Глава 21
Киа мерила время сезонами года* – так однообразны и тоскливы были ее дни, и так быстро мелькали они один за другим, как спицы колеса.
Со дня расставания с Менесом прошло время ахет, время перет, время шему; потом опять ахет, перет, шему. Когда наступил третий сезон ахет, Киа почувствовала себя в тягости.
Ей шел семнадцатый год, и в деревне к этому возрасту женщины производили на свет уже не по одному ребенку. Часто успевали и похоронить не по одному ребенку…
Ее бесплодие тревожило господ, в чьем доме она жила, и ее супруга и господина – прежде всего; но люди Ра хорошо знали, что их женщины малоплодны. Зато дети, появлявшиеся на свет в семьях воинов и мастеров Ра, почти никогда не умирали во младенчестве, исключая несчастные случаи. Редко умирали и роженицы.
Мерсу, матерый волк, дослужившийся-таки до чина десятника и получивший вожделенную звериную маску, был счастлив и горд, узнав о своем отцовстве. Счастливы и горды были и его старый отец, и забитая мать…
Одна Киа была несчастна.
Чем больше она принадлежала своему мужу и этой семье, тем сильнее истончались узы, связывавшие ее с далеким Менесом. Этот юноша уже казался ей сказкой. Слишком непохож он был на все, что ее окружало.
А теперь Киа приковала к дому самая прочная из цепей. Будь она по-прежнему селянкой, она легко могла бы потерять ребенка: детей, которых деревенские женщины рожали помногу, слишком часто пожирали болезни… или голод. Но будь Киа селянкой, она не смогла бы вообще ничего. Это худшее рабство в стране.
Киа грозилась самой себе умереть, если забеременеет. Но почувствовав себя беременной, она вдруг не нашла в себе прежней решимости: смерть показалась невероятной, чем-то, что не может и не смеет ее коснуться. Киа должна была сохранить и взрастить плод, который в себе носила.
Но отдать его Мерсу?
Отдать его Ра?..
При мысли о Ра ее сковывал безымянный ужас. Киа не хотела вспоминать – и вспоминала, как бог касался ее. Может быть, у нее во чреве уже не то, что у прочих женщин, может быть, она переродилась изнутри?
Киа опять покорилась судьбе, позволяя всему идти своим чередом. Женщине гораздо труднее бороться, когда она беременна. Беременная женщина – самое слабое существо, принадлежащее своей семье, своим богам, своему телу больше, чем во все остальное время.
Киа, однако, хорошо переносила беременность, как все знатные госпожи. Она не замечала в себе ничего чудовищного. Ей чаще хотелось плакать, больше тянуло спать, но и только; ее состояние долгое время оставалось внешне незаметным. Киа знала, что живот должен увеличиться, только когда минет почти половина срока: и когда это наконец произошло, она испугалась, поняв, что увязла слишком глубоко.
То, что она питала своими соками все эти четыре месяца, уже окрепло и выросло. Оно уже жило - и, возможно, мыслило. Любовь, которую Киа ощущала к ребенку, что носила под сердцем, все чаще перебивалась ненавистью и страхом перед его появлением.
Нет, не так должны были ждать ребенка госпожи, верующие в то, что их чрево благословил бог…
Однажды утром – прошло уже почти пять месяцев – Киа проснулась и встала с постели раньше мужа, хотя ее теперь одолевала сонливость. Киа вышла на порог комнаты, чего-то страшась и чувствуя, что должна от чего-то убежать, должна скрыться от человека, который ее оплодотворил: потому что Мерсу умрет от страха, если увидит, чем беременна его жена.
Разве один Мерсу ее оплодотворил? Разве Киа не почувствовала руку Ра на себе раньше, чем семя мужа – в себе?..
Киа взялась за косяк и присела, сжимаясь от страха и что-то предчувствуя. И затем ее скрутила боль. Киа вскрикнула и плюхнулась на пол, схватившись за живот; Мерсу только недовольно пошевелился на кровати и перевернулся со спины на бок.
Киа медленно встала, вся дрожа и покрывшись испариной, и на сведенных ногах шагнула в коридор. Она направилась к выходу, цепляясь за стену. На полпути она опять ощутила схватку и согнулась пополам, хватая ртом воздух; но ей удалось не закричать.
Переждав боль, госпожа продолжила путь. Третья схватка подкосила ее на самом пороге, и Киа с ужасом увидела в конце коридора служанку, которая могла поднять крик и разбудить всех…
Киа не вышла, а вывалилась в сад, в котором было еще холодно с ночи; на четвереньках отползла от дома, после чего присела под деревом на корточки, как рожали селянки. Расставив ноги, Киа стиснула зубы… и тут вдруг вспомнила, что у нее нет ножа, чтобы отделить ребенка от себя. Хныча, Киа возвела глаза к небу. Потом обратила их на дом и увидела на пороге их домашнюю рабыню, готовую лишиться чувств при виде происходящего.
- Бегом на кухню! Неси нож! – свирепо крикнула Киа; и застонала, когда ее опять прихватило.
Женщина опрометью бросилась на кухню, располагавшуюся, как все хозяйственные помещения, отдельно от дома. То ли бежать было слишком далеко, то ли служанка оказалась бестолковой, но помочь госпоже она опоздала. Киа сама родила, вернее, скинула ребенка.
Молодая женщина приподнялась, дрожа от боли и слабости, и почувствовала, как ей на бедра и платье плеснулась горячая кровь. Растяпа-служанка, подвывая от страха, присела рядом. Нож в ее руке трясся, как будто это она только что родила, а не ее госпожа.
- Режь пуповину, - задыхаясь, с яростью приказала Киа. Она чувствовала, что истекает кровью, но хотела посмотреть на то, что родила, прежде чем умрет.
Она не слышала крика ребенка – вернее, слышала какие-то звуки, вроде мышиного писка. А может, мыши пищали у нее в ушах. Служанка завозилась между ее ног, и Киа опять вытянулась на земле, ощутив, как из нее снова выплеснулась горячая волна.
- Покажи, - выдохнула она с этим новым кровоизлиянием… возлиянием Ра.
И тут Киа услышала крик рабыни: крик внезапного испуга.
- Госпожа!..
Киа села снова и уставилась между своих колен, уже не замечая, что под ней натекла целая лужа крови. Она хрипло вскрикнула, увидев, что исторгла из себя. Это был уродец с несоразмерно большой головой на крохотном тельце, тонкими ножонками и ручонками… и длинным хвостом!..
Он дрыгнул ножонкой, и Киа увидела, что на ней семь пальцев!..
- Закопай его! Закопай это! – завизжала Киа не своим голосом; она зажмурилась и закрыла лицо окровавленными руками.
Рыдая, служанка стала копать землю ножом, единственным орудием, оказавшимся под рукой. Киа только раз взглянула, что та делает, потом снова крепко зажмурилась. Но вот наконец ей показалось, что писк затих.
- Я… зарыла! – сказала плачущая прислужница. – Госпожа?..
В этом возгласе был новый ужас. Киа почувствовала, как из нее опять толчком выплеснулась обжигающая кровь; потом на нее наплыла слабость. "Я умираю", - поняла Киа, и отчего-то от этой мысли стало не страшно, а легко.
- Господин! Господин! – закричала рабыня, убегая в дом. – Госпожа!..
Слишком скоро Киа почувствовала, как ее приподняли мужские руки. Сил открыть глаза уже не было.
- Почему ты меня не разбудила? – ворвался в ее голову гневный голос Мерсу, и Киа потеряла сознание.
Еще не придя в себя вполне, Киа ощутила, что ей необыкновенно хорошо. Она была слаба, но и это было хорошо: она покоилась, как возлюбленная на руках у любимого господина, как дитя на руках у матери.
Дитя? Матери?..
Киа вздрогнула и села: ужас ее положения проник в нее сразу и захолодил от головы до пят. Она была в саркофаге. Во дворце Ра.
Одна. Без ребенка, без Мерсу, без рабыни. Но опять в руках существа, способного калечить людей еще в материнском чреве.
Киа ощупала платье, провела рукой между ног и не обнаружила ни крови, ни земли. Потом Киа поняла, что и платье на ней новое. Ее вымыли, переодели, а потом исцелили. Киа помнила, что была на краю смерти; неужели Мерсу успел доставить ее во дворец так быстро? И почему Ра спас ее?
Ра спас ее!..
Киа оперлась рукой о край саркофага и попыталась перебросить через него ногу; ноги были тяжелыми. В животе заворочалась боль. Но наконец Киа вылезла наружу и встала; тут же покачнулась и припала к краю саркофага, закрыв глаза. Что же она должна была испытать, чтобы даже этот источник жизни не смог исцелить ее до конца?
