Сказка-фентези "Дом под яблоней"

[Ariana]

Я написала роман в жанре, как мне казалось, фэнтези, но меня уверяют, что это сказка.

Пусть будет сказка-фэнтези.

Выкладываю первую часть. Буду рада комментариям.

ПРОЛОГ

Жил на свете художник - да не простой, а особенный. Он рисовал не карандашом и не красками, а воображением и светом.
Когда он представлял себе дом, цветок или дерево, они возникали и получались совсем как настоящие - но только из разноцветных световых лучей.
Художнику было радостно творить все новые и новые предметы. С каждым днем они становились все прекраснее.
Однажды Художник создал яблоню.
Она была необыкновенно хороша: нежные цветы переливались и трепетали, источая особенный волшебный аромат. Художник полюбовался красавицей, затем представил себе, как цветы превращаются в яблоки, наливаясь силой и жизнью, и принялся за следующий замысел - человека.

Эта задача была самой сложной. Долго создавал Художник мужчину и женщину. А когда они были готовы, и художник поселил их в приготовленный для них сад, он заметил, что с яблоней что-то неладно. Плоды-то на яблоне выросли. Но она стала какой-то... плотной, и на плодах появились червоточины.
"Такого не может быть, - изумленно подумал Художник, - откуда могут взяться червоточины у лучей света?"
Он представил себе, что червоточины исчезают... Безуспешно. Они оставались на месте.
- Что с тобой? - спросил Художник у яблони.
- Я хочу быть настоящим деревом с настоящими плодами! - воскликнула она.- А не просто иллюзией...
- Но ведь ты и так настоящая... - попытался вразумить ее Художник.- И к тому же бессмертная. Свет не болеет и не умирает, ему нельзя нанести вреда или урона. Зачем тебе НАСТОЯЩИЕ болезни и смерть?
- Затем, что я была лишь плодом твоего воображения, а теперь стала свободной, - решительно заявила яблоня и отвернулась.

Вздохнул Художник и попросил людей не есть настоящих яблок, чтобы не стать такими же плотными и червивыми и не утратить своей светоносной природы. "Будем надеяться, что яблоня передумает, - объяснил он, - и тогда я снова превращу ее в свет. А пока - в саду много других деревьев".
Люди его не совсем поняли: они не знали, что такое плотность, болезнь, смерть и черви. И когда из яблока выполз маленький хорошенький червячок и рассказал женщине, что Художник просто морочит людям голову из жадности, чтобы самому съесть все яблоки, - она растерялась. А червячок предложил ей попробовать и убедиться, что Художник приберег для себя САМОЕ ВКУСНОЕ.
Увы, яблоко действительно было самым вкусным - ведь яблоня была любимым деревом Художника, и он придумал для ее плодов особенный вкус, который еще не успел испортиться.
Женщина пришла в такой восторг от яблока, что не могла остановиться. Она срывала и ела яблоки одно за другим, а когда появился мужчина - закричала: "Скорей иди сюда! Здесь такая вкуснятина!"
А когда они почувствовали неведомую раньше тяжесть - было уже поздно... Они оказались в плотном мире - том самом, который яблоня считала настоящим. И так как в этом мире не было других деревьев, им пришлось есть только яблоки, в которых с каждым днем червей становилось все больше, а воображения все меньше.

Глава 1


После того как яблоня окончательно переместилась в плотный мир, Художник сотворил новых людей. Так как червей в саду больше не было, люди оставались бессмертными и светоносными. Художник радовался, глядя на них, но порой на душе у него скребли кошки, когда он вспоминал о самых первых мужчине и женщине, безвозвратно канувших в тяжелый и недружелюбный плотный мир. В такие моменты он почему-то чувствовал себя одиноко.
Постепенно одиночество стало тоской. Он устал чувствовать себя только творцом.
И тогда Художник решил отдохнуть и побродить по другим садам и лесам, созданным другими художниками, а потому новым и полным неведомых тайн.
Он доверился дороге. И дорога привела его в город по имени Илланари.
Странный это был город. Казалось, его никто не строил – он просто вырос на берегу океана, утопая среди садов и сам напоминая диковинный сад. Улицы были похожи на тропинки, а древние дома прятались среди нежно-зеленого плюща, винограда и роз.
Время казалось медлительным и тягучим. Любое резкое движение растворялось и вязло в нем, словно в золотом меду.
Художник задумчиво и неспешно бродил по заросшим травой улочкам, и ему чудилось, что когда-то он уже был здесь.

Тропинка вывела его к океану. Берег был усыпан раковинами: видимо, их выбросил шторм.
По песку бродила девушка. Она собирала раковины и бросала их назад в океан.
Художник спросил:
- Ты думаешь, что сможешь спасти всех? Тебе не собрать и тысячной доли.
- Знаю, - ответила она. – Но ЭТУ я точно спасу.
И раковина полетела домой.
Художник улыбнулся. Его тоска куда-то спряталась. Он представил себе, как раковины возвращаются в глубокие воды - и они взмыли ввысь, опускаясь в голубую бездну.
Девушка посмотрела на него изумленно и внимательно.
- Ты волшебник? - спросила она.
- Скорее ты волшебница, - рассмеялся Художник. – Без тебя мне бы и в голову не пришло вернуть устриц на место. Как тебя зовут?
- Фагоур, - ответила она.
И снова Художнику показалось, что он когда-то ее знал.
- Где я мог тебя видеть? – спросил он.
- Не знаю, - ответила она. – Но мне тоже кажется, что я тебя когда-то видела. Может быть, это было в другой жизни?
- Ты веришь в прошлые жизни?
- Конечно, - убежденно ответила Фагоур.- Я уверена, что мы странствуем в разных обличьях по разным мирам.
- Я не помню никаких других жизней, - пожал плечами художник. - А твое нынешнее обличье мне очень нравится, - улыбнулся он. – Может быть, покажешь мне твой город?
Фагоур улыбнулась в ответ, и они пошли бродить вместе.
Рядом с ней Илланари показался художнику еще больше знакомым. «Да что со мной? - подумал он. – Я же знаю, что никогда здесь не был. Может быть, я просто вообразил этот город? Или увидел во сне?»
Смутная тревога промелькнула и скрылась. «Вот у меня воображение разыгралось…»
- Странный город,- произнес он вслух,- кажется, что здесь ничего не меняли уже тысячу лет.
- Так и есть,- подтвердила она. – А зачем что-то менять? Деревья растут сами, если им не мешать.
- Неужели здесь ничего не строят?
- Для чего? Домов и так хватает всем, а многие стоят пустыми.
- И никто не хочет построить себе новый дом?
- Такого никому и в голову не приходит. Зачем нарушать равновесие? Это может привести к беде.
- Создание нового может привести к беде? – Художник был поражен.
- Конечно. У мира есть свои законы, неведомые нам. И если их нарушить…
- Кто тебе такое сказал? Я все время творю что-нибудь новое, и никакой беды со мной не стряслось.
- Ты все время творишь новое? – произнесла Фагоур то ли с любопытством, то ли с испугом. – Это волшебство? Как с раковинами?
- Я умею делать кое-что поинтереснее, чем забрасывать устриц в воду. Хочешь, я тебе покажу?
Фагоур колебалась.
- Не бойся,- успокоил ее Художник. - Я же говорю, что делаю это постоянно.
И на пальце девушки появилось изящное серебряное кольцо с темно-синим камнем.
- Какое красивое, - воскликнула Фагоур. – Мне кажется, я уже носила такое кольцо… Только камень был другим…
На груди у нее появилось ожерелье.
- И это у тебя тоже когда-то было? – чуть обиженно спросил художник.
- Нет, - улыбнулась она, - такого ожерелья у меня никогда не было. Наверное, ты и вправду волшебник, а волшебники могут нарушать равновесие, не навлекая никакой беды. Хотела бы я увидеть твой мир…
- Так давай отправимся туда! - радостно предложил он.

……………………………….

Она не умела творить светом. Она умела только любить. Любовь прогнала страх прочь, и Фагоур перестала бояться беды - лишь старалась найти для нового подходящее место, чтобы и ему было уютно, и старому спокойно. Тогда они смогут привыкнуть друг к другу.
Однажды Фагоур увидела в саду яму и спросила, что за дерево росло здесь прежде. Художник рассказал ей о своенравной яблоне и заблудившихся в плотном мире людях.
Фагоур задумалась. Долго стояла она, глядя туда, где больше не было яблони. Художнику показалось, что теперь уже она пытается что-то вспомнить, но никак не может.
Наконец она вздохнула, отвернулась от ямы и спросила:
- А люди смогут вернуться назад?
- Конечно, смогут. Как только перестанут считать плотный мир настоящим и вспомнят, что они созданы из света.
- А ты можешь спуститься к ним и напомнить?
Художник покачал головой.
- Для этого мне нужно самому забыть про свет и стать плотным. А что будет с нашим садом? И с другими людьми? Они просто исчезнут…
- Значит, это должен сделать кто-то другой.
- Обитатели сада тоже не могут поплотнеть, - объяснил он. – Не заставлять же их есть червивые яблоки!
Фагоур долго молчала. А затем произнесла:
- Тогда мне нужно пойти к ним.
- Ты никуда не пойдешь! – закричал художник. – Ты сама не понимаешь, о чем говоришь! Тяжелое неповоротливое тело, болезни, старость и смерть… Даже думать об этом забудь!
- Мне кажется, я понимаю, - медленно произнесла она, и Художник вспомнил о раковинах. – Мне тоже страшно, любимый. Но ведь я уйду не навеки. И всегда буду помнить о тебе и о свете. А если у меня ничего не получится – вернусь назад. Но я должна попытаться.

[Ariana]

Глава 2

В маленькой южной стране по имени Лотарн жили два друга – Жоакин и Жозеф. Они любили музыку и дорогу.
Жоакин был менестрелем. Он пел о любви и о войне, о прекрасных дамах и доблестных воинах. В замках и на городских площадях – повсюду он был желанным гостем.
Жозеф не умел петь. Он вообще был молчаливым. Но он создавал музыкальные инструменты и чуть ли не на всех играл. Его голосом была музыка.
Они вместе странствовали - верхом и пешком, по лесным тропам и городским улицам, по горам и по равнинам. Все были им рады, повсюду их ждал радушный прием, а многие владельцы замков предлагали им остаться навсегда.
Но друзей манила дорога, новые люди и новые песни.
Девушки им улыбались. Жоакин охотно отвечал им - и дело не всегда ограничивалось улыбкой. А Жозеф был с ними приветлив и дружелюбен, но не больше.
Когда-то в юности у него была жена. Они были знакомы с детства и знали, что всегда будут вместе.
Но судьба решила иначе. Молодые прожили в любви и согласии полтора года. А потом она умерла, подарив жизнь их дочери. Через час девочка умерла тоже.
Похоронив жену и ребенка, Жозеф навсегда покинул родные места. В пути он встретил Жоакина, и с тех пор они стали неразлучны.
Жоакин никогда не был женат. Ни одной девушке не удалось увлечь его дольше, чем на неделю-другую. «Мои жены - песни,- говаривал менестрель. – С ними мы всегда поладим».

Так проходили годы. Когда друзьям было уже под сорок, Жоакину надоели и любовные канцоны, и героические баллады. Все время одно и то же… А новые песни не приходили, как он их ни звал.
Вместо них появились усталость и скука. Друзья продолжали странствовать и петь старые песни, но все чаще Жоакин чувствовал себя колесом, которое вращается все медленнее и скоро остановится совсем.
Жозеф тревожно поглядывал на друга. Раньше именно Жоакин всегда выбирал путь. А теперь в ответ на вопросы Жозефа: «Куда мы пойдем?» он равнодушно отвечал: «Мне все равно, идем, куда хочешь».
- Нас пригласили дон Рауль и донна Элоиза, - однажды сообщил Жозеф. – Они хотят устроить праздник в честь дня рождения сына.
- У них родился сын? – рассеянно спросил Жоакин.
- Да, пять лет назад. Ты еще сочинил ему колыбельную. Жоакин, что с тобой?
- Ничего, просто подумал, что у них родился еще один сын. Ладно, пойдем поздравлять Альвара.
- Поздравлять еще рано, до дня рождения целый месяц. Но они хотят подготовить все заранее.
И друзья отправились в страну по имени Аргона к дону Раулю и донне Элоизе – хозяевам не слишком богатым, но на редкость радушным и гостеприимным.
Осень выдалась холодной, и всю дорогу музыкантов преследовал мелкий унылый дождик, к которому вскоре прибавился холодный резкий ветер.
- Ну и погодка,- проворчал Жозеф, запахивая плащ, - поскорей бы добраться до теплого камина.
Из-за поворота показался всадник. Поперек седла у него лежала туша косули.
- Дон Рауль!- радостно воскликнул Жозеф.
Дон Рауль приветственно махнул рукой.
-Я нынче славно поохотился!- гордо сообщил он.- Вы поспеете как раз к ужину!
И он поскакал вперед. У Жозефа сразу прибавилось сил. Он представил себе, как косуля жарится на вертеле, дон Рауль время от времени поливает ее вином, а они с Жоакином возлежат на медвежьей шкуре возле жаркого веселого пламени. Картина была настолько заманчивой, что Жозеф забыл и про холод, и про усталость.
До замка оставалось не больше ста метров. Еще каких-нибудь пять минут…
… Внезапно Жозеф услышал вскрик и шум падающего тела. Он вздрогнул и очнулся.
Жоакин лежал на земле. Возле его ноги извивалась змея.
«Вот и конец пути»,- прошептал Жоакин.
Жозеф не стал его слушать. Он действовал быстро и хладнокровно: перетянул другу ногу жгутом – чуть повыше от места укуса, высосал яд из раны, и побежал в замок.
- Немедленно пошлите за Анной! - приказала донна Элоиза. – О Великий Отец, какое несчастье!
- Странно,- недоуменно пробормотал Дон Рауль.- В это время года здесь сроду не было змей.
Жоакина перенесли в замок. Он был без памяти, а его нога почернела.

Анна появилась быстро – за ней послали верхового. На первый взгляд она казалась ничем не примечательной женщиной средних лет. Выгнав всех из комнаты прочь, она достала травы, мази и настойки, а затем развела огонь.
Жозеф сидел возле двери и ждал.
Через два часа Анна вышла. Жозеф молча взглянул на нее. Женщина сказала:
- Пойдем, поможешь мне.
Когда они вошли, Жозеф увидел, что нога Жоакина из черной стала красной.
Анна взяла небольшой барабанчик и начала отстукивать ритм, раскачиваться и напевать. Другой барабанчик она вручила Жозефу. Музыкант быстро попал в такт. Целительница раскачивалась все сильнее и пела все громче. Жозеф понял, что она вошла в транс.
Лицо Анны изменилось: в нем появилось что-то змеиное. Женщина-змея открыла рот, и оттуда показался язык-жало.
Она зашипела.
И тут же лицо снова стало человеческим. Женщина заговорила со змеей, затем снова изменилась в лице и ответила от имени змеи.
Потом она превратилась в птицу и запела: «Я лечу вслед за потерянной душой…»
Жозеф тоже постепенно вступал в змеино-птичье царство. Вместе с Анной они спустились в Подземный Мир, разыскали душу, заблудившуюся в темной пещере, и вывели её на свет.
Жоакин открыл глаза.
- Что это было? – спросил он.
Жозеф с Анной молчали. На ответ у них не хватало сил.
- Ты была птицей, - прошептал возвращенный к жизни певец.

Вскоре Жоакин уже смог сидеть. Его нога обрела нормальный цвет. Когда певец встал и вышел в сад, то услышал, как к нему летит новая песня – ее мелодия была странной и непривычной, а слова дикими и косноязычными. Но в них играла сила, неведомая прежде.
Тогда Жоакин решил навестить Анну - один, без Жозефа.
- Поезжай верхом, - посоветовал дон Рауль. – Пешком туда добираться не меньше двух часов. Да ты и не найдешь – она живет в лесной глуши. А конь знает дорогу.
Дом Анны был необычным: он казался продолжением леса или волшебной пещерой. Повсюду висели связки трав, тут и там стояли баночки с мазями и благовониями. А сама хозяйка разогревала на огне какую-то смесь.
Она сделала ему знак - подожди, мол, дай закончить. Жоакин сел и стал машинально перебирать струны лютни.
- Можно? - спохватившись, спросил он.
- Так даже лучше, - ответила Анна, и Жоакин стал наигрывать новую мелодию, пришедшую из дальнего мира, а потом запел, глядя в огонь, и чувствуя, как из пламени вылетают новые слова и складываются в яркий узор.
Песня и зелье появились на свет одновременно. Огонь погас, а Жоакин отложил лютню и достал серебряный перстень с черным камнем.
- Этот перстень передается в нашем роду от матери к дочери уже триста лет,- пояснил он. – Я принес его тебе.
Анна удивленно посмотрела на него:
- А почему ты не подарил его своей жене?
- У меня нет жены,- ответил он. – И никогда не было.
- Почему?
Певец пожал плечами и спросил в свою очередь:
- А почему у тебя нет мужа?
- Никто не хочет связываться с ведьмой, - ответила Анна. – А если кто и хотел, то требовал, чтобы я оставила свое ремесло и стала нормальной женой.
Жоакин представил себе, что от него требуют бросить музыку.
- Я тебя хорошо понимаю, - сказал он. – Женщины с моими песнями тоже не уживаются. Хоть и любят их слушать.
- Хорошую песню ты играл, - улыбнулась Анна.
- Я нашел ее… там, куда ты пришла за мной. Я думал, что все мои песни умерли. А оказалось, что нужно просто спуститься глубже. Но без тебя я бы не нашел дороги назад.
- Змея так и сказала мне: что ты все равно умрешь, если не найдешь новой песни.
- Это правда, - медленно произнес Жоакин и почувствовал, как приближается еще одна мелодия. – Можно мне остаться у тебя на несколько дней?
Через неделю он понял, что не хочет расставаться с Анной. Такое случилось с ним первый раз: женщина не мешала ему, а помогала его песням рождаться на свет.
На день рождения маленького Альвара они приехали вместе, и Жоакин спел свои новые песни. Они уже не были косматыми и дикими: обретя новую благородную форму, они по-прежнему дышали неведомой силой. Жоакин сложил для дона Рауля песнь охоты, для донны Элоизы песнь любви, а для именинника – песнь радости. И зачарованным слушателям казалось, что они слышат шум океана, раскаты грома и голоса древних богов.
- Так ты прежде не пел никогда, - заметил Жозеф.
- Мне помогли змея и птица, - ответил Жоакин.

Замок они покидали втроем. Анна оставила донне Элоизе драгоценные масла и притирания, которых должно было хватить на несколько лет, и обещала приехать, когда они закончатся. Взамен Анна получила шелковые платья и золото, а Жоакин и Жозеф - благородных коней.
- Приезжайте в любое время, - сказали им хозяева на прощание, а Альвар добавил:
- В следующий раз я подарю вам саблю!
Они приехали на родину Жоакина, починили изрядно обветшавший дом и построили Жозефу маленький домик по соседству.
Лотарн исстари славился своими мастерами. Вскоре у Жоакина с Анной появились друзья: художники, ткачи, ювелиры, садовники и другие умельцы.
Лишь одно печалило супругов: они нашли друг друга слишком поздно для того, чтобы иметь детей.

* * *

Фагоур с Художником смотрели сверху на Плотный Мир.
- Я хочу появиться там, - сказала она.
- У Плотного Мира свои законы, - ответил Художник. – Чтобы попасть туда, нужно сначала родиться.
- Вот я и хочу родиться у этих людей.
- Вообще-то они староваты, - размышлял Художник. – Но мне они тоже по душе. Если ты родишься у них, я буду за тебя спокоен.


