство было невозможно, сэр Гавейн опустил копье и погнал коня галопом вперед сквозь воду и готическую опору моста. Вниз и вниз к логовищу тролля. Бой был слишком коротким, чтобы растянуть его хотя бы на одну кружку пива. Глаза сэра Гавейна не успели привыкнуть к темноте – это извиняет его удар в спину тролля, храбрый рыцарь просто перепутал спину и лицевую сторону. В случае тролля это и немудрено. Чудовище страшно закричало и превратилось в камень. Копье осталось в его груди навсегда. В это же время раздался страшный грохот и скрип. Мост начал раскачиваться, по нему пошли трещины. Миля подвешенного в воздухе бетона и металла в один миг решила рухнуть в спокойные воды Восточной реки. Тысячи людей, машины и вездесущие крысы уже готовы были расстаться со своей Сутью, но рыцарь закричал, подхватил что-то прозрачное, завыл, заскрежетал зубами и почувствовал на своих плечах непосильную тяжесть. Сэр Гавейн стал горбатым, лицо его исказилось в вечной маске усталости и боли, кожа приобрела твердость и холод камня. Еще он подумал, что не скоро сможет помыться, и через несколько лет завоняет как тысяча дохлых кошек. Зато бывший сэр Гавейн легко протянул невидимую руку к запасам бывшего хозяина логовища и взял Суть мертвой волшебной книги – очень уж хотелось узнать, как проучат вампира.

[Stasia]

№6

Таких не берут в космонавты

Если честно, я и не помню, мечтал ли я в детстве стать космонавтом; киномехаником – было дело, а вот космонавтом…
А друг моего деревенского детства всерьёз планировался в космонавты. Тогда, после первого запуска Гагарина в космос, стало модно называть мальчиков Юрами, вот и его отца захлестнуло этой волной – дядю Шуру.
Своеобразный он был мужик, Шура Киселёв; на деревне его Ходей звали, вот не знаю уж за что, а ещё «немым». Был у него какой-то дефект с речью. Да, сколько лет прошло, а как сейчас вижу дяди-Шурино морщинистое, обветренное до коричневости лицо и как он говорит:
– Мой Юрика, – так у него звучало, – будет космонавт… Гагарин.
Вот с тех пор, уже почти полвека, так и зовут иногда Юрку Киселёва – Юрой Гагариным.
Космонавтом он, правда, так и не стал, да и не стремился. Выучился он первоначально на шофёра, потом ещё много кем был, а заканчивает обычным алкоголиком. Помотало же его за жизнь немало, и «полетал» он неслабо, пролетать тоже частенько случалось.
Срочную он в Средней Азии служил, а если не врёт, то даже в Афганистане побывать случалось. После армии самую малость поработал в колхозе. Неоднократно кантовался в Ленинграде-Санкт-Петербурге, в Первопрестольную его заносило. Раза два сидел, по какой-то несерьёзной статье. Женился несколько раз, даже дочку прижил, но каждый раз изгонялся.
И я понимаю за что, даже помимо водки. С самого детства был он вредным, как бы так поаккуратнее сказать, довольно пакостным товарищем. И к тому же страшным ябедой. Случалось мне его поколачивать, за дело, конечно, за дело, и он тут же бежал жаловаться отцу. А дядя Шура приходил к нам в избу и, грустно моргая добрыми карими глазами, воспитывал меня, выговаривая в своеобразной своей манере, в том плане, что «вы же товарищи с Юрикой, надо дружно жить, не драться».
После всех жизненных коллизий выбросило нашего Гагарина, как воблу на берег, к родным пенатам. Тут-то я с ним и увиделся после долгого перерыва. Длинный, на полголовы выше меня, худющий, лицом похож на своего отца, только от постоянной пьянки опух весь и кожа нездоровая, бледная как брюхо у рыбы, да ещё с синевой.
А вот потолковать с ним оказалось почти и не о чем: пьяный, он пургу какую-то несёт, трезвый – отмалчивается или отлёживается, не показываясь на улицу, а в промежуточных состояниях говорит только о «чоб-чоб выпить». Собственно, и тема-то совместных бесед интересна мне только одна: о детстве и юности, да на почве тотального алкоголизма большинство его воспоминаний засохли на корню, не сильно питательной оказалась для них спиртовая поливка.
Но народ-то чётко помнит его предполагаемое космонавтство и Гагариным до сих пор зовёт, только в другом контексте:
– Как там наш Гагарин?
– Горючее кончилось, на Байконуре отлёживается
Или:
– Полёт нормальный… Вторую неделю в невесомости, в скафандр уже не влазит.
И действительно, выглядит порой страшно, да и вообще удивительно, как жив-то до сих пор. Пытается порой бросить, только надолго не получается.
Но вот в такой плачевной компании: пьянства, деградации ума, нравственного падения, как «свой среди чужих», пробилась у него одна удивительная способность – мастерство на все руки. Народ-то недаром же интересуется состоянием своего космонавта. Очень нужен на деревне человек, который может почти всё: и крышу покрыть, и печку сложить, и забор поправить, да кому-то и просто картошку выкопать, тут же в основном пенсионерки свои дни коротают. Это летом дачники немного оживление вносят.
Вот таким парнем на все руки и оказался наш Юра Гагарин; тут он в отца пошёл, дядя Шура в своё время на всю округу большим умельцем слыл. Так что нуждающиеся пенсионерки, как только видят Юрика в более-менее рабочем состоянии, тут же тянутся к нему со своими бедами, а в редкие периоды трезвости у него и вообще чихнуть времени свободного нет.
Казалось бы, совсем пропащий человек, а без него старушкам в двух деревнях было бы ещё хуже, особенно зимой. Вот так они и подпирают друг друга, дотягивая свой век: Юра им по мере сил в хозяйстве помогает, а они его всегда накормят и, что греха таить, напоят. Так и живут.