Киа побрела к дверям зала. Потом остановилась. Она ощущала себя в ловушке, у которой множество входов и ни одного выхода.
Все пути на земле Ра вели к Ра. Он был началом и концом всего. Как бог.
Киа понурилась и поплелась дальше. Сейчас она встретится с Ра, это неотвратимо. Киа чувствовала, как его всепроникающий взор жжет сквозь кожу.
Молодая женщина вышла из зала и, раздвинув занавеси, оказалась в следующем. Это были покои Ра; и сам зал воскрешения принадлежал к этим покоям. Самого Ра Киа увидела в конце комнаты: бог сидел в кресле вполоборота к ней и лениво гладил поджарую кошку, пристроившуюся на подлокотнике. Киа вдруг стало страшно за эту кошку.
Ра казался одиноким, но, оглядев зал, Киа увидела группу жрецов, неподвижно сидевших на подушках поодаль: как статуи с блестящими обсидиановыми глазами. Киа шагнула вперед, приоткрыв рот, не зная, что сказать, что сделать: и тут Ра лениво повернул к ней голову.
Его длинные черные волосы были распущены и красиво стекали по резной кедровой спинке кресла. Он казался царевичем, избалованным юношей, чьи малейшие прихоти мгновенно исполняются армией слуг.
Так и было. Только перед Киа сидел не избалованный юноша, а существо старше всей ее земли. Киа опустилась на колени и коснулась лбом пола.
Она тысячу раз поднималась против Ра в своих мыслях, но в действительности оказалась способна только преклониться перед ним, как всегда.
Бог медленно встал и направился к ней. Киа слышала, как эти шаги отдаются в ее сердце; и когда Ра приблизился, подняла голову.
- Я воскресил тебя, - сказал он.
Киа смотрела на него в ужасе и благоговении, и гоаулд слабо улыбнулся. Его все еще забавляли эти создания, хотя их природу он давным-давно изучил во всех ее тонкостях. Вернее говоря - во всей ее примитивности.
- Разве я была мертва? – робко сказала Киа.
Да, она умирала… но неужели умерла? Неужели Ра способен воскресить человека из мертвых?
- Тебя доставили в мой дом мертвой, - произнес Ра. – Но мое величество* возвратило тебе жизнь.
Единственным подобающим ответом на такие слова было опять повергнуться ниц.
Мантия бога прошелестела мимо, и Киа поняла, что Ра отошел. Она опять подняла голову, как птенец, которого кормит мать.
- Возвращайся домой, - сказал Ра: теперь Киа видела только его спину. – Помни, что я бесконечно благ.
Киа поклонилась этой спине и попятилась от нее к выходу. В коридоре ее встретила какая-то дворцовая рабыня, которая подхватила Киа под руку и помогла добраться до дверей.
Снаружи Киа ждали носилки – и муж. Осиянный милостью бога и сияющий.
- Это чудо, сестра! – воскликнул Мерсу, с необычайной сердечностью обняв ее и поцеловав в лоб. – Великий Ра воскресил тебя из мертвых! Понимаешь ли ты это?
- Да, - мрачно ответила Киа.
* Египтяне, как аграрная цивилизация, выделяли три сезона: ахет (время разлива Нила), перет (время появления всходов) и шему (время сбора урожая).
* Принятое у египтян наименование богов: величество бога и величество фараона, как бога.
Звездный демон. Фанфик по фильму "Звездные врата"
Модератор: K.H.Hynta
Глава 22
Менес мужал и набирался опыта, но в чинах не поднимался. Он был причислен к гарнизону, в который его отправили, но еще не дорос до маски или виманы. Хотя виман в распоряжении начальника было всего две, и обе имели ревнивых хозяев – двоих пилотов гарнизона.
Конечно, все божественные машины имели одного истинного владельца; но воины этой отдаленной крепости давно ощущали летательные аппараты и копья своими и распоряжались ими по своему усмотрению.
Менеса несколько раз отправляли с карательными отрядами во время бунтов: для их подавления, наказания или сбора налогов, и каждый раз отряды, невзирая на число, с успехом выполняли свою задачу. Всех удивляло, как вел себя этот юноша: Менес рисковал, словно бы подначивая чернь, но смирял ее почти без кровопролития. Но когда требовалось убивать, убивать в назидание – Менес убивал.
Первого человека он убил, когда ему еще не исполнилось пятнадцати лет. Это был мужчина, осмелившийся поднять против божественных воинов оружие. Жалкое оружие – кол; жалкий вояка – землепашец; но непокорства Ра не терпел ни от кого. Менес застрелил этого поселянина в упор, раньше, чем успели вскинуть копья все остальные.
Ему дивились, его отличали, но наград не давали – Менес был слишком молод и слишком… себе на уме.
Впрочем, казалось, такое пренебрежение со стороны начальства его совсем не огорчало.
Менес как будто чего-то выжидал.
Однако солдатам Ра вскоре стало не до того, чтобы задумываться о мальчишке. Глухое недовольство народа становилось все сильнее, и воины начинали беспокоиться – даже каменные стены гарнизона и божественные копья уже не казались им такой необоримой защитой против голодных запуганных рабов, отроду не державших в руках оружия. Порою людям Ра казалось, что чернь может смести их крепость, подобно лавине, не щадящей никого.
Двоим или троим служакам постарше, от праздности и отвычки от опасности сделавшимися беспокойными, часто снились сны, будто они гибнут в песчаной буре, хотя гарнизон стоял в месте, никогда не знавшем бурь.
- Уповайте на Ра, - сказал странный способный новобранец, когда старшие однажды спросили его, не чует ли он чего-нибудь в воздухе. – Великий бог защитит тех, в ком крепка вера.
Когда Неру исполнилось семнадцать лет, он получил соколиную маску и допуск во дворец бога – вторичный допуск: как стражник Ра. Отец его был удален от двора, как и ожидалось, и Неру почувствовал от этого облегчение. Божественный гнев редко разил на расстоянии.
Неру больше не совершал облетов; вернее говоря, никогда их не совершал. Учение было не в счет. Вблизи Мен-Нефер-Ра, святого города, не было выступлений - а значит, не было нужды карать людей воздушным налетом, самым страшным способом.
Неру стал земным охранителем бога. Он стоял в карауле у дверей во внутренние покои Ра – опытных воинов ставили у входов во дворец, поскольку именно извне могли прийти самые опасные враги. Меньше всего ожидалось, что нечестивцы отыщутся в числе святых жрецов, ставших святыми воинами. В числе детей Ра.
Если бы Ра самолично расставлял охрану по своему дворцу, он, возможно, не выбрал бы Неру для такой почетной службы. Но за него это делали люди. Богу слишком часто приходилось полагаться на людей.
И слишком часто гоаулд, глядя на очередную бронзовокожую фигуру с головой чудовища - неотличимую от других таких же фигур, охранявших его спокойствие, – вместо спокойствия испытывал беспокойство.
Но он сам лишил этих людей лиц и имен.
О том, кто заступил на пост в день, ставший для Неру главным днем в жизни, знал только начальник стражи. И только он знал, что под маской "Хора" скрывается Неру, сын Аа, такого же бывшего "Хора".
Товарищ Неру, стоявший в карауле по другую сторону дверей, видел только такую же, как у него самого, крепкую бронзовую фигуру, и такую же, как у него самого, соколиную голову. Казалось, что под этими масками и мысли должны течь одинаковые – вернее говоря, никаких мыслей, помимо заботы о божественной безопасности. Неру стоял неподвижно, подобно статуе, внушая страх проходящим мимо маленьким жрецам, каким сам был когда-то. Но думы его были далеки от благочестивых.
"Он – там, в своей спальне, - думал молодой человек; грудь его взволнованно вздымалась под доспехом, несмотря на торжественную позу. – Демон-кровосос сейчас за этой дверью, один. Избавить Та-Кемет от него будет просто… Я ворвусь в его покои и застрелю его, и все будет кончено".
Неру на миг прикрыл глаза, потеряв бдительность; но под маской ничего не было заметно. И юноша был бы только рад, если бы на Ра кто-нибудь покусился, избавив от этой отчаянной попытки его самого.
"Но ведь меня тотчас же убьют…"
Но жажда избавить свой народ от великих мук была сильнее страха. А может, его еще и не убьют: стражники и жрецы потеряют голову от такой дерзости, и, возможно, Неру удастся ускользнуть... Он хороший пилот, он знает, как срезать путь к посадочной площадке…
Но возможно ли убить демона?