Глава 3


Свою девочку счастливые родители назвали Мариной.
Плотный мир оказался не таким уж и страшным. Входить, правда, было тяжело: сначала она плавала по бескрайнему океану – совсем как на далекой родине – зато потом… Словно черные стены надвинулись на нее со всех сторон, и начали сжимать - и некуда было деться. «Так вот она какая, смерть…» - обреченно успела подумать уже-не-Фагоур-еще-не-Марина… но тут появился крохотный лучик света, и она поползла, задыхаясь, продираясь сквозь грязное, кровавое, склизкое, зловонное – вперед, вперед, на свет!
Ужаса первого вдоха, впрочем, ей испытать не довелось – мать знала, что рожать нужно в воду – да не простую, а морскую. Потому и назвали дочку Мариной, что она родилась в море, где чувствовала себя как дома.
Впрочем, девочка везде чувствовала себя уютно. То ли потому, что в ней жила память о свете, то ли потому что росла под песни отца, голосом и музыкой творящего миры, как мать – касаниями волшебных исцеляющих рук, помогающих плоти забыть о плотности и стать текучей, пульсирующей радостью… Да и Он часто смотрел с высоты, наполняя их души светом. Может быть, поэтому с того самого дня, как Анна поняла, что случилось чудо и она забеременела, в их дом приходили удача за удачей. Сначала заезжий купец внезапно занемог. Анна исцелила его, а он подарил ей одного из верблюдов, груженных золотом, и рассказал про ее дар всем, кого встретил по пути. С тех пор к ней приезжали богатые и знатные пациенты из дальних стран, и каждый оставлял богатые дары. Неужели ее когда-то называли ведьмой? Быть того не может, люди добрые – это вам приснилось. Ну, у вас и сны…
К Жоакину тоже пришла слава. Ученик спел его песни при дворе – и царица заплакала, попросила спеть еще, а потом сказала, что хочет услышать автора. Она была покровительницей искусств – видно, и здесь не обошлось без Него, без Художника.
А может, все было наоборот – царица опасно заболела, а заезжий купец услышал песню, за которую не жаль отдать все золото мира. Сейчас уже не вспомнить точно. Да и так ли важно, какими тропами приходит удача?
Самое чудесное как раз не в золоте и не в почестях. Рано или поздно приходят они к тем, кто может быть счастлив и без них, но мастерство свое оттачивает день за днем, предоставляя Художнику помогать ему во сне. Нет, настоящее чудо было иным: разбогатев, супруги не изменились и не бросили старых друзей. Только построили дом побольше, чтобы места хватило для всех. Ведь теперь они больше не странствовали, и те, кто хотел послушать песни, сами приезжали к Жоакину.
Лишь для дона Рауля и донны Элоизы друзья делали исключение: каждый год они приезжали поздравить Альвара с днем рождения и привезти новые мази, масла и притирания.
Дорога была недолгой – замок располагался совсем близко от границы Лотарна. Между ними было всего три дня пути. А если вскачь – так и за пару дней можно добраться.
После рождения Марины Жоакин и Жозеф продолжали посещать замок вдвоем, без Анны. Жозеф к тому времени поселился в домеЖоакина. Он стал вторым отцом для маленькой Марины. Может быть, она напоминала ему жену? Или дочь, которая умерла, едва успев родиться?
И конечно, конечно, он смастерил для девочки арфу – золотистую, легкую, с певучими серебряными струнами. Когда Марина взяла ее в руки, струны сами запели. И вслушавшись, она различила звуки: «Ил…ла….нари…»

[Ariana]

Глава 4

- Я приказываю тебе прекратить кощунственные речи, Саварен, - повторил жрец.
Юный служитель посмотрел на него простодушным взлядом.
- Я не сказал ни одного кощунственного слова, святой отец, - в его голосе слышалось искреннее удивление. – Я всего лишь спросил: если Великий Отец создал все в этом мире – кто создал его самого?
- А еще ты спрашивал, может ли Отец создать существо более могущественное, чем он сам, позволяет ли его всемогущество создать камень, который он не сможет поднять, - и прочий вздор.
Саварен хотел ответить, но сдержался и потупил взор.
- Если я еще раз узнаю, что ты продолжаешь богохульствовать, - изгоню тебя из храма, - пообещал жрец. - Ты пришел учиться служению, а не смущать умы. А теперь иди. Ночь проведешь перед алтарем в покаянной молитве.
Саварен поклонился и вышел прочь.
Похоже, впрямь пора уходить. Ему до смерти надоел Великий Отец, который даже шуток не может понять. Видимо, он трус, скрывающийся за спинами своих служителей, и к тому же самволюбленный болван, требующий беспрестанных восхвалений.
Когда-то Саварен пришел в храм в поисках знания и могущества. Теперь он знает все, чему смогли его научить жрецы. А могуществом они и сами не обладают – кроме той власти, которой их наделил король. Прикажи его величество упразднить храмы и разогнать жрецов – и все они будут способны лишь просить милостыню на дорогах.
Нет, это не то, чего он искал. Ему нужно подлинное знание, дающее власть над материей. Если Великий Отец владеет этим знанием – он явно скрывает его от служителей.
А может быть, никакого Отца нет, и его придумали жрецы, чтобы держать простаков в невежестве и страхе.
Саварен вспомнил рассказ путника, год назад попросившего приюта в храме. Странник был родом из Айриэнса - маленькой страны к северу от Аргоны. Ее жители поклонялись Великой Матери.
Путешественник рассказывал о бесконечном милосердии богини, красоте ее храмов, окруженных яблоневыми садами, и об юных жрицах в белоснежных одеяниях. Последние особенно заинтересовали Саварена – к женщинам он всегда питал слабость.
Бессонная ночь в огромной холодном храме стала последней каплей. Вместо молитв Саварен представлял себе юных дев в коротких белых туниках, едва скрывающих их соблазнительные тела.
Наутро он пришел к жрецу и сообщил, что покидает храм, не преминув на прощание спросить, может ли Великий Отец создать квадратный круг с восемнадцатью углами.
До Айриэнса Саварен добрался легко. Он давно тренировал свое тело на выносливость, заставляя его обходиться сутками без пищи, воды и сна. Ему было интересно узнать пределы своих возможностей, а то и расширить их.
Страна Богини была удивительно красива. Здесь не было диких лесов и неприступных гор с быстрыми ледяными реками, как в Аргоне. Айриэнс утопал в цветущих садах, среди которых тут и там виднелись маленькие белоснежные храмы, похожие на изящные беседки.
Пожалуй, теперь можно отдохнуть. Давешний странник рассказывал, что здешние служители богини на редкость гостеприимны. Саварен зашел в приглянувшийся ему сад и направился к белому строению. Здесь его постигло первое разочарование: вместо юных полуодетых дев возле входа сидела старушка – правда, с удивительно благообразным лицом.
Саварен вежливо поклонился и попросил позволения отдохнуть с дороги.
- Ты из Аргоны? – спросила пожилая женщина на его родном языке.
- Вы знаете аргонский язык?
- Я сама оттуда родом. Приехала сюда девчонкой – да так мне полюбились эти места, что навсегда осталась. Здесь и замуж вышла, и детей вырастила. А теперь решила поселиться поближе к Матери.
- Значит, служительницами матери становятся лишь после того, как вырастят детей?
- Вовсе не обязательно. Среди жриц полно молоденьких. Моя дочка служит в соседнем храме. Богиня всех принимает, у кого к ней душа лежит. Да ты заходи, сынок – дорога небось была нелегкой.
Саварен благодарно кивнул и вошел. Храм внутри был ярким и нарядно изукрашенным, словно праздничный зал: повсюду цветы, разноцветные ленты и яркие нарядные вышивки.
Молоденькая жрица в белом одеянии вытирала пыль с хрупкой фарфоровой вазы. Девушка напомнила Саварену красавиц, которых он воображал себе в то время, как ему следовало молиться. Он весело рассмеялся. Девушка удивленно взглянула на него, и он подмигнул ей.
«Кажется, мне здесь понравится», - подумал он.

Глава 5

- Когда вы возьмете меня с собой? – спросила Марина, наблюдавшая, как отец с Жозефом собираются в Аргону.
- А ты хочешь поехать с нами?
- Конечно, хочу! Ведь там родилась мама, вы с ней познакомились, и ты написал песню про змею. Я хочу увидеть мамин дом и замок – вы столько о нем рассказывали!
- Я тоже за десять лет соскучилась по родным местам, - мечтательно проговорила Анна.
Марина сидела по очереди то в седле отца, то в седле Жозефа. Она была в восторге и от дороги, и от Аргоны. Надо же: их страны так близко, а какие разные! Здесь нет моря – зато множество густых лесов и быстрых прозрачных рек. А какие чудесные сосны! Вот только почему-то становится все прохладнее.
- Мы поднялись в горы,- объяснил отец. - Здесь всегда холоднее, чем на равнине.
В замке их встретили приветливо и радушно, как всегда. Альвару исполнилось семнадцать лет. Это была его последняя осень в замке – он собирался уехать в столицу. Поэтому родители хотели, чтобы праздник запомнился сыну надолго.
Подготовка шла полным ходом. Марина бродила по парку, наблюдая, как развешивают на ветках разноцветные фонари и готовят площадку для фейерверков. Она полюбовалась на жонглера, вращающего семь шариков, на человека, танцующего на ходулях, и на акробата, у которого, похоже, вообще не было костей. Девочке тоже хотелось приготовить имениннику какой-нибудь особенный подарок, но она умела только играть на арфе.
- Ладно, - решила Марина наконец, - все здесь репетируют – значит, и мне тоже можно.
Она принесла арфу. «Привет, Илланари!» - прошептала она, сама не понимая, что значит это слово. Арфа запела мелодию далекой неведомой страны - и жонглерские шарики стали невесомыми, наперебой взлетая в облака, человек на ходулях превратился в великана, а акробат подпрыгнул, перекувыркнулся, покружился и уселся на ветке, словно птица.
Арфа замолчала. Шарики опустились, акробат спрыгнул с дерева, а человек отставил ходули в сторону и сел на траву.
- Что это было? - задумчиво спросил он.
- Наверное, моя арфа,- предположила Марина.
- Давай проверим, - предложил акробат.- Сыграй-ка снова.
Марина заиграла – и фонарики вспыхнули, а лодка, мирно дремлющая в пруду, стремительно заскользила по воде.
- Послушай, - воскликнул человек на ходулях, - как ты смотришь на то, чтобы сыграть во время нашего выступления?
На праздник пришли все окрестные жители. Деревенские девушки надели самые красивые наряды – дон Альвар обещал каждой из них по танцу. Неизвестно, хватило бы ему сил сдержать слово – но Марина незаметно достала арфу, и девушки закружились в пьянящем шальном хороводе, и каждая была уверена, что молодой сеньер танцует именно с ней.
Потом крестьяне долго еще рассказывали друг другу о девочке с волшебной арфой, приехавшей с моря.
На обратном пути странники заехали в домик Анны. «Плохо, когда в доме никто не живет, -вздохнула Анна. – Он тоскует, болеет, а то и вовсе умирает. Надо хотя бы огонь зажечь».
- Ты здесь написал первую НАСТОЯЩУЮ песню?- спросила Марина отца.
Он кивнул, разводя огонь, затем достал лютню и начал перебирать струны.
- Вот так все и было, девочка. Только на огне еще и снадобье варилось.
- Сегодня обойдемся без снадобья, - рассмеялась Анна. – Хватит с нас горячего шоколада. А потом можно отправляться в путь. Дом сказал, что будет нас ждать.

[Ariana]

Глава 6

Саварен быстро освоился в Айриэнсе. Через несколько месяцев он уже бегло разговаривал на местном языке, удивительно красивом и мелодичном.
Земля Айриэнса была изобильна и плодородна. «Это потому, что сама Богиня заботится о ней» - объясняли крестьяне. Саварен согласно кивал, но про себя усмехался: наверняка они что-то скрывают.
Земледелие, впрочем, его не слишком занимало. Но когда во время праздника в честь весеннего посева он увидел, как жрица легла на землю, раскинув руки, словно обнимая ее, а затем встала и начала ритуальный танец, - ему стало интересно. Похоже, здесь владеют магией изобилия. Надо будет изучить ее получше.
Он уже давно перебрался с окраины поближе к столице. Его усердие и жажда знаний приветствовались, а осторожные шутки встречались веселым смехом: похоже, Мать-Богиня была снисходительна к проказам своих шаловливых детей, зато очень ценила их любознательность и стремление постичь ее тайны.
Радости плоти ей тоже были не чужды. Саварен был осторожен с юными служительницами, предпочитая более зрелых: они с удовольствием посвящали красивого юношу в пленительное искусство нежной страсти. Саварен не спешил. Девы никуда от него не денутся, но сначала он должен постичь тайны магии. А в них малышки явно пока не сильны. Зато опытные наставницы многому научили его. Теперь он знал, как черпать силу из воды и земли, понимать язык зверей и проникать в мысли людей. Саварен научился исцелять и снимать проклятия. Наводить порчу его учить отказались наотрез, но он понял это сам. Любой процесс можно повернуть обратной стороной, если разложить его на простые ясные шаги. Что-что, а уж это он всегда умел.
Порой Саварен вспоминал свое обучение в аргонском храме. Возможно, в обрядах и молитвах жрецов тоже была сила, о которой они сами не ведали? Когда-нибудь он вернется в Аргону и разберется в этом получше. Сила разлита повсюду – нужно лишь уметь ее взять.
Оказавшись в главном храме, Саварен увидел возле него пещеру, вход в которую был завален камнем. Рядом сидели две жрицы и поддерживали огонь на треножнике.
- Куда ведет эта пещера? – спросил Саварен у одной из жриц.
- В мир, из которого пришла Богиня, - ответила дева.
- А почему она закрыта камнем?
- Потому что дорога смертельно опасна, и неподготовленному путнику лучше не вступать на нее. Многие пытались войти, и некоторые погибали, не пройдя и сотни шагов, а другие скрывались за поворотом, и больше их никто не видел. Но никто не вернулся назад. Тогда король приказал закрыть вход камнем до тех пор, пока не появится герой, который сможет пройти этот путь и возвратиться.
- А что произойдет, когда герой появится?
- Если он войдет в мир Богини и решит остаться там – ничего. А вот если он вернется оттуда, откроется проход между мирами и люди смогут обрести бессмертие.
«На месте этого героя я бы придержал бессмертие для себя», - подумал Саварен.
С тех пор он поселился возле входа. Он часами сидел неподвижно напротив жриц, забыв о сне и еде. Девушки сменяли друг друга, а Саварен неотрывно глядел в огонь. Иногда жрицы предлагали ему воды или фруктов, но он лишь качал головой и снова устремлял взгляд на треножник.
Вскоре у него начались странные видения. Перед его мысленным взором проходили вереницы картин: воины с причудливыми мечами, сражающиеся на лету среди облаков; разноцветные дворцы, словно сотканные из радужных лучей; женщины в нарядах из павлиньих перьев, похожие на райских птиц…
Саварен не пытался постичь их смысл. Это просто галлюцинации, рожденные бессонницей. Рано или поздно они закончатся.
Когда видения начали растворяться, сменившись полупрозрачным серым пространством, из пустоты возник зеленый лес, по которому шла девушка.
Это видение было непохожим на другие: и лес, и девушка казались яркими и четкими, словно настоящие.
Девушка посмотрела на Саварена оценивающим взглядом.
- Ты не пройдешь, - сообщила она.- В пещере ты сойдешь с ума. Не трать времени зря. Возвращайся к моим служительницам и займись с ними любовью. Так будет лучше для тебя самого.
- Кто ты такая? – хмуро спросил Саварен.
Девушка ему совсем не понравилась. Она была растрепана, к ее когда-то белому платью прилипли травинки и листья, а босые ноги она, видимо, не мыла уже сто лет. И эта замарашка еще смеет его учить!
- Я Богиня, - просто ответила девушка, - поэтому знаю, что говорю. Тебе давно пора спать. Возвращайся в храм и выбери ложе помягче. Жрицы ждут тебя не дождутся, - она рассмеялась.- А героя из тебя не выйдет, - самозванная богиня показала ему язык.
- Ты – богиня? – Саварен едва не расхохотался.
- На тебя не угодишь, - недовольно произнесла девушка. – Отец был для тебя слишком серьезным, а я слишком легкомысленна, да?
- Ты давно последний раз умывалась? – иронически осведомился Саварен.
- Давно, - призналась девушка. – Часа два назад. В лесу время течет незаметно. Впрочем, я вижу, что мне не удалось тебя обмануть. Ты прав: я не богиня. Раз уж ты оказался таким проницательным, сейчас я покажу тебе настоящую Богиню.
Она взмахнула рукой, и у Саварена захватило дух.
Перед ним возник сад небывалой, захватывающей красоты. Яблоневые сады Айриэнса казались перед ним жалкими сорняками. Роскошные золотые, рубиновые и пурпурные плоды опьянили его ароматом. Саварен протянул руку и сорвал фрукт, похожий на персик, но гораздо мягче и душистее.
- Добро пожаловать, странник, - услышал он голос, подобный звукам виолончели.
Саварен обернулся. Перед ним стояла женщина с золотистыми волосами, спадавшими до колен. Ее огромные зеленые глаза смотрели на него маняще и загадочно, а точеные белоснежные пальцы касались его руки.
Красавица протянула ему хрустальный бокал с вином цвета спелой вишни. Другой бокал она поднесла к губам, и очарованный Саварен заметил, что цвет ее губ подобен цвету вина.
Саварен сделал глоток и почувствовал, что его тело становится гибким и текучим, превращаясь в струящийся поток энергии. Богиня снова коснулась его руки – и он ощутил небывалое доселе наслаждение.
- Я так долго ждала тебя, - прошептала богиня, приникая устами к его устам. Их одеяния исчезли, а вслед за ними исчез весь мир.
Когда Саварен очнулся, ни богини, ни сада уже не было. Лишь золотой лепесток лежал на его груди.
Он с трудом встал. Сначала он едва держался на ногах, но затем почувствовал небывалую легкость. Видимо, ему помогал лепесток, оставленный Богиней.
«Ты прошел через проход и вернулся, - услышал он голос, подобный музыке, - теперь ты сможешь обрести мудрость, власть и бессмертие».
Саварен раскинул руки и побежал. Ему казалось, что он летит, словно птица или стрела.

Лесная девушка проводила его взглядом, пожала плечами, легко отодвинула камень, зашла в пещеру, аккуратно поставила камень на место изнутри и зашагала вперед. Дойдя до развилки, она задумалась, затем повернула налево и вскоре оказалась у выхода, которой привел ее в комнату, подобную мастерской. Посреди комнаты стоял ткацкий станок. За станком сидел ткач, и под его ловкими длинными пальцами возникал искусный узор.
Девушка подкралась к ткачу сзади и закрыла ему глаза руками.
- Не знаю, кто это, - жалобно проговорил он и положил пальцы на ее руки.
Девушка прижалась лицом к его волосам.
- Что случилось? – заботливо спросил он. – Ты потеряла мое покрывало? Ну и шут бы с ним – рисунок вышел на редкость вульгарным.
- Вот твое покрывало, - девушка достала из сумки ткань с изображением роскошного сада и златоволосой женщины небывалой красоты.
- Только пруда с лебедями не хватает, - усмехнулся ткач. – Зачем тебе понадобилась такая пошлая картинка?
- Для кого пошлая, а для кого – мечта всей жизни. Я показала это покрывало одному чудаку. Теперь он на обычных женщин и глядеть не захочет.
- Да, вкус у людей портится удивительно быстро, - посетовал ткач. – А все же: что случилось?
- Меня перестали узнавать, - проговорила девушка. – Вот и этот дурачок меня не узнал. Сказал, что я не богиня, а грязнуля. Скоро мне придется превращаться в эту красотку перед тем, как спуститься к людям.
Ткач отодвинулся от станка и посадил Богиню на колени.
- С изнанки порой не видать лица, - он начал раскачивать ее как ребенка, - но рано или поздно узор оборачивается нужной стороной. Когда-нибудь тебя снова узнают. А покрывало верни этому чудаку назад, раз уж оно ему так понравилось.

… Через девять месяцев в королевской семье Аргоны родилась дочь. Она была непохожа ни на родителей, ни на старшего брата, наследного принца. Девочка напоминала фею: у нее были огромные глаза, подобные изумрудам, и золотистые волосы, окутывавшие ее маленькое тельце до пят.

Глава 7

Когда Марине исполнилось пятнадцать лет, окрестные юноши начали всерьез засматриваться на нее. Она была с ними приветлива и дружелюбна, как Жозеф с женщинами – но сердце ее оставалось свободным. Вместо того, чтобы гулять с поклонниками в апельсиновых рощах, она предпочитала приходить к своему старшем другу в мастерскую, молча наблюдая за рождением струнных, духовых, клавишных и вовсе непонятных инструментов.
А порой Марина одиноко сидела по берегу моря, играя на арфе. К ней слетались мелодии - яркие как бабочки, певучие как птицы. Она подпевала им на неведомом языке – непонятном, но красивом языке своего ИНОГО детства.
Иногда к ней прилетали песни без слов. Они не успокаивали, а скорее тревожили, будто пытались о чем-то напомнить. Их Марина не пела, а насвистывала, словно призывая кого-то невидимого откликнуться за звук, понятный лишь ему.
И тогда Жозеф подарил ей флейту.
Марина решила найти подходящее место, где можно учиться играть. Она пошла вдоль берега и увидела грот, которого никогда не замечала прежде. Странно: она думала, что знает эти места вдоль и поперек.
Она зашла внутрь и приложила флейту к губам. И в ответ на первый звук…
- Фагоур, наконец-то ты пришла! Я так долго тебя ждал…

Марина плохо помнила, что с ней сталось. То ли она потеряла сознание, то ли, наоборот, нашла – но мир превратился в сияющие волны света. У нее закружилась голова. Она снова выдохнула внутрь флейты – и свист превратился в тонкий луч, а на его другом конце был Он, которого она никогда не видела, но знала всегда.
Она начала подниматься по лучу - то ли наяву, то ли во сне, то ли просыпаясь и вспоминая. Тот, кто был наверху, протянул ей руку. Ее голова уже не кружилась, и она все лучше различала формы среди пляски света. Вот она уже наверху, и мастерская совсем как у них дома внизу - то есть, это там все такое, как здесь.
«Наверху то же самое, что и внизу» - сказала она неведомо откуда взявшиеся слова и засмеялась.

Они оставались вместе три дня. Внизу никто не заметил отсутствия Марины – в Плотном Мире время течет по-другому, это всем известно.
Что они говорили друг другу? То, что все влюбленные после долгой разлуки. Как она там? Не волнуйся, там вовсе не так плохо, даже очень хорошо, то есть, без тебя не очень, но теперь ты вспомнила, и мы сможем встречаться чаще, или, может, вернешься, ты же понимаешь, что пока не могу, лучше покажи, что ты создал за это время, Боже, какое чудо, ты тоже времени не теряла, раньше ты не умела петь, а что это за флейта, уж не ты ли ее вообразил, да и арфу заодно, арфу точно не я, а флейту мы вместе – хорошо у нас вышло, тебе нравится?

Через три дня она вернулась вниз. И вскоре поняла, что ждет ребенка.

[Ariana]

Глава 8

В плотном мире многое устроено непонятно и неудобно. Казалось бы, родился человек – и чудесно! Ан нет – все должно быть по правилам, чтобы мать замужем и отец при семье. Иначе плохо встретят неправильного пришлеца, а то и помогут вернуться откуда явился, с матерью заодно.
Марина знала: родители ее в обиду не дадут. А вот дитяти плохо придется. Помощи у любимого просить бесполезно – он такой гадости, как сплетни, пересуды да взгляды острее ножа, вообразить не сможет. Одно поймет: что плохо им здесь. И назад заберет, слушать ее возражений не станет.
Тогда она пошла к Жозефу и сразу же спросила:
- Вы меня знаете всю жизнь. Скажите, я когда-нибудь врала?
Музыкант изумленно посмотрел на нее.
- Понимаю, - быстро продолжала Марина. - Тогда послушайте - только дайте слово, что никому не расскажете, ни маме, ни папе, никому на свете…
После ее рассказа Жозеф долго молчал. Бедная девочка, какой мерзавец мог обмануть ее? Такими сказками утешаются, когда правда совсем уж невыносима…
Марина прочитала его мысли по глазам. И добавила:
- Если бы это была несчастная любовь, я бы Вам так и сказала. Клянусь. Я бы не стала врать. Зачем это мне нужно?
- Может быть, вы просто поссорились? – медленно проговорил Жозеф, тщательно подбирая слова. – И ты хочешь ему отомстить?
Еще не закончив, он почувствовал, что говорит глупость. Марина и мстительность? Невозможно!
Она вздохнула:
- Я сказала Вам правду.
- И что же ты хочешь?
- Я прошу Вас помочь мне, - сказала Марина серьезно. – Я прошу Вас жениться на мне. Или просто объявить людям, что я Ваша жена. Все останется как сейчас, я не буду мешать Вам. Конечно, если, - добавила она, замявшись, - Вы не хотите жениться на ком-то по-настоящему…
- Я гожусь тебе в дедушки…
- Знаю.
- Любой юноша с радостью…
- Я же Вам рассказала. У меня есть НАСТОЯЩИЙ муж…
- Ну, хорошо, - поспешно прервал он. – Настоящий так настоящий.
- Все-таки Вы мне не верите. Думаете, что я сошла с ума, да?
- Не верю, - честно признался он. – Но это неважно. Ребенок будет нашим, раз ты этого хочешь. Хотя… Если вспомнить, как мы с твоей мамой вылечили папу…
- Вот именно! – перебила Марина. – Папа даже песню об этом написал! Значит, Вы и сами знаете, что под землей есть другой мир. Так почему Вы не верите, что над землей тоже есть разные миры?
- Я бы хотел в это верить,- вздохнул Жозеф. – Но когда посмотришь, что творится на свете… Если твой, как ты говоришь, настоящий муж может сотворить все, что пожелает, - почему в мире столько зла?
- Муж тут ни при чем, - терпеливо объяснила Марина. – Я ведь Вам рассказала…
- Да, ты рассказала, что люди стали плотными. Но почему он не может вообразить, что все снова захотели вернуться в его сад?
- Люди должны сами этого захотеть,- вздохнула Марина. – Я затем и пришла, чтобы им напомнить. Правда, пока что у меня не очень хорошо получается – даже Вы мне не верите.
- Я уже и сам не знаю, верю я тебе или нет, - проговорил Жозеф. - Но иногда мне кажется, что кто-то помогает мне писать музыку.
- Муж сказал, что флейту вы с ним делали вместе.
- И арфу тоже?
- Нет, создавать арфу он не помогал. Я думаю, что арфа вообще не из его мира. Ведь миров-то много.
- Пока мне хватит и одного, - решительно заявил Жозеф. – А про другие расскажешь как-нибудь потом.