[Stasia]

№7

Иная

За глаза её звали - Нина–крокодил. Но только за глаза. Нинка, тридцатилетняя стройная холостячка, ученица копирайтера, работала здесь полмесяца. В тот момент она сидела за монитором, грызла яблоко и ждала обеда. Вот тогда всё и случилось. В полдень начинающая портниха, рыжая конопатая девчушка, принесла летнее платье. Нинка заказала его, чтобы дома носить, но почему-то загорелось ей примерить тут же. Расплатилась, чмокнула в щеку юное дарование и оглядела офис: два унылых ряда столов с сосредоточенными сотрудниками.
- Мама дорогая, где ж его примерить?
Решительно распахнула дверь в кабинет начальника – благо тот с утра уехал – и закрыла за собой на замок. В корзину полетели джинсы и блузка. Надела, посмотрела в зеркало на себя в приталенном платье.
- А ничего, очень даже ничего! Розовое, нежное, - она встала на каблучки. - Так. Осаночку! Грррудь!
Нинка выпорхнула из кабинета и пошла, покачивая бедрами и чуть приподняв плечи. Легким танцующим шагом. Со столов взлетали вверх деловые бумаги, подброшенные бесшабашной прелестной кистью. Листики падали, падали, падали на паркет. Дойдя до стола Инны Петровны, смахнула с него принтер и подняла две руки вверх. Пальцы показали “V”. Открытые рты коллег застыли на полпути между восторгом и недовольством. Хха. Подмигнула седоусому Игорю Захарычу и, вальсируя, направилась к двери…
На улице недоуменно оглянулась в поисках потока. Вот и ветер. Распахнула руки - он подхватил, понес над солнечным проспектом. Ветер ласкал ее ноги, шею и пел о чем-то прекрасном. Нинка то беззаботно парила, то делала радостные пируэты. Душа ликовала, и счастье искрами фейерверка летело от нее к людям. Остановились машины. Водители и пассажиры залезли на крыши, капоты и танцевали. Прохожие, ошалев от падающих сверху лучиков веселья и добра, смеялись и целовались. Пожилая чета грациозно кружилась на остановке, глаза в глаза. Нинка летела над проспектом, и ее улыбка растапливала темноту в людских душах. Она летела все быстрее и быстрее и вскоре исчезла из виду. В счастье нуждались Норильск и Париж, Владивосток и Чикаго…
Такое уж платье сшила начинающая волшебница.

Эпилог

Прошло несколько лет. Уже стал забываться тот случай на проспекте. Вторая моя встреча с Нинкой была внезапной. Она смотрела с огромной, в полтора человеческих роста, фотографии в ЦУМе. Всё в том же нежно-розовом платье. Фотограф остановил озорной поворот тела и чарующую улыбку на лице. Поток людей огибал меня, глупо застывшего на лестнице напротив фото. А я всё не мог уйти... Не стал искать автора, запечатлевшего Нинку. Ни к чему это. Знаю точно - она придет, если зачерствеет душа, чтобы встряхнуть и оживить её. А потом… потом - улетит. Кстати, то фото в ЦУМе сняли через неделю…

[Stasia]

№8

Неоригинальная история

Если б кто сказал год назад, что он будет изливать душу – кому!