"Если не смогу я, не сможет никто, - думал Неру; копье неприятно заскользило во вспотевшей ладони. – Никто не сможет подобраться к Ра так близко, как я…"
Его товарищ вдруг повернул голову, как будто что-то заподозрил; глаза вспыхнули голубоватым огнем. Неру стал смирно и постарался прогнать из головы все мысли. Пока второй "Хор" не освободил его от власти своего взгляда.
"Когда? Когда?" - думал Неру.
Сейчас или никогда!..
И прежде, чем его товарищ успел сделать хоть одно движение, Неру повернулся кругом и шагнул к дверям. Юноша услышал за спиной изумленный рык: "Куда?", но тяжелые двери уже захлопнулись за ним. Гулко топоча, Неру помчался через пустой зал, отделяющий его от опочивальни Ра; и тут за спиной грохнул первый выстрел. Второй воин Ра был верный воин. Неру каким-то чутьем бросило в сторону; потом грохнул еще один выстрел. Мимо! Неру обернулся и выстрелил в преследующего его стражника; Хор взревел, вскинув руки и выронив копье, и тяжело повалился на драгоценные плиты пола. На груди его дымилась круглая рана.
"Надо было сразу стрелять!.."
Не веря своей удаче, Неру вломился в святая святых.
За спиной уже топотали и ревели зверобоги Ра, понявшие, что произошла измена. У Неру осталось только несколько мгновений. Ра, сидевший на ложе, резко поднялся; глаза идола засветились, но он был безоружен. Дрожащими руками Неру навел на демона его демоническое копье и выстрелил.
И промахнулся.
В следующий миг в опочивальне раздался еще один выстрел, и это было последнее, что Неру услышал в жизни. Он успел только почувствовать страшную боль в спине, которую точно кто-то поджег; потом содрогнулся и упал ничком, и не сознавал уже ничего.
В комнату вбежали еще трое "Хоров", с копьями наперевес.
- Великий бог!.. Ты невредим?
Ра недоуменно улыбнулся, направляясь к ним; и при его приближении трое могучих мужчин повалились на колени.
- Разве богу можно причинить вред? – проговорил бессмертный юноша. – Уберите эту падаль.
Он с таким же веселым недоумением посмотрел на труп своего стражника и небрежно показал тонким пальцем.
Тело Неру вытащили за ноги; его бы пинали, если бы стражников не сдерживало божественное присутствие. Ра брезгливо посмотрел на кровавый след, оставшийся на полу, потом жестом приманил маленького жреца, чтобы тот убрался в святом месте. Сам гоаулд опять сел, и глаза его засветились как угли.
Нужно было менять всю систему охраны дворца. Перетасовывать дворцовую гвардию. Допрашивать. Казнить…
Ра прикрыл глаза и несколько мгновений напряженно думал; он был бледен, ноздри его вздрагивали.
Нужно узнать в подробностях, кто был этот стражник: его имя, возраст, происхождение, круг его друзей. Он раздавит мятеж в зародыше. Он позаботится о том, чтобы возможные единомышленники этого таури никогда больше не смогли приблизиться к его особе…
Как это утомительно!
Но необходимо, и как можно скорее.
К вечеру этого дня Ра выяснил о Неру все, что ему требовалось знать. Ровесники Неру, самые молодые и отчаянные, воспитанники Неби, были удалены от двора; Ра позаботился, чтобы искоренить заразу, принесенную во дворец слишком умным поселянином. Несколько друзей Неру были для острастки расстреляны перед лицом товарищей.
Более того, Ра решил отныне самолично проверять назначение на посты; и система охраны дворца была изменена. В свою личную охрану Ра перестал брать молодых людей – не только тех, кого коснулось это поветрие, но и вообще всех тех, чей ход мыслей могло изменить любое поветрие.
Менес мужал и набирался опыта, но в чинах не поднимался. Он был причислен к гарнизону, в который его отправили, но еще не дорос до маски или виманы. Хотя виман в распоряжении начальника было всего две, и обе имели ревнивых хозяев – двоих пилотов гарнизона.
Конечно, все божественные машины имели одного истинного владельца; но воины этой отдаленной крепости давно ощущали летательные аппараты и копья своими и распоряжались ими по своему усмотрению.
Менеса несколько раз отправляли с карательными отрядами во время бунтов: для их подавления, наказания или сбора налогов, и каждый раз отряды, невзирая на число, с успехом выполняли свою задачу. Всех удивляло, как вел себя этот юноша: Менес рисковал, словно бы подначивая чернь, но смирял ее почти без кровопролития. Но когда требовалось убивать, убивать в назидание – Менес убивал.
Первого человека он убил, когда ему еще не исполнилось пятнадцати лет. Это был мужчина, осмелившийся поднять против божественных воинов оружие. Жалкое оружие – кол; жалкий вояка – землепашец; но непокорства Ра не терпел ни от кого. Менес застрелил этого поселянина в упор, раньше, чем успели вскинуть копья все остальные.
Ему дивились, его отличали, но наград не давали – Менес был слишком молод и слишком… себе на уме.
Впрочем, казалось, такое пренебрежение со стороны начальства его совсем не огорчало.
Менес как будто чего-то выжидал.
Однако солдатам Ра вскоре стало не до того, чтобы задумываться о мальчишке. Глухое недовольство народа становилось все сильнее, и воины начинали беспокоиться – даже каменные стены гарнизона и божественные копья уже не казались им такой необоримой защитой против голодных запуганных рабов, отроду не державших в руках оружия. Порою людям Ра казалось, что чернь может смести их крепость, подобно лавине, не щадящей никого.
Двоим или троим служакам постарше, от праздности и отвычки от опасности сделавшимися беспокойными, часто снились сны, будто они гибнут в песчаной буре, хотя гарнизон стоял в месте, никогда не знавшем бурь.
- Уповайте на Ра, - сказал странный способный новобранец, когда старшие однажды спросили его, не чует ли он чего-нибудь в воздухе. – Великий бог защитит тех, в ком крепка вера.
Когда Неру исполнилось семнадцать лет, он получил соколиную маску и допуск во дворец бога – вторичный допуск: как стражник Ра. Отец его был удален от двора, как и ожидалось, и Неру почувствовал от этого облегчение. Божественный гнев редко разил на расстоянии.
Неру больше не совершал облетов; вернее говоря, никогда их не совершал. Учение было не в счет. Вблизи Мен-Нефер-Ра, святого города, не было выступлений - а значит, не было нужды карать людей воздушным налетом, самым страшным способом.
Неру стал земным охранителем бога. Он стоял в карауле у дверей во внутренние покои Ра – опытных воинов ставили у входов во дворец, поскольку именно извне могли прийти самые опасные враги. Меньше всего ожидалось, что нечестивцы отыщутся в числе святых жрецов, ставших святыми воинами. В числе детей Ра.
Если бы Ра самолично расставлял охрану по своему дворцу, он, возможно, не выбрал бы Неру для такой почетной службы. Но за него это делали люди. Богу слишком часто приходилось полагаться на людей.
И слишком часто гоаулд, глядя на очередную бронзовокожую фигуру с головой чудовища - неотличимую от других таких же фигур, охранявших его спокойствие, – вместо спокойствия испытывал беспокойство.
Но он сам лишил этих людей лиц и имен.
О том, кто заступил на пост в день, ставший для Неру главным днем в жизни, знал только начальник стражи. И только он знал, что под маской "Хора" скрывается Неру, сын Аа, такого же бывшего "Хора".
Товарищ Неру, стоявший в карауле по другую сторону дверей, видел только такую же, как у него самого, крепкую бронзовую фигуру, и такую же, как у него самого, соколиную голову. Казалось, что под этими масками и мысли должны течь одинаковые – вернее говоря, никаких мыслей, помимо заботы о божественной безопасности. Неру стоял неподвижно, подобно статуе, внушая страх проходящим мимо маленьким жрецам, каким сам был когда-то. Но думы его были далеки от благочестивых.
"Он – там, в своей спальне, - думал молодой человек; грудь его взволнованно вздымалась под доспехом, несмотря на торжественную позу. – Демон-кровосос сейчас за этой дверью, один. Избавить Та-Кемет от него будет просто… Я ворвусь в его покои и застрелю его, и все будет кончено".
Неру на миг прикрыл глаза, потеряв бдительность; но под маской ничего не было заметно. И юноша был бы только рад, если бы на Ра кто-нибудь покусился, избавив от этой отчаянной попытки его самого.
"Но ведь меня тотчас же убьют…"
Но жажда избавить свой народ от великих мук была сильнее страха. А может, его еще и не убьют: стражники и жрецы потеряют голову от такой дерзости, и, возможно, Неру удастся ускользнуть... Он хороший пилот, он знает, как срезать путь к посадочной площадке…
Но возможно ли убить демона?
