НАВСТРЕЧУ
Я воплощаю собою безбрежность.
Ты растворяешь в разлуках нетленность.
Мягко крадётся фривольная нежность,
Но засыпает пресыщено леность…
Я размываю границы возможного –
Миродержателем беспредельного.
Ты отдаёшься претензиям должного,
Чопорным чарам формально-нательного.
Гневом и яростью плачет окраина –
Царство моё в каземате безличного.
Ты где-то в центре, под скипетром Каина,
В фаворе звёздном у безразличного.
Руку протягиваю в неизвестное –
Ногти скрипят и царапают вечное.
Ты оставляешь без грусти безвестное –
В новой попытке найти человечное…
ПОЭЗОКУРАЖ, РОМАНТИКА
Модератор: K.H.Hynta
Бессонница
Не спится… Тысячи слонов
Бредут по Внутренней саване.
Со счёту сбился… На диване
Реальность нити вьёт из снов.
Клубки несбывшихся кошмаров
Скулят обиженно у ног.
И сновидений пьяный бог
Не дышит в ухо перегаром –
На кухне тешит кофеином
Свою поверженную гордость.
И потирает крылья Бодрость
Забавным ледяным пингвином.
Агонизируют химеры
В холодном смоге сентября.
И долгожданная заря
Вскрывает золотом портьеры!
Не спится… Тысячи слонов
Бредут по Внутренней саване.
Со счёту сбился… На диване
Реальность нити вьёт из снов.
Клубки несбывшихся кошмаров
Скулят обиженно у ног.
И сновидений пьяный бог
Не дышит в ухо перегаром –
На кухне тешит кофеином
Свою поверженную гордость.
И потирает крылья Бодрость
Забавным ледяным пингвином.
Агонизируют химеры
В холодном смоге сентября.
И долгожданная заря
Вскрывает золотом портьеры!
Цикл всадника.
Отворяется дверь и по выслуге лет
На заслуженный отдых уходят герои,
Унося славный груз отгремевших побед
И весь пафос времён разрушения Трои.
Забываются быстро как их имена,
Так и подвиги павших за правое дело,
Жизнь прошедшая – отблеск забытого сна,
Слава смертна, как смертно носителя тело.
Пуская мерина в галоп,
Навстречу старости седой
Несётся всадник молодой
Сквозь паутину древних троп.
Конь необъезженно хрипит,
Грызёт угрюмо удила,
Но Вездесущему хвала –
Подковами ломает быт.
Вздымается со свистом грудь,
Копыта поднимают пыль
И небыль, также как и быль
Клубится, затеняя путь.
Джигит, играющий уздой
Считает, друг его – Пегас
И правит прямо на Парнас
В попытке новой стать звездой...
Отворяется дверь и по выслуге лет
На заслуженный отдых уходят герои,
Унося славный груз отгремевших побед
И весь пафос времён разрушения Трои.
Забываются быстро как их имена,
Так и подвиги павших за правое дело,
Жизнь прошедшая – отблеск забытого сна,
Слава смертна, как смертно носителя тело.
Пуская мерина в галоп,
Навстречу старости седой
Несётся всадник молодой
Сквозь паутину древних троп.
Конь необъезженно хрипит,
Грызёт угрюмо удила,
Но Вездесущему хвала –
Подковами ломает быт.
Вздымается со свистом грудь,
Копыта поднимают пыль
И небыль, также как и быль
Клубится, затеняя путь.
Джигит, играющий уздой
Считает, друг его – Пегас
И правит прямо на Парнас
В попытке новой стать звездой...
Антисуицидальное.
Ни на чём никогда не спеши ставить крест,
Поразмысли ещё о тщете суеты,
И сравни все ответы на вечности тест,
Убедившись в фатальном нуле пустоты.
Никогда ни на чём ставить крест не спеши,
Без тебя есть кому быть распятым судьбой,
Если веришь в себя – без сомнений греши!
Что с того, что Рогатый придёт за тобой?...
Ставить крест не спеши ни на чём никогда,
Лучше звёзды на грудь примеряй по утрам,
И тогда растворится тоска без следа
Под налитою сотней наркомовских грамм.
Не спеши ставить крест никогда ни на чём,
Может быть, развернётся удача анфас,
И запутанный узел отцовским мечом
Ты разрубишь и радостно пустишься в пляс.
Ни на чём никогда не спеши ставить крест,
Поразмысли ещё о тщете суеты,
И сравни все ответы на вечности тест,
Убедившись в фатальном нуле пустоты.