… Без сплетен, конечно, все равно не обошлось. Кумушки обоего пола судачили о том, с чего это вдруг самая завидная невеста в городе выходит за старика, да еще и за нахлебника. Видно, непроста… А он совсем спятил – вот уж и вправду седина в бороду… Рогов захотел, старый дурак…
Но в доме Марины червивым речам места не было. Родители удивились, конечно, - не такого мужа они для дочери ждали – но у каждого своя судьба. А внуку они всяко были рады.
И все бы хорошо, да только черви проснулись. Видать, опасность почуяли. И поняли: пора в бой.

Глава 9


Не успели еще замолкнуть свадебные колокола, как по городу поползли зловещие слухи: началась война.
На севере вдалеке от моря раскинулась империя, каждый властитель которой считал делом чести расширить границы своего государства.
И вот они добрались до беспечной маленькой страны у моря…
Законы империи были суровы, армия храбра и беспощадна. Любое сопротивление подавлялось быстро и безжалостно как в военное время, так и в мирное.
Внутри империи существовала жесткая иерархия. В небесах – всемогущий и всеведущий Великий Отец, на земле - вождь-император, затем военачальники, жрецы, изобретатели нового оружия, чиновники, поэты, слагавшие оды императору (прочих в лучшем случае считали бесполезными, в худшем – публично казнили).
Жоакин уже давно получал приглашения от имперских советников по культуре. Ему предлагали перебраться в столицу. Вначале он отвечал вежливым отказом, потом ему надоело, и он вручил очередному гонцу сатиру под видом обещанной оды.
Император ее прочитал и больше гонцов не присылал.
«Тебе нужно бежать» - встревоженно говорили друзья. «Глупости, - отмахивался он. – Я не крыса. Мы и не так шутили, когда играли в замках, - а владельцы только смеялись. Да и императору нечего делать, как вспоминать давние шутки».
Жоакин рассуждал здраво: и впрямь, за столько лет императору хватало других забот, в сравнении с которыми его давняя поэма представлялась сущим пустяком.
Но внезапная катастрофа все изменила.
Император любил не только воевать, но и охотиться. Охота была для него чем-то вроде священного обряда, и он устраивал ее перед началом каждого войны. Если ему удастся поразить добычу - значит, Великий Отец благословляет его поход.
Этот год выдался не слишком удачным. Впервые в жизни император получил отпор – когда попытался завоевать родину Анны Аргону.
Страну окружали суровые горные цепи. Когда имперские войска попытались взять их штурмом – им показалось, что сама земля восстала против них. Стрелы летели из-за каждого дерева. На любой тропе им преграждали путь каменные завалы. Когда солдаты пытались разгребать их – сверху падали валуны, сметавшие всех в пропасть.
Император не привык отступать. Но на этот раз Отец явно не благоволил к нему. Надо было внять предупреждению – на предшествующей походу охоте вепрь ушел от императора живым и невредимым.
С вепрями ему вообще не везло. Именно вепрь когда-то нанес ему рану, после которой император навсегда лишился возможности иметь детей.
Это случилось, когда его первому и (увы!) единственному сыну Джулиану было три года. Император навсегда запомнил ужас в глазах мальчика при виде окровавленного растерзанного отца. Императрица быстро прижала к себе сына, словно защищая от жуткого зрелища, приказала кормилице его увести – и лишь затем бросилась к мужу.
Сейчас Джулиану исполнилось уже пятнадцать. Но он по-прежнему не выносил вида крови. Как же он может стать правителем? Император, ненавидящий войны и сражения…
А других наследников у него нет. И никогда не будет. Значит, надо воспитывать этого. Пока не поздно.
Императора утешало, что сын великолепно владеет и мечом, и луком. Вот только стрелять в живые мишени отказывается. И опускает меч при виде первой крови.
Ладно, с этим можно справиться. Он возьмет сына на войну – уже пора. Лотарн – не Аргона, его завоевание будет скорее увеселительной прогулкой, чем серьезной кампанией.
Но сначала нужно устроить охоту. На этот раз император загонит зверя. И самолично принесет его в жертву Отцу.
По старинному обычаю дамы тоже участвовали в императорской охоте. Разумеется, близко к настоящей опасности их не подпускали – расположившись на живописной поляне, они устраивали состязание: выпускали своих соколов и ожидали, какой принесет лучшую добычу.
Императрица скакала не среди других дам, а рядом с мужем и сыном. Император подозревал, что она хочет как можно дольше быть рядом с Джулианом. Ох, уж эти бабские штучки… Сын слишком привязан к маменькиной юбке. Пора, пора брать его на войну.
Внезапно из кустов вылетела стрела. Император резко пригнулся – у него была отличная реакция. Императрица не успела даже понять, что случилось,- как стрела угодила ей в плечо.
Джулиан мгновенно оказался возле матери. Быстро и в то же время бережно он вынул стрелу из раны.
- Мама, ты в порядке? – взволнованно спросил он.
- Ничего страшного, сынок,- уже овладела собой императрица. – Рана пустяковая. Видимо, кто-то промахнулся.
Император нахмурился. Начало явно неудачное.
- Возвращайся во дворец! – приказал он. – Где врач?
- На поляне с фрейлинами, - ответил Джулиан. - Я отвезу маму к нему.
- А потом возвращайся,- потребовал отец. – Рана и вправду пустяковая.
Джулиан кивнул и взял поводья коня, на котором сидела императрица.
На этот раз охота оказалась удачной. Император загнал великолепного оленя – будет что подарить Отцу. А значит, Лотарн уже можно считать частью империи. Он не будет слишком суров к лотарнцам – они и воевать-то толком не умеют, прямо как дети малые. Пусть платят налоги – и довольно с них.
Кстати, о войне – где этот негодный мальчишка? Ведь ему же было приказано: проводить мать к врачу и вернуться. Она совсем его избаловала. Пора с этим кончать. И для начала наказать сына за неповиновение.
Вернувшись во дворец, император решительно направился в покои сына. Принца там не было.
- Где его высочество? – спросил он камердинера.
- У ее величества,- ответил тот, и в его голосе звучали ноты тревоги.
Император пожал плечами и направился к супруге. Фрейлины были бледны и о чем-то шептались. При виде императора они замолкли и взглянули на него с ужасом.
- В чем дело? – отрывисто просил император.
- Ваше величество,- прошептала одна из дам, - стрела была отравлена.

[Ariana]

Глава 10

- Государь, - удрученно сказал врач, - этот яд мне незнаком. Он действует как-то особенно коварно – медленно и в то же время неумолимо.
- Но ведь вам доставили стрелу. На ней должны были остаться следы. Разве по ним нельзя определить, что это за чертово зелье? Я ведь прислал Вам на помощь лучших врачей империи.
- И мы сделали все, что в наших силах. Мы обнаружили описание этой отравы в одной из старинных книг. Но о противоядии там нет ни слова.
- А почему его до сих пор не придумали, если яд, как Вы говорите, старинный?
- Не было надобности, Ваше Величество. В империи он был неизвестен. Его придумали в Лотарне.
- Вот как… - тяжело произнес император.- Значит, стрелок был лотарнцем.
- Либо приобрел в Лотарне яд.
Император усмехнулся.
- Уж если даже имперским врачам он неизвестен – значит, всем прочим тем более. Эта стрела из Лотарна.
«А я еще хотел милостиво обойтись с ними,- угрюмо добавил он про себя. – Вот тебе и дурачки! Что ж – они получат то, что заслужили».
Его размышления прервала одна из фрейлин.
- Ваше величество, - доложила она, - Ее величество просит Вас прийти к ней.
- Да, конечно,- кивнул он и направился к жене.
Императрице с каждым днем становилось все хуже. Ее глаза глубоко ввалились, а губы стали бескровными. Она лежала, бессильно откинувшись на подушки. Принц сидел рядом с ней. Он был почти так же бледен, как мать.
- Послушай, - прошептала она, и чувствовалось, что каждое слово дается ей с трудом, - мне рассказали… что в Лотарне есть целительница… она способна творить чудеса…
Император нахмурился.
- Лотарн? Это гнездо убийц?
- Папа, убийца был всего один! – воскликнул Джулиан. – А что, если эта целительница и вправду может спасти маму?
- Ладно, - неохотно согласился император.- Кто такая? Как ее найти?
- Ее зовут Анна, Ваше Величество,- выступила вперед одна из дам. – Мне рассказала о ней моя мать. Ее легко найти: в Лотарне все хорошо знают и Анну, и ее мужа – он известный поэт.
- А зовут его случайно не Жоакин? – император стал похож на бешеного пса, готового сорваться с цепи.
- Жоакин, Ваше Величество, - прошептала смертельно испуганная фрейлина.
Император засмеялся. Горько и злобно.
- Вы – дура, - кратко сказал он даме. - Этот Жоакин – смутьян и подстрекатель. Может быть, как раз после его стишков убийца и решил выстрелить. Воображаю, что натворит его жена, если мы допустим ее во дворец. Да она перетравит всех нас.
- Ваше Величество, клянусь…
- Ваша мать, кажется, тоже родом из Лотарна? – прищурился император.
Дама побледнела.
- Так что на Вашем месте я бы помалкивал, - заключил император.
Когда он вышел, принц обратился к даме:
- Диана, я хочу узнать побольше об этой Анне.

Глава 11

И скрипач, проклиная судьбу и страну,
И с какой-то последней улыбкой,
Словно вену ножом, перерезал струну
Почерневшей от ужаса скрипки.
Чтобы только не петь для убийцы-царя.
Потому что лимонная встала заря.
Потому что напрасно погасла звезда,
И не толпы под небом, а стаи.
Потому что из сада идут в никуда
Рыбари, на ходу прозревая…

(Александр Асманов)

Через три дня императорские войска вошли в Лотарн.
Жоакин был сразу же арестован.
Анна добилась приема у начальника полиции: ей помогли влиятельные пациенты. Он был вежлив, но неумолим. «Император – отец народа, - объяснил он. – Кто оскорбляет его, тот посягает на сам дух нации. Наша сила в единстве. Лично я Вам сочувствую: жена должна защищать мужа, иначе семейные устои рухнут. Но Империя – большая семья, и отщепенцы нам не нужны».
Он что-то еще говорил про общественную пользу, необходимость подчинить эгоизм интересам общества и воспитание путем примеров - но она уже не слышала. Мертвые железные слова били ее по голове, словно кувалды, впились в нее, как шипы. В ее голове возник жуткий невозможный образ: заросли железных колючек, раздиравших ее сердце на лоскуты.
Когда она вернулась домой, там были солдаты с приказом о конфискации имущества бунтаря. Семье надлежало освободить помещение в течение 48 часов, взяв с собой лишь то, что можно погрузить на одного ишака. Кони подлежали конфискации в пользу армии.
- Нужно уезжать из этой страны – медленно сказал Жозеф.- Жоакину мы уже не поможем. Нужно спасать ребенка. Он бы и сам об этом попросил, если бы мог.
- Вам и вправду нужно немедленно уезжать, - ответила Анна. – А мне бежать незачем. Я свое прожила – и нечего мне здесь делать, когда Жоакин уйдет. Пойдем со мной,- добавила она, обращаясь к дочери, - мне нужно на прощание поговорить с тобой, пока нас еще не выкинули отсюда.
Она привела Марину в комнату, куда ей прежде не было доступа, наложила на нее руки, передавая ей целительский дар, надела ей на палец кольцо с черным камнем, вручила шкатулку с драгоценными маслами и благовониями и письмо к дону Раулю с донной Элоизой. Затем обняла ее, сказала: «Береги ребенка» и попросила уезжать скорее, не дожидаясь публичной казни отца.
В доме уже вовсю рыскали солдаты: искали золото и драгоценности. Музыкальные инструменты им были не нужны – они забрали только барабаны, а прочие разрешили взять с собой.
Жозефу удалось спрятать рукопись друга: солдаты не заметили ее, увлекшись поисками добычи.
Вскоре все трое покинули дом. Им милостиво позволили взять каждому по ишаку, и еще одного - для вещей.
Анна поселилась в заброшенном домике, где когда-то жил Жозеф. Он почти развалился, но ей нужно было лишь дождаться смерти мужа. Она была уверена, что ждать придется недолго.

Через несколько дней Анна стояла на площади и смотрела, как казнят бунтовщиков. К тому времени она уже знала и про покушение, и про женщину, медленно и мучительно умирающую в далекой безжалостной империи. «Как глупо,- думала Анна. – Я могла бы ее спасти. Мы все могли бы жить. А вместо этого – смерть. Зачем?»
Она не знала, кого спрашивает, и не ждала ответа. Слова помогали ей немного заглушить боль от колючек. Вот узники направляются к эшафоту. Анна стояла совсем рядом. Только не плакать. Жоакину сейчас нужны все его силы, чтобы умереть как подобает. Она должна ему помочь.
И тогда она запела – ту самую песню, которая помогла ей вывести душу любимого из подземного мира. В этот раз она спустится за ним. Миров много – так на прощанье рассказала ей дочь. В каком же мире они встретятся с Жоакином? Скоро она это узнает. А сейчас ей нужно допеть.
Анна чувствовала, что впадает в транс. Время замедлилось. К ней приближался один из солдат – видимо, хотел заставить ее замолчать. Он подходил все ближе, пока не оказался внутри нее. Певица расширялась, становясь всем, и все были одним, но не знали этого, и потому так мучили друг друга.
- Бедный глупыш, - прошептала она солдатику, и он застыл на месте.
Вот ее муж поднимается по ступенькам. Он смотрит на нее. Улыбается. Машет ей рукой. Значит, она спела все как надо. Сейчас она станет птицей, и они улетят.
Топор со стуком опустился, и Анна снова вернулась назад, на рыночную площадь с воздвигнутым на скорую руку помостом, с которого только что скатилась голова ее мужа.
Теперь можно было плакать. Она отвернулась и быстро пошла прочь – скорее, скорее, почти бегом. Прочь из города, от людей, от того, что когда-то было ее жизнью.
Наконец-то она в пустыне. Теперь можно и отдохнуть. Анна легла на песок.
Ей стало легко. К ней снова пришла песня, новая и незнакомая. Наверное, эту песню прислал Жоакин. Она помогла ему уйти, а теперь он помогает ей.
И Анна запела, глядя на звезды. Одна была особенно большой и яркой. «Это его душа, - подумала она. - Скоро мы будем вместе».
Ее голос расширился, заполняя пустыню и Лотарн, долетая до аргонских гор, по склонам которых ехали ее дочь с мужем, спеша в ожидающий их дом, где появится на свет ребенок, которого Анна так и не увидит.
А умирающая женщина в далекой столице бессильно закрыла глаза, словно поняла, что для нее больше не осталось надежды.

…Гонец, которого Джулиан отправил в Лотарн втайне от отца, вернулся с печальной вестью. Да, он расспрашивал жителей, как приказал его высочество. Похоже, что Анна и вправду была великой целительницей. Но теперь это не имеет значения: ее тело нашли в пустыне через несколько часов после казни мужа.
Джулиан вздрогнул. Он представил себе мертвую женщину среди песков.
- Мне рассказали, что когда-то Анна спасла Жоакина от укуса змеи…- продолжал гонец.
- Наверное, она его очень любила,- глухо проговорил принц.
- Их считали на редкость счастливой парой,- кивнул гонец.
Они помолчали. Джулиан изо всех сил сдерживал слезы. Затем овладел собой и пошел к матери.
Диана сидела рядом со своей госпожой. Лицо девушки было измученным, вокруг глаз темнели черные круги – она не спала уже несколько ночей.
- Отдохните, Диана, - предложил Джулиан,- пусть кто-нибудь сменит Вас.
- Ее Величество просит меня остаться с ней до конца,- устало ответила фрейлина. – Она говорит, что ей легче, когда я рядом.
Императрица приоткрыла глаза.
- Диана,- прошептала она. - Откройте мою бюро и достаньте шкатулку. Да, вот эту, эмалевую. Заберите ее себе. Откроете, когда я умру. Там письмо к моему банкиру и кое-какие безделушки.
- Ваше Величество…
- Этого Вам хватит, чтобы покинуть двор и жить безбедно. Мой муж не любит Вас, я знаю. Но я прошу Вас остаться еще на три года: пока принцу не исполнится восемнадцать. А до тех пор не покидайте его. Обещайте мне это.
- Клянусь, Ваше Величество.
- А теперь идите к себе. Я хочу остаться со своим сыном.

* * *
Марина с Жозефом вошли в домик Анны. Женщина бессильно опустилась на кровать: у нее начинались схватки.
- Может быть, доедем до замка? – спросил Жозеф. – Там тебе будет гораздо лучше. И ребенку тоже.
- Не могу, - проговорила Марина. – Пожалуйста, зажги огонь и согрей воды. Очень хорошо, что ребенок родится в этой комнате, раз уж нам пришлось уехать далеко от моря.

В это время Художник взял черный луч. Обычно он не любил этот цвет, но сейчас ему захотелось посмотреть, как сияет золото на бездонно-темном фоне. И он представил себе золотую точку, с каждой минутой разгоравшуюся все ярче.

Конец 1 части

[Шалдорн Кардихат]

*но только из разноцветных световых лучей.*
Световых можно отпустить без ущерба.


*решительно заявила яблоня и отвернулась.*
Ну, метафора, да… Только как-то не представляется.


*Жозеф не умел петь. Он вообще был молчаливым. Но он создавал музыкальные инструменты и чуть ли не на всех играл. Его голосом была музыка.*
Мне кажется, вообще весь текст перегружен местоимениями.


*А могуществом они и сами не обладают – кроме той власти, которой их наделил король. Прикажи его величество упразднить храмы и разогнать жрецов – и все они будут способны лишь просить милостыню на дорогах.*
Ведь общества жрецов всегда владели большими богатствами и влияли на политику.


*А может быть, никакого Отца нет, и его придумали жрецы, чтобы держать простаков в невежестве и страхе.*
Как же именно в вашем мире церковь сеяла невежество?

*Он давно тренировал свое тело на выносливость, заставляя его обходиться сутками без пищи, воды и сна.*
Выносливость тренируют, выполняя физические упражнения. А таким образом можно лишь добиться истощения организма. Хотя, может, есть какая-то новомодная методика:)


*нутри империи существовала жесткая иерархия. В небесах – всемогущий и всеведущий Великий Отец, на земле - вождь-император, затем военачальники, жрецы, изобретатели нового оружия, чиновники, поэты, слагавшие оды императору (прочих в лучшем случае считали бесполезными, в худшем – публично казнили).*
1)Слово иерархия – выбивается из общего строя. 2)А крестьянам и ремесленникам в ту империю дороги вообще не было – их отстреливали на границе. Солдат тоже. Грозная армия состояла из жрецов и поэтов.

*По старинному обычаю дамы тоже участвовали в императорской охоте. Разумеется, близко к настоящей опасности их не подпускали – расположившись на живописной поляне, они устраивали состязание: выпускали своих соколов и ожидали, какой принесет лучшую добычу.*
Кто же комбинирует соколиную и облавную охоту? Это все-таки разные вещи.


*Император резко пригнулся – у него была отличная реакция. Императрица не успела даже понять, что случилось,- как стрела угодила ей в плечо.
Джулиан мгновенно оказался возле матери. Быстро и в то же время бережно он вынул стрелу из раны.
- Мама, ты в порядке? – взволнованно спросил он.
- Ничего страшного, сынок,- уже овладела собой императрица. – Рана пустяковая. Видимо, кто-то промахнулся.
Император нахмурился. Начало явно неудачное.
- Возвращайся во дворец! – приказал он. – Где врач?
- На поляне с фрейлинами, - ответил Джулиан. - Я отвезу маму к нему.
- А потом возвращайся,- потребовал отец. – Рана и вправду пустяковая.
Джулиан кивнул и взял поводья коня, на котором сидела императрица.
На этот раз охота оказалась удачной.*
Пожалуйста, извините меня, но… Вы для кого пишете – для детей? Тогда крови много. Для взрослых? Тогда почему стрелу не исследовали на предмет яда, почему не прекратили охоту, не прочесали лес, не казнили всех находившихся поблизости, почему стражники не заслонили императорскую семью своими телами? Где, кстати, стража? Почему ИМПЕРАТРИЦУ надо вести на поляну к медикам, а не весь придворный штат медиков - на место происшествия? Еще не всех раненых перевозить можно. И стрелу просто так "быстро и бережно" не вынимают. Для этого как минимум усилия нужны. Жертва кричит и стонет, ее держать надо, особенно женщину. Есть шанс, что стрела зазубрена, тогда вообще не просто извлечь. Можно так же нанести дополнительные повреждения, извлекая стрелу. Словом - УЖОСУЖСУЖОС


*Император загнал великолепного оленя – будет что подарить Отцу.*
Загнал – подразумевает убил. В жертву приносят обычное мясо?


*- В чем дело? – отрывисто просил император.
- Ваше величество,- прошептала одна из дам, - стрела была отравлена.*
Это с самого начала лекари должны были предвидеть. Пусть они ее лечат от ядов, но ЭТОТ пусть окажется незнакомым. Тогда появится хоть видимость правдоподобия.


*«А я еще хотел милостиво обойтись с ними,- угрюмо добавил он про себя. – Вот тебе и дурачки! Что ж – они получат то, что заслужили».*
Как-то несерьезно.


Уважаемая Ariana! Я прошу прощения, если чем-то задел вас и был излишне категоричен. Все это – мое имхо. Это просто впечатления читателя – тем более писатель из меня не ахти какой.