Поначалу Линдор меньше всего думал общаться. Сперва он и внимания не обратил на фигуру в закоулке: смуглый, узкоглазый – ну и что? А потом заметил кожаные штаны и тяжелые сапоги, явно не местного пошива.
Линдор знал, кто так одевается.
Орк деловито копался в мусорном баке. Куртка на нем была здешняя, явно из такого же бака вытащенная.
Это еще откуда? Случайно здесь, как и сам Линдор? А если разведчик? Мир этот и так не сахар, только орков в нем не хватало!
И эльф решительно шагнул вперед, положив руку на...
В следующий момент он вспомнил, что у него давно уже нет меча; но было поздно. Ситуация – глупее не придумаешь.
Орк резко повернулся, оскалился.
- Только вас тут не хватало! – выплюнул он на Всеобщем. – Я-то думал – мир этот хоть не сахар, зато этих не видно...
Он покосился на Линдоровы джинсы – и вдруг хмыкнул: - Или ты тоже того... вляпался? А? Так мы теперь братья по несчастью?
И заржал.
Оружия у орка не было, как ни странно. И особой злобы в глазах не было – скорее, несмотря на браваду, растерянность. И – страх?
Братья, значит, по несчастью.
С орком.
Но Всеобщий с орочьим акцентом показался почему-то приятнее, чем чудовищно изуродованный Квэниа в устах здешних «ролевиков». Орк был из его мира, безвозвратно, кажется, потерянного. Ниточка. Какая уж есть. «Свой», как ни смешно. Он что, тоже видит в Линдоре «своего», раз так мирно настроен?
- Вляпался, - подтвердил Линдор неожиданно севшим голосом. – Шел по лесу, вдруг всё поплыло, шагу сделать не успел...
- А вокруг – это, - кивнул орк. – Это что, здешние маги балуются?
- Нет здесь магов, - вздохнул Линдор.
- Как – нет? – не поверил орк. – Врешь! Все вы...
- Можешь не верить. Но я здесь уже год. И ты, скорее всего, надолго. Разве что повезет опять случайно оказаться там, где откроется проход.
- Год?! – орк в полном расстройстве сел прямо на землю возле бака. – Э-эх! А я кузницу купил...
- Кузницу? – эльф поднял бровь. – Ты?
- А что? По-твоему, ежели орк – так сразу разбойник? Спесь ваша эльфийская... Ну, погулял по молодости, да. Традиция. Или не знаешь? Себя показать надо: есть война – на войну, нет войны... по-всякому. А потом уж осесть, семью завести...
Линдор смутился. Не он ли втолковывал новым знакомым, что хоть нет между эльфами и орками дружбы, хоть и любят орки разбой, но никогда они не были «Слугами Зла»?
- Ну вот, - продолжал между тем орк. Видно, желание выговориться пересилило обиду и недоверие. – Пошел, значит, два дня назад в одно село – кузницу там продавали. Договорился, задаток дал... Иду обратно, довольный. И тут... Я туда, я сюда... – Орк добавил пару слов на родном языке. Понятно, каких. – Представь: устроился в каком-то подвале подремать, куртку сдуру снял, под голову подложил. Просыпаюсь – ни куртки, ни ножа! Украли! У меня! Хорошо хоть, сапоги не стянули...
Эльф кивнул. Страх и отчаяние первых дней он хорошо помнил. И как, стыдно сказать, по помойкам рылся, плюнув на всякую эльфийскую гордость. Голод прижмет...
Он достал из сумки купленную на ужин колбасу:
- Держи. Тебя как звать-то, кузнец?
Орк чиниться не стал и жадно зачавкал.
- Шаграт, - прошамкал он с набитым ртом. – А ты кто?
- Линдор, - вздохнул эльф. – Лучник... был.
И неожиданно для себя сел рядом с Шагратом и начал рассказывать. Как его меч – нет, не украли – отобрали здешние стражи порядка. Как местные принимали за сумасшедшего. Как нанимался на черную работу – за гроши, за еду (о помойках умолчал). И всё пытался выяснить, где найти здешнего мага, а никто не понимал, чего он хочет. Потом наткнулся в провонявшем гарью парке на... эльфов?! Только с горя можно было решить, что эльфы могут так коверкать эльфийский. Бросился к ним, заговорил... его даже, хоть с трудом, но поняли... И радость обернулась шоком. Они играли в эльфов! И его мир, и порталы между мирами здесь считались сказкой. Наверное, от таких же бедолаг, как он, что-то слышали, досочиняли кучу небылиц... и всё. Помощи ждать неоткуда. Похоже, никто не знал, как и почему открывается проход и что с этим делать.
Хотя эти любители игр помогли, чем могли. Когда, наконец, поверили, кто он на самом деле. Один из них у себя поселил, работать пристроили «консультантом по ролевым играм» - всё же не ящики таскать...
Шаграт кивал, хмыкал. Потом поинтересовался, не нужен ли кузнец – небось, хорошие доспехи они делать не умеют?

Осенний ветер нес по мостовой листья. Вечерело.
На одной из минских улочек эльф и орк вели душевную беседу.

[Stasia]

№9

Я верю

Они умирали один за другим. Сначала Красс и Варука, плечом к плечу, до последнего пытающиеся сдержать натиск врага. Потом Найда. Где-то вдалеке, скрытая густой серо-красной дымкой, закричала Рада. Я попытался бежать к ней, но что-то не давало двинуться с места. Проткнутый насквозь упал Сэм. Кира. Снова кричала Рада, а я все не мог пошевелиться, стянутый невидимыми путами. Пустота и безысходность заполняли душу. Туман сгущался. Из мглы ясно прозвучал знакомый голос.
- Это твое будущее, Шейн.
- Нет!
- Смирись с неизбежным. Он ищет тебя. Он близко.
- Проваливай!

Остатки сна медленно рассеивались, оставляя лишь легкий привкус горечи. Снизу слышалась музыка, голоса и смех. «Могли бы и позвать…» - пришла вдруг досадная мысль. Из горла вырвался хриплый, почти истеричный смешок. Я тряхнул головой. Под кроватью легко нашлась моя старая дорожная сумка. Через черный ход, по лестнице... Но только разок взглянуть…
На виолончели играл Варука, рядом Сэм на барабанах, Найда подыгрывала на пианино. Посерди комнаты, дурачась, кружили Кира и Рада.
- Шейн еще не проснулся? – выкрикнул из кухни Сэм, когда музыка ненадолго прервалась.
Я поспешно спустился, проскользнул в кладовую и дальше к выходу.
- Ничего не изменить, – говорил голос из моих снов. – Ему нужен твой дар, и он придет за ним. Он найдет тебя.
Дар… или проклятье… видеть сокрытое. Не умея изменить исход. После двух лет… я почти поверил, что свободен. «Ничего не изменить…» Но это неправда. Выбор есть всегда.
- Шейн!
Я обернулся. Рада стояла на пороге, зябко ежась под прохладным ночным ветром.
- Ты куда?
В голосе прозвучала тревога. Я молча глядел на нее, не зная, что ответить. Она перевела взгляд на сумку, нахмурилась. Подняла голову, заглядывая мне в глаза.
- Не уходи…
Выбор есть всегда. И я делаю свой.