"Если не смогу я, не сможет никто, - думал Неру; копье неприятно заскользило во вспотевшей ладони. – Никто не сможет подобраться к Ра так близко, как я…"
Его товарищ вдруг повернул голову, как будто что-то заподозрил; глаза вспыхнули голубоватым огнем. Неру стал смирно и постарался прогнать из головы все мысли. Пока второй "Хор" не освободил его от власти своего взгляда.
"Когда? Когда?" - думал Неру.
Сейчас или никогда!..
И прежде, чем его товарищ успел сделать хоть одно движение, Неру повернулся кругом и шагнул к дверям. Юноша услышал за спиной изумленный рык: "Куда?", но тяжелые двери уже захлопнулись за ним. Гулко топоча, Неру помчался через пустой зал, отделяющий его от опочивальни Ра; и тут за спиной грохнул первый выстрел. Второй воин Ра был верный воин. Неру каким-то чутьем бросило в сторону; потом грохнул еще один выстрел. Мимо! Неру обернулся и выстрелил в преследующего его стражника; Хор взревел, вскинув руки и выронив копье, и тяжело повалился на драгоценные плиты пола. На груди его дымилась круглая рана.
"Надо было сразу стрелять!.."
Не веря своей удаче, Неру вломился в святая святых.
За спиной уже топотали и ревели зверобоги Ра, понявшие, что произошла измена. У Неру осталось только несколько мгновений. Ра, сидевший на ложе, резко поднялся; глаза идола засветились, но он был безоружен. Дрожащими руками Неру навел на демона его демоническое копье и выстрелил.
И промахнулся.
В следующий миг в опочивальне раздался еще один выстрел, и это было последнее, что Неру услышал в жизни. Он успел только почувствовать страшную боль в спине, которую точно кто-то поджег; потом содрогнулся и упал ничком, и не сознавал уже ничего.
В комнату вбежали еще трое "Хоров", с копьями наперевес.
- Великий бог!.. Ты невредим?
Ра недоуменно улыбнулся, направляясь к ним; и при его приближении трое могучих мужчин повалились на колени.
- Разве богу можно причинить вред? – проговорил бессмертный юноша. – Уберите эту падаль.
Он с таким же веселым недоумением посмотрел на труп своего стражника и небрежно показал тонким пальцем.
Тело Неру вытащили за ноги; его бы пинали, если бы стражников не сдерживало божественное присутствие. Ра брезгливо посмотрел на кровавый след, оставшийся на полу, потом жестом приманил маленького жреца, чтобы тот убрался в святом месте. Сам гоаулд опять сел, и глаза его засветились как угли.
Нужно было менять всю систему охраны дворца. Перетасовывать дворцовую гвардию. Допрашивать. Казнить…
Ра прикрыл глаза и несколько мгновений напряженно думал; он был бледен, ноздри его вздрагивали.
Нужно узнать в подробностях, кто был этот стражник: его имя, возраст, происхождение, круг его друзей. Он раздавит мятеж в зародыше. Он позаботится о том, чтобы возможные единомышленники этого таури никогда больше не смогли приблизиться к его особе…
Как это утомительно!
Но необходимо, и как можно скорее.
К вечеру этого дня Ра выяснил о Неру все, что ему требовалось знать. Ровесники Неру, самые молодые и отчаянные, воспитанники Неби, были удалены от двора; Ра позаботился, чтобы искоренить заразу, принесенную во дворец слишком умным поселянином. Несколько друзей Неру были для острастки расстреляны перед лицом товарищей.
Более того, Ра решил отныне самолично проверять назначение на посты; и система охраны дворца была изменена. В свою личную охрану Ра перестал брать молодых людей – не только тех, кого коснулось это поветрие, но и вообще всех тех, чей ход мыслей могло изменить любое поветрие.
Глава 23
Однажды один из двух пилотов гарнизона заболел. Вдали от бога люди, лишенные его света и силы, становились более уязвимы для земных напастей, болезней и ранений: и пилота, крепкого тридцатилетнего человека, три дня трепала лихорадка, кидало то в жар, то в озноб. Должно быть, болезнь вползла в крепость с насекомыми или мышами, которых никогда не водилось во дворце Ра…
Менес, получивший к этому времени маску и копье, попросил дозволения поучиться летать.
Значительную часть времени воины гарнизона бездельничали – это были спокойные дни: и второй пилот взялся поучить способного мальчишку. Летать отваживался не всякий, даже обученный воин: не всякий мог преодолеть страх перед высотой и маневренным, но слишком легким и открытым устройством, которое каждый миг могло предать своего хозяина, сбросив его на землю. Охотников освоить виману было совсем не так много, как могло показаться.
Иметь третьего пилота, который знал бы свое дело и сумел бы пригодиться в случае бунта, было совсем неплохо. И пока хозяин виманы отлеживался в отдельной каморке – к нему никто не решался приближаться, кроме солдата, который ходил за больным с самого начала, – Менесу дали первые несколько уроков полета.
Пилот поправился, пролежав прикованным к постели пять дней, - выздоровел так же резко, как и заболел. Но во время его болезни произошли непоправимые для него перемены. Он перестал быть единоличным хозяином своей виманы, а гарнизон обрел третьего пилота, пусть только новичка: но Менес овладевал этим новым искусством с таким же жаром и успехом, как и всеми прежними.
Через две недели его уже допустили до самостоятельных полетов.
Здесь технике не велся такой строгий учет, как при дворце. Не было и такого строгого надзора. Менес едва ли не впервые за всю жизнь почувствовал себя свободным, как птица… конечно, это только представлялось ему, потому что он уже хорошо знал: никто никогда не бывает свободен.
Самое крупное селение поблизости, почти город, было спокойным: жители отдавали и работников для небесных копей, и пшеницу, и лен почти без возмущений. Может быть, потому, что они еще не дошли до крайности. Никто не знал, чего им стоят эти поборы: и никого это не интересовало, пока люди отдавали то, что с них спрашивали.
Воины бога появлялись там только в полном вооружении, узнаваемые сразу: нечеловеческие головы, нечеловеческие души. Безоружного юношу, с открытой головой и грудью, заметили не сразу, и отличили от других только по чистой нарядной одежде.
Белая плиссированная юбка-повязка, скроенная точно по фигуре, тяжелые серебряные наплечные браслеты и белые кожаные сандалии выдавали в нем знатного человека. Но человека мирного, не явного врага.
Вечером изможденные рабы, у кого еще оставались силы, собрались у большого общего костра, разожженного на площади. Менес прошел к этому костру, как будто его здесь ждали, и сел: ему от неожиданности дали место, хотя все сразу углядели в нем чужака.
Слишком чистое и светлое платье, слишком гладкие члены, слишком прямая осанка... слишком гордый взгляд.
- Кто ты? – наконец спросил его какой-то юноша; Менес улыбнулся, хотя все так и ощупывали его взглядами.
- Я друг, - сказал он. – Я пришел с миром, желая помочь.
Люди зашумели; Менес обонял запах нечистых тел, видел иссушенные солнцем лица, черные провалы ртов, потерявших зубы не от старости, а от истощения и болезней, - и чувствовал себя так, точно находится среди братьев. Он никогда не испытывал подобного рядом с холеными воинами Ра, гораздо более приятными глазу и нюху.
- Кто ты? – наконец сурово повторил вопрос юнца мужчина, которому могло быть и сорок лет, и гораздо меньше: различия в возрасте этих людей стирались, едва проходила первая молодость.
Менес смотрел на вышитую красную рубаху и посох говорившего и думал, что это, наверное, старейшина или вроде того.
- Ты оттуда, что ли? – спросил его этот старейшина, показав рукой куда-то вдаль. Он разглядывал Менеса с испугом и подозрением. – Ра?..
Люди начали отодвигаться, хотя Менес был один и с пустыми руками.
- Да, - сказал юноша, кивнув. – Ра.
Тотчас же лица всех вокруг, молодых и старых, сменились спинами: люди опустились на колени и уткнулись лбами в землю, обхватив головы руками. Менес был ошарашен, хотя знал, как эти рабы боятся Ра. Но бояться его – так, точно он может поражать взглядом, как огнем? Безоружного, объявившего себя другом?..
- Не бойтесь меня! – воскликнул Менес. – Я хочу, чтобы вы меня выслушали!
Несколько мгновений он видел те же спины; потом кто-то поднял голову, посмотрел на Менеса и опять уткнулся лбом в землю.
Менес вскочил.