Никогда ни на чём ставить крест не спеши,
Без тебя есть кому быть распятым судьбой,
Если веришь в себя – без сомнений греши!
Что с того, что Рогатый придёт за тобой?...
Ставить крест не спеши ни на чём никогда,
Лучше звёзды на грудь примеряй по утрам,
И тогда растворится тоска без следа
Под налитою сотней наркомовских грамм.
Не спеши ставить крест никогда ни на чём,
Может быть, развернётся удача анфас,
И запутанный узел отцовским мечом
Ты разрубишь и радостно пустишься в пляс.
Последний раз редактировалось anri4 13 сен 2008, 14:16, всего редактировалось 1 раз.
anri4 писал(а):Только работа была бы малоэффективной.
это можно изменить - ванна с парочкой масел и танцевать захочется
anri4 писал(а):Не спеши ставить крест никогда ни на чём,
Может быть, развернётся удача анфас,
И запутанный узел отцовским мечом
Ты разрубишь и радостно пустишься в пляс.
Славный стих и довольно хороший совет
Всё, что я должна, написано в налоговом кодексе. Что не должна - в уголовном. А остальное - твои домыслы...
Desentra
Разные есть рецепты. Хороший секс. говорят. тоже помогает.
Что стоит стих..
Что стоит мысль? Одетая в шелка,
Благословенная заморским грантом –
Она лишь рикошетит по талантам
Случайной пулей скромного стрелка.
Что стоит мир, оставленный в заклад
В ломбарде удивлённому еврею?
Он вход в полупустую галерею,
В которой разместился пыльный склад.
Что стоит стих, приправленный как суп,
Щепоткой специй самолюбованья?
Он вызывает только состраданье:
Забытый в морге безымянный труп.
Разные есть рецепты. Хороший секс. говорят. тоже помогает.
Что стоит стих..
Что стоит мысль? Одетая в шелка,
Благословенная заморским грантом –
Она лишь рикошетит по талантам
Случайной пулей скромного стрелка.
Что стоит мир, оставленный в заклад
В ломбарде удивлённому еврею?
Он вход в полупустую галерею,
В которой разместился пыльный склад.
Что стоит стих, приправленный как суп,
Щепоткой специй самолюбованья?
Он вызывает только состраданье:
Забытый в морге безымянный труп.
ТАЙНА
Где то в полых холмах, у ручья Конокрадов,
Прячет Тайна свои подвенечные платья
От нескромно-колючих завистливых взглядов,
Опасаясь ошибки не меньше заклятья.
Убежавшей невестой, покинувшей ложе
Жениха, не успевшего к сладкой развязке,
Тайна лёгким ознобом струится по коже,
Оставляя как память – чулки и подвязки.
Через табор уснувший, в родную пещеру
Возвращается девственно-юная Тайна.
Но всуе вспоминают её как гетеру,
Фетишисты обиженные неслучайно.
Примеряет красавица в гроте хрустальном
Неизвестности дымные аксессуары…
И любуется Тайна кольцом обручальным,
Обречённым остаться навеки без пары.
Где то в полых холмах, у ручья Конокрадов,
Прячет Тайна свои подвенечные платья
От нескромно-колючих завистливых взглядов,
Опасаясь ошибки не меньше заклятья.
Убежавшей невестой, покинувшей ложе
Жениха, не успевшего к сладкой развязке,
Тайна лёгким ознобом струится по коже,
Оставляя как память – чулки и подвязки.
Через табор уснувший, в родную пещеру
Возвращается девственно-юная Тайна.
Но всуе вспоминают её как гетеру,
Фетишисты обиженные неслучайно.
Примеряет красавица в гроте хрустальном
Неизвестности дымные аксессуары…
И любуется Тайна кольцом обручальным,
Обречённым остаться навеки без пары.
Мирооформитель
Вот здесь… я воздвигну высокий забор
И замок построю подобно скале,
Чтоб северный ветер, сорвавшийся с гор,
Не смог бы склонить орхидеи к земле.
А там… стол дубовый, беседку в саду…
В которой придирчивый старый сахем
Прикуривать трубку бы смог о звезду,
И потчевать дымом священный тотем.
Правее беседки, где дерзкий каньон
Равнинный ландшафт разорвал в пустоте,
Навешу мостом белокурый шиньон,
Скрывающий плешь на старушке-мечте.