[Stasia]

№10

Ана Ръина

Когда тебе тридцать шесть, жизнь по-прежнему хороша.
Ты домучиваешь последнюю грамоту и ставишь небрежную подпись. Принципиально - кириллицей. «Ана Ръина» – вот так. На фоне крестов почти поголовно неграмотных франков она будет выглядеть великолепно.
Королева скупо усмехнулась. Эта грамота последняя – не только на сегодняшний день.
Вообще.
Завтра во время охоты в Санлисском лесу «Ана Ръина» будет похищена. Шила в мешке не утаишь – и скоро все Королевство Французское узнает имя злодея: Рауль де Крепи-ан Валуа… о котором давно уже судачат при дворе.
Граф женат, и его супруга – та еще стерва! – до сих пор не смирилась, что сердце мужа ей давно не принадлежит. Конечно, она не даст согласия на развод, напротив – забросает папу жалобами на двоеженство графа. Рауля могут даже отлучить – и нет страшнее кары для христианина!
Графа это не остановило. Даже когда поздней ночью, обессилевшая от ласк, она расписывала самыми страшными красками все возможные последствия их замысла, он не дрогнул. Притянул к себе и жарко выдохнул:
– Анье, тебе… тебе что-то грозит?
– Нет, – честно отвечала она. – Я невинная жертва. По крайней мере, в глазах святой церкви. Слабая женщина, в твоей власти делать со мной что угодно – ты виновен.
– Ну вот и ладно.
– Зачем тебе это? Ты не счастлив тем, что у нас есть? Что мы можем быть вместе – как сейчас – и все смотрят на это сквозь пальцы?
Он приподнялся на локте и серьезно посмотрел на нее – сверху вниз:
– Я хочу, чтобы ты была моей. До конца дней моих и после тоже. Спи, моя королева.
Анна только теснее прижалась к горячему, остро пахнущему потом телу.
В конце концов, даже королева имеет право подчиняться.

[Stasia]

№11

Клетка

Новичок казался идеальным. Все по-своему красивы, но этот отдавал нездешним совершенством. Плавные линии, ничего лишнего, творение, рядом с которым можно быть бесконечно. Новичок нарушил извечный круговорот событий: рождение, формирование, работа, смерть. Циклы, как заведено от начала мира и должно быть до его конца. Практически каждый проходил через великий цикл. Через малый же проходили все – каждый рождался и умирал. Довольно часто кто-то погибал раньше соседей-ровесников, реже гибли большими группами, огромными группами – это тоже было нормой и обыденностью.
Новичок поломал весь уклад. Во-первых, он не рождался, а пришел извне. Во-вторых, он не рос и ни насколько не изменился. В-третьих, он решил не умирать. Положенный цикл прошел, и рядом с новичком никто не умер. Если великий цикл позволено нарушать, то не такой уж он и великий, может, даже и не цикл вовсе. За вторым слоем не умер третий, каждый новый слой захватывал все больше и больше. Некоторые все равно умирали в положенное время. На их место вставали другие, которые не знали смерти, смерти просто не стало.

– Прогноз вполне благоприятный, думаю, Вы имеете все шансы обойтись даже без химиотерапии. Операцию назначим на вторник. И ради бога, не волнуйтесь. После операции половина пациентов забывает о своем диагнозе до конца жизни, но и химия – это не конец света, а там результаты еще лучше.
– Спасибо, доктор.
– Это моя работа. Хорошо, что вовремя обратились.

[Stasia]

№ 12

Люди огня

Закат уже окрашивал окрестный лес в багровые тона, крепчал холодный ветер, но в пещере было душно. Отряд привычно занимался обустройством ночлега, люди устало переговаривались между собой.
Устало... Сэлли вздохнула и кивнула ближайшему человеку, чтобы он заменил её у костра. Ей не сиделось, да и мысли постоянно возвращались к разговору, что её воевода вёл сейчас с их случайным попутчиком. Случайным, но встретившимся как нельзя кстати. Повезло. Может же им иногда везти?...
Сэлли прислонилась к стене возле входа в пещеру. Ей как раз были видны две интересующие её фигуры. Воевода, массивный, благодаря меховому плащу похожий на медведя, и юноша, время от времени нервно перебивавший собеседника.
Интересно, какой будет его реакция? Сэлли привыкла к недоверию, враждебности, страху. Это было несправедливо, но и к несправедливости она тоже привыкла. Но этот паренёк принадлежал к дворянскому сословию Среброграда, и его помощь очень бы пригодилась, чтобы получить аудиенцию у тамошнего князя. А там...
Наконец, разговор завершился. Воевода отправился на осмотр окрестностей, а юноша пошёл прямо к пещере. Сэлли постаралась улыбнуться ему как можно приветливее.
Безрезультатно.
- Это правда? - хмуро спросил он.
Можно было бы потянуть время, переспросить, уточнить вопрос... Но к чему всё затягивать?
- Да, Зак, правда.
- Докажи.
Сэлли подняла вверх ладонь, вокруг которой тут же заплясали огоньки пламени. Затем лёгкий взмах рукой, и они исчезли, не оставив и следа на коже.
Зак посмотрел на неё с обидой.
- Но зачем вы втянули в это меня?! Почему не сказали сразу, почему только сейчас?
- Втянули? - слегка удивилась Сэлли. - Если помнишь, мы спасли тебя от разбойников.
Зак продолжал стоять с выражением глубокой обиды на лице.
Ну, хоть не боится... Пока.
Сэлли снова улыбнулась.
- Мы ничего от тебя не требуем. Как и планировали, дойдём вместе до Среброграда. Тебе-то уж точно будет так безопаснее, чем идти в одиночку.
Она позволила себе небольшую паузу, и затем продолжила.
- Но если ты захочешь отблагодарить нас, вернуть свой долг, то мы были бы признательны за помощь. Мы хотели бы встретиться с князем.
- Он не будет вас слушать и, возможно, арестует.
- Это уже не твоя проблема.
Зак помолчал, обдумывая, и неохотно кивнул.
Вот и славно!
Сэлли уже поворачивалась, чтобы уйти обратно к костру, когда Зак протянул как-то совсем по-детски:
- Но вы же выглядите совсем как обычные люди...
Ох, ну конечно же. Снова эти слухи, распускаемые сдавшимися князьями. Впрочем...
- А кого ты ожидал? - ответила она с лёгким раздражением.- Людей с ужасным обликом и диким нравом? Огненных элементалей, каждый шаг которых вызывает пожары? Или может быть пособников демонов, а? Да, мы – люди огня, но мы не просили о нашем даре и получили его слишком большой ценой. И мы сражаемся с демонами, а не заманиваем к ним невинных людей, если тебя интересует именно это. Ты, Зак, чужой в нашем отряде, а значит у тебя есть великолепный шанс увидеть всё своими глазами. Верь себе, а не лживым слухам!
И с этими словами она развернулась и решительно прошла в глубь пещеры.
Сэлли усмехалась. Гордая эмоциональная речь - как раз то, что было нужно. Может и правда задумается? Хотелось бы.
Вот только немного грустно. Зак действительно чужак в их отряде, но он скоро вернётся домой, к своим родным и друзьям. Кто-то же у него есть. А они - чужаки для всего мира. Да и не может быть по-другому, когда природа их силы непонятна даже для них самих, а за содействие их отряду в ряде территорий полагается смертная казнь. Ох уж эти сдавшиеся князья… Предатели!
Сэлли тряхнула головой, привычно прогоняя тревожные мысли, и отправилась ужинать. Ничего, они ещё повоюют.