По рассказу в целом: Нормально для сказки. Хотите комплимент?:) Напомнило Энде.
Пожелания:
1)Хотелось бы поменьше наивности. Просто представляйте, как бы это проихошло в жизни, технически.
2)Ваши персонажи – они никакие. Я не могу их представить. Хотелось бы увидеть побольше предметов, лиц, деталей. Вот «живописная долина». Ага. А какая она? Да никакая. Я даже не знаю, есть ли там ручей. Вы – то точно знаете. Но нам не сказали, вот какая вы нехорошая:( Я и императора не увидел. И вообще никого.
3)Это уже самая чистая отсебятина, можете не принимать близко к сердцу. Но зачем вам в стотысячный раз описывать, как злые имперцы пришли и разорили жилище добрых хобб..эээ, поселенцев? Я больше всего в рассказе сочуствовал имперцам.
4)* Он что-то еще говорил про общественную пользу, необходимость подчинить эгоизм интересам общества и воспитание путем примеров - но она уже не слышала. Мертвые железные слова били ее по голове, словно кувалды, впились в нее, как шипы.*
Я не согласен с этим. Но это вопрос уже этический.
5)Очень коротко и общо. Я тоже этим стилем страдаю. Лучше сразу рубите беллетристику и пишите полноценную живую картинку. Это мое мнение, я говорю вам того же, чего и себе желаю.
6)Не понравилось начало. Еще одна трактовка известного Писания. Ну кому что там не нравится? Неужели это и в самом деле хороший тон – рисовать все заново, ибо «не так все было»? Как вижу такое вот дело в книге, так книгу и закрываю:( Вам сделал исключение;)

Если желаете, выкладывайте продолжение. Тоже откомментим по мере возможностей.

[Ariana]

Световых можно отпустить без ущерба.

Согласна.

Ну, метафора, да… Только как-то не представляется.

Не знаю.

Мне кажется, вообще весь текст перегружен местоимениями.

Согласна. Это моя беда. Буду очередной раз править.

Ведь общества жрецов всегда владели большими богатствами и влияли на политику.

И что? Саварен рассуждает о том, что у жрецов нет истинной магической силы.

Как же именно в вашем мире церковь сеяла невежество?

Еще раз обращаю Ваше внимание на то, что это рассуждения одного из персонажей.

Выносливость тренируют, выполняя физические упражнения. А таким образом можно лишь добиться истощения организма. Хотя, может, есть какая-то новомодная методика:)

Этой новомодной методикой занимались еще в Древней Индии.
Некоторые библейские пророки тоже питались акридами и диким медом. Так что методика вполне древняя.

1)Слово иерархия – выбивается из общего строя.

Возможно.

2)А крестьянам и ремесленникам в ту империю дороги вообще не было – их отстреливали на границе. Солдат тоже. Грозная армия состояла из жрецов и поэтов.

Подумаю.

Кто же комбинирует соколиную и облавную охоту? Это все-таки разные вещи.

У меня альтернативный мир. В нем комбинируют.

Тогда почему стрелу не исследовали на предмет яда,

Исследовали. Чуть позже.

почему не прекратили охоту,

А зачем?

не казнили всех находившихся поблизости

Опять же - зачем? Решили, что это случайный промах.

почему стражники не заслонили императорскую семью своими телами? Где, кстати, стража?

На охоте ее может и не быть.
Прочитайте "Тит Андроник" Шекспира. Там на охоте и не то творится.

Почему ИМПЕРАТРИЦУ надо вести на поляну к медикам, а не весь придворный штат медиков - на место происшествия?

Потому что так быстрее.

Еще не всех раненых перевозить можно.

Императрицу было можно.

И стрелу просто так "быстро и бережно" не вынимают. Для этого как минимум усилия нужны.

Рана была пустяковая. Стрела попала в плечо.

Жертва кричит и стонет, ее держать надо, особенно женщину. Есть шанс, что стрела зазубрена, тогда вообще не просто извлечь.

Императрица не кричала, потому что рана и вправду была пустяковая. Стрела была не зазубрена.

Загнал – подразумевает убил. В жертву приносят обычное мясо?

А бывает необычное мясо?

Это с самого начала лекари должны были предвидеть.

Почему? С самого начала решили, что это чей-то промах. А лекари обнаружили яд сразу же, просто император думал больше об охоте, чем о жене, поэтому узнал позже всех.

По рассказу в целом: Нормально для сказки. Хотите комплимент?:) Напомнило Энде.

Спасибо.

1)Хотелось бы поменьше наивности. Просто представляйте, как бы это проихошло в жизни, технически.

Я и так представляю. Как могу. Что поделать - я наивна.

2)Ваши персонажи – они никакие. Я не могу их представить.

Согласна.

Но зачем вам в стотысячный раз описывать, как злые имперцы пришли и разорили жилище добрых хобб..эээ, поселенцев?

Таков мой авторский замысел.

5)Очень коротко и общо.

Общий объем - 18 авторских листов.

6)Не понравилось начало. Еще одна трактовка известного Писания. Ну кому что там не нравится? Неужели это и в самом деле хороший тон – рисовать все заново, ибо «не так все было»? Как вижу такое вот дело в книге, так книгу и закрываю:( Вам сделал исключение;)

Спасибо, но таков мой авторский замысел.

Если желаете, выкладывайте продолжение.

Полностью текст выложен здесь:

http://zhurnal.lib.ru/editors/d/danielx ... onej.shtml

[Шалдорн Кардихат]

Не знаю.

А кто?

И что? Саварен рассуждает о том, что у жрецов нет истинной магической силы.

Я для интереса

Еще раз обращаю Ваше внимание на то, что это рассуждения одного из персонажей.

Я просто хочу вникнуть в тонкости Вашего мира. Мне интересно

Этой новомодной методикой занимались еще в Древней Индии.
Некоторые библейские пророки тоже питались акридами и диким медом. Так что методика вполне древняя.

Гы. Только вот библейских пророков не надо Иоанн Креститель удивился бы, если бы узнал, что таким образом он выносливость закаляет. А что там про Индию, можна подробней?

У меня альтернативный мир. В нем комбинируют.

Я понимаю. Но это же не удобно.
Соколиная охота - это на птиц и мелких животных.
У вас, видимо, описана травля крупной дичи - оленя и кабана, но не упомянуты собаки, без которых она не обходится.
Вы можете представить, чтоб сокол выслживал оленя? Для соколиной простор нужен, чтоб небо было видно. А на травле элементарно убегающее зверье всех птиц распугает.

А зачем?

В принципе, да...

Опять же - зачем? Решили, что это случайный промах.

Не соглашусь. На охоте знаете сколько королей было перебито? Явное покушение. ИМПЕРАТОР АЦЦКОЙ ИМПЕРИИ, каким Вы его рисуете, должен был сделать именно это.

На охоте ее может и не быть.
Прочитайте "Тит Андроник" Шекспира. Там на охоте и не то творится.

Да что мне Шекспир? Демократичный у вас император

Рана была пустяковая. Стрела попала в плечо.

А скажите, есть у Вас опыт по таки "пустяковым" ранам в плечо?

Это коммент из скайпа одного моего друга, он медик по образованию:

[20:53:08] Loky говорит: лук той эпохи килограм сорок выдавал усилие. текая стрела ее собьет с ног попав в плечо, либо полетит дальше оторвав кусок.
в любом случае женское плечо не мужское, мяса меньше а значит риск задеть артерию больше. по идеее мальчик должен ножом расширить входное отверстие и потом только вынимать.
еслитолько это не бронебойная стрела.
там вынимать ничего ужене нужно будет.

А бывает необычное мясо?

Конечно Но речь не об этом. Они приносили в жертву мясо зверей, убитых на охоте, или все-таки живых зверей?

Почему? С самого начала решили, что это чей-то промах. А лекари обнаружили яд сразу же, просто император думал больше об охоте, чем о жене, поэтому узнал позже всех.

Я понимаю, что император о жене не заботился.
Но промах - это недостоверно. Никто бы в это не поверил. И даже если промах. Император досадовал, что сын не делает стрелять в живую мишень. То есть нравы рисуются довольно четко.
А ведь от попадания его спасла лишь быстрая реакция. Если промах - неужели при имперских нравах он бы просто так спустил этот случай на тормозах, не проведя расследования?

[Ariana]

А кто?

Я не знаю, можно себе представить отворачивающуюся яблоню или нет. У меня получается, у Вас - нет. Может, устроить опрос?:)

Я просто хочу вникнуть в тонкости Вашего мира. Мне интересно

Если в двух словах - все служители Великого Отца в моем мире жертвы ошибки. Настоящий Творец - Художник. Он добрый, мудрый и веселый. А жрецы поклоняются мрачному, нетерпимому и воинственному божеству. У этой ошибки есть причины, но их в кратком пересказе не объяснить. Если Вам и вправду интересно - придется прочитать дальше.

Гы. Только вот библейских пророков не надо Иоанн Креститель удивился бы, если бы узнал, что таким образом он выносливость закаляет. А что там про Индию, можна подробней?

Ну, у Иоанна уже не спросить, зачем он это делал.

А индийские аскеты устраивали себе немыслимые испытания. Например, летом в пятидесятиградусную жару разжигали кольцо из костров и сидели в центре. Неделями не ели и не спали. И так далее. Они таким образом хотели обрести силу.
Так Саварен хочет того же самого. Его мечта - обрести власть над материей и другими людьми.

Соколиная охота - это на птиц и мелких животных.

Дамы располагаются на отдельной поляне, вдали от прочих охотников, и охотятся на птичек. В их сторону дичь не гонят.

Надо же им как-то развлекаться. Впрочем, это не принципиально. Если Вы придумаете им другое занятие, я могу заменить.

Не соглашусь. На охоте знаете сколько королей было перебито? Явное покушение. ИМПЕРАТОР АЦЦКОЙ ИМПЕРИИ, каким Вы его рисуете, должен был сделать именно это.

Империя совершенно не адская. Просто в ней жесткий авторитарный режим. Впоследствии Джулиан превратит ее во вполне нормальное государство.

Да что мне Шекспир? Демократичный у вас император

Он не демократичный. Просто ему важнее всего загнать зверя. Иначе Отец не дарует ему победу на войне. Все остальное для императора - просто досадная помеха.

лук той эпохи килограм сорок выдавал усилие.

Лук какой эпохи? У меня альтернативный мир! А заговорщик не потащит на охоту лук весом в 40 кг. Тем более, что стрелы отравлены, поэтому ему достаточно легкой стрелы.

А Они приносили в жертву мясо зверей, убитых на охоте, или все-таки живых зверей?

Убитых на охоте.

Если промах - неужели при имперских нравах он бы просто так спустил этот случай на тормозах, не проведя расследования?

В данной ситуации - да. Потому что он суеверен, и прекращать охоту или прерывать для расследования - ставить под удар успех военного похода. Он уже потерпел поражение в Аргоне. И ему проще махнуть рукой, убедив себя, что стрела попала случайно, но довести охоту до победного конца, чем признавать, что охота не удалась.

Я могу вставить эти императорские размышления в текст.

[Шалдорн Кардихат]

Я не знаю, можно себе представить отворачивающуюся яблоню или нет. У меня получается, у Вас - нет. Может, устроить опрос?

А она отворачивалась реально, ветвями и листьями или все-таки в невербальном общении? Я же говорю - мало у Вас подробностей.

А индийские аскеты устраивали себе немыслимые испытания. Например, летом в пятидесятиградусную жару разжигали кольцо из костров и сидели в центре. Неделями не ели и не спали. И так далее. Они таким образом хотели обрести силу.

Все-таки есть аскеты, как подвид садомазохистов, таких много и среди христианских святых, и йоги. Ваши знания - они базируются на детальном исследовании или на какой-то литературе?

А Иоанн креститель носил одежду из верблюжьего волоса, потому что он подчеркивал свое положение как всего лишь голоса Христа, одежда Предтечи говорит нам, что он - тот верблюд, на котором мы пересечем страшную пустыню. Ел он мед, потому что дикий мед символизирует благодать от искреннего покаяния, которую многие знают, но которая не есть еще та спасительная благодать. А акриды это саранча, которой и сейчас немало в тех местах. Во время нашествия саранчи её ели все, и бедные и богатые. Саранчу сушили впрок, жарили, пекли и ели сырой. В Каире или Дамаске во время нашествия саранчи падали цены на мясо, ибо кто же станет покупать говядину, когда есть акриды? То есть, акриды и дикий мёд - не самая плохая еда. Hу а когда не удавалось сыскать гнездо диких пчёл или количество акрид резко снижалось, отшельники с полным безразличием к самим себе сидели голодными. Таким образом, авторы житийной литературы, упоминая акриды и дикий мёд, имели в виду, что в жизни бывает то густо, то пусто. Hо русский читатель понял акриды совершенно иначе. Русские кузнечиков не едят, так что акриды были сочтены за что-то отвратительное, служащее измождению плоти, и выражение "питаться акридами" стало равнозначно тому, чтобы жить впроголодь, соблюдая самый строгий пост. И даже дикий мёд, упоминаемый в паре с акридами, положения не изменил, его обычно просто опускают.
То есть Иоанн никак не занимался самоизнурением для достижения лучших физических показателей. А те кто занимались, делали это для духовного подвига, и вообще отшельники - народ не особо спортивный.
Мое же имхо, аскеза - это вообще антихристианская практика, так что Библию сюда точно не стоит приплетать

Дамы располагаются на отдельной поляне, вдали от прочих охотников, и охотятся на птичек. В их сторону дичь не гонят.

Надо же им как-то развлекаться. Впрочем, это не принципиально. Если Вы придумаете им другое занятие, я могу заменить.

Понимаете, охота - это занятие, требующее большого пространства. Здесь десятком километров не отделаться.

Лук какой эпохи? У меня альтернативный мир! А заговорщик не потащит на охоту лук весом в 40 кг. Тем более, что стрелы отравлены, поэтому ему достаточно легкой стрелы.

Уважаемая Ariana, не лук весом в 40 кг, а сила выстрела 40 кг. И не в эпохе дело. Средневековый лук мог весить 5-15 килограмм, и сила удара - где-то кг. 45. Современный лук "компаунд" может запросто выдать и 80 кг, это при весе 3,5-4,5 кг., а силе натяжения 15-25кг. 20 граммовая стрела получает энергию равную (m*v2/2): 0,02 * 90000 /2 = 900 Джоулей или (делим на g = 9,8 ): получаем 90 килограммов, а это очень близко к характеристикам огнестрела. Почти как у охотничьего ружья при выстреле пулей того же веса!
Причем современные луки по качествам ненамного превосходят средневековые или даже древние. Какая эпоха, говорите? Да ацтеки стрелами с каменными наконечниками могли пробить испанскую кольчугу. Лук - это вообще страшное оружие, из японского лука бронебойной листовидной стрелой запросто женщине и плечо вырвать могли. Все остальное - мультики

И потом - боязнь крови у юного принца в тот момент куда-то подевалась. Почему? Ведь фобия просто так не исчезнет. А Вы даже об этом ни полслова не сказали.

Вот такое вам пожелание - вместо того, чтоб лишний раз поспорить со злым критегом, лучше лишний раз дополните текст.

Я, конечно, человек сторонний, обычный читатель, в тонкостях вашего мира, тем более не высказанных текстуально, не разбираюсь (а тонкости могут быть, конечно), но все же считаю сцену на охоте совершенно невероятной. Тем более в условиях, приближающихся к средневековым, в атмосфере теократического (император - второй после Бога) государства, с тамошними жестокими нравами. Даже если он и не захотел прерывать охоту и контролировать состояние жены, спускать этот случай на тормозах он просто не имел права как официальное лицо.

Далее - конечно, Ariana, у Вас альтернативный мир, причем мир с богатым потенциалом. Но описаны у Вас вроде как обычные люди, представители расы хомо сапиенс. Вроде как И обычная логика поведения - это святая вещь в романе. Вы их уважайте, героев. Относитесь к ним, как к людям. Они же живые и совсем как мы. Вот, замечательная писательница Эрин в соседней теме тоже так делает. И если есть у нее в романах нелады с логикой, то это исключительно из-за тараканов в голове ее героев, возникших исключительно в силу их живости и по воле авторессы

[Loky]

Я написала роман в жанре, как мне казалось, фэнтези, но меня уверяют, что это сказка.

это и есть сказка. для фэнтэзи требуется большая достоверность в деталях и реализм. а так это фэнтэзи лайт , то бишь сказка.
если аудитория дети то ничего страшного, излишние подробности ни к чему. вспомните красную шапочку и сцену извлечения живыми героинь из чрева волка . у вас чтото похожее.

[Ariana]

Вот такое вам пожелание - вместо того, чтоб лишний раз поспорить со злым критегом, лучше лишний раз дополните текст.

Так дополнение не поможет. Нужно другое оружие. Но другого летающего оружия не было. А убрать эту сцену нельзя, ибо весь дальнейший сюжет поползет. Значит, ситуация безвыходная.

Единственное, что меня утешает - что у моего любимого Г.Г. Кея есть подобная сцена. Там отравленная стрела попадает на охоте в руку королевы, и никакого плеча она не раздирает, а королева спокойно говорит, что это наверняка промах кого-то из охотников. Если совсем честно - я позаимствовала идею именно у Кея.

Вы их уважайте, героев. Относитесь к ним, как к людям. Они же живые и совсем как мы.

Я уважаю и отношусь именно так. Как к людям. Возможно, у меня не хватает таланта передать это отношение.

[Шалдорн Кардихат]

Так дополнение не поможет. Нужно другое оружие. Но другого летающего оружия не было. А убрать эту сцену нельзя, ибо весь дальнейший сюжет поползет. Значит, ситуация безвыходная.

Как я Вас понимаю
Нужен ход, нужна именно такая ситуация, чтоб императрица умерла, но надо обыграть достойно.
Уважаемая Ariana, ну это все-таки не дело, говорить "безысходно" и ссылаться на того, кто первым этот баян измыслил.

Сколько у меня было ситуаций, когда сюжетный ход был баяном. Я просто думал, думал и писал на бумажке всякий бред. Типа мозгового штурма. Постепенно ситуация прояснялась, и все вставало на свои места. Хорошая метода.

Здесь нужно что-то делать. Либо совсем изменить антураж. Либо как-то по-новому обыграть.
Как вариант, из самых простых, навскидку: император собирается на охоту, летит стрела. Охрана на ушах, но никого так и не поймали и ничего не нашли, кроме форменного плаща на ветках кустов. След потерялся на скалах и горных реках.

Удачи Вам в Вашем творчестве

[Ariana]

Как вариант, из самых простых, навскидку: император собирается на охоту, летит стрела.

Не поняла, где летит стрела. Во дворце?
По сюжету необходимо, чтобы императрица умерла от стрелы, отравленной ядом из Лотарна. Охрану по следу пустить можно, хоть я и не понимаю, как и кого она будет искать. Стрелок бросает лук в заросли сразу после выстрела и пускает коня вскачь. Ну, найдет охрана в паре километров от места происшествия безоружного человека. И что?

[Шалдорн Кардихат]

Не поняла, где летит стрела. Во дворце?

Нет. Вот там же, где и у Вас летит. Тока реализьму прибавить.

По сюжету необходимо, чтобы императрица умерла от стрелы, отравленной ядом из Лотарна. Охрану по следу пустить можно, хоть я и не понимаю, как и кого она будет искать.

Всех, кто был в той стороне, откуда прилетела стрела. Император ведь умный - понял, что вольно или неволь, его чуть не убили. А ему умирать нельзя. Он должен войну закончить. У него сын-наследник крови боится.

Стрелок бросает лук в заросли сразу после выстрела и пускает коня вскачь. Ну, найдет охрана в паре километров от места происшествия безоружного человека. И что?

Не найдут. Переодетый же. Затерялся среди солдат, потом плащ выкинул - и бежать. По камням и ручьям.

Эта сцена требует трех вещей:
1)Реализма ранения.
2)Расследования на месте - кто это так неаккуратно стреляет.
3)Паники. Если сам император не запаниковал - это должны сделать придворные. Им положено. Я сомневаюсь, что ВСЯ царская семья была одна среди деревьев. Охота - самое удобное место для покушения.

[Ariana]

Эта сцена требует трех вещей:
1)Реализма ранения.
2)Расследования на месте - кто это так неаккуратно стреляет.
3)Паники. Если сам император не запаниковал - это должны сделать придворные. Им положено. Я сомневаюсь, что ВСЯ царская семья была одна среди деревьев. Охота - самое удобное место для покушения.

Хорошо, я поставлю задачу перед подсознанием. Насчет реализма ранения и расследования. Может, стрела просто зацепит и оцарапает императрицу.

Царская семья среди деревьев в данный момент была одна. Придворные отстали.

В общем, с этой сценой более-менее ясно, спасибо. Дальше я буду сама думать. В смысле, о первой части.

А пока рискну выложить вторую. По какой-то неведомой причине то, что выложено в форуме, еще имеет шанс получить обратную связь, в отличие от того, для чего нужно переходить по ссылке.

Итак,

Часть 2

Глава 1

- Мы назовем его Ллео, - сказала Марина, глядя на младенца.
Тот был и вправду похож на львенка - он родился с роскошной гривой золотистых волос, которая казалась огромной рядом с его крохотным личиком и словно светилась в полумраке.
- Словно солнышко, - добавила Марина нежно и гордо.
Жозеф кивнул.
- Ллео так Ллео. А сейчас я все-таки поеду в замок и привезу оттуда все необходимое. Ты сможешь побыть одна несколько часов?
- Конечно, смогу, - засмеялась Марина и легко вскочила с постели. - Не забудь передать донне Элоизе фиалковую воду, пшеничное масло и духи.
- Они пахнут, как свежие булочки, - удивился Жозеф.
- Конечно, ведь они из корицы. Донна Элоиза очень любит этот аромат. Мама всегда делала такие духи для нее...
Они замолчали. Где-то теперь Жоакин с Анной? 'Пожалуйста, возьми их в наш Сад! - попросила она Художника. - Когда я снова приду к тебе, мы встретимся все вместе! Это будет так чудесно!'
И мечтательно вздохнув, она приложила Ллео к груди.
...В замке стояла непривычная тишина. Не слышалось ни раскатистого смеха дона Рауля, ни звуков охотничьего рога, ни веселой суеты гостей. Аллеи парка были пустыми и печальными.
Жозеф нашел донну Элоизу возле пруда. Она бросала хлеб уткам, жадно хватающим каждый кусок. Их крик казался особенно громким и резким среди окружающего безмолвия.
Увидев Жозефа, донна Элоиза радостно улыбнулась, встала со скамейки и сделала несколько шагов ему навстречу.
- Как я рада видеть Вас, друг мой! - воскликнула она. Жозеф приложил к губам ее протянутую руку и с грустью заметил, как постарела владелица замка.
- Я тоже счастлив видеть Вас, госпожа, - произнес он. - А где дон Рауль?
- Погиб на войне, - печально ответила донна Элоиза. - Когда император напал на нас, Рауль собрал крестьян, и они ушли в горы. Во время битвы в него попала стрела, и он упал в пропасть. Я даже похоронить его не смогла - тело унесла река...
- Зато вы сумели отстоять свою свободу и прогнать имперских солдат прочь. А мы...
- Да, вашей стране пришлось тяжко. А где Жоакин? Где Анна? И эта прелестная девочка, их дочь? У надо сих пор ее называют 'девочка с волшебной арфой'...
- Жоакину не так повезло, как Вашему супругу, - глухо проговорил Жозеф. - Он погиб на эшафоте. Анна решила уйти вместе с ним. А Марина здесь. Правда, она уже не девочка - вчера у нее родился сын.
- Как бежит время, - прошептала донна Элоиза. - Но император... Какое же он чудовище! Казнить такого великого поэта... Будь он проклят!
- Да будет так,- серьезно ответил Жозеф. - А сейчас я хочу попросить Вас о помощи. Нам пришлось поспешно бежать, и мы не успели ничего приготовить для младенца. Даже до замка не успели добраться. У нас есть крыша над головой и очаг - но больше ничего.
- Я немедленно прикажу прислать все, что нужно, - донна Элоиза оживилась. - И сама приеду навестить малыша. Знаешь, у меня тоже скоро будет внук. Или внучка.
- Дон Альвар женился?
- Да, на актрисе. Мы не слишком одобряли этот брак, но Альвар совершенно потерял голову. Ладно, лишь бы он был счастлив.
- Они живут в столице?
- Альвару никогда не нравилась наша глушь. Да и его жена не хотела бросать сцену. Теперь-то, конечно, придется. А вы перебирайтесь в замок. И вам будет лучше, и мне веселее.