- Я ваш друг! – воскликнул он. – Сядьте и воззритесь на меня без страха! Смотрите: я не опасен!..
Головы опять начали подниматься: люди увидели руки Менеса, вскинутые пустыми ладонями к ним. Сидевшие у костра выпрямились, и теперь смотрели на гостя испуганно-враждебно.
- Тогда что тебе надо? – спросил старейшина.
Он казался самым спокойным. Менес вдруг ощутил неуверенность, вспомнив, что он действительно совершенно один и безоружен.
- Говорить, - сказал Менес. – Я расскажу вам правду о Ра.
Менес ушел таким же чужаком, как и был: он только напугал всех. Неизвестно, поверил ли ему кто-нибудь; но никто не пожелал его возвращения. Старшие боялись, что Ра услышит эти кощунственные речи и покарает их. Младшие не смели говорить в присутствии отцов и дядьев.
Отпустили Менеса с миром – никто не посмел бы тронуть слугу Ра, каким он сам себя признал с первых же слов. Менес уносил в сердце разочарование… но в то же время знал, что трудно было бы ожидать другого. Страх и невежество – вот демоны, которые крепче всего держат людей в своих когтях.
Но когда Менес ушел от кострища, за ним увязалось несколько мальчишек, лет девяти-десяти. Менес скоро заметил их, но не заговаривал с ними, пока не оказался за чертой селения, в пустыне. Там его ждала вимана, сверкающая в закатных лучах: мальчишки уставились на птицу бога с открытыми ртами.
- Так ты вправду воин Ра? – спросил Менеса один.
Юноша повернулся к нему с улыбкой. Менес сам не знал, как красив сейчас, не знал, что может покорять и женщин, и мужчин своей красотой и смелым взглядом.
- Да, я воин Ра, - сказал Менес. – Хотите посмотреть на мою крылатую машину?
- Не ходи! – испугавшись, одернул его собеседника другой мальчишка, помладше. – Отец рассердится! Бежим отсюда!
Мальчишки чуть не драпанули, но Менес сказал:
- Вы настоящие храбрецы, что зашли со мной так далеко. Неужели повернете назад?
Ребятишки переглянулись, потом разом мотнули головами. Менес рассмеялся.
- Идемте, мои храбрецы.
Он позволил им обойти и оглядеть свою виману, потрогать копье… только показывать, как оно стреляет, не стал, хотя сперва думал это сделать: выстрел могли бы заметить из крепости. Зато страшную соколиную маску мальчишки даже повертели в руках, едва не уронив.
- Так оно взаправдашнее! И не страшное! – наконец с ужасом и восторгом сказал старший, когда увидел все это вооружение на Менесе.
- Да, - улыбаясь, ответил Менес. – Теперь вы видите, что эти доспехи носят не боги, а такие же люди, как ваши отцы?
Он поднес руку к кнопке-камню и обратился в "Хора". Ребятишки ахнули и отпрянули, но старший схватил за руку того же младшего, очевидно, брата, и удержал его: все остались стоять, глазея на летучего воина Ра. Менес взмыл в воздух под дружный вопль восторга и унесся; мальчишки несколько мгновений стояли, очарованные, потом побежали за виманой, точно могли ее догнать.
А потом старший одернул всех и велел возвращаться домой. Их уже, наверное, искали, и теперь им крепко попадет за то, что они говорили со странным слугой Ра.
Менес посадил виману незаметно – здесь посадочная площадка не охранялась. Потому что украсть виману мог только пилот.
Великий бог пережег бы своим гневом весь гарнизон, если бы мог видеть эту безалаберность: но великий бог был далеко. Улыбаясь, Менес легким шагом вышел с площадки и отправился в казармы. Он был почти счастлив, как всякий молодой человек, которому успешно начатое дело кажется уже свершенным.
Менес лег на свою постель, заложив руки за голову, и, уставившись в низкий потолок, задумался. Улыбка сошла с его лица, уступив место очень серьезному выражению.
Он думал об оружейном складе гарнизона и мысленно поворачивал перед собою план крепости, размышляя, какие подступы к этому складу наиболее уязвимы.
Однажды один из двух пилотов гарнизона заболел. Вдали от бога люди, лишенные его света и силы, становились более уязвимы для земных напастей, болезней и ранений: и пилота, крепкого тридцатилетнего человека, три дня трепала лихорадка, кидало то в жар, то в озноб. Должно быть, болезнь вползла в крепость с насекомыми или мышами, которых никогда не водилось во дворце Ра…
Менес, получивший к этому времени маску и копье, попросил дозволения поучиться летать.
Значительную часть времени воины гарнизона бездельничали – это были спокойные дни: и второй пилот взялся поучить способного мальчишку. Летать отваживался не всякий, даже обученный воин: не всякий мог преодолеть страх перед высотой и маневренным, но слишком легким и открытым устройством, которое каждый миг могло предать своего хозяина, сбросив его на землю. Охотников освоить виману было совсем не так много, как могло показаться.
Иметь третьего пилота, который знал бы свое дело и сумел бы пригодиться в случае бунта, было совсем неплохо. И пока хозяин виманы отлеживался в отдельной каморке – к нему никто не решался приближаться, кроме солдата, который ходил за больным с самого начала, – Менесу дали первые несколько уроков полета.
Пилот поправился, пролежав прикованным к постели пять дней, - выздоровел так же резко, как и заболел. Но во время его болезни произошли непоправимые для него перемены. Он перестал быть единоличным хозяином своей виманы, а гарнизон обрел третьего пилота, пусть только новичка: но Менес овладевал этим новым искусством с таким же жаром и успехом, как и всеми прежними.
Через две недели его уже допустили до самостоятельных полетов.
Здесь технике не велся такой строгий учет, как при дворце. Не было и такого строгого надзора. Менес едва ли не впервые за всю жизнь почувствовал себя свободным, как птица… конечно, это только представлялось ему, потому что он уже хорошо знал: никто никогда не бывает свободен.
Самое крупное селение поблизости, почти город, было спокойным: жители отдавали и работников для небесных копей, и пшеницу, и лен почти без возмущений. Может быть, потому, что они еще не дошли до крайности. Никто не знал, чего им стоят эти поборы: и никого это не интересовало, пока люди отдавали то, что с них спрашивали.
Воины бога появлялись там только в полном вооружении, узнаваемые сразу: нечеловеческие головы, нечеловеческие души. Безоружного юношу, с открытой головой и грудью, заметили не сразу, и отличили от других только по чистой нарядной одежде.
Белая плиссированная юбка-повязка, скроенная точно по фигуре, тяжелые серебряные наплечные браслеты и белые кожаные сандалии выдавали в нем знатного человека. Но человека мирного, не явного врага.
Вечером изможденные рабы, у кого еще оставались силы, собрались у большого общего костра, разожженного на площади. Менес прошел к этому костру, как будто его здесь ждали, и сел: ему от неожиданности дали место, хотя все сразу углядели в нем чужака.
Слишком чистое и светлое платье, слишком гладкие члены, слишком прямая осанка... слишком гордый взгляд.
- Кто ты? – наконец спросил его какой-то юноша; Менес улыбнулся, хотя все так и ощупывали его взглядами.
- Я друг, - сказал он. – Я пришел с миром, желая помочь.
Люди зашумели; Менес обонял запах нечистых тел, видел иссушенные солнцем лица, черные провалы ртов, потерявших зубы не от старости, а от истощения и болезней, - и чувствовал себя так, точно находится среди братьев. Он никогда не испытывал подобного рядом с холеными воинами Ра, гораздо более приятными глазу и нюху.
- Кто ты? – наконец сурово повторил вопрос юнца мужчина, которому могло быть и сорок лет, и гораздо меньше: различия в возрасте этих людей стирались, едва проходила первая молодость.
Менес смотрел на вышитую красную рубаху и посох говорившего и думал, что это, наверное, старейшина или вроде того.
- Ты оттуда, что ли? – спросил его этот старейшина, показав рукой куда-то вдаль. Он разглядывал Менеса с испугом и подозрением. – Ра?..
Люди начали отодвигаться, хотя Менес был один и с пустыми руками.
- Да, - сказал юноша, кивнув. – Ра.
Тотчас же лица всех вокруг, молодых и старых, сменились спинами: люди опустились на колени и уткнулись лбами в землю, обхватив головы руками. Менес был ошарашен, хотя знал, как эти рабы боятся Ра. Но бояться его – так, точно он может поражать взглядом, как огнем? Безоружного, объявившего себя другом?..
- Не бойтесь меня! – воскликнул Менес. – Я хочу, чтобы вы меня выслушали!