[Stasia]

№13

И чужой стал одним

Насколько он знал историю, их племя всегда жило на возвышенности. Кто-то считал её горой, кто-то всего лишь холмом, но оттуда в любом случае неплохо обозревались окрестности. И климат был достаточно приятный. По крайней мере, они там никогда не мерзли. Он помнил и об этом, и иногда сожалел, что ему пришлось переселяться. Но обо всем по порядку.

Когда он начал осознавать себя, он практически полностью был предоставлен сам себе. Позже ему объяснили, что он был последним ребенком в их племени, после уже матери не рожали, и потому его сторонились – кто-то из боязни навредить, многие из зависти и ревности. Но для себя он решил, что, так как не знал ни отца, ни матери, ни тех, кто их бы знал, его больше всего боялись, потому что не понимали, чей он. И главное, кто он. Боязнь в глазах окружающих лучше всего превращает в изгоя. Но даже изгою надо как-то существовать. И он учился. Он смотрел и слушал, наблюдал и размышлял. А потом стал пробовать что-то делать сам. Он начинал с малого, но когда другие увидели, что у него получается, они совсем испугались. И прогнали его. «На этой земле тебе нет места, – сказали они, – уходи».

Он был ещё юн. Он испугался и разозлился. Он возненавидел их и решил отомстить. Тогда, чуть более семи с половиной тысяч лет назад, они показались ему кучкой вздорных божков и богинь, старых и дряхлых, ни на что не способных. Он убежал за пределы бытия и уже оттуда просто взял и смял старый мир как увядший цветок.

А потом создал мир заново. Пока творил, он не особенно разбирал материал, брал и обломки старого мира. И они, конечно, этим воспользовались. Божественная сила просто так не уходит даже от стариков. Они просочились в новый мир, засели в его уголках, в памяти. Они и теперь тут, но что может одна только память? Он не трогал их больше, давно уже сполна утолив жажду своей мести.

Проблема была в другом. Он, в своем одиночестве, давно уже натешился играми с миром. Упился равнодушием к нему. И даже заново проникся ответственностью за его судьбу. И именно эта ответственность не позволяла ему бросить постаревший, поломанный и кое-где подлатанный Мессиями мир на произвол случая.

Поэтому сейчас он сидел перед удобным интерфейсом управления миром, уставившись в бегущие по экрану цифры 7520, 5730, 2012, 1433*, иногда легонько потирая большим пальцем правой руки кнопку «Delete».


* 7520, 5730, 2012, 1433 – 2012 год в разном летосчислении.

[Stasia]

№14

Искусственный отбор

- Вы понимаете, что мне предлагаете, - произнёс Кен Ренар. - Помимо того, что это должностное преступление, моя виза под этой бумагой нанесёт большой ущерб республике.
- Но ваш риск щедро вознаградится, - улыбнулся его собеседник, раскрывая компактный дипломат. - Здесь только задаток. Остальное получите сразу, как под документом окажется ваша подпись. А насчёт ущерба республике - ну вы же взрослый человек, откуда этот глупый пафос? Значение имеют только деньги и власть, всякая демагогия о патриотизме и долге - лапша на уши для дураков.
- Я подпишу, - сказал Ренар.