Глава 2

Жозеф с Мариной охотно приняли предложение донны Элоизы. Вскоре в округе стало известно, что вернулась дочь Анны, унаследовавшая дар матери. В замок стали приезжать больные. Сначала Марина пыталась помочь всем и горько укоряла себя, когда ее усилия оказывались тщетными. Но постепенно она начала понимать то, что когда-то пытался объяснить ей Художник: можно исцелить лишь тех, кто готов к исцелению.
- Но ведь они все утверждают, что хотят выздороветь! - утверждала она вначале.
Художник печально усмехнулся.
- Скоро ты сама поймешь, кто говорит правду, а кто обманывает сам себя, - пообещал он.
Теперь проход находился в домике Анны. Когда Марина хотела встретиться с мужем, она оставляла Ллео на попечение Жозефа и заботливой няни, которую, несмотря на возражения, нашла для них владелица замка, - и отправлялась в дом своей матери. Там Марина подносила к губам флейту, разводила огонь - и сразу же сверху опускалась лестница.
Постепенно Марина убедилась, что Художник прав: за горестными жалобами и стонами она слышала упоение жалостью к себе, желание обвинить близких в своих мучениях и страх увидеть настоящую причину болезни.
Поначалу Марину пугала собственная прозорливость. Ее сердце разрывалось между состраданием к несчастным и беспощадностью к их самообману. Порой разрыв был настолько невыносим, что ей хотелось все бросить, взять сына и вернуться домой, к Художнику.
Однажды после особенно тяжелого дня она приехала к месту встречи. Но она так устала, что сама не заметила, как заснула прямо возле очага.
А когда Марина проснулась, то увидела, что рядом сидит ее мать.
- Мама, ты жива? - воскликнула Марина.
- Конечно, - улыбнулась Анна, - и чувствую себя намного лучше, чем в Плотном Мире.
Марина заметила, что мать стала гораздо моложе.
- Значит, ты спустилась через проход, который создал мой муж? - спросила Марина.- И теперь живешь в его саду?
- Мы с отцом там были,- ответила Анна. - Сад и вправду чудесный. Твой муж предлагал нам остаться. Но отец не захотел. Он сказал, что хочет создать свой мир из музыки и слова. А когда создаст - пригласит твоего мужа в гости.
- А как ты попала сюда, в Плотный Мир?
- Мы не в Плотном Мире, детка. Это сновидение.
- Мама, этого не может быть! Я все-таки умею отличать явь от сна.
- Это не обычный сон, а сновидение. Его почти невозможно отличить от яви. Но у нас мало времени - сновидение может прерваться в любую минуту. А мне нужно многому тебя научить. Мне знакомы твои сомнения: все целители в какой-то момент приходят в отчаяние и хотят бросить свое занятие. Со мной было то же самое.
- И как ты справилась с этим отчаянием, мама?
- У меня был учитель, - негромко ответила Анна. - Он сказал мне: 'Надежда и отчаяние сменяют друг друга подобно дню и ночи. Но истинный мастер продолжает свой путь и при ярком свете, и в кромешной тьме'. Если бы твой отец играл только веселые песни - как скоро бы они всем наскучили?
Внезапно Марина вспомнила яркую звезду, освещавшую их путь из Лотарна. Небо тогда было особенно темным, а звезда разгоралась все ярче...
- Спасибо, мама, - прошептала она. - Когда ты снова придешь? А папа?
Анна что-то ответила, но Марина расслышала только слово 'арфа'. Сновидение улетало, предметы становились неясными и расплывчатыми, а затем она почувствовала жар, вздрогнула и проснулась - огонь едва не обжег ей руку.
Марина погасила огонь и спрятала флейту. В этот раз она не будет встречаться с любимым. Ей нужно обдумать то, что она услышала.

Глава 3

Обратный путь был долгим - Марина шла пешком, ведя ослика на поводу. Нужно немало времени, чтобы слова матери стали чем-то большим, чем просто слова, - они должны опуститься в самую глубь души, прорости и заколоситься Знанием. Несколько часов прогулки по лесу им помогут.
Марина не обдумывала завет неведомого учителя и не пыталась приложить его к себе. Она считала шаги: четыре шага-вдох, четыре-интервал, четыре-выдох, четыре-интервал. Привыкнув к этому ритму, она замедлила его сначала до восьми, потом до шестнадцати. Так она приманивала знание: оно любит приходить в интервалах. Чем шире поток между берегами вдоха и выдоха, тем легче Знанию войти.
Когда Марина подошла к замку, знание еще не проросло, но уже пустило корни. Теперь нужно оставить его в покое, и оно само покажется на поверхности, когда настанет время.
Донна Элоиза гуляла с Ллео по аллеям. Он все время норовил сбежать к пруду и тянул ее за собой.
- Я только чуть-чуть поплаваю! - уговаривал он.- Вода еще совсем не холодная!
- Купаться уже поздно, - решительно отвечала донна Элоиза. - Если хочешь, можем покормить уток, но в воду лезть нельзя.
- Мама! - закричал Ллео, увидев Марину. - Ведь правда, вода еще теплая?
- Я еще не пробовала, - ответила мама.- Завтра попробую и скажу. А сейчас будь так добр, отведи ослика в стойло и дай ему морковку. Бедняга проголодался.
Ллео тут же забыл про воду.
- Пошли! - радостно закричал Ллео ослику, вскочил на него и поскакал вместо стойла к полю.
Женщины с улыбкой посмотрели ему вслед, а затем донна Элоиза сняла с пояса сумочку и достала из нее письмо.
- Гонец привез его два часа назад,- пояснила она. - Это письмо от Альвара. Его жена заболела, и он просит позволения прислать сюда дочку, пока жена не поправится.
- А вылечить ее здесь он не хочет? Разве он не знает, что...
- Конечно, знает. Я писала ему о тебе. Но он предпочитает модный курорт. Я же говорила, что Альвару не нравится наша глушь.

Глава 4

Через несколько дней к замку подъехал изящный экипаж. Слуга распахнул дверцу, и оттуда вышла молодая женщина. Обернувшись, она протянула руку и помогла выйти черноволосой тоненькой девочке, одетой красиво и модно, словно куколка.
Женщина что-то прошептала девочке, та послушно кивнула, приблизилась к донне Элоизе, присела в грациозном реверансе и звонко произнесла:
- Здравствуйте, бабушка.
- Здравствуй, милая, - ласково откликнулась бабушка, - как вы добрались? Наверное, ты устала с дороги? Хочешь отдохнуть?
- Благодарю Вас, - вежливо ответила девочка и тут же закашлялась.
- Ты простудилась? - испуганно спросила донна Элоиза. - Тогда немедленно в постель! Ужин тебе принесут туда.
Девочка справилась с кашлем.
- Можно, я и вправду лягу? - спросила она уже более натуральным голосом. - Очень хочется спать...
- Я отнесу тебя, Мадо, - предложила женщина - видимо, няня или кормилица. - Только покажите, куда, госпожа.
- Глупости! - воскликнула Мадо, и из ее голоса исчезли последние остатки светскости. - Я отлично дойду сама! Терпеть не могу, когда меня носят! Пошли, Розанна!
Кашель снова прервал ее слова. Она с досадой покачала головой и вместе с няней пошла вслед за служанкой.
Донна Элоиза и Марина тревожно переглянулись.
- Вы видели ее щеки? - спросила Марина. - Этот румянец...
- Ты думаешь...
- Да, донна Элоиза. Это не простуда. Это чахотка - правда, к счастью, лишь в начальной стадии. Через несколько месяцев все будет в порядке. Дон Альвар вовремя прислал ее сюда. Жаль, что он не любит нашу глушь - горный воздух лечит лучше всех модных курортов.

Глава 5

Марина приступила к лечению на следующий же день. Она отправила одного слугу в деревню с наказом найти недавно ожеребившуюся лошадь и принести кобыльего молока, другому приказала пойти в лес и найти гнездо диких пчел.
- Постарайся забраться повыше,- попросила она. - Девочке нужен горный мед.
- Я знаю, где найти пчел! - сообщил Ллео.- Пойдем вместе, я покажу!
- Откуда ты знаешь? - удивилась Марина.
- А я туда ездил,- гордо сообщил Ллео. - Пчелы хотели на меня напасть, но потом передумали. И угостили меня медом. Только попросили не забирать все, потому что без меда они умрут. Мы ведь оставим им, правда?
Слуга заколебался, но Марина кивнула:
- Ладно, поезжайте.
Сама она тем временем направилась в комнату Мадо. Девочка уже встала. Няня держала в руках ее нарядное платье и безуспешно уговаривала Мадо одеться.
- Не хочу,- отмахивалась та,- оно тесное.
И начала кружиться по комнате, что-то напевая.
- Детка, тебе нужно сидеть спокойно,- пыталась уговорить ее Розанна,- иначе ты снова начнешь кашлять.
- Еще чуточку,- запела в ответ Мадо, - еще минуточку...
На ее щеках по-прежнему горел нездоровый румянец, но кашлять она пока явно не собиралась. Напротив - она дышала на редкость легко, словно танец придавал ей сил.
Внезапно девочка увидела Марину и резко остановилась.
- Ты чудесно танцуешь,- похвалила ее Марина.- Это мама тебя научила?
- Нет, мама говорила, что мне еще рано. Я сама смотрела, как она танцует. Только сейчас мама болеет, поэтому ей нельзя танцевать.
- Она обязательно поправится, - утешила ее Марина. - А тебе сейчас нужно хорошенько позавтракать. Можно даже без платья, если оно тесное.
- Вот, я же тебе говорила! - торжествующе обратилась Мадо к няне.
- Мы сошьем тебе другое платье, - пообещала Марина. - А сейчас нужно выпить молока. Ты когда-нибудь пробовала лошадиное молоко?
- Лошадиное? - изумилась Мадо.
Марина продолжала болтать с ней и одновременно СМОТРЕТЬ. Ее радовало то, что она УВИДЕЛА. Девочка быстро выздоровеет - у нее такая бешеная воля к жизни, что на десятерых взрослых хватит. Как она умудрилась подцепить чахотку? Явно от матери. Может, и к лучшему, что некоторое время они побудут в разлуке.
Мадо уже заканчивала завтрак, когда раздался стук в дверь, и в комнату вошел Ллео, прижимая к груди туесок. Он шел очень медленно и осторожно, чтобы не уронить. Дойдя до стола, он водрузил на него добычу и облегченно вздохнул.
- Мы нашли целых три гнезда! - радостно сообщил он. - Сейчас Мэтт принесет остальное!
- Ллео, вы молодцы, но все-таки не мешало бы поздороваться,- укоризненно заметила Марина.
Ллео слегка смутился, но тут же кивнул.
- Здравствуй! - приветствовал он Мадо. - Мы нашли столько меда, что тебе хватит на целый год. Хочешь посмотреть на уток?
Мадо кивнула.
- Тогда доедай скорее и пойдем. Только возьмем хлеба - они за ночь проголодались.
- Так ведь на пруду прохладно, - нерешительно проговорила Розанна.
- Значит, нужно одеться потеплее, - заметила Марина. - Но Вы правы - сразу после меда выходить на холод не стоит. Придется уткам часок подождать.

Глава 6

- Марина, - спросил Жозеф озабоченно,- может быть, стоит дождаться, пока девочка выздоровеет? Дети все время вместе, а чахотка - это все же заразно.
- Тогда и я могу его заразить, - вздохнула Марина. - Но я уверена, что никакой опасности нет. Мадо почти не кашляет, да и щеки у нее уже вполне нормальные. Понимаешь, ей не хочется болеть.
- А разве бывают люди, которым хочется болеть?
- Я подозреваю, - медленно проговорила Марина, - что ее мать - именно такой человек.
Вскоре дон Альвар прислал очередное письмо с требованием денег - курорт стоил дорого, а лучшие врачи, которыми Альвар окружил Лауру,- еще дороже.
- Хватит! - решительно заявила донна Элоиза.- Эти столичные врачи умею только брать деньги, и с каждым разом все больше. Еще немного - и придется закладывать замок и земли. Альвар должен привезти жену сюда - вон как быстро поправилась девочка, словно и не болела никогда.
- Как Вы их уговорите, донна Элоиза? - спросила Марина. - Вы уже столько раз им писали...
- Значит, придется самой к ним приехать и привезти их сюда.
- Бабушка, можно, я тоже поеду? - попросила Мадо.
- Конечно, поехали,- кивнула донна Элоиза. - Пусть папа с мамой сами посмотрят, как ты чудесно выглядишь. Тогда мы их обязательно уговорим.
Мадо захлопала в ладоши и вприпрыжку побежала к себе в комнату - одеваться. Внезапно из-за поворота вылетел мяч и ударил ее по ноге. Она не удержалась и упала на землю.
Вслед за мячом выбежал Ллео. Увидев лежащую на земле Мадо, он побледнел и подбежал к ней.
- Я попал в тебя?- вскрикнул он.- Тебе больно? Можешь встать?
- Кажется, я подвернула ногу, - проговорила Мадо, изо всех сил стараясь не заплакать. - Перестань трястись, ты не виноват. Ты же не видел, что я побежала сюда.
Мадо перенесли в комнату. Марина осмотрела ее ногу.
- Ничего страшного, это просто ушиб,- успокоила она девочку. - Через неделю все пройдет, но пока тебе придется полежать.
Мадо ничего не ответила и отвернулась к стене.
Донна Элоиза вздохнула и приказала подавать экипаж.
Целый день Мадо ни с кем не разговаривала, погруженная в горестные мысли. Ну, почему все вышло так глупо? Если бы Ллео бросил мяч на минуту позже...Если бы она бежала не так быстро...
Завтра бабушка подъедет к столице...А послезавтра будет у мамы с папой... Мадо не видела их целых два года. А что, если они опять не приедут? Вдруг бабушка так и не сможет их уговорить?
... Мадо услышала скрип двери. Кто это может быть? Она же просила оставить ее в покое. Она никого не хочет видеть.
Марина подошла к ней и присела на кровать.
- Детка,- проговорила она, и ее голос звучал непривычно печально и серьезно,- произошло кое-что очень страшное. Помнишь, после того, как уехала бабушка, пошел сильный дождь? Из-за него камни стали скользкими. Бабушкин экипаж соскользнул с тропы и упал в пропасть.
Мадо повернулась к Марине.
- Бабушка погибла? - прошептала она.
Марина молча кивнула. По ее щекам текли слезы.
- Мы все ее любили, - всхлипнула она. - Это такое горе!
Мадо почувствовала, что ее трясет.
- Пожалуйста, позовите Ллео,- попросила она.
- Конечно, милая, он сейчас придет.
Когда Ллео вошел, Мадо сделала ему знак: подойди поближе.
- Ллео,- прошептала она с ужасом, не в силах сдержать дрожь,- если бы не твой мяч...
- Я все время думал об этом, - так же тихо отозвался он.- Знаешь, я вообще не собирался его бросать. Я сам не понимаю, что на меня нашло.

Глава 7

Вскоре после того, как дон Альвар узнал скорбную весть, он прислал письмо: они с Лаурой приедут в замок через месяц.
Мадо жадно считала дни. Она уже могла вставать с постели, но выходить из комнаты Марина ей не разрешала.
- Нужно подождать, пока нога совсем заживет,- объясняла она. - Если ты снова ее повредишь - можешь остаться хромой.
Этого Мадо боялась больше всего на свете. Если она охромеет, то не сможет танцевать. Все, что угодно, только не это!
Ллео оставался в ее комнате почти безвылазно. Он убегал лишь для того, чтобы съездить в лес и привезти ей орехов или ягод. Между ними образовалась особая связь: он спас ей жизнь. Правда, он сам не знал, как ему это удалось, но Мадо чувствовала: рядом с ним она в безопасности.
Однажды утром Ллео пришел к ней вместе с Жозефом.
- Мне надо уехать на весь день,- объявил он.- Мед кончился, а всех окрестных пчел мы уже обобрали. Сегодня мы поедем подальше в горы. С тобой останется папа. Он тебе поиграет.
Мадо увидела, что у Жозефа в руках несколько футляров. Он бережно раскрыл их один за другим и достал оттуда скрипку, колокольчики и бубен.
- Будем играть вместе,- пообещал он. - Я на скрипке, ты на бубне и колокольчиках. А потом придет Марина, и мы устроим целый оркестр.
Через час Мадо уже отлично попадала в такт. Казалось, она играет всем телом. Вошедшая Марина залюбовалась ее движениями - руки Мадо словно сами находили единственный и точный жест для каждого звука.
Марина достала арфу и присоединилась к Жозефу и Мадо. Движения девочки неуловимо изменились: она стала похожа на птицу, расправляющую крылья перед полетом в дальние страны.
'Просто чудо,- подумала Марина. - И это при том, что сейчас танцуют только ее голова и руки. А что будет, когда она поправится и сможет танцевать по-настоящему?'
- Почему вы никогда раньше мне не играли? - укоризненно спросила Мадо, когда мелодия закончилась.
- Я думал, тебе будет скучно,- ответил Жозеф.- Ведь эта музыка не для детей.
- Я не ребенок! - заявила Мадо.- Мне уже десять лет! А музыка просто чудесная! Когда моя нога наконец заживет, я все время буду под нее танцевать. Только одной мне неинтересно. Мы будем танцевать вместе с Ллео. Он еще не умеет, но я его обязательно научу.

Глава 8

Месяц немного затянулся.
Мадо уже давно поправилась. Она сдержала слово: каждый вечер они с Ллео танцевали под музыку скрипки и арфы, к которым иногда добавлялась свирель или губная гармошка. Мадо потряхивала кастаньетами или колокольчиками, а порой била в бубен или в причудливые маленькие барабанчики. У нее было несравненное чувство ритма.
Ллео оказался способным учеником. Вскоре все обитатели замка начали собираться, чтобы полюбоваться на их танец. По вечерам замок превращался в настоящий театр.
Дон Альвар и донна Лаура приехали в самый разгар одного из представлений. Дон Альвар был удивлен тем, что их никто не встретил, - замок словно обезлюдел. Но привратник объяснил, что все в бальной зале: любуются, как танцует барышня с молодым господином.
- Каким молодым господином? - нахмурился дон Альвар.
- Простите, Ваше сиятельство,- извинился привратник.- Я говорил о сыне госпожи Марины. Просто они так давно здесь живут, что мы уже привыкли его так называть.
- Придется отвыкать, - сказал Дон Альвар скорее насмешливо, чем сурово. - Пойдем посмотрим? - обратился он к жене.
Лаура устало кивнула. Дорога далась ей нелегко. Больше всего на свете ей хотелось лечь и заснуть, а с дочерью увидеться утром. Но это будет чересчур. Если Мадо узнает, что мать легла спать, даже не взглянув на нее, для девочки это будет сильным ударом.
- Конечно, пойдем,- кивнула она мужу и оперлась об его руку.
Некоторое время они молча наблюдали за танцем. Лаура улыбнулась: дочь вся в нее! Девочке не хватает техники - но это вопрос нескольких месяцев. А какой славный у нее партнер. Даже отсюда видно, что он ее обожает. Это прекрасно - женщины должны жить в атмосфере обожания, без него они увядают, словно цветы на холодном ветру...
Лаура вздохнула. Скоро и она увянет, как осенний цветок...
Танец кончился. Зал разразился аплодисментами.
Ллео поклонился, Мадо присела в реверансе, затем поднялась и увидела родителей.
- Папа! Мама! - закричала она и бросилась к ним со всех ног.
Альвар подхватил дочь на руки, прижал к себе и поцеловал. Лаура же лишь погладила ее по голове.
- Не нужно подходить ко мне слишком близко, детка, - печально вымолвила она,- это опасно.
Марина стояла в стороне, внимательно наблюдая за молодой женщиной, о которой она столько слышала, и пыталась ее УВИДЕТЬ.
Дон Альвар заметил Марину, и его лицо расплылось в улыбке.
- Девочка с волшебной арфой! - воскликнул он и протянул ей руку. - Так это Ваш сын? Как тебя зовут?
- Левеллин,- серьезно сказал мальчик. - Но пока меня называют Ллео.
Мадо что-то шепнула отцу. Дон Альвар посмотрел на Ллео серьезно и с интересом.
- Мадо сказала, что ты спас ей жизнь.
- Это вышло случайно.
- Ну и что же, что случайно! - закричала Мадо.- А кто таскал мне орехи, и мед, и ягоды? Мэтт сказал, что вы с ним чуть не свернули себе шею, когда лезли к пчелам. Папа, это мой самый-самый лучший друг.
Альвар улыбнулся, протянул Ллео руку и пообещал, что как-нибудь возьмет их с собой в столицу. Там они пойдут в настоящий театр.
А Лаура и Марина тем временем разглядывали друг друга. Лаура испытывала странное чувство: стоявшая напротив женщина одновременно притягивала ее и пугала.
- Девочка с волшебной арфой?- наконец прервала она молчание.- Вас так называют?
- Когда-то называли, - засмеялась Марина. - Когда я и вправду была девочкой. А мою арфу Вы только что слышали.
'Нет, она совсем не страшная, она очень добрая, - подумала Лаура и внезапно почувствовала себя маленьким ребенком. - У меня даже усталость прошла. Конечно, это ненадолго...' - и она снова печально вздохнула.
- Спасибо Вам за то, что Вы исцелили мою дочь,- проникновенно произнесла она. - Донна Элоиза мне писала про Вас.
- Так почему же Вы не приехали раньше? - воскликнула Марина.- Вы бы уже давно были здоровы!
Лаура отвернулась и прижала платок к губам.
- Поздно,- прошептала она.- Слишком поздно.
Марина стиснула кулаки. Она всегда чувствовала ярость, если кто-то начинал хоронить себя заживо.
- Я сделаю все, что в моих силах, - решительно произнесла она.- Но Вы должны мне помочь. Мадо поправилась удивительно быстро, потому что она очень хотела поскорее стать здоровой.
- Я бы отдала все на свете, чтобы выздороветь,- вымолвила Лаура, и на ее глазах показались слезы. - Но не все в нашей власти. Жизнь и смерть в руках Великого Отца.
- Вот как...- с расстановкой произнесла Марина.
'Я могла бы рассказать тебе, каков Великий Отец на самом деле, - подумала она. - Но ты мне не поверишь. Да тебе это и неважно - просто красивые слова. Ты словно играешь роль: вошла в образ и забыла вернуться".