Несколько мгновений он видел те же спины; потом кто-то поднял голову, посмотрел на Менеса и опять уткнулся лбом в землю.
Менес вскочил.
- Я ваш друг! – воскликнул он. – Сядьте и воззритесь на меня без страха! Смотрите: я не опасен!..
Головы опять начали подниматься: люди увидели руки Менеса, вскинутые пустыми ладонями к ним. Сидевшие у костра выпрямились, и теперь смотрели на гостя испуганно-враждебно.
- Тогда что тебе надо? – спросил старейшина.
Он казался самым спокойным. Менес вдруг ощутил неуверенность, вспомнив, что он действительно совершенно один и безоружен.
- Говорить, - сказал Менес. – Я расскажу вам правду о Ра.
Менес ушел таким же чужаком, как и был: он только напугал всех. Неизвестно, поверил ли ему кто-нибудь; но никто не пожелал его возвращения. Старшие боялись, что Ра услышит эти кощунственные речи и покарает их. Младшие не смели говорить в присутствии отцов и дядьев.
Отпустили Менеса с миром – никто не посмел бы тронуть слугу Ра, каким он сам себя признал с первых же слов. Менес уносил в сердце разочарование… но в то же время знал, что трудно было бы ожидать другого. Страх и невежество – вот демоны, которые крепче всего держат людей в своих когтях.
Но когда Менес ушел от кострища, за ним увязалось несколько мальчишек, лет девяти-десяти. Менес скоро заметил их, но не заговаривал с ними, пока не оказался за чертой селения, в пустыне. Там его ждала вимана, сверкающая в закатных лучах: мальчишки уставились на птицу бога с открытыми ртами.
- Так ты вправду воин Ра? – спросил Менеса один.
Юноша повернулся к нему с улыбкой. Менес сам не знал, как красив сейчас, не знал, что может покорять и женщин, и мужчин своей красотой и смелым взглядом.
- Да, я воин Ра, - сказал Менес. – Хотите посмотреть на мою крылатую машину?
- Не ходи! – испугавшись, одернул его собеседника другой мальчишка, помладше. – Отец рассердится! Бежим отсюда!
Мальчишки чуть не драпанули, но Менес сказал:
- Вы настоящие храбрецы, что зашли со мной так далеко. Неужели повернете назад?
Ребятишки переглянулись, потом разом мотнули головами. Менес рассмеялся.
- Идемте, мои храбрецы.
Он позволил им обойти и оглядеть свою виману, потрогать копье… только показывать, как оно стреляет, не стал, хотя сперва думал это сделать: выстрел могли бы заметить из крепости. Зато страшную соколиную маску мальчишки даже повертели в руках, едва не уронив.
- Так оно взаправдашнее! И не страшное! – наконец с ужасом и восторгом сказал старший, когда увидел все это вооружение на Менесе.
- Да, - улыбаясь, ответил Менес. – Теперь вы видите, что эти доспехи носят не боги, а такие же люди, как ваши отцы?
Он поднес руку к кнопке-камню и обратился в "Хора". Ребятишки ахнули и отпрянули, но старший схватил за руку того же младшего, очевидно, брата, и удержал его: все остались стоять, глазея на летучего воина Ра. Менес взмыл в воздух под дружный вопль восторга и унесся; мальчишки несколько мгновений стояли, очарованные, потом побежали за виманой, точно могли ее догнать.
А потом старший одернул всех и велел возвращаться домой. Их уже, наверное, искали, и теперь им крепко попадет за то, что они говорили со странным слугой Ра.
Менес посадил виману незаметно – здесь посадочная площадка не охранялась. Потому что украсть виману мог только пилот.
Великий бог пережег бы своим гневом весь гарнизон, если бы мог видеть эту безалаберность: но великий бог был далеко. Улыбаясь, Менес легким шагом вышел с площадки и отправился в казармы. Он был почти счастлив, как всякий молодой человек, которому успешно начатое дело кажется уже свершенным.
Менес лег на свою постель, заложив руки за голову, и, уставившись в низкий потолок, задумался. Улыбка сошла с его лица, уступив место очень серьезному выражению.
Он думал об оружейном складе гарнизона и мысленно поворачивал перед собою план крепости, размышляя, какие подступы к этому складу наиболее уязвимы.
Глава 23
Менес вскоре понял, что искры, которые он пытается раздуть в пламя, гаснут в болоте вековой покорности, привычки и страха перед любыми переменами. Один он ничего не мог. Во всяком случае, пока – пока он был один… Без товарищей по оружию и по вере, без десятков таких же, как он… Без знатных господ, которые могли бы все вместе поднять рабов с колен.
Менес еще два раза появлялся в этом селении, и даже однажды явился при маске и копье – чтобы показать, что он человек, что над ними не боги, а люди, обольщенные демоном.
Но едва только рабы увидели его копье, они разбежались. Конечно, струсили перед Менесом; но еще больше струсили перед тем, что сулило им его появление. Для этих людей всякая встреча с господами означала только новую беду.
Менес понял, что рискует напрасно. А риск был огромен. Стоило только его начальству понять, куда он отлучается… хоть раз увидеть, как он без приказа приближается к селению…
Мятежник продолжил выжидать.
Через неделю после того, как Менес показал свое человеческое лицо селению рабов, оно взбунтовалось.
Никто этого не ожидал, и Менес также.
В этом селении жило около сотни человек, ремесленников и землепашцев. Гарнизон насчитывал тридцать воинов, из которых восемь носили маски и трое были пилотами. Энергетических копий было десять.
Заряжать их прилетали мастера бога из Мен-Нефер-Ра, доверенные люди, единственно имевшие доступ к накваду и знавшие устройство божественных машин. Ра был далеко, но постоянно и самым верным способом напоминал своим слугам, в чьей они руке. Однако в последний раз мастера прилетали давно. Копьям требовалась подзарядка, но виманы еще были в боевом состоянии.
Поэтому, как только часовые на плоской крыше крепости увидели небывалое зрелище – голытьбу, бегущую в их сторону с палками, ножами, рогатинами, – начальник гарнизона первым делом приказал вылетать пилотам.
- Черви! Они падут в пыль, как только увидят силу бога! – громыхнул "Себек", ставший под стеной, литая непоколебимая фигура. Повелительным жестом он бросил виманы в бой: две страшные небесные машины со свистом взмыли над пустыней, через которую бежала ревущая толпа рабов, увязая в песке. В кабинах сидели два опытных пилота, а Менеса, запасного, оставили в крепости для обороны наравне с остальными копьеносцами. Юноша стоял под стеной, держа копье наизготовку; казалось, что восставших вот-вот разобьют без всякого вмешательства. Две машины смерти, что со свистом и грохотом, пересекаясь, носились над толпой, поливая ее огнем, должны были за считанные мгновения обратить ее в пепел. Потом Менес понял, что огненный шквал ему только привиделся. Пилоты стреляли редко, потому что копья были разряжены. Несколько человек упали и покатились по песку; остальные отскакивали от взрывов, но потом продолжали бежать вперед, увлекаемые уже не своей волей, а общей, неудержимой силой, в которую слились маленькие робкие воли этих людишек. Еще одна вспышка, а потом Менес, широко раскрыв глаза под маской, увидел, что пилоты повернули назад и понеслись обратно в крепость…
- Вшивые сучьи ублюдки! – рявкнул "Себек", видя, что толпа не останавливается; Менес ощутил страх начальника. – Приготовиться к бою!
Занявшие оборону расступились на несколько шагов, просто потому, что не могли стоять неподвижно, видя несущуюся на них толпу.
- Огонь! – рыкнул начальник, и сверкнул выстрел, поваливший еще одного человека и задержавший чернь на одно только мгновение.
Виманы опустились перед крепостью.
- Свежие копья пилотам! – проревел командир, озаренный спасительной мыслью. - Ты, шакал, кому сказано!..
Он вырвал копье у какого-то "Хора", у которого из-под нагрудника стекал пот: должно быть, тот уже представил, что его ждет, когда нахлынет эта толпа. Потом начальник отдал оружие пилоту, а его бесполезное копье упало на песок.
Вимана вынеслась в воздух. Огонь. Приближающиеся крики: стрелять по этому скопищу было все равно что стрелять по вздувшейся великой реке…
- Огонь!..
Два выстрела с земли, потонувшие в реве множества глоток; нападавшим оставалось только несколько десятков шагов до крепости. Выстрел с воздуха, и новое копье тоже оказалось бесполезным.
А в следующее мгновение наступил конец мира.