***

- Наконец-то я могу себе позволить такие напитки, - Ренар пригубил ландштайнское красное шестидесятилетней выдержки. - Эта бутыль стоит как мой прежний месячный доход. Но теперь-то я развернусь. Новый "Махайрод" последней модели, на котором я тебя привёз сюда, на очереди - один шикарный особняк, что я приглядел в Золотом посёлке.
- Не слишком ли ты резко начал? - спросила Илития, беря хрустальный бокал. - Ты только недавно занял эту должность, может, не стоит пока спешить?
- Я много лет добивался избрания в Координационный комитет Дорианской республики, - сказал Ренар. - Сколько усилий я потратил, чтоб занять этот пост, сколько пришлось прикидываться идейным борцом в движухе неогуманистов. Теперь я хочу получить результат от моих трудов.
- А зачем ты начал строить козни Мольнару? - поморщилась Илития. - Кто сейчас ты и кто такой он? Забудь про него. То, чего ты достиг, для него само по себе унижение.
- Я хорошо помню, как этот урод насмехался надо мной, радовался моим неудачам, - ответил Ренар. - Но теперь моё положение позволит стереть его в порошок. То, что я шепнул кому надо, чтоб его вышибли с работы, - только начало. Скоро на него сфабрикуют уголовное дело, я уже тоже поговорил с кем надо.
- Не слишком ли жестко? - взгляд жены стал испуганным.
- Нет, - усмехнулся Ренар. - Власть нужна, чтоб удовлетворять желания. А я сейчас хочу денег и мести.
Он пригубил ещё вина, наслаждаясь не столько вкусом, сколько осознанием статусности и напитка, и этого самого дорогого в столице ресторана.
- У меня большие планы, - поведал он. - Сейчас выделили бюджет на строительство одного важного объекта, которое курирует моё ведомство. Представляешь, сколько денег может прилипнуть к рукам! Я буду купаться в роскоши! И сотру в порошок всех, кто когда-то мне досадил! И ведь мой нынешний пост не предел! Подумай, какие открываются перспективы...

***

- Тестирование завершено, - равнодушно объявил электронный голос.
Ренар снял шлем, шлейфом проводов тянувшийся к изголовью кресла и вопросительно уставился на председателя отборочной комиссии. Тот был хмур.
- Я не прошёл проверку? - выдавил из себя Ренар, чувствуя в груди холодок.
- Нет, - покачал головой председатель. Взгляд его выражал брезгливость, словно перед ним было мерзкое насекомое. - Первые же минуты моделирования показали вашу истинную натуру. Так что в Координационный комитет вас не допустят. И результаты теста будут занесены в ваше досье. Всё, освобождайте место! Следующий!
- Всё-таки здорово придумано с этим пси-моделированием, - сказал второй член комиссии. - В виртуальном мире ставишь человека в ту или иную ситуацию и смотришь, как себя поведёт. Сразу выясняется, кто есть кто и кто чего стоит. Столько разных, хм, неподходящих людей смогли отсеять.
- На том и стоит новый порядок в республике, - ответил председатель. - Кадры наше всё. Как ещё отобрать порядочных людей среди массы корыстных карьеристов?
Ренар тем временем понуро направился к выходу. "Эти тест-машины не должны стать преградой! - в отчаянии думал он. - Всегда можно что-то придумать. Смоделировать программу, которая отобразит нужную картину. Или подкупить тех, кто проводит тест. Обойти всегда можно!".

[Stasia]

№15

Крот

- Инспектор Шульц! – начальник смотрел на меня весьма недобро, я бы сказал, даже с некоторым отвращением
- Да, шеф?
Громадная потная туша шефа, расплывшаяся в кресле, производила на неподготовленных людей неизгладимое впечатление. Кресло, кстати, делали по спецзаказу.
- Инспектор, у нас в отделе завелся крот.
- Откуда данные?
- Он хитрый, гад, явно не светится. Мы проанализировали действия противника за последний год. Подряд несколько роковых случайностей – две операции сорвано начисто, трое наших погибло. Наука утверждает – однозначно была утечка информации.
- Так точно, шеф. Я и сам нечто подобное чувствую.
- Думай, Шульц, как нам его вывести на чистую воду.

Война с андроидами шла уже три года. А так все хорошо начиналось – «незаменимые помощники, прекрасные собеседники, опора на старости лет!». Пока их было мало, они вели себя согласно инструкции. А вот когда производство андроидов встало на поток и их количество стало сравнимо с численностью людей – чертовы роботы взбунтовались. Самое паршивое, что их не отличить от человека, даже если разрезать. Биотехнологии, мать их. Единственное различие – андроиды не дают потомства. Поэтому шеф и доверяет мне – у нас с Элис трое прелестных ребятишек. Наш отдел ловит шпионов, проникающих в столицу. В последнее время эти сволочи стали делать двойников реально существующих людей, и только их неадекватное поведение позволило предотвратить взрыв Главной энергостанции. Страшно представить, что будет, если они научатся вести себя как люди.

На следующий день я представил начальнику свой план. Простой и гениальный, как и все мои дела. И почему я до сих пор не начальник отдела?
Под подозрением были пять сотрудников, у остальных просто не было допуска к нужной информации. Шеф вызвал каждого по очереди, и приказал подготовить конспиративную квартиру для встречи его, шефа, с группой агентов, подготовленных к внедрению во вражеские ряды. Подготовить квартиру, но самому там не светиться – никто не должен видеть суперсекретных агентов. Андроиды не могли упустить случай разом покончить с шефом и с подготовленными агентами. Естественно, подозреваемым шеф назвал разные адреса. Дальше просто. Где рванет – тот и крот.