Марина УВИДЕЛА осеннюю астру, бессильно клонящуюся к земле, и с болью поняла, что не сможет спасти эту очаровательную женщину, трогательно и проникновенно примеряющую маску увядающего цветка.

[lukas0412]

Добрый день!

Оценить сказку мне сложно - это в принципе не мой жанр.
Но могу смело заявить, что написано достаточно "чисто" и читабельно. Диких ляпов, которые бросаются в глаза у начинающих нет, а значит, есть шанс на издание.

Удачи!

[Ariana]

Но могу смело заявить, что написано достаточно "чисто" и читабельно. Диких ляпов, которые бросаются в глаза у начинающих нет, а значит, есть шанс на издание.

Удачи!

Спасибо.


Часть 3

Глава 1

- Мы не сможем сейчас направить войска на запад, отец, - решительно сказал Джулиан.
- Почему? - воскликнул император изумленно и гневно.
- Потому что, - принц положил перед ним бумаги, - у нас больше нет средств для содержания армии.
- Значит, надо повысить налоги.
- Уже повышали. Несколько раз. Ты помнишь прошлогодний бунт?
- И где сейчас эти бунтовщики?
- Отец, этот бунт не последний. И подавлять его снова придется армии. Солдаты оставляют выжженную землю. Это не лучший способ правления - разорять свою страну.
- Тем более нужно завоевать чужую.
- На западе,- покачал головой принц,- нет ни золота, ни серебра. На богатую добычу рассчитывать нечего.
- Айриэнс очень богат.
- Лотарн тоже был богат,- возразил принц, - до нашего прихода. А теперь...
- Что ты хочешь сказать? - император был в ярости.
- Прочитай эти документы, отец.
Император неохотно взял бумаги и начал просматривать.
Вскоре он поднял голову.
- Неужели все и вправду так плохо?
Принц молчал.
- Почему советники скрывали...
- Наверное, боялись. Поэтому я и вызвался рассказать - меня-то ты не объявишь изменником. Надеюсь.
- И что ты предлагаешь?
- Боюсь, нам не обойтись без кредитов. А о войнах на некоторое время придется забыть. Солдатам раздать по участку земли, благо брошенных земель навалом, - и пусть сами себя кормят.
- Где же мы возьмем кредиты?
- В Айриэнсе, где же еще. Под залог наших земель. Заодно они научат наших солдат их обрабатывать.
- Эти язычники? - на лице императора было отвращение.
- Язычники или не язычники, а дела они вести умеют.
- Ладно,- вздохнул император,- видно, другого выхода нет. Дадим им на время наши земли... Пока не сможем забрать назад.
Принц хотел возразить, но вовремя передумал.
- Я поеду к ним, - сказал он.- Собственно, меня уже ждут.

Кроме кредита, у Джулиана была еще одна цель: понять, как маленькому Айриэнсу удается быть богаче огромной империи. Нужно остаться подольше и разобраться.
Принц по-прежнему не выносил вида крови и презирал грубую силу. Войны - занятие для дураков. А умные люди прекрасно разрешат любые сложные вопросы без лишних потерь.
Императора это приводило в ярость. Его единственный сын - жалкий трус!
Принц невозмутимо пожимал плечами.
- Лучше быть умным трусом, чем безмозглым храбрецом, - отвечал он. - За час переговоров я добьюсь большего, чем за год войны. А на охоту я поеду, когда у меня будет наследник. Мало ли что может случиться.
Император лишь бессильно скрипел зубами. Если бы у него были другие сыновья! Но Великий Отец судил иначе. Он даровал своему представителю на земле лишь одного наследника, строжайше запретив передавать трон посторонним. Правитель, у которого нет сыновей, подлежит смерти. Таков древний закон. Позже его смягчили, заметив смерть изгнанием. В любом случае - если с Джулианом что-нибудь случится, то он, император, будет низложен и отправится в изгнание, а на его престол воссядет тот, на кого Великий Отец укажет устами жрецов. Лишь так сменяются династии в империи. Когда-то его дед занял престол именно потому, что у прежнего императора не было сыновей.
Значит, придется мириться с этим слизняком. Такова воля Отца.

Глава 2


Айриэнс встретил принца прохладной зеленью лесов и голубой водой прозрачных озер. Там и здесь ему встречались небольшие, но удивительно красивые храмы Великой Матери.
Джулиан был равнодушен к религии: он считал ее такой же бессмыслицей, как войну. Если народу нужно верить в сказки - пусть тешит себя ими. А умный человек надеется на себя, а не на богов.
Фанатичная вера императора в Великого Отца вызывала у принца отвращение. Огромные тяжеловесные храмы, в которых чувствуешь себя букашкой, нелепые пышные церемонии, тянущиеся часами... А сколько денег выброшено на эту ерунду...
Здесь храмы были другими: маленькими и уютными. Они словно приглашали зайти и отдохнуть.
Принц любил изучать обычаи чужих земель. Он зашел в храм, напоминавший беседку, и увидел венки, вазы с фруктами и разноцветные шелковые ленты.
В углу дремал старик. Услышав шаги, он проснулся, приветливо улыбнулся и спросил:
- Хочешь остаться наедине с богиней?
- Нет, - улыбнулся принц в ответ.
- Может быть, ты устал и желаешь просто отдохнуть? Ты голоден? Возьми фруктов...
- А разве они не принадлежат Великой Матери?
- Какая же мать не поделится с детьми? - рассмеялся старик.
У Джулиана неожиданно защемило сердце. Надо же - он был уверен, что боль, которую он испытал больше десяти лет назад, давно заглохла. Все люди умирают - кто раньше, кто позже. И сам он уже давно не ребенок, бессильно наблюдающий за смертью матери от стрелы, предназначенной не для нее. Отец тогда пригнулся, оставив ее беззащитной... А если бы он не успел?
Джулиан не стал развивать эту мысль. Справившись с внезапным приступом слабости, он кивнул старику и взял яблоко. Айриэнс ими особенно славился. Принц подозревал, что именно яблоки приносят стране основной доход. 'Они посадят яблоки сады на наших землях' - подумал Джулиан и представил яблоневые сады.
Поблагодарив старика, принц продолжил путь.

Король был в отъезде, и принца приняла королева. Они быстро пришли к согласию: империя получит деньги под залог южных земель. 'Мы давно мечтали о выходе к морю' - пояснила королева.
Это было очень кстати. Лотарн - беспокойная страна, сплошные бунты и убытки. Совсем недавно он славился своими мастерами, но они разбежались кто куда. Многие обосновались здесь и приносят деньги и славу Айриэнсу. А оставшиеся втайне делают мечи и арбалеты для бунтовщиков. 'Все-таки отец - идиот', - подумал Джулиан с внезапной злобой.
Что ж, пусть забирают эти земли на пятьдесят лет. По мне - хоть навсегда.
- Я бы хотел получше узнать, как вы обращаетесь с подданными, - сказал принц. - Его величество заботится о подданных, как родной отец. Он поручил мне убедиться, что им не станет хуже при новых владельцах.
Королева усмехнулась.
- Конечно, Ваше высочество. Вы можете оставаться нашим гостем, сколько пожелаете. А принцесса охотно покажет Вам все, что Вы захотите увидеть.
К Джулиану приблизилась высокая сероглазая девушка со светлыми волосами. Ее лицо напомнило Джулиану скульптуру, которую он видел в храме Матери.
- Моя дочь Стелла, - представила ее королева.

Глава 3

- И все же я никак не могу понять, - размышлял Джулиан, - в чем секрет плодородия Ваших земель.
- Здесь нет никакого секрета, - ответила Стелла. - Вы все видели своими глазами.
- Я видел, что Вы знаете по именам всех жителей, их детей и скот...
- Ну, это Вы преувеличиваете,- засмеялась она.
- Вы разбираетесь в их ремеслах...
- Ровно настолько, чтобы поддержать разговор.
- Играете с их детьми.
- А как же иначе? Королева получает власть от Великой Матери. Для подданных моя мать - земной образ богини. И я должна стать такой же, иначе богиня не позволит мне взойти на трон.
Принц внимательно посмотрел на Стеллу. Нет, она не притворяется. В ее голосе звучит убежденность. Может быть, принцесса просто наивна? Но Джулиан уже успел убедиться в ее остром уме, когда они говорили об экономике и дипломатии.
- А как Вам удается запомнить всех в лицо? - спросил он.
- Меня учили этому с детства.
- Воистину бесценное качество,- похвалил принц. - Правда, Ваша страна не слишком велика...
- Это очень удобно, - улыбнулась Стелла.
- И все же, - Джулиан снова взялся за свое, - должен быть какой-то секрет...
- Да нет никакого секрета. Просто нужно любить землю, и она тоже ответит любовью. Вы скоро сами это увидите, когда в Лотарне появятся апельсины, оливы и виноград. И тогда мастера.... - она спохватилась и замолкла.
- Снова вернутся туда? - произнес Джулиан.
Стелла уклончиво ответила:
- Если они того пожелают.
'Конечно, пожелают' - подумал принц и представил себе, как девушка обходит веселый приморский город, заходя в каждую лавку, играет с детьми и собирает золотистые апельсины. Вот она пытается дотянуться до верхней ветки, но никак не может сорвать апельсин. Джулиан вообразил, как он легко забирается на дерево, срывает плод, спрыгивает и протягивает Стелле.
- Вы сами там поселитесь? - спросил он, с трудом оторвавшись от заманчивой картины.
- Да, мне пора научиться управлять самостоятельно. Отец еще и поэтому хочет взять эти земли.
'Какой замечательный обычай' - подумал Джулиан. Если бы император отдал ему во владение одно из княжеств... Уж он бы показал, что может сделать разумный правитель!
- Я был бы бесконечно счастлив, - искренне произнес принц, - если бы мне выпала честь стать Вашим учеником.

* * *
Когда император получил от сына известие о помолвке с принцессой, он испытал смешанные чувства.
С одной стороны - куда как выгодно породниться с наследницей богатого Айриэнса. А с другой - язычница, да еще из самых злостных: в их стране бабы верховодят. Вот и эта змея, небось, его сынка будет под каблуком держать. А то еще и в свое поганое колдовство обратит.
Но делать было нечего. Расторгнуть помолвку - значит, нанести оскорбление и сорвать договор. А деньги нужны позарез: экономика на ладан дышит, да и армия скоро роптать начнет.
И он согласился, только настоял: свадьбу справлять правильную, в храме Великого Отца.
Принц поморщился, когда представил себе эту тягомотину: церемония продлится с утра до вечера, и все это время они со Стеллой будут стоять как истуканы в тяжелых шитых золотом одеяниях...
А Стелла была спокойна:
- Для твоего отца это очень важно. Как-нибудь потерпим один день.
- А что скажет богиня? - улыбнулся принц.
- Я попрошу ее, чтобы она дала нам сил, - рассмеялась принцесса.

Глава 4

Лаура задумчиво проводила взглядом дочь и ее верного поклонника. Дети весело убегали, что-то горячо обсуждая по пути.
Женщина откинулась на мягкие подушки кресла. На нее снова навалилась усталость, о которой она забывала, пока учила детей тонкостям балетного искусства.
'Вот и все,- думала Лаура, - за эти два года я показала им все, что могла. Теперь Мадо всегда будет королевой на любом балу. Девочка вскружит еще немало голов. Бедный Ллео - он такой искренний, такой наивный... Видно, что влюблен в мою дочь до беспамятства, хотя обоим всего по двенадцать лет. Что ж - такова жизнь: один целует, а другой подставляет щеку. И лучше уж пусть целуют мужчины: у них достаточно забав, кроме любви. А для женщины разбитое сердце - все равно что разбитая жизнь'.
Она закашлялась. Приступ был долгим и мучительным. Лаура почувствовал резкую боль в груди. Кажется, конец близок. Марине удалось поддерживать ее жизнь целых два года, слава Великому Отцу. Но и силы Марины не беспредельны.
'Вы должны мне помочь' - сказала Марина во время их первой встречи и посмотрела на Лауру так, словно пыталась увидеть ее душу до самой глубины.
Лауре тогда стало не по себе. Позже она привыкла к проницательному взгляду целительницы. Но она больше не станет цепляться за жизнь: самое время уйти, пока еще можно сохранить иллюзию, что эта жизнь была полна любви.
Когда-то это было правдой. Их встреча с Альваром была подобна удару молнии. Они совершенно потеряли головы. Он забыл о знатности своего рода, недовольстве родителей и выгодных невестах. Она забыла о театре и об открывающейся перед ней карьере. Для них не существовало ничего, кроме друг друга.
Через три года после свадьбы Лаура по-прежнему жила в блаженном чаду любви. А у ее супруга началось отрезвление.
Сначала она отворачивалась от его быстрых мимолетных измен. 'Это просто шалости, таковы все мужчины' - утешала себя Лаура. И действительно: Альвар вскоре пресытился своими похождениями, заявил жене, что она - ангел и его единственная вечная любовь. Забыв хористок, натурщиц и дам полусвета, он занялся маленькой Мадо: покупал ей вкусные лакомства и красивые платьица, исполнял любые капризы и демонстрировал многочисленным друзьям. 'Моя дочка - самая прелестная девочка на свете!' - заявлял Альвар с гордостью.
Так было, пока они были богаты. Но постепенно донна Элоиза присылала все меньше денег, ссылаясь на трудные времена и на то, что он и так уже растратил доходы от поместья на несколько лет вперед. 'Приезжайте сюда! - предлагала она. - Здесь вам ни в чем отказу не будет. Да и ребенку будет лучше на свежем воздухе'.
Но Альвар не выносил провинциальной скуки. Он попытался поступить на военную службу, но муштра вызвала у него отвращение. С торговлей тоже ничего не вышло: попытавшись провести какие-то хитроумные сделки, он залез в долги, и им пришлось заложить драгоценности, чтобы расплатиться.
Лаура привыкла ни в чем не перечить мужу, никогда не ворчать и не высказывать недовольства. Она хотела быть для него образцом нежности и всепрощения. Четыре года женщине это удавалось - до тех пор, пока она случайно не услышала, как муж рассказывает другу о том, какие возможности выгодного брака он в свое время упустил. Альвар не называл прямо свою жизнь загубленной, но горькое сожаление сквозило в его словах. Какое жалкое существование вынужден влачить потомок столь славного рода!
Жену и дочь Альвар вообще не упоминал, а говорил лишь о себе и о том, как он устал от тяжкой жизненной борьбы. Наверное, разговор был лишь ради красного словца: Альвар любил пожалеть себя, и не стоило воспринимать его слова всерьез. Лаура и не восприняла. Но через месяц у нее появились первые признаки чахотки.
Надо отдать Альвару должное: он едва не сошел с ума. Спешно отправив Мадо к бабушке, он начал возить жену по модным курортам и приглашать знаменитых врачей. И тогда Лаура впервые подумала, что в смертельной болезни есть своя прелесть.
Потом были годы, в течение которых приступы страстной любви и клятв умереть вместе сменялись приступами усталости и безразличия. Лаура привыкла к этим перепадам. Такова жизнь. Ей досталось три года счастья. Другие не получают и этого. И все-таки лучше бы уйти, пока муж окончательно к ней не охладел.
В замке к ней вернулись силы. Горный воздух вправду был целебным, кобылье молоко и мед избавили ее от приступов удушья, а уроки танцев напомнили о временах, когда перед юной актрисой открывался целый мир признания, любви и славы.
Но Лаура уже готовилась к странствию. Она устала притворяться ангелом, когда порой ее одолевала ярость, которую она как могла прятала даже от самой себя. Она больше не могла быть хрупкой, трогательной и нежной. Ее душа просила свободы.
Сзади послышались шаги. К Лауре подошел муж.
- Как ты себя чувствуешь, дорогая? - спросил он.
Женщина улыбнулась.
- Неплохо,- ответила она.
- Я собираюсь в город,- сообщил Альвар.- Я уже давно обещал отвести детей в театр. Привезти тебе что-нибудь?
- Привези что хочешь, - сказала она привычно-мечтательным голосом.- Пусть это будет сюрпризом!
Когда карета с Альваром и детьми скрылась, Лаура попросила позвать Марину.
- Пойдемте ко мне в комнату, - сказала она, - я хочу кое-что отдать Вам.
В комнате Лаура открыла шкатулку и достала великолепную брошь в форме виноградной кисти. Веточки были золотыми, а ягоды - изумрудными.
-Это единственная ценная вещь, оставшаяся у меня,- сказала Лаура. - Пожалуйста, сохраните ее для Мадо. Или продайте, если будет нужно. Ведь Вам, - она горько усмехнулась,- придется заботиться о ней, после того как я...
- Зачем Вы так говорите? - укоризненно спросила Марина.- Конечно, я позабочусь о ней, но ведь у девочки есть отец.
Лаура вздохнула.
- Вы умная женщина, Марина, - произнесла она. - Не заставляйте меня произносить вслух то, о чем я даже думать не хочу. Просто возьмите брошь и спрячьте до тех пор, пока Мадо не подрастет.

Глава 5

- Он словно с цепи сорвался, - пожаловалась Розанна Мэтту.
- Да уж,- пожал тот плечами, - просто срам. Видела бы это госпожа Элоиза... Да она бы взашей прогнала всех этих девок и пропойц.
- Ну, я понимаю, у него горе, - продолжала няня,- но чтобы два месяца подряд...И при ребенке... Девочка-то уже большая, она все понимает. А вчера он к ней в комнату ввалился вместе с девкой. Хорошо, что я там ночевала - я их чуть не силой вытолкала. Но девочка до утра заснуть не могла, вся дрожала. А сегодня опять дым коромыслом...
- Последний ум пропьет, - негодующе заявил Мэтт.
- Да ума у него особенно никогда и не было,- презрительно заявила женщина.- А вот дом он точно по ветру пустит - и где тогда Мадо будет жить? И так уже все отсюда бегут...
- Я тоже собираюсь уходить,- мрачно заявил Мэтт. - Меня в соседний замок ловчим берут. Старый друг господина Рауля. Когда-то мы славно все вместе охотились.
- Когда же ты уезжаешь, Мэтт? - помолчав, спросила Розанна.
-Да через недельку-другую. Вот я и хотел тебя спросить...
- Знаю, о чем ты хотел меня спросить. Да только как же я девочку брошу, да еще теперь?
- Пойдем к госпоже Марине, авось она что-нибудь придумает,- решительно заявил Мэтт.
Они направились в то крыло замка, где жили Жозеф, Марина и Ллео. Мадо сидела у них. Она была бледна, а на ее щеках снова появились розоватые пятнышки - пока еще еле заметные.
Конечно, Ллео был рядом с ней.
- Переезжай сюда, к нам,- настаивал он.- Мы никого не пустим.
Снаружи послышался пьяный гул и хохот. Мадо вздрогнула.
- Вот беда-то,- вздохнула Розанна. - Хоть бы уже поскорее все пропили и угомонились. Небось, когда денежки кончатся, дружки сами разбегутся.
- Этого мы дожидаться не будем, - резко ответила Марина. - У нас есть дом, туда мы и переберемся. Конечно, Мадо поедет с нами. Нельзя же оставлять ее здесь.
- Но ведь там тесно,- возразил Жозеф.- Мадо все-таки привыкла к замку.
- Дядя Жозеф! - умоляюще вскрикнула Мадо.- Я привыкну к вашему дому, честное слово.
- Смотри: вам с Розанной придется жить в одной комнатке. Потом мы, конечно, что-нибудь пристроим...
Няня кашлянула.
- Ежели вы и вправду заберете девочку,- смущенно сказала она, - то я...то мы с Мэттом...
- Ты выходишь замуж, Розанна?
- Вроде как да. Но я все равно буду приходить к тебе, когда смогу. И если чего будет нужно...
- Мы вместе будем приходить, - пообещал Мэтт. - Мы с Ллео еще не все пчелиные гнезда нашли. Да и дичи я вам принесу - я ведь теперь ловчий. Уж для внучки господина Рауля мне самую лучшую добычу дадут.
- Значит, собираемся,- поставил точку Жозеф. - Думаю, мы можем на время взять лошадей. Мэтт, ты нам поможешь?
- Конечно, господин Жозеф. И лошадок назад доставлю в лучшем виде.
Подъезжая к воротам замка, они столкнулись лицом к лицу с пьяным хозяином в обнимку с раскрашенной пышнотелой женщиной.
- Вы к-куда собрались? - пролепетал хозяин.
- Мы уезжаем, дон Альвар,- лаконично ответил Жозеф.- Спасибо Вам за гостеприимство.
- А ты п-почему с ними? - дон Альвар пошатнулся. - Доченьку мою оставьте здесь! - взвыл он, потряс в воздухе кулаком и нетвердыми шагами направился к Мадо.
Ллео сделал движение, словно собираясь ее заслонить. Но Марина его опередила. Она резко повернула лошадь и оказалась между отцом и дочерью.
-Вы хотите, чтобы Мадо снова заболела? - крикнула Марина, и в ее голосе прозвучала такая ярость, что дону Альвару показалось, словно перед ним разъяренная ведьма. - Отойдите с дороги! Мадо вернется, когда Вы протрезвеете. Уведи его,- приказала она толстухе.
- Пойдем, котик,- ласково обернулась к Альвару дама и ловко повела его в сторону замка.
Процессия направилась к дому Анны.