Чуть ниже моста – небольшой водопад,
За ним – виноградник, нескошенный луг…
И ульи, разбросанные невпопад,
А также – любимая, сын мой и друг…
Вот здесь… я воздвигну высокий забор
И замок построю подобно скале,
Чтоб северный ветер, сорвавшийся с гор,
Не смог бы склонить орхидеи к земле.
А там… стол дубовый, беседку в саду…
В которой придирчивый старый сахем
Прикуривать трубку бы смог о звезду,
И потчевать дымом священный тотем.
Правее беседки, где дерзкий каньон
Равнинный ландшафт разорвал в пустоте,
Навешу мостом белокурый шиньон,
Скрывающий плешь на старушке-мечте.
Чуть ниже моста – небольшой водопад,
За ним – виноградник, нескошенный луг…
И ульи, разбросанные невпопад,
А также – любимая, сын мой и друг…
Забавный мир: своим мерцаньем
Мешает днём дремать в углу,
А ночью губит – состраданьем
К неону – вежливую Мглу.
Старушка пятится без боя,
Бежит от лазерных лучей,
Но увлекает за собою
Адептов плошек и свечей.
Хранители огня из лавы,
Устав от повседневных драк,
Бросают светлые анклавы,
Предпочитая полумрак
Безумью неживого света;
Им хочется побыть в тени,
Шепча восторженно куплеты,
И звёзд пересчитать огни…
Мешает днём дремать в углу,
А ночью губит – состраданьем
К неону – вежливую Мглу.
Старушка пятится без боя,
Бежит от лазерных лучей,
Но увлекает за собою
Адептов плошек и свечей.
Хранители огня из лавы,
Устав от повседневных драк,
Бросают светлые анклавы,
Предпочитая полумрак
Безумью неживого света;
Им хочется побыть в тени,
Шепча восторженно куплеты,
И звёзд пересчитать огни…
Слабые и Сильные.
Слабые тянутся к сильным
В поисках нужной опоры,
Лестью разносят обильной
Самовлюблённости споры.
Или сбиваются в стаи,
Рвут исполина на части.
И в торжествующем лае
Щёлкают скользкие пасти.
Сильные к слабым терпимы:
Ждут поклоненья харизме,
Плебсом возносятся в примы
В неисправимом снобизме.
Или вгоняют в безвестность
Братской невзрачной могилы
Слабую Неизвестность
Мощью насмешницы Силы.
Слабые тянутся к сильным
В поисках нужной опоры,
Лестью разносят обильной
Самовлюблённости споры.
Или сбиваются в стаи,
Рвут исполина на части.
И в торжествующем лае
Щёлкают скользкие пасти.
Сильные к слабым терпимы:
Ждут поклоненья харизме,
Плебсом возносятся в примы
В неисправимом снобизме.
Или вгоняют в безвестность
Братской невзрачной могилы
Слабую Неизвестность
Мощью насмешницы Силы.
Арабеска.
В садах Гаруна аль Рашида
Судья жестокий – Шариат
Держал наложницей Фемиду
В гареме с дюжиной наяд.
Внимали пленные гяуры,
Смотря на обнажённый бюст,
Словам непревзойдённой суры,
Слетавшим из прекрасных уст.
Но и халиф небезупречен –
Изгнал Ибн Рушда аль Мансур.
Твердил старик: «Мир бесконечен
В материальности фигур».
Аль Фараби скучал в Аллепо,
Ибн Сина – где-то в Бухаре…
Жизнь поразительно нелепа –
Лепёшкой сохнет на жаре,
Или скрипит рахат-лукумом,
Завязнув приторно в зубах.
Багдад с его столичным шумом…
Дамаска царственный размах…
Считают евнухи динары,
Эфенди ждут от неба чуда,
Но там навязчивым кошмаром
Парит огромная Гаруда.
Серп над вершинной минарета –
Вне геометрии Эвклида.
Сияет под лучами света
Дворец Гаруна аль Рашида.
В садах Гаруна аль Рашида
Судья жестокий – Шариат
Держал наложницей Фемиду
В гареме с дюжиной наяд.
Внимали пленные гяуры,
Смотря на обнажённый бюст,
Словам непревзойдённой суры,
Слетавшим из прекрасных уст.
Но и халиф небезупречен –
Изгнал Ибн Рушда аль Мансур.
Твердил старик: «Мир бесконечен
В материальности фигур».
Аль Фараби скучал в Аллепо,
Ибн Сина – где-то в Бухаре…
Жизнь поразительно нелепа –
Лепёшкой сохнет на жаре,
Или скрипит рахат-лукумом,
Завязнув приторно в зубах.