Мы с шефом маялись в его кабинете третий час. Он дымил жуткими сигарами и обильно потел, так что мне хотелось убежать на свежий воздух, несмотря на отличную вентиляцию. Наблюдение за адресами мы не ставили, чтобы не спугнуть предателя. Все-таки народ у нас работал опытный.
- Интересно, на чем его прихватили андроиды? – задумался начальник.
- Деньги и обещание жизни после их победы.
- Ну не такие у нас дураки, чтобы верить таким обещаниям.
Наконец полицейская волна взорвалась сообщениями – взрыв большой мощности на заброшенном складе недалеко от порта.
- Кранц, сволочь! – застонал шеф. – А я его любил как сына!
- Шеф, разреши, я сам его возьму?
- Давай, только тихо, огласка нам ни к чему.

Кранц сидел в своем кабинете и слушал полицейскую волну. Вид у него был ошалелый, как будто он ни при чем.
- Ну что, предатель, радуешься? – прорычал я. Он глянул на меня бешеными глазами. Его рука скользнула за пазуху, но я был готов к такому развитию событий. Да и стреляю я лучше.

- Извини, шеф, живым взять не удалось.
- Ладно, зато от иуды избавились, – шеф налил мне полный стакан отменного коньяка. Мы выпили – начальство признавало только стаканы, причем полные и одним махом.
Опять придется изображать опьянение - ведь на нас, андроидов, алкоголь не действует.

[Stasia]

№16

История одного преступления

Денис Орешкин был честным человеком, но с тех пор как в августе девяносто первого демократия победила прогнивший социализм, был вынужден это скрывать. Нельзя сказать, что Денис попал в плохую компанию, компания оставалась та же, но вот настроения в ней изменились, и честность в общественном мнении вдруг превратилась в глупость, патриотизм стал последним прибежищем негодяев, а любовь выдумкой женщин, с помощью которой они удерживают мужчин. В два часа ночи у станции метро Университет он, сидя на лавочке, честно пытался нагулять сон. Бессонница началась у него сразу после того, как рассерженные его нежеланием поднять цены коллеги по торговому бизнесу отправили незадачливого продавца печатной продукции в больницу с гематомой левой почки. Компанию ему составлял сосед по подъезду и просто хороший приятель Антон Ермолаев, единственным недостатком которого, с точки зрения Орешкина, было то, что он с гордостью называл себя гопником.
Этот пьяный Денису не понравился сразу, как только появился на горизонте. Хорошо одетый мужик внушительного телосложения, пошатываясь, явно шёл именно к ним и, приблизившись на расстояние в десять, метров заявил:
– Как хорошо, что я вас нашёл. Давай выпьем!
В тряпичной авоське у незнакомца приятно позвякивали две бутылки водки, и друзья приняли поступившее предложение единогласно. Однако вскоре они были выпиты, и Антон, получив от «спонсора» деньги, два раза бегал до ларька. К концу четвёртой бутылки мужик начал клевать носом, и Денис услышал от своего друга предложение постоять на стрёме. Участвовать в краже Орешкину не хотелось, и он осторожно возразил:
– Ты думаешь, что у этой пьяни есть деньги?
– Раз пьёт значит есть, – сказал Антон, и Денис покорно отправился выполнять поручение. Не успел Орешкин выкурить полсигареты, как страшный крик заставил его обернуться. Представшая его взору картина была ужасна: мужик держал Антона за воротник на вытянутой руке и ноги последнего временами отрывались от земли. В глазах Ермолаева застыл страх, а лицо стало принимать нездоровый синюшный оттенок.
– Эй ты, длинный в шляпе, поймал мне тачку и снял мне бабу! – заорал мужик, а потом чуть тише добавил. - А не то я твоего друга придушу. -
Первым желанием Дениса было броситься ловить для мужика тачку, как снимают баб застенчивый парень даже не представлял, но улица в это время суток была пуста совершенно. Бросить Антона Орешкин не мог, но и отбить друга силой был не способен. Драться Денис не умел. И тогда, движимый скорее отчаяньем, чем расчётом, он в миролюбивом жесте развёл свои руки в стороны и, на ходу вспоминая повадки сектантов, жизнерадостным голосом произнёс:
– А вы знаете, что вас Бог любит? – и, не давая опомниться, стал говорить мужику о любви Бога к людям, о великой жертве Христа и о том, что они с Антоном баптисты и он должен срочно ехать в Балашиху, где пресвитер баптистской церкви крестит в местном пруду всех желающих. К концу речи мужик, отпустив Ермолаева, сел на лавку и сразу уснул, Убедившись, что другу уже ничего не грозит, Денис сразу направился в сторону дома и, только перейдя улицу, вдруг обнаружил, что Антона рядом с ним нет. Развернувшись на сто восемьдесят градусов он увидел, как Ермолаев лишь собирается идти в сторону перехода. Возвращаться Орешкину не хотелось, и он подождал друга на своей стороне. Добежав до Дениса, Антон протянул ему пачку денег и быстро сказал:
– Держи! У него котлы классные я их в темноте не нашёл.
Не то чтобы Орешкину были не нужны деньги, скорее наоборот, но его природная честность восстала, и он был готов, наплевав на то, что его начнут считать дураком, потребовать от Ермолаева отнести эти деньги назад. Уже начав мысленно подбирать слова для пламенной речи, Денис услышал возмущённый крик Антона:
– Вот чёрт! Мои часы уносят! – и посмотрел в сторону лавочки. Молодой парень, полночи разъезжавший вокруг станции метро на очень редких в то время и более чем дорогих, заграничных роликовых коньках, склонившись над пьяным, методично ощупывал карманы. Когда роллер, сунув что-то в карман, удалился, Орешкин вдруг понял, что возвращать деньги глупо. Ну, а когда сразу же вслед за роллером к мужику подошли две молодые девушки в мини-юбках и ставших недавно модными чёрных чулках и сняли с последнего туфли, Денис успокоился и взял свою долю.
Тем временем, посмотрев, как друг прячет деньги в карман, Антон заметил:
– А мне понравилось с тобой работать, раньше я пьяных избивал, - и, не дождавшись ответа, пошёл в сторону дома. Денис же шёл вслед за другом, и на душе у него было очень погано, ему казалось, что сегодня он совершил святотатство.