Чернь смяла божественных воинов: те какое-то время еще отбивались, раздавая направо и налево трескучие удары и отбрасывая нападавших, но это была агония. Менеса спас случай и его сверхчеловеческое чутье. За несколько мгновений до того, как толпа накрыла его, он подбежал ко второй вимане, которую никто так и не успел опять поднять в воздух, и которая была брошена: пилот в панике выскочил из кабины и теперь вертелся, как его товарищи, отбиваясь своим копьем, как дубинкой. Менес прыгнул в кабину и повернул рычаг; вимана унесла его от смерти. Копье он сохранил, но теперь от него не было никакого проку. Менес знал, что его разорвут в клочки, стоит ему только снизиться. Менес увидел, как десятки грязных рук подняли в воздух бьющееся звероголовое тело, а потом воин исчез под навалившимися на него телами в лохмотьях и мелькающими кулаками. Юноша в панике повернул рычаг до упора, и его птица поднялась высоко над крепостью: толпа победителей слилась в темный океан, бушевавший под светло-желтыми стенами. Вдруг над квадратной крышей крепости пронесся сверкающий крылатый силуэт. Вимана! Второй пилот!..
Он уцелел!
- Эй! – крикнул Менес.
Из его горла вырвался звериный рев вместо крика. Менес едва нашел блуждающей рукой кнопку на маске и сложил ее.
- Эй! – закричал он человеческим голосом; теперь его вимана неподвижно висела в воздухе. – Слушай! Сдавайся!..
Второй пилот заметил его и повернул. Снизу их тоже заметили и закричали – опьяненные своим полным торжеством победители опять сплотились против недобитого врага.
- Сдавайся! – опять крикнул своему товарищу Менес: второй пилот, все еще в маске, сжимал разряженное копье. Казалось, он потерял способность понимать, что происходит.
- Слуги демона! – закричали тут снизу; люди потрясали кулаками, в воздухе просвистело несколько камней. – Смерть кровопийцам! Спускайтесь!..
Менес призвал на помощь всю свою отвагу. Он поднял копье и, отведя его в сторону, выстрелил в песок: и божественное оружие не подвело. Грохот и вспышка заставили пьяную от крови толпу замолчать.
Только на миг. И Менес закричал, воспользовавшись этим мигом:
- Я ваш друг!..
Миг изумленного молчания. А потом:
- Врешь, кровосос! Спускайся! Смерть тебе!..
- Я тот, кто приходил к вам и рассказал вам правду о Ра! – прокричал Менес. – Слушайте! Вы знаете меня!..
Свист, улюлюканье, угрозы. Менес поднялся выше и описал круг над грязными обмотанными тряпьем головами, уже отчаиваясь убедить этих людей. А потом кто-то крикнул среди общего шума:
- Это правда! Это он!
Менес спустился ниже.
- Да, это я, ваш друг! – закричал он, уже срывающимся, надсаженным голосом. – Если вы убьете меня, вам никогда не одержать верх над Ра! Вы слышите меня?..
Толпа утихла.
Теперь множество людей глядело на него молча: глядело на него и его товарища, который, казалось, обеспамятел от страха и смятения. Второй пилот неподвижно висел в воздухе, не сняв маски, вцепившись в разряженное копье – в него только чудом не попали раньше камнем.
- Почему это мы не победим без тебя? Вас мы разбили! – крикнул тут кто-то – тот же человек, что узнал его: и толпа тут же зашумела снова.
- Потому что у вас нет оружия, летать вы не умеете, а Ра охраняют воины не чета здешним! – крикнул Менес, решив пожертвовать воинской гордостью. – Слышали? Вас расстреляют, как только вы доползете до столицы!.. Истинно говорю: ваша победа обернется смертью без нас!..
Теперь его слушали уже почти без враждебности – люди молчали в удивлении. Менес почувствовал, что его машина дрогнула, и понял, что энергия виманы на исходе.
Он снизился, и люди расступились, позволив ему сесть.
Никто его не тронул, но Менес знал, что достаточно одного неверного шага, чтобы его постигла участь его товарищей.
- Спускайся! – крикнул он второму пилоту и закашлялся. – Спускайся, глупец, нам нужна эта машина! Кому говорю!
Менес почувствовал, как на глаза ему стекает холодный пот. Если вторая вимана выйдет из строя, это конец; а второй пилот, казалось, был готов висеть в воздухе, пока не рухнет на землю…
Но вот наконец второй пилот очнулся. Он направил свой аппарат к земле и сел, почти упал: Менес несколько мгновений боялся, что тот сломает виману. Это тоже означало бы конец. Но машина уцелела.
Менес решился выбраться из кабины и подошел к пилоту.
- Вылезай, - сказал юноша.
От пилота разило потом и страхом, и он едва сидел. Менес, сжалившись, сложил его маску и увидел за ней не человека – такого же зверя, как тот, кого этот воин Ра изображал. Затравленного зверя. Круглые черные глаза смотрели на Менеса с бессмысленным ужасом, краска, которой они были подведены, давно растеклась по щекам от пота и, может, слез…
- Вылезай, - повторил Менес; он испугался, не лишился бы его единственный помощник рассудка. А может, уже и лишился. На глазах у этого раба Ра только что рухнул мировой порядок, и настала предначальная тьма.
Менес подхватил воина подмышки и поднял его; тот шатался, как больной, и тяжело дышал. Но, кажется, не собирался умирать от потрясения, а его рассудок – не первая забота сейчас...
- Слушайте, - в последний раз повторил Менес, обводя взглядом толпу. Он уже сам едва стоял на ногах. – Вы победили. Но мы ваши друзья. Мы так же, как и вы, жаждем свергнуть демона, что сидит высоко над нами…
Он замолчал, не понимая, какие чувства вызывает у этих людей: его слушали так же молча и напряженно, все взгляды были прикованы к нему и второму пилоту. Но Менес не понимал, чего этой черни захочется в следующий миг.
- Поэтому мы поведем вас, - продолжил Менес твердо. – Мы воины, и мы знаем пути, которыми ходят люди Ра. Только мы сможем привести вас к победе.
Все молчали, и тогда Менес закончил, думая - только бы не ошибиться:
- Уберите тела, чтобы дозоры не заметили непорядок.
Люди пошевелились, потом разошлись, и Менесу предстало то, что осталось от воинов его гарнизона. В глазах у него потемнело. А когда прояснилось, в руках у восставших опять появились орудия, с которыми они шли в бой: палки, ножи, вилы. Окровавленные останки начали стаскивать в кучу, и несколько человек помоложе принялись копать большую общую могилу.
Менес вскоре понял, что искры, которые он пытается раздуть в пламя, гаснут в болоте вековой покорности, привычки и страха перед любыми переменами. Один он ничего не мог. Во всяком случае, пока – пока он был один… Без товарищей по оружию и по вере, без десятков таких же, как он… Без знатных господ, которые могли бы все вместе поднять рабов с колен.
Менес еще два раза появлялся в этом селении, и даже однажды явился при маске и копье – чтобы показать, что он человек, что над ними не боги, а люди, обольщенные демоном.
Но едва только рабы увидели его копье, они разбежались. Конечно, струсили перед Менесом; но еще больше струсили перед тем, что сулило им его появление. Для этих людей всякая встреча с господами означала только новую беду.
Менес понял, что рискует напрасно. А риск был огромен. Стоило только его начальству понять, куда он отлучается… хоть раз увидеть, как он без приказа приближается к селению…
Мятежник продолжил выжидать.
Через неделю после того, как Менес показал свое человеческое лицо селению рабов, оно взбунтовалось.
Никто этого не ожидал, и Менес также.
В этом селении жило около сотни человек, ремесленников и землепашцев. Гарнизон насчитывал тридцать воинов, из которых восемь носили маски и трое были пилотами. Энергетических копий было десять.
Заряжать их прилетали мастера бога из Мен-Нефер-Ра, доверенные люди, единственно имевшие доступ к накваду и знавшие устройство божественных машин. Ра был далеко, но постоянно и самым верным способом напоминал своим слугам, в чьей они руке. Однако в последний раз мастера прилетали давно. Копьям требовалась подзарядка, но виманы еще были в боевом состоянии.
Поэтому, как только часовые на плоской крыше крепости увидели небывалое зрелище – голытьбу, бегущую в их сторону с палками, ножами, рогатинами, – начальник гарнизона первым делом приказал вылетать пилотам.