Багдад с его столичным шумом…
Дамаска царственный размах…
Считают евнухи динары,
Эфенди ждут от неба чуда,
Но там навязчивым кошмаром
Парит огромная Гаруда.
Серп над вершинной минарета –
Вне геометрии Эвклида.
Сияет под лучами света
Дворец Гаруна аль Рашида.
СТАНОВЛЕНИЕ
Я люблю этот мир: тёмный, скользкий и злой,
С его грязью, размазанной по тротуарам,
С его сексом, поэзией и детворой.
Я люблю его даже с попсой и пиаром!
Мир не любит меня. Говорит, что – эстет:
Элитарен, вальяжен, живу не по средствам.
Изгоняет из ниш и насмешливо вслед
Награждает в Нигде постоянным полпредством.
И я снова бреду по дороге из слов,
Попирая ногами кирпич силлогизмов.
Невод брошен давно, но мой скромный улов –
Черепаха и кит в плоском мире софизмов.
Я люблю этот мир: тёмный, скользкий и злой,
С его грязью, размазанной по тротуарам,
С его сексом, поэзией и детворой.
Я люблю его даже с попсой и пиаром!
Мир не любит меня. Говорит, что – эстет:
Элитарен, вальяжен, живу не по средствам.
Изгоняет из ниш и насмешливо вслед
Награждает в Нигде постоянным полпредством.
И я снова бреду по дороге из слов,
Попирая ногами кирпич силлогизмов.
Невод брошен давно, но мой скромный улов –
Черепаха и кит в плоском мире софизмов.
Стихи как скалы – нелюдимы,
Торчат в прибоях прозы дней:
- Для логики непостижимы
Метафоричностью своей;
- Для чувств - изысканы как франты;
А для морали – нескромны
Своей влюблённостью в таланты
И непризнанием вины;
- Для техники – слегка безумны;
- Для веры – слишком хороши;
- Для тишины – излишне шумны;
Пригодны только для души.
Торчат в прибоях прозы дней:
- Для логики непостижимы
Метафоричностью своей;
- Для чувств - изысканы как франты;
А для морали – нескромны
Своей влюблённостью в таланты
И непризнанием вины;
- Для техники – слегка безумны;
- Для веры – слишком хороши;
- Для тишины – излишне шумны;
Пригодны только для души.
БЕЗДЕЛЬЕ
Безделье – озеро Таланта,
В котором Творчество угрём
Ползёт по дну, подарком Санты
Приносит радость, и дождём
Шедевров или безделушек
Оазис создаёт в песках
Банальных истин, залпом пушек
Встречает, чествуя в веках!
Безделье – озеро Кретина,
В котором Лень, принцесса грёз,
Дворцы из прожектёрской тины
Сдаёт в аренду, тихий плёс
От Сытости до Конформизма,
И отмель для тюленьих туш,
Бесстрастная скупая призма
Полураспада наших душ.
Безделье – озеро Таланта,
В котором Творчество угрём
Ползёт по дну, подарком Санты
Приносит радость, и дождём
Шедевров или безделушек
Оазис создаёт в песках
Банальных истин, залпом пушек
Встречает, чествуя в веках!
Безделье – озеро Кретина,
В котором Лень, принцесса грёз,
Дворцы из прожектёрской тины
Сдаёт в аренду, тихий плёс
От Сытости до Конформизма,
И отмель для тюленьих туш,
Бесстрастная скупая призма
Полураспада наших душ.
СВИНГЕРЫ
Как скучен мир… Однообразие
Рождает Сытость и Разврат…
Проходит в спальню Эвтаназия,
Её встречает сэр Догмат…
Надежда замужем за Разумом,
Но лучший друг семьи – Успех!
Привычка ликом напомаженным
Экстаза вызывает смех.
Ему супруги надоедливой
Приятней молодая Страсть.
Спать с Верой любит Разум въедливый.
В лесбийской связи Лень и Власть.
С бисексуальным Постоянством
В забавных позах – Гнев и Жуть,
Гермафродитствует Жеманство,
И в латекс нарядилась Суть.
Мужей-красавцев толерантностью
Гордятся жёны, как своей
Субтильной сексуальной плавностью
Гордится прирождённый гей.
Как весел мир… Многообразие
Рождает Сытость и Разврат…
Здесь Красота и Безобразие
В постели… и не только спят….
Как скучен мир… Однообразие
Рождает Сытость и Разврат…
Проходит в спальню Эвтаназия,
Её встречает сэр Догмат…
Надежда замужем за Разумом,
Но лучший друг семьи – Успех!
Привычка ликом напомаженным
Экстаза вызывает смех.
Ему супруги надоедливой
Приятней молодая Страсть.
Спать с Верой любит Разум въедливый.
В лесбийской связи Лень и Власть.
С бисексуальным Постоянством
В забавных позах – Гнев и Жуть,
Гермафродитствует Жеманство,
И в латекс нарядилась Суть.
Мужей-красавцев толерантностью
Гордятся жёны, как своей
Субтильной сексуальной плавностью
Гордится прирождённый гей.
Как весел мир… Многообразие
Рождает Сытость и Разврат…
Здесь Красота и Безобразие
В постели… и не только спят….
Тишина и покой...
Тогда - последнии:
Молитва Разуму.
Мой Разум, не вводи в искусы:
Не дай абстракциям ожить,
Не верь чужим, бесцветным вкусам,
Не смей казаться, а не быть,
Не жди сенсорного причастья,
В Эмпирию Каприз не лей,
И кетчупом на Долг и Счастье
Не мажь мистический елей.
Не пачкай руки в трансцендентном,
Не бойся разрушать мосты,
И парадоксов тёмным тентом
Не укрывайся от Мечты.
Дай волю мне, не дав уделом
Безумного паяца роль.
И если можешь, между делом,
Вне логики любить позволь.
И кстати, если вдруг, случайно,
Ну, где-то там, в глуши дорог
Его ты встретишь – можешь тайно
Снять шляпу… если это Бог.
ПРАВКА
Третий день дождь уносит строку за строкой…
Пожелтевших иллюзий кружится листва.
Ветер мерзко свистит, нарушая покой,
Сквозняком выдувая из текста слова.
Третий день не горят фонари на углу.
Спотыкается взгляд о проплешины глав.
И абзацев провалы сползают во мглу…
И сливаются буквы в невиданный сплав.
Третий день истребляет сорняк запятых
Мой корректор на поле нескошенных трав,
И равняет причёску метафор витых
Вкус - неверный стилист и слепой костоправ.
Не о Том я пишу. Не о Том говорю…
И не с Теми сижу за картёжной игрой,
Не встречаю я с Той ранним утром зарю,
И не Тот, кем считает себя, разум мой
ТАВРО
Никогда и нигде, ни о ком и никак,
Ни во что, никому, никого и ни в чём
Не виню я за то, что рунический знак
Выжег Логос на мне раскалённым тавром.
Я не прячу его. Не пытаюсь свести.
Не на лбу. Что ж, спасибо Тебе и на том…
Хорошо, что колодки уже не в чести
Для всех тех, кто как я, появился рабом.
Их встречаю частенько, бродя по утрам, –
Вижу щёки и шеи, покатые лбы,
На которых сверкают лучи пентаграмм.
И мне хочется крикнуть: «Восстаньте, рабы!»
Спартаком Воля к власти взывает к борьбе.
Только с кем? И к тому же найдётся Марк Красс…
Ну а если поклонишься шлюхе-судьбе –
Для клейменого зада – златой унитаз!
Тогда - последнии:
Молитва Разуму.
Мой Разум, не вводи в искусы:
Не дай абстракциям ожить,
Не верь чужим, бесцветным вкусам,
Не смей казаться, а не быть,
Не жди сенсорного причастья,
В Эмпирию Каприз не лей,
И кетчупом на Долг и Счастье
Не мажь мистический елей.
Не пачкай руки в трансцендентном,
Не бойся разрушать мосты,
И парадоксов тёмным тентом
Не укрывайся от Мечты.
Дай волю мне, не дав уделом
Безумного паяца роль.
И если можешь, между делом,
Вне логики любить позволь.
И кстати, если вдруг, случайно,
Ну, где-то там, в глуши дорог
Его ты встретишь – можешь тайно
Снять шляпу… если это Бог.
ПРАВКА
Третий день дождь уносит строку за строкой…
Пожелтевших иллюзий кружится листва.
Ветер мерзко свистит, нарушая покой,
Сквозняком выдувая из текста слова.
Третий день не горят фонари на углу.
Спотыкается взгляд о проплешины глав.
И абзацев провалы сползают во мглу…
И сливаются буквы в невиданный сплав.
Третий день истребляет сорняк запятых
Мой корректор на поле нескошенных трав,
И равняет причёску метафор витых
Вкус - неверный стилист и слепой костоправ.