[Stasia]

№17
(вне конкурса)

Песочек
(Хоррор)

Бабушка-пенсионерка и студент Даня застряли в лифте. Данька через 5 минут ожидания сел на корточки и включил ноутбук – початиться захотелось. Вопрос был только один - где раньше сядет батарея: в ноуте или мобильнике. И успеет ли он, Даня, пообщаться. Старушка, поджав губы, наблюдала со своего угла за светящимся квадратом экрана - баловство, да такое, что детей не оторвешь.
- И шо ента жа штрочки? - неожиданно для самой себя спросила она.
- Я пишу ей, а она отвечает, - задумчиво произнес Даня, одновременно барабаня по клавишам.
- И шо отвечает?
- Пишет, что на ней легкий халатик, под которым ничего нет.
- А ты?
- А я пишу, что вообще не за сексом в эту комнату пришел, а просто так, поболтать.
- А она?
- А она пишет, мол, обними меня и поцелуй.
- А ты?
- А я пишу, что мне футбол интересней
- А она?
- Пишет, - я неторопливо потягиваюсь, как кошка, и с меня падает халатик.
- Ого! А ты?
- Одеваю ей халатик обратно и заказываю билеты на футбол.
- А она говорит: "Представь, что мы с тобой в лифте застряли."
- Ух ты, а шо отвечаешь?
- Пишу - взял отвертку, плоскогубцы и починил лифт.
- А дальше?
- Она пишет - представь, что мы с тобой ехали в машине и она сломалась. А вокруг ночь такая теплая, травы пахнут.
- Ишь как. А ты?
- Отремонтировал быстро машину и поехал. Мы ведь на футбол опаздываем.
- А она?
- Пишет – представь, мы с тобой в дорогом отеле. Огромная широчайшая кровать. Мы полностью обнажены…
- О-хо-хо! Ну а ты?
- Звоню стюарду, чтобы притащил холодного пива и включаю спортивный канал.
- Мать честная, ну а что же она?
- Она… она как-то с перебоями и ошибками печатает. Пишет, что сорвала со стюарда одежду, набросилась на него и повалила на кровать. Ну а я, само собой, печатаю, что вышел из номера…
- Нет, ты никуда не пойдешь! – старушка отбросила в сторону сумку с купленным за полцены просроченным йогуртом и набросилась на Даньку.
- Ни хрена не пойму - лифт третий час ходуном ходит и песок из него сыпется. В данный момент ремонт невозможен, - спокойно отбрыкивался от наседающих жильцов мастер по ремонту лифтов.

[Stasia]

Дамы и господа, сим объявляю обсуждение и голосование.

Выбираются первые 6 мест:

за 1 место - 10 баллов
за 2 место - 7 баллов
за 3 место - 5 баллов
за 4 место - 3 балла
за 5 место - 2 балла
за 6 место - 1 балл

Внимание! Голосование слать мне в личку. После подведения итогов конкурса все голоса будут обнародованы.

В исключительном случае голосующий имеет право присудить двум рассказам одинаковое место. Однако оно будет более низким из двух (например, два третьих места и ни одного второго), в целях более тщательной оценки достоинств каждого из рассказов.

Напоминаю:
При оценке рекомендуется обращать внимание на:
- соответствие тематике конкурса;
- язык, стиль;
- сюжет;
- оригинальность, "полет фантазии";
- авторскую идею.
Весьма желательно дать более-менее развернутый отзыв с обоснованием своей оценки.

Внимание: Авторы ДОЛЖНЫ участвовать в голосовании. И желательно - в обсуждении тоже. Но они не имеют права голосовать за собственный рассказ. Баллы, отданные за собственный рассказ, не засчитываются.

Голосование продлится до 15 февраля (включительно).

Добро пожаловать!

[Stasia]

Итак (сорри за задержку!) встречаем наших победителей:

1 место - №8 "Неоригинальная история" - 61 балл - Ирина!!!
2 место - №3 "Дебют королевы" - 39 баллов - ваша покорная слуга
3 место - №5 "Под мостом" - 33 балла - Камил!

4 место - №6 "Таких не берут в космонавты" 32 балла - Кристобаль Хозевич
5 место - №15 "Крот" - 27 баллов - patr
6 место - №9 "Я верю!" - 26 баллов - упс, инкогнито...

Далее в нашей программе:
24 балла - №14 "Искусственный отбор" - Фрегат
22 балла - №10 "Ана Ръина" - снова ваша покорная слуга & (хе-хе) Бывалый
19 баллов - №4 - Калиф-на-2-часа
17 баллов - №11 "Клетка" - Камил
16 баллов - №2 "Давай, Уварова!" - Лена
12 баллов - №13 "И чужой стал одним" - Калиф-на-2-часа
11 баллов - №12 "Люди огня" - Лилиан
4 балла - №1 "Выпускница" и №7 "Иная" - оба раза Робин-Гут
0 баллов - №16 "История одного преступления" - Скиф

Поздравляю Ирину, Камила, всех авторов, которые еще раз доказали, что они - молодцы!