- Черви! Они падут в пыль, как только увидят силу бога! – громыхнул "Себек", ставший под стеной, литая непоколебимая фигура. Повелительным жестом он бросил виманы в бой: две страшные небесные машины со свистом взмыли над пустыней, через которую бежала ревущая толпа рабов, увязая в песке. В кабинах сидели два опытных пилота, а Менеса, запасного, оставили в крепости для обороны наравне с остальными копьеносцами. Юноша стоял под стеной, держа копье наизготовку; казалось, что восставших вот-вот разобьют без всякого вмешательства. Две машины смерти, что со свистом и грохотом, пересекаясь, носились над толпой, поливая ее огнем, должны были за считанные мгновения обратить ее в пепел. Потом Менес понял, что огненный шквал ему только привиделся. Пилоты стреляли редко, потому что копья были разряжены. Несколько человек упали и покатились по песку; остальные отскакивали от взрывов, но потом продолжали бежать вперед, увлекаемые уже не своей волей, а общей, неудержимой силой, в которую слились маленькие робкие воли этих людишек. Еще одна вспышка, а потом Менес, широко раскрыв глаза под маской, увидел, что пилоты повернули назад и понеслись обратно в крепость…
- Вшивые сучьи ублюдки! – рявкнул "Себек", видя, что толпа не останавливается; Менес ощутил страх начальника. – Приготовиться к бою!
Занявшие оборону расступились на несколько шагов, просто потому, что не могли стоять неподвижно, видя несущуюся на них толпу.
- Огонь! – рыкнул начальник, и сверкнул выстрел, поваливший еще одного человека и задержавший чернь на одно только мгновение.
Виманы опустились перед крепостью.
- Свежие копья пилотам! – проревел командир, озаренный спасительной мыслью. - Ты, шакал, кому сказано!..
Он вырвал копье у какого-то "Хора", у которого из-под нагрудника стекал пот: должно быть, тот уже представил, что его ждет, когда нахлынет эта толпа. Потом начальник отдал оружие пилоту, а его бесполезное копье упало на песок.
Вимана вынеслась в воздух. Огонь. Приближающиеся крики: стрелять по этому скопищу было все равно что стрелять по вздувшейся великой реке…
- Огонь!..
Два выстрела с земли, потонувшие в реве множества глоток; нападавшим оставалось только несколько десятков шагов до крепости. Выстрел с воздуха, и новое копье тоже оказалось бесполезным.
А в следующее мгновение наступил конец мира.
Чернь смяла божественных воинов: те какое-то время еще отбивались, раздавая направо и налево трескучие удары и отбрасывая нападавших, но это была агония. Менеса спас случай и его сверхчеловеческое чутье. За несколько мгновений до того, как толпа накрыла его, он подбежал ко второй вимане, которую никто так и не успел опять поднять в воздух, и которая была брошена: пилот в панике выскочил из кабины и теперь вертелся, как его товарищи, отбиваясь своим копьем, как дубинкой. Менес прыгнул в кабину и повернул рычаг; вимана унесла его от смерти. Копье он сохранил, но теперь от него не было никакого проку. Менес знал, что его разорвут в клочки, стоит ему только снизиться. Менес увидел, как десятки грязных рук подняли в воздух бьющееся звероголовое тело, а потом воин исчез под навалившимися на него телами в лохмотьях и мелькающими кулаками. Юноша в панике повернул рычаг до упора, и его птица поднялась высоко над крепостью: толпа победителей слилась в темный океан, бушевавший под светло-желтыми стенами. Вдруг над квадратной крышей крепости пронесся сверкающий крылатый силуэт. Вимана! Второй пилот!..
Он уцелел!
- Эй! – крикнул Менес.
Из его горла вырвался звериный рев вместо крика. Менес едва нашел блуждающей рукой кнопку на маске и сложил ее.
- Эй! – закричал он человеческим голосом; теперь его вимана неподвижно висела в воздухе. – Слушай! Сдавайся!..
Второй пилот заметил его и повернул. Снизу их тоже заметили и закричали – опьяненные своим полным торжеством победители опять сплотились против недобитого врага.
- Сдавайся! – опять крикнул своему товарищу Менес: второй пилот, все еще в маске, сжимал разряженное копье. Казалось, он потерял способность понимать, что происходит.
- Слуги демона! – закричали тут снизу; люди потрясали кулаками, в воздухе просвистело несколько камней. – Смерть кровопийцам! Спускайтесь!..
Менес призвал на помощь всю свою отвагу. Он поднял копье и, отведя его в сторону, выстрелил в песок: и божественное оружие не подвело. Грохот и вспышка заставили пьяную от крови толпу замолчать.
Только на миг. И Менес закричал, воспользовавшись этим мигом:
- Я ваш друг!..
Миг изумленного молчания. А потом:
- Врешь, кровосос! Спускайся! Смерть тебе!..
- Я тот, кто приходил к вам и рассказал вам правду о Ра! – прокричал Менес. – Слушайте! Вы знаете меня!..
Свист, улюлюканье, угрозы. Менес поднялся выше и описал круг над грязными обмотанными тряпьем головами, уже отчаиваясь убедить этих людей. А потом кто-то крикнул среди общего шума:
- Это правда! Это он!
Менес спустился ниже.
- Да, это я, ваш друг! – закричал он, уже срывающимся, надсаженным голосом. – Если вы убьете меня, вам никогда не одержать верх над Ра! Вы слышите меня?..
Толпа утихла.
Теперь множество людей глядело на него молча: глядело на него и его товарища, который, казалось, обеспамятел от страха и смятения. Второй пилот неподвижно висел в воздухе, не сняв маски, вцепившись в разряженное копье – в него только чудом не попали раньше камнем.
- Почему это мы не победим без тебя? Вас мы разбили! – крикнул тут кто-то – тот же человек, что узнал его: и толпа тут же зашумела снова.
- Потому что у вас нет оружия, летать вы не умеете, а Ра охраняют воины не чета здешним! – крикнул Менес, решив пожертвовать воинской гордостью. – Слышали? Вас расстреляют, как только вы доползете до столицы!.. Истинно говорю: ваша победа обернется смертью без нас!..
Теперь его слушали уже почти без враждебности – люди молчали в удивлении. Менес почувствовал, что его машина дрогнула, и понял, что энергия виманы на исходе.
Он снизился, и люди расступились, позволив ему сесть.
Никто его не тронул, но Менес знал, что достаточно одного неверного шага, чтобы его постигла участь его товарищей.
- Спускайся! – крикнул он второму пилоту и закашлялся. – Спускайся, глупец, нам нужна эта машина! Кому говорю!
Менес почувствовал, как на глаза ему стекает холодный пот. Если вторая вимана выйдет из строя, это конец; а второй пилот, казалось, был готов висеть в воздухе, пока не рухнет на землю…
Но вот наконец второй пилот очнулся. Он направил свой аппарат к земле и сел, почти упал: Менес несколько мгновений боялся, что тот сломает виману. Это тоже означало бы конец. Но машина уцелела.
Менес решился выбраться из кабины и подошел к пилоту.
- Вылезай, - сказал юноша.
От пилота разило потом и страхом, и он едва сидел. Менес, сжалившись, сложил его маску и увидел за ней не человека – такого же зверя, как тот, кого этот воин Ра изображал. Затравленного зверя. Круглые черные глаза смотрели на Менеса с бессмысленным ужасом, краска, которой они были подведены, давно растеклась по щекам от пота и, может, слез…
- Вылезай, - повторил Менес; он испугался, не лишился бы его единственный помощник рассудка. А может, уже и лишился. На глазах у этого раба Ра только что рухнул мировой порядок, и настала предначальная тьма.
Менес подхватил воина подмышки и поднял его; тот шатался, как больной, и тяжело дышал. Но, кажется, не собирался умирать от потрясения, а его рассудок – не первая забота сейчас...
- Слушайте, - в последний раз повторил Менес, обводя взглядом толпу. Он уже сам едва стоял на ногах. – Вы победили. Но мы ваши друзья. Мы так же, как и вы, жаждем свергнуть демона, что сидит высоко над нами…
Он замолчал, не понимая, какие чувства вызывает у этих людей: его слушали так же молча и напряженно, все взгляды были прикованы к нему и второму пилоту. Но Менес не понимал, чего этой черни захочется в следующий миг.
- Поэтому мы поведем вас, - продолжил Менес твердо. – Мы воины, и мы знаем пути, которыми ходят люди Ра. Только мы сможем привести вас к победе.
Все молчали, и тогда Менес закончил, думая - только бы не ошибиться:
- Уберите тела, чтобы дозоры не заметили непорядок.
Люди пошевелились, потом разошлись, и Менесу предстало то, что осталось от воинов его гарнизона. В глазах у него потемнело. А когда прояснилось, в руках у восставших опять появились орудия, с которыми они шли в бой: палки, ножи, вилы. Окровавленные останки начали стаскивать в кучу, и несколько человек помоложе принялись копать большую общую могилу.