Глава 6

Дон Альвар протрезвел через полтора года.
За это время все уже давно махнули на него рукой. Замок был разорен, все ценные вещи пропиты или заложены, слуги разбежались кто куда. А Мадо начала привыкать к мысли, что Жозеф, Марина и Ллео и есть ее настоящая семья.
Они продолжали танцевать по вечерам под музыку Жозефа и Марины. Но днем Ллео нашел себе другое занятие. Неподалеку от дома обнаружились залежи разноцветной глины. Ллео захотел что-нибудь вылепить.
Сначала у него получалось плохо: фигурки были неуклюжими и быстро трескались. Но Ллео взял несколько уроков у деревенского гончара, и вскоре дом заполнился глиняными свистульками, чашками и кувшинами. Ллео дарил их всем гостям.
Особенно ему нравилась белая глина: из нее получались тонкие хрупкие безделушки, прозрачные, словно папиросная бумага. Ллео вылепил для Мадо изящное ожерелье, похожее на венок из лилий. Правда, оно прожило недолго: Ллео нечаянно раздавил его во время танца.
- Ох! - вскрикнула Мадо.- Разбилось!
- Ничего страшного,- успокоил ее Ллео.- В следующий раз сделаю прочнее.
'У него золотые руки,- с гордостью думали Жозеф и Марина. - Какие у нас талантливые дети!'
Мадо уже стала для них словно дочь. Иногда она звала Марину мамой. Потом спохватывалась и просила прощения. Марина только улыбалась.
- Все в порядке, дочка,- ласково отвечала она. - Я всегда хотела девочку. Теперь она у меня есть.
Мэтт с Розанной частенько навещали их. Ллео вылепил для них целый набор блюд и кувшинов для вина и масла. Мэтт показал посуду новому хозяину, и вскоре Ллео получил заказ, за который ему щедро заплатили.
- Надо устроить праздник по этому поводу! - дружно решили они всем семейством. - Сегодня вечером пригласим гостей и устроим настоящий пир!
Праздник удался на славу. Мэтт принес огромную лосиную тушу, самолично разделал ее и зажарил. Вино лилось не то чтобы рекой, но всем хватило. А музыка арфы пьянила и без вина. На минуту всем показалось, что вернулись времена, когда еще были живы дон Рауль с донной Элоизой, и не было ни войны, ни запустения.
Мадо приглашали на танец наперебой. Наконец она засмеялась и предложила устроить хоровод. Все весело заплясали, а у Мадо закружилась голова, и она потихоньку ускользнула. Ей захотелось отдохнуть. Она присела на скамейку и услышала, как к ней идет Ллео. Мадо уже давно научилась различать его шаги среди всех прочих.
Он присел рядом с ней и спросил:
- Ты выйдешь за меня замуж?
- Что? - не поняла она сначала.- Когда, прямо сейчас?
- Нет, сейчас еще рано, - покачал он головой. - Когда будет можно.
- Ллео, но нам же еще только четырнадцать лет.
- Ну, в шестнадцать будет уже точно можно, я просто спрашиваю заранее.
- А почему ты решил спросить именно сегодня?
- Потому что теперь я знаю, что смогу тебя прокормить,- гордо и серьезно ответил Ллео. - Так ты выйдешь за меня...или...
- Конечно, выйду,- поспешно ответила Мадо. - Мог бы и сам догадаться. Только давай никому не будем об этом рассказывать, хорошо? Пусть это будет наша тайна.
...На следующее утро крестьянин принес письмо от дона Альвара.
Оно было немногословным. Дон Альвар в изысканнейших выражениях благодарил Жозефа и Марину за то, что они приютили его любимую дочь, слезно просил у них прощения за учиненные безобразия и высказывал желание забрать девочку назад, в родной дом.
Мадо нахмурилась. Воспоминания о замке не вызывали у нее желания вернуться. Бабушки нет, мамы нет, а отец...
-Не хочу,- коротко сказала она.
На следующий день отец сам приехал и привез с собой вороного жеребенка с белой звездочкой во лбу.
- Это тебе, доченька, - ласково и виновато сказал он, - а следующего я подарю Ллео.
- Какой чудесный! - выдохнули Мадо и Ллео одновременно. - А как его зовут?
- Баязет, - ответил дон Альвар.

Глава 7

Незадолго до этого дон Альвар ездил в столицу для встречи со старым приятелем.
Даже не приятелем, а просто знакомым. Они были явно неровней. Отец Северино сначала был уличным торговцем, а потом стал купцом. Северино унаследовал деловую хватку отца. Еще в юности он стал его компаньоном, а потом отец и вовсе ушел на покой, оставив фирму сыну.
Альвар и Северино познакомились в театре. Северино был безнадежно влюблен в Лауру. Он устраивал для труппы роскошные ужины, а Лауре посылал редкостные цветы и драгоценности. Сначала она их принимала - правда, ничего не обещая взамен. Потом Лаура познакомилась с Альваром, вернула Северино подарки и попросила больше ничего не присылать.
Северино страдал, но не держал на Альвара зла. Они были друг другу полезны: Альвар ввел Северино в круг, куда тот бы сроду не попал в силу низкого происхождения, а Северино ссужал Альвара деньгами. Обоих это устраивало - любовь любовью, а дело делом.
После того как Лаура заболела, они на время потеряли друг друга из виду. А когда снова встретились, Северино поделился с ним своими честолюбивыми мечтами: он хотел стать сановником. А значит, нужно быть представленным при дворе.
- Этого мало,- пожал плечами Альвар,- нужен титул.
- Титул-то я куплю,- уверенно ответил Северино.- А вот родственные связи мне бы не помешали. Нет ли у тебя на примете бедной, но знатной девушки?
- Разве что моя дочь,- расхохотался Альвар. - Но ей всего десять лет, так что придется подождать.
Когда дон Альвар повез Мадо и Ллео в театр, он заодно пригласил туда приятеля для обсуждения кое-каких дел.
На следующей встрече Северино заявил:
- Я хочу жениться на твоей дочери.
-У нее уже есть жених, - дон Альвар решил, что это шутка.- Ты его сам видел.
- Я серьезно, Альвар. Я подожду, пока ей исполнится пятнадцать.
Дон Альвар внимательно посмотрел на него, но спорить не стал. За три года Северино сто раз выбросит из головы эту блажь.
Когда Лаура умерла, Альвар пустился во все тяжкие, а Мадо уехала с Жозефом, Мариной и Ллео, - Северино снова появился. К тому времени все уже было пропито, собутыльники и девки разбежались, а хозяин в одиночестве уничтожал остатки вина.
Северино приказал погрузить дона Альвара в карету и привезти в город. После того, как тот пришел в чувство, Северино повторил:
- Я хочу жениться на твоей дочери.
Дон Альвар помотал головой:
- Она за тебя не пойдет.
- А ты прикажи.
- Не послушается, - вздохнул дон Альвар.- Никакого уважения к авторитету отца...
- И немудрено,- усмехнулся Северино. - Ладно, я сам ее уговорю. Но сначала надо привести замок в порядок. Сейчас это неподходящее место для моей невесты.
Северино привык добиваться своего.

[Ariana]

Часть 4

Глава 1

После свадьбы принц предпочел поселиться в новых владениях жены.
Перед тем, как покидать столицу, он предложил Стелле:
- Я хочу познакомить тебя с моими друзьями: бывшей фрейлиной моей матери и ее мужем.
* * *
Диана сдержала клятву: три года после смерти императрицы она оставалась при дворе. А затем объявила, что выходит замуж.
- И кто же этот счастливец? - усмехнулся император.
- Помощник управляющего банка, - сдержанно ответила девушка.
Император расхохотался. Придворные засмеялись - кто-то искренне, кто-то притворно.
- Сущее сокровище для дамы благородного происхождения,- продолжал император.- Правда, с Вашей глупостью Вы могли остаться и вовсе без мужа, так что считайте, что Вам повезло.
Диана молча поклонилась. О шкатулке с письмом и драгоценностями никто не знал, кроме нее и принца. Диана уже давно познакомила принца с Саймоном: несмотря на свою молодость, помощник управляющего неплохо разбирался в финансах. Три года назад он дал новой клиентке несколько весьма ценных советов, заслужив ее симпатию и благодарность.
Когда Диана покинула двор, принц продолжал навещать ее и Саймона в их новом доме. Отец не одобрял этих визитов, но Джулиан заявил, что обещал умирающей матери не оставлять своим благосклонным вниманием ее верной фрейлины. О том, что он давно уже ведет дела с ее мужем, принц предпочел умолчать.
Разумеется, Диана и Саймон не были приглашены на 'отцовскую' свадьбу, как ее иронически называл Джулиан. Но это не имело значения. Сейчас все четверо сидели в саду нового загородного дома, недавно приобретенного Саймоном. Его дела шли успешно: дом был на редкость хорош. Самое подходящее место для того, чтобы устроить еще один праздник - на этот раз для настоящих друзей. А заодно и обсудить кое-какие планы.
Саймон уже давно превратился из помощника управляющего в младшего компаньона. А теперь перед ним открывались новые горизонты. Джулиан и Стелла собирались открыть филиал банка в Лотарне.
* * *
Молодые управляли страной грамотно и разумно. Вскоре заброшенные поля начали колоситься, а одичавшие сады - плодоносить. Вместо военных и чиновников правители приблизили к себе купцов, банкиров и старейшин гильдий. Снова появились вольные цеха, и оживилась торговля. К стране начала возвращаться былая слава. А рядом с начатым, да недостроенным Храмом Великого Отца выросли маленькие, уютные храмы Матери.
- Давай достроим Храм,- уговаривала Стелла мужа. - Твоему отцу будет приятно.
- Тогда пусть он его и оплачивает, - пожал плечами Джулиан. - Храмы твоей богини нам не стоят ни гроша. Верующие их строят на свои деньги. Вот и Отцу тоже следует позаботиться о себе.

Глава 2

- И поэтому мы должны заключить союз с Аргоной, - завершил свою речь министр.
Император вздохнул, помедлил и кивнул.
В горах на границе Аргоны с империей обнаружили золото. Неизвестно, на чьей территории его больше и где проходят границы золотоносного участка. Понятно лишь одно: невозможно разработать рудник, пока обе страны пребывают в состоянии вражды, готовой вспыхнуть в любой момент.
Посол Аргоны уже прибыл в столицу. Для переговоров император вызвал Джулиана. У него такие вещи получаются лучше. Принц сумеет обойти этих аргонцев.
И тогда... Деньги Айриэнса больше не понадобятся. Можно будет отобрать Лотарн назад. А затем направить туда войска. Вот только нужно сначала разобраться с этой ведьмой. А потом можно будет подумать и о более прочных связях с Аргоной. Принцессе скоро исполняется шестнадцать лет.
При жизни ее отца ни о каком союзе и думать было нечего. Король поклялся не иметь никаких дел с захватчиками. Но он очень кстати умер, а его сын гораздо покладистее. Уж он-то будет только рад выдать сестру за наследника империи.
И никакого колдовства, никаких ересей - в Аргоне чтят Великого Отца. Не так ревностно, как следовало бы... но выбирать не приходится.
Дело за малым: убедить сына. Но это будет нетрудно, когда он прочитает признание, подписанное его обожаемой женушкой, которая к тому времени уже будет болтаться в петле в собственной камере.
Император все сильнее ненавидел невестку. Даже рождение маленького Амхара не смягчило этой ненависти. Особенно мучило его собственное бессилие. Он собирался получить передышку, залатать дыры, а затем двинуть войска в Лотарн, а может и в Айриэнс. А теперь? Не сражаться же с собственным сыном!
Вот и приходится смотреть, как эта змея повсюду раскидывает свои сети. Народ ее обожает - еще бы, это быдло всегда готово лизать руки тем, кто кидает ему кость. Сына она, видно, заколдовала: в рот ей смотрит, глаз не сводит, хуже бабы, тьфу...
И с армией не все слава Богу. Лучшие командиры, цвет и гордость нации, начали крутить какие-то темные делишки. Концов не найти: у одного сын торговлей занялся, у другого брат в родовом поместье земли в аренду сдал, у третьего жена по примеру принцессы банк открыла. Спросишь - а я ни при чем, это все родня...
Он долго терпел. Но теперь его час настал. Пока с этим покончить.

Глава 3

Амхару исполнилось три года. Пора было проводить Обряд Змеиной Силы.
Джулиана отец вызвал к себе в столицу - проводить переговоры по поводу разработки золотоносного рудника. Что ж, так даже лучше, думала Стелла. Муж, конечно, ни слова не скажет - только усмехнется. Но сегодня лучше не смеяться над Богиней. Великая Мать бесконечно милосердна, но не в образе змеи.
Стелла начала обряд. Она разожгла огонь на алтаре, бросила туда щепоть душистой травы и с поклоном поднесла чашу, полную яблок.
- Великая Мать, - умоляюще произнесла она.- Позволь моему сыну спуститься в подземный мир, обрести мужество льва и силу змеи и вернуться с этими дарами в мир живых!
Принцесса взяла Амхара на руки. Он, умница, улыбнулся и обнял мать за шею. Малыш совсем не боится, он радостно улыбается.
- Мама, я стану храбрым, как лев?
- И мудрым, как змея, - улыбнулась Стелла. - А сейчас мы отправляемся в опасное путешествие. Нужно быть очень внимательным. Потом расскажешь мне, что ты видел. А сейчас молчи и смотри.
Аромат курений усиливался. Путешествие началось.
Амхар был собран и серьезен. Вот он входит в подземный мир.
Принцесса шептала защитные молитвы. Сейчас каждый шаг - словно тропа над пропастью.
Малыш уже близко. Вот он подошел к змее. Сейчас Богиня дарует ему силу - и можно будет возвращаться...
В дверь громко и резко постучали. Стелла замерла.
'Они с ума сошли! Я же запретила приближаться к моим покоям!'
Стук стал громче.
- Прости меня, Богиня!- взмолилась принцесса.- Не гневайся за то, что мне придется на минуту прервать обряд и прогнать этих наглецов!
Не спуская с рук сына, она обернулась к двери и крикнула:
- Убирайтесь прочь! Немедленно!
Дверь с треском вылетела, и в комнату ворвались солдаты. Двое схватили Стеллу, а третий вырвал у нее ребенка.
Амхар страшно закричал и забился в судорогах.
Следом зашел судейский.
- Вы обвиняетесь, - скучным голосом произнес он, - в покушении на жизнь Его Величества с помощью черной магии.

Когда смертельно перепуганная няня унесла принца в спальню, а солдаты увели Стеллу, дверь кабинета приоткрылась, и оттуда выскользнул личный секретарь опальной принцессы. На нем был простой грубый плащ, подобающий скорее рыбаку или крестьянину. Плотно закутавшись, секретарь быстро вышел из дворца и направился к дому управляющего банком принцессы.

Глава 4

Мой дом - это крепость. Но крепость падет.
Теснятся в округе отряды отребья.
Я знаю - восстанет неистовый сброд,
И крик, королей повергающий в трепет,
У зубчатых стен зазмеится в ночи.
Уйду в подземелье проходом секретным,
Заброшу свой замок, зарою ключи,
И странствовать стану неузнанным где-то.

(Александр Асманов)

Стелле дали прочитать показания свидетелей. Она просила их добыть зелье, принять участие в обряде (для этого нужно было определенное число человек - она забыла, сколько именно), обещала щедро вознаградить, когда станет императрицей.
- Это ложь, - сказала принцесса. - Я даже не знаю этих людей.
На самом деле она их знала, как и всех жителей Лотарна. Как у них добыли показания? Пытками? Подкупом? Угрозами?
Что с ней собираются делать? Судить? Вряд ли - тогда бы не понадобилось спешно отозвать Джулиана. Значит, ее убьют. Быстро, не дожидаясь его возвращения. И представят как самоубийство. А перед этим потребуют письменного признания. И будут пытать, пока не получат.
А что будет с Амхаром?
Его крик стоял у Стеллы в ушах.
Когда богиня превращается в змею, она безжалостна. Она не прощает прерванного обряда. Значит Амхар навеки останется в подземном мире. Наверху будет жить лишь его оболочка.
'За что, Богиня?' - в отчаянии прошептала принцесса.
Великая Мать молчала.
Стелла попыталась осмотреть стены. Бесполезно. Отсюда не выбраться. Она бессильно присела и попыталась собрать мысли. Их не было. Хаос и черная пустота, словно в мире мертвых.
'Когда я там окажусь, - подумала она, - я буду молить богиню отпустить моего сына. А сейчас она меня не слышит'.
Безмолвие и тьма...
И вдруг принцессе вспомнились обрывки песни, которую она слышала от какого-то бродячего певца:

'Мой дом - это плоть. Но уже волокут
Бродягу - меня - на допрос и расправу.
И тело кромсает безжалостный кнут,
И зубья железа оклычены ржаво.
Руки не поднять и не сдвинуть ноги,
Оковы - и каменный свод каземата.
И глухи, и редки конвоя шаги.
И я вспоминаю - был счастлив когда-то'...

'Видно, автор тоже был узником' - подумала Стелла.
Как там дальше?

'Мой дом - это я. Но готов приговор,
И воздух мой нынче же выпьет веревка.
И будет палач равнодушен и скор,
Он вешает скоро, он вешает ловко...
В руках его влажных колышется тьма,
Священник частит, и молитва невнятна...'

Наверное, его тоже схватили слуги Великого Отца...Интересно, удалось ли ему спастись? Или...
Дальше было что-то важное. Стелла изо всех сил пыталась вспомнить.
За дверью послышались шаги. 'Жаль, не успела' - подумала она, и тут же вспыхнули слова:

'Но дух мой свободен - его ни тюрьма,
Ни память, ни жизнь не получат обратно'.

Дверь открылась.
'Это еще не конец, - сказала Богиня. - Осталось четыре строки'.


Глава 5

- В подземелье, - скомандовал вошедший.
Стелла думала, что ее задушат по дороге. Нет, даже не пытались. Отвели вниз, грубо толкнули в каменный склеп, заперли и ушли.
Она попыталась вспомнить последние четыре строки. Не вспоминались. Она начала повторять про свободный дух - снова и снова, не позволяя себе думать больше ни о чем. Ни тюрьма, ни память, ни жизнь...
Ей захотелось разбить голову о стену. Но сначала нужно вспомнить последние четыре строки. Такова воля Богини.
Стелла потеряла счет времени. Может быть, прошло несколько часов, может быть, несколько минут. Уже неважно.
Дверь снова отворилась. 'Но дух мой свободен' - произнесла принцесса то ли слышно, то ли нет.
В камеру вошел комендант. Он нес в руках мужскую одежду.
- Наденьте это, Ваше высочество, - сказал он. - Я отвернусь. Только прошу Вас, поскорее!
Она молча переоделась так быстро, как только смогла.
- Идемте, - сказал комендант. Они вышли из камеры и прошли по коридору, спустились в тоннель и некоторое время пробирались по нему куда-то в сторону от тюрьмы, замирая и прислушиваясь к каждому из звуков тьмы. В конце концов комендант и Стелла вышли к реке. Лодка уже ждала. Он помог ей подняться и поставил парус.
- Куда? - спросил он.
- В Айриэнс,- ответила она.
- Тогда поплывем через Аргону, - решил комендант. - Граница совсем близко. К утру мы уже будем в безопасности. В Аргоне много беглецов из Лотарна.
- Почему Вы решили меня спасти? - помолчав, спросила Стелла.
Он усмехнулся:
- Его императорское величество допустил ошибку. Прежде чем арестовывать Вас, ему следовало бы назначить другого коменданта - родом из империи.
- Вы сделали это ради Лотарна? - спросила Стелла. - Но ведь Вы этим ему не поможете, Иоганн. - Она вспомнила имя коменданта. - Император все равно скоро направит туда войска.
- Все зависит от того, на чьей стороне его высочество,- задумчиво сказал комендант.
- Я уверена в своем муже,- решительно заявила принцесса.- Его специально вызвали в столицу, чтобы он не мог помешать моему аресту.
- И все-таки император - его отец,- вздохнул комендант.- Его высочеству предстоит нелегкий выбор. Вскоре мы узнаем, какое решение он примет. А пока - главное добраться до Айриэнса.
- Нам понадобятся деньги,- сказала Стелла и сняла перстни. - Возьмите, это нужно будет продать. К счастью, в тюрьме у меня их не отобрали.
- Спрячьте Ваши кольца, принцесса, - ответил Иоганн, - и оставьте себе. Денег у нас больше чем достаточно. Ваш банкир не поскупился.
- Он узнал? - спросила Стелла.- Так быстро? От кого?
- От Вашего секретаря.
- Молодец Риккардо!- одобрительно произнесла принцесса.- А почему он не с нами?
- Потому что он уже на пути в столицу, чтобы оповестить его высочество. Он побоялся поручать это кому-то еще.
- Жаль,- вздохнула Стелла, - что мы не смогли захватить наших замечательных почтовых голубей. Мы бы послали известие в Айриэнс, и в Аргоне нас бы ждала охрана. Что ж, придется добираться самим.
На следующий день беглецы уже были в Аргоне. Течение становилось все быстрее, а окружающие горы все выше.
Иоганну стало трудно удерживать лодку в равновесии. В конце концов ему пришлось причалить к берегу.
- Дальше мы не проплывем,- объявил он. - Впереди водопад, и нас разобьет о камни. Придется идти пешком, пока мы не доберемся до ближайшего села и не купим там лошадей. Дойдете?
- Дойду, - ответила Стелла и сжала кулаки. У нее почти не осталось сил после бессонной ночи в подземелье. 'Но дух мой свободен' - повторила принцесса про себя и решительно ступила на берег.

Глава 6

Диана, Саймон и Риккардо держали совет.
- Когда мы получили Ваше письмо,- взволнованно рассказывала бывшая фрейлина императрицы, - мы просто глазам своим не поверили, правда, Саймон?
- Неужели в столице не ходило никаких слухов о планах его величества?
- Нет,- покачал головой Саймон. - Все делалось втайне. Видимо, его величество принял решение внезапно. Иначе бы кое-кто их моих вкладчиков мне сразу сообщил.
- Вы уверены, что за Вами не установлена слежка? Ведь Вы наш ближайший партнер в столице. Да и все письма приходят сюда...
- Ну, за голубями наша доблестная тайная полиция еще следить не научилась, - усмехнулся Саймон. - Хотя, конечно, ни в чем нельзя быть уверенным. На всякий случай я уже перевел часть средств в Айриэнс. Если Вы дадите мне доверенность - все деньги ее высочества завтра же окажутся там. Печать с Вами?
- Разумеется. А как насчет Ваших слуг? Они достаточно надежны? Вы никого не нанимали в последнее время?
- Только в городской дом, - уверенно сказала Диана.- А в этом поместье служат те, кого мы знаем уже много лет. Конечно, их тоже могли подкупить - но мне кажется, я бы сразу почувствовала фальшь. По голосу, по глазам...
- Это правда,- подтвердил Саймон. - Диана видит людей насквозь. Она мне сразу сказала, что мой новый помощник задумал что-то нехорошее. Я ей не поверил - и это обошлось мне в двадцать тысяч, которые я потерял на его махинациях. Не представляю, как ты догадалась.
- У него взгляд как-то странно бегал, когда вы говорили о планах на будущий год. И еще он часто чесал нос.
- А при чем здесь нос?
- Не знаю, - пожала плечами Диана.
- Давайте вернемся к их высочествам, - предложил Риккардо. - Нам нужно срочно связаться с принцем.