Не о Том я пишу. Не о Том говорю…
И не с Теми сижу за картёжной игрой,
Не встречаю я с Той ранним утром зарю,
И не Тот, кем считает себя, разум мой
ТАВРО
Никогда и нигде, ни о ком и никак,
Ни во что, никому, никого и ни в чём
Не виню я за то, что рунический знак
Выжег Логос на мне раскалённым тавром.
Я не прячу его. Не пытаюсь свести.
Не на лбу. Что ж, спасибо Тебе и на том…
Хорошо, что колодки уже не в чести
Для всех тех, кто как я, появился рабом.
Их встречаю частенько, бродя по утрам, –
Вижу щёки и шеи, покатые лбы,
На которых сверкают лучи пентаграмм.
И мне хочется крикнуть: «Восстаньте, рабы!»
Спартаком Воля к власти взывает к борьбе.
Только с кем? И к тому же найдётся Марк Красс…
Ну а если поклонишься шлюхе-судьбе –
Для клейменого зада – златой унитаз!
СЛЯКОТЬ
Слякоть: чувства, сомнения, глазки…
Сырость: мысли, неверие, жесты…
Грим выглядывает из-под маски.
Слёзно. Скучно. Зеваю… Фиеста.
Бесконечная в рифме и стиле
Виртуально-противная Слякоть.
Тем несчастным, которых избили,
Не особенно хочется плакать;
На кого замахнулись случайно,
Вспоминают торжественно, стоя…
Но фальшивят, юродствуя тайно –
Кетчуп льют вместо крови и гноя.
Слякоть: сель, имитация горя.
Сырость: пафоса пир, куртуазность.
Сладких слёз бесконечное море.
Грязь! Безликая скользкая влажность…
Слякоть: чувства, сомнения, глазки…
Сырость: мысли, неверие, жесты…
Грим выглядывает из-под маски.
Слёзно. Скучно. Зеваю… Фиеста.
Бесконечная в рифме и стиле
Виртуально-противная Слякоть.
Тем несчастным, которых избили,
Не особенно хочется плакать;
На кого замахнулись случайно,
Вспоминают торжественно, стоя…
Но фальшивят, юродствуя тайно –
Кетчуп льют вместо крови и гноя.
Слякоть: сель, имитация горя.
Сырость: пафоса пир, куртуазность.
Сладких слёз бесконечное море.
Грязь! Безликая скользкая влажность…
ИЗ ЖИЗНИ ЗВЁЗД
Звезда, к звезде прильнув фривольно,
Тихонько шепчет о своём…
Смеются обе, но невольно
Планету потчуют огнём.
Сгорает спичкой атмосфера.
Подумаешь! Планет не счесть.
Пусть грязная бродяжка Terra
Сочтёт их шалости за честь.
Звезда любуется звездою.
У телескопа – астроном.
Почти ослеп. Всему виною –
Протуберанцевый синдром.
До тошноты, плохой привычкой,
Влечёт стриптиз небесных тел.
Универсальная отмычка
Чувств наших – звёздный беспредел.
Звезда звезде щекочет ножку…
Толчок. И дюжина комет
Приносит плазменную крошку
Мирам, в которых жизни нет.
Звезда в постели со звездою.
Ну, что ж, Галактика, держись!
Быть может, ядерной зимою
На Землю изольётся высь.
Шатун угрюмый, Карлик Желтый,
К замочной скважине приник
И ждёт – тяжёлый, полумёртвый –
Сверхновой самый первый крик.
Звезда, к звезде прильнув фривольно,
Тихонько шепчет о своём…
Смеются обе, но невольно
Планету потчуют огнём.
Сгорает спичкой атмосфера.
Подумаешь! Планет не счесть.
Пусть грязная бродяжка Terra
Сочтёт их шалости за честь.
Звезда любуется звездою.
У телескопа – астроном.
Почти ослеп. Всему виною –
Протуберанцевый синдром.
До тошноты, плохой привычкой,
Влечёт стриптиз небесных тел.
Универсальная отмычка
Чувств наших – звёздный беспредел.
Звезда звезде щекочет ножку…
Толчок. И дюжина комет
Приносит плазменную крошку
Мирам, в которых жизни нет.
Звезда в постели со звездою.
Ну, что ж, Галактика, держись!
Быть может, ядерной зимою
На Землю изольётся высь.
Шатун угрюмый, Карлик Желтый,
К замочной скважине приник
И ждёт – тяжёлый, полумёртвый –
Сверхновой самый первый крик.
Статистика
Наша команда
Активные участники
Новые пользователи