Глава 7

Стелла плохо помнила переход через горы. Порой у нее кружилась голова, в глазах темнело, и она инстинктивно прижималась к отвесной скале, чтобы не свалиться в пропасть. Сначала Иоганн шел сзади, затем достал веревку и обвязал вокруг талии Стеллы.
- Идите за мной, - скомандовал он. - Так будет безопаснее. В случае чего я Вас удержу.
- Какой крутой перевал! - произнесла принцесса.
- Эти горы спасли Аргону от императорских солдат, - откликнулся Иоганн. - Сверху в них летели камни и стрелы. Жаль, что в Лотарне горы пологие и невысокие.
Стелла представила себе партизан, притаившихся в чаще и стреляющих оттуда в пробирающихся по тропе солдат. Она не любила войны и смерти, но отчего-то у нее потеплело на душе. Эти люди сумели отстоять свою свободу. Если император двинет войска на Айриэнс, может быть, еще придется просить Аргону о помощи. Тогда Стелла тоже будет сражаться, как королевы-воительницы в стародавние времена. Лучше погибнуть в бою, чем в подземелье или на эшафоте. А Джулиан? На чьей стороне будет он? Неужели они станут врагами?
От этой мысли принцессе стало невыносимо больно. Но что-то произошло с ней в ту ночь, когда неизвестный поэт не позволил ей разбить голову о камни. Если придется защищать Айриэнс от Джулиана - значит, такова воля Богини. Иоганн прав: ее мужу предстоит тяжелый выбор.
- Вы не очень замерзли? - услышала она голос Иоганна.
Стелла очнулась от своих мыслей и увидела, что они идут уже не по узкой тропе, а по снежной равнине.
- Высоко же мы забрались!- удивилась она и почувствовала пронизывающий холод.
- Осталось совсем недолго, - утешил ее Иоганн. - Мы почти на вершине. Вниз будет идти гораздо легче.
Когда белый снег сменился зеленой травой, принцесса попросила Иоганна:
- Подождите немного.
Раскинув руки, она опустилась на землю и прижалась к ней лицом, грудью, животом. Казалось, она вдыхает землю, сливаясь с ней все теснее.
- Вам плохо? - тревожно спросил Иоганн. - Давайте я донесу Вас до деревни.
Стелла отрицательно помотала головой и повторила:
- Подождите.
Через пять минут принцесса поднялась с земли.
- Все в порядке, - сообщила она. - Я попросила у Земли сил - и она мне их дала. Теперь я знаю, что дойду.
До ближайшей деревни они добрались уже в сумерках. Иоганн постучался в первый же дом.
Пожилая крестьянка открыла дверь, и Иоганн заговорил с ней. Стелла плохо знала язык Аргоны, поэтому почти ничего не поняла. Крестьянка кивнула и приветственным жестом пригласила их внутрь.
Они вошли и сели за темный деревянный стол. Хозяйка принесла им хлеба и молока. Стелла благодарно улыбнулась и взяла чашку, но не удержала в руках. В глазах у принцессы потемнело, и она упала на пол.

Глава 8

- По-моему, переговоры продвигаются вполне успешно, - заметил Джулиан.- Осталось несколько мелких деталей - и можно будет приступать к разработкам.
- Хорошо бы обсудить еще один вопрос,- заметил император. - Договора - это хорошо, но родственные связи всегда надежнее. Принцессе Аргоны вот-вот исполнится шестнадцать. Неизвестно, за кого она выйдет и как это отразится на нашем союзе. Лучше бы позаботиться об этом заранее...
- Если ты имеешь в виду Амхара,- лениво произнес Джулиан,- то ему всего три года. Боюсь, что принцесса не согласится ждать, пока он вырастет.
- Нет, - медленно ответил император,- я имею в виду не твоего сына.
-Уж не собираешься ли ты сам жениться на принцессе?- иронически осведомился Джулиан.
- Тоже нет, - лаконично ответил отец.
- Тогда я тебя не понимаю, - пожал плечами сын.
- Я говорю о тебе, Джулиан.
Принц вздохнул. Этому идиоту взбрела в голову очередная блажь.
- Я женат, отец, - сухо ответил он. - И я не собираюсь разводиться со Стеллой даже за все золото мира.
Он приготовился к долгому изматывающему спору. Но император не стал возражать - лишь слегка усмехнулся. И его усмешка очень не понравилась принцу. Что отец задумал?
- Я устал, - решительно заявил Джулиан. - День выдался тяжелый. Кажется, у меня начинается мигрень. Пойду прогуляюсь в парке перед сном. Спокойной ночи, отец. Поговорим завтра.
В темном парке принц легко взобрался на дерево и перепрыгнул через стену. Пройдя быстрым шагом несколько улиц, он подошел к площади, где в ожидании клиентов стояла пара карет, и тронул за плечо дремавшего кучера.
- Едем за город, - приказал принц.

Глава 9

Иоганн с хозяйкой подняли Стеллу и перенесли ее на кровать.
-У него жар, - озабоченно сказала крестьянка. - Не понимаю, как ему вообще удалось дойти.
- Здесь поблизости есть врач? - спросил Иоганн.
- А нам врач не нужен. По соседству живет целительница. Она лучше всякого врача. К ней даже из столицы приезжают.
- Можно кого-нибудь за ней послать?
- Лучше перевезти к ней Вашего приятеля. Уж полчасика в телеге он как-нибудь выдержит. А госпожа Марина его быстро поставит на ноги.
У Иоганна мелькнуло смутное воспоминание. Марина... Где он слышал это имя? Оно явно не аргонское.
- Она не отсюда родом? - спросил он.
- Она из Лотарна,- ответила хозяйка.- Они с мужем и сыном почитай уж лет пятнадцать как тут. Сбежали, когда на их страну напал этот дьявол.
'Земляки, значит', - подумал Иоганн, а вслух спросил:
- У кого в деревне можно одолжить телегу с лошадью?
* * *
Марина сразу поняла, что юноша, мечущийся в беспамятстве, - переодетая женщина. Но задавать лишних вопросов не стала. Сначала надо ее вылечить.
Марина присела рядом с больной и начала перевязывать ее запястья бинтами, пропитанными кислым вином. Женщина вздрогнула и произнесла в бреду несколько слов на языке Лотарна.
- Значит, они бежали из Лотарна...- прошептала Марина. - Но почему? После того, как император отдал страну сыну с невесткой, многие изгнанники вернулись назад. Почему же эти люди бежали? Может быть, перед ней преступница? Нет, непохоже. Во всяком случае, Марина этого не УВИДЕЛА.
- Тюрьма...- пробормотала неизвестная. - Ни память, ни жизнь не получат обратно...
Марина узнала строку из последнего стихотворения отца. Она услышала его от менестреля, бежавшего из Лотарна. По пути в столицу этот менестрель остановился на несколько дней в замке донны Элоизы. Узнав, что здесь же нашла приют дочь Жоакина, певец самолично переписал для нее стихотворение.
- Оно станет нашим гимном, - пообещал он.- Гимном всех изгнанников. Ваш отец был не только великим поэтом, но и настоящим героем. Он не позволил победить себя ни тирану, ни самой смерти.
Менестрель сказал еще много красивых слов. Позже он сложил из них балладу, которую всегда исполнял вслед за песней Жоакина. Обе баллады стали очень популярными: в Аргоне еще была свежа память о воинах, павших в битве с их общим врагом.
Сейчас, спустя почти пятнадцать лет, имя Жоакина почти забыто. Лишь ученики поют его песни. Единственная сохранившаяся рукопись находится в их доме - все остальные были уничтожены еще до его казни.
А сейчас неизвестная беглянка произносит слова Жоакина в бреду. Кто же она такая?
Через несколько дней Стелла пришла в себя.
- Где я? - прошептала она и тут же вспомнила, что не знает местного языка и ее слов не поймут.
- Вы в безопасности, - ответила ей женщина на языке Лотарна. - У Вас была лихорадка. Но Вы скоро поправитесь. Сейчас я сделаю Вам горячего бульона и чаю с горным медом. А потом Вам нужно будет поспать.
Когда Стелла заснула, Марина вышла в сад, чтобы собрать малины, и увидела скакавших во весь опор Ллео и Мадо.
- Пожалейте Баязета, - укоризненно проговорила она.- Смотрите, он весь в пене.
- Мама, ты знаешь, что случилось в Лотарне? - не слыша ее, закричал Ллео. - Там опять тирания! В Лотарне солдаты, и может быть они опять нападут на нас!
- Откуда ты это знаешь?
- Мы были в гостях у Мэтта с Розанной. В замке все об этом говорят. Мэтт сказал, что если на нас нападут, он снова пойдет воевать. И я тоже пойду с ними! Мэтт обещал меня взять!
- Ллео, успокойся, никакой войны еще нет. Но что случилось? Ведь император отдал Лотарн принцу с принцессой. Это они устроили тиранию и собираются напасть на Аргону?
- Принцессу схватили солдаты, - произнесла Мадо,- и бросили в тюрьму.
- Но она бежала! - с торжеством в голосе воскликнул Ллео.
- И теперь ее всюду ищут, - продолжала Мадо.
- Мэтт сказал, что император может заслать сюда шпионов и поэтому лучше не распускать язык перед незнакомцами, - подхватил Ллео.
- Но мы все равно ничего не знаем,- с сожалением вздохнула Мадо.
- Так вот оно что...- прошептала пораженная Марина.
Затем, овладев собой, попросила разгоряченных детей:
- Наш гость спит, поэтому не кричите так громко. И помогите мне собрать малины. А насчет болтовни - я думаю, что Мэтт совершенно прав.
- Конечно, мы Вам поможем,- сказала Мадо уже потише.- Но потом мне нужно будет вернуться домой. К папе приезжает старый друг, поэтому он просил меня приехать пораньше. Ллео, поедешь со мной? Ты можешь остаться у нас - в своей старой комнате.
- А может, твой папа не хочет, чтобы я знакомился с его другом?
- А ты его уже знаешь! И я тоже. Помнишь, папа возил нас в театр? Этот друг тогда там был. Он еще угощал нас засахаренными орешками.
- А, тот толстяк...
- Ну да, тот самый. Папа сказал, что он привезет кучу сладостей, так что поехали!
Марине показалось, что она слышит шум в комнате гостьи.
- Знаете,- предложила она,- пожалуй, малины вполне достаточно. Поезжайте в замок, не то все сладости съедят без вас.
Проводив детей, Марина зашла в комнату Стеллы и увидела, что та присела на кровати и смотрит в окно.
- Ваше высочество, - негромко спросила Марина, - откуда Вы знаете стихи моего отца?

Глава 10

- Ты и вправду приказал оправить сыщиков за принцессой? - требовательно спросила Ираида.
Король Аргоны внимательно взглянул на сестру:
- Кто тебе об этом сказал?
- Об этом все говорят, - заявила Ираида. - Так это правда или нет?
- Я просто согласился помочь императору по его просьбе. Между прочим, ради тебя.
- Ради меня? Что ты имеешь в виду?
- Твое замужество, разумеется. Если уж эта беглая принцесса оказалась на нашей территории - грех не использовать такую возможность. Одна меткая стрела - и принц станет вдовцом.
- А развод не подойдет?
- Стрела надежнее и быстрее.
Ираида отвернулась.
- Отец так бы никогда не поступил, - резко бросила она. - Он давал приют всем изгнанникам. Он бы не стал помогать императору, с которым когда-то воевал, убивать эту несчастную...
- Послушай, - король начал гневаться, - тебе рановато рассуждать о политике.
- Ты несколько запоздал. Я слышу о политике чуть ли не с рождения. Дело ведь в золоте, правда? Ради него ты заключишь союз хоть с чертом?
- Тебе захотелось повоевать? - иронически осведомился король. - Собираешься вести армию в бой против императора? Ираида, ты просто ребенок. Иди займись своими нарядами и безделушками. Девушкам это подобает больше, чем глупые вопросы.
- Я не хочу, чтобы на моем подвенечном платье была кровь первой жены принца, - ответила принцесса негромко, но твердо. - Оставь ее в покое и дай ей добраться до Айриэнса. Император обещал суд и развод.
- А если принц не согласится?
- А если принц узнает, что его жену убили по твоему приказу?
- Не узнает, - усмехнулся король. - Все будет сделано чисто. Тела никто не найдет.
Ираида вздрогнула.
- Как ты можешь так страшно ненавидеть женщину, которая не причинила тебе никакого зла?
- Я не чувствую к ней ни малейшей ненависти. Просто сейчас она стала помехой. Я же говорю: тебе рано рассуждать о политике. А если уж ты так сердобольна - навести мать, она будет рада тебя видеть. Вот с ней и поговорите о милосердии - храм для таких речей самое подходящее место.
- Пожалуй, я так и поступлю, - бросила принцесса и вышла, хлопнув дверью.
Король пожал плечами. Сестра порой становится невыносимой. Отец слишком много ей позволял. Надо поскорее выдать ее замуж - пусть принц Джулиан справляется с ее выходками.
* * *
Ираида с матерью сидели в саду храма, в который королева удалилась после смерти супруга.
- Мама, - спросила принцесса, - почему Джеральд так жесток?
- Правителям приходится быть жестокими, а порой и вероломными, - ответила королева.
- Но ведь отец...
- Отец тоже иногда поступал жестоко. Просто ты была еще слишком мала, чтобы это понять. А сейчас Джеральд прав: лучше смерть одной женщины, чем вечная угроза войны, в которой погибнет гораздо больше народу.
- Значит, правителям приходится всегда выбирать между одним злом и другим?
- К сожалению, это так.
- В таком случае мне не слишком хочется быть правительницей.
- Женщинам проще, - успокоила ее королева, - за них решения принимают мужья. Выбрось из головы эти жестокие игры.
- И заняться своими нарядами? - усмехнулась Ираида. - Что ж, пожалуй, ничего больше не остается. Буду готовиться к предстоящему карнавалу. А ты молись за нас. Всего тебе доброго, мама.
Вернувшись во дворец, принцесса подошла к зеркалу.
- Странно устроена жизнь, - пожаловалась она зеленоглазой красавице, глядящей на нее с другой стороны стекла, - сегодня ты на троне, а завтра превращаешься в затравленного зверя или в унылую отшельницу...
Ночью принцесса увидела сон.
Она снова была маленькой, и какой-то человек держал ее на руках. 'Я - твой настоящий отец - сообщил он и поднес ее к покрывалу. - А здесь твоя настоящая мать'.
На покрывале была выткана женщина, похожая на Ираиду, на фоне великолепного сада. Человек с обожанием смотрел на изображение и протягивал ему девочку. Женщина улыбнулась и подала девочке руку.
- Иди сюда, дочка, - ласково произнесла она.
Ираида шагнула внутрь покрывала и оказалась в саду, который тут же превратился в темный лес. Женщина исчезла, и девочка с ужасом увидела, что со всех сторон на нее направлены стрелы.
- Не надо! - отчаянно закричала она. - Не убивайте меня!
- Это политика, - объяснил человек, назвавший себя ее настоящим отцом, и ловким взмахом руки превратил ее в шахматную королеву.
Ираида закричала еще громче.
- Ну и дочка у нас, - неодобрительно отозвалась женщина, снова появившаяся на покрывале. - Разве шахматы так орут?
Ираида из последних сил вырвалась и почувствовала, что летит, запертая в шахматной фигурке, словно в камере. 'Нечего было сбегать' - зловеще произнес голос то ли императора, то ли брата, и принцесса почувствовала, что падает вниз. 'Сейчас разобьюсь' - обреченно успела подумать она и больно ударилась о медный шар кровати.
Больше она в ту ночь так и не смогла заснуть. Ее трясло, и перед ее глазами стояла несчастная принцесса, в которую в этот самый миг, может быть, летит настоящая стрела.
Ираиде вспомнились слухи о том, что после ее рождения какой-то гадатель предсказал: 'Она принесет стране либо великое благо, либо великое несчастье'.
'Несчастье я уже начинаю приносить' - с горечью подумала принцесса, встала с постели и села в кресло перед зеркалом. Отражение показалось ей похожим на женщину из сна.
Ираида отвернулась и направилась в гардеробную. 'Займись своими нарядами' - пробормотала она.

На следующий день девушка в черном шелковом платье и в кокетливой шляпке с густой вуалью медленно бродила по площади перед театром, разглядывая картины, в изобилии выставленные уличными художниками в ожидании богатых клиентов.
Один из художников привлек ее внимание. Она подошла к нему и предложила:
- У тебя красивые руки. Почему бы тебе не пойти со мной?
- Отстань, - отмахнулся тот. - У меня нет денег на шлюх.
- Зато у меня есть, - сообщила она и потрясла кошельком.
Художник удивленно взглянул на нее.
- Я не альфонс.
- Я тоже не шлюха, - успокоила она его. - Давай я куплю все твои картины, а потом ты пойдешь со мной.
Художник пожал плечами и начал собирать работы.
- Куда пойдем? - спросил он.
- Не знаю, - ответила она. - Я не здешняя. Тебе лучше знать, где поблизости приличная гостиница.
Когда они вошли в номер, девушка потребовала:
- Отвернись, пока я буду снимать вуаль. Я скажу тебе, когда можно будет повернуться.
Художник уже начал жалеть, что ввязался в эту авантюру. Похоже, его спутница малость не в себе.
- Можно! - сообщила она. Он обернулся и увидел, что девушка заменила вуаль черной маской.
- У тебя что-то с лицом? - догадался художник.
- У меня что-то с родственниками, - ответила она. - Не хочу, чтобы меня узнали. Задуй свечу, огонь режет мне глаза.
Когда художник проснулся, незнакомка была уже одета и собиралась уходить. Возле кровати лежало несколько золотых монет.
- Ничего себе, - присвистнул художник. - Похоже, ее семейство и впрямь не из бедных.
Когда он взглянул на постель, его изумление сменилось шоком.
- Я был у тебя первым? - он не верил своим глазам. - Но почему ты решила потерять невинность именно так?
- Потому что я боюсь ложиться в постель одна, - ответила она, взявшись за дверную ручку, - мне снятся страшные сны. А картины оставь себе: продашь кому-нибудь еще.
Незнакомка вышла, и дверь за ней захлопнулась.

Глава 11

Стелла вздрогнула.
- Что, уже все известно? Так скоро?
- Граница близко, и вести доходят быстро. Люди поговаривают о шпионах.
- Мне нужно уходить как можно скорее, - воскликнула Стелла и попыталась встать.
Марина чуть не силой уложила ее назад.
- Вы еще слишком слабы, Ваше высочество. Не волнуйтесь: никто не догадывается, что Вы женщина. К тому же чужаков в этих местах видно сразу. Если какой-нибудь соглядатай и доберется сюда, то он рискует не вернуться назад. Местные жители еще не забыли прошлой войны. Так что чем дольше Вы пробудете здесь, тем лучше. А шпионы тем временем пусть ищут Вас на дорогах.
Принцесса слабо улыбнулась:
- Вы очень добры.
- И все же, - повторила Марина, - откуда Вы знаете стихи моего отца? Вы произнесли несколько строк, пока были в беспамятстве.
Стелла сразу поняла, о каких строках идет речь.
- Так это написал Ваш отец? А что с ним сейчас? Он жив?
- Он был казнен по обвинению в оскорблении императора и участии в заговоре, - печально ответила Марина.
- Как и я, - горько усмехнулась Стелла. - Только умереть я должна была не на эшафоте, а в камере. Подписав признание в своей вине. Чтобы было что показать моему мужу.
- Но как принц мог допустить...
- Он ничего не знал. Его вызвали в столицу под каким-то предлогом. К его возвращению я должна была быть уже мертва. Самоубийство под гнетом раскаяния. Никто не виноват, некому мстить.
- Но почему император так поступил с Вами?
- Император меня никогда не любил: ему противна моя религия, да и Лотарн он хотел вернуть назад. Но я не знала, что он так страшно меня ненавидит. Он и на брак-то согласился только потому, что ему очень нужны были деньги.
- И Вы решились выйти замуж за его сына, зная все это?
- Джулиан не похож на отца, - тихо ответила Стелла. - Он хотел править совсем иначе. Мы многое успели за пять лет - но теперь... Не знаю, что Джулиан будет делать.
- Да, Вашему мужу не позавидуешь, - посочувствовала Марина.
- Я ничем не могу ему помочь, - глухо произнесла Стелла. - Мне нужно лишь добраться живой до Айриэнса и ждать. Остальное в руках Богини. Это она напомнила мне слова, написанные Вашим отцом. Я cлышала их раньше от какого-то менестреля.
- И запомнили с первого раза? - удивилась Марина.
- У меня хорошая память. Вот только последние четыре строки вспомнить никак не могу.
Марина произнесла:

'Так радуйся, радуйся - небо твой дом!
Гляди: многоточьем становится точка.
И ныне, и присно уверившись в том,
Танцует, танцует в петле оболочка'.

- Да, - прошептала Стелла.
Они помолчали. Затем принцесса спросила:
- А можно мне почитать другие стихи Вашего отца? Если они сохранились. Я знаю: император любил жечь книги неугодных ему авторов...
- Моему мужу удалось спасти рукопись, - ответила Марина. - Сейчас я Вам ее принесу.

Глава 12

- Так вот почему он улыбался... - произнес Джулиан.
Диана посмотрела на принца с состраданием. Она вспомнила, как они вместе сидели у смертного ложа императрицы. Сейчас Джулиану еще хуже.
- Ваше высочество, - попыталась она успокоить Джулиана.- Не стоит так сильно волноваться. Наверняка принцесса уже в безопасности.
Джулиан взял себя в руки.
- Вы правы, Диана, - согласился он,- сейчас мы не можем позволить себе такой роскоши. Я немедленно еду домой.
Саймон озабоченно спросил:
- А если завтра сюда явится тайная полиция?
- Дайте мне несколько минут, - попросил Джулиан.- Я должен подумать.
Принц прикрыл глаза и погрузился в свои мысли. Остальные молчали и ждали, пока быстрый ум Джулиана просчитывал различные варианты.
Вскоре он открыл глаза и усмехнулся.
- Полиция сюда не явится, - пообещал он, - потому что завтра Диана сама пойдет к моему отцу с доносом. Риккардо, тебе нужно добраться до Айриэнса и ждать там принцессу. Известия будешь посылать в Лотарн и сюда. Только в том случае, если она появится, и только одно слово - 'да'. Я дам тебе охранную грамоту. Правда, не уверен, что она поможет. Но я надеюсь, что завтра Диана раздобудет кое-что получше. А теперь слушайте меня внимательно и запоминайте.
Через час Джулиан вышел из дома Саймона и Дианы. На нем был длинный бархатный плащ с капюшоном, а под плащом пышное облачение служителя Великого Отца.
Подойдя к карете, принц разбудил кучера и предложил:
- Если ты согласен совершить со мной небольшую прогулку, то сможешь после возвращения открыть свой собственный постоялый двор.


Глава 13

На следующее Ллео вернулся. Вид у него был задумчивый и не слишком довольный.
- Ну, как сладости? - спросила Марина.
- Вкусные, - кратко ответил Ллео.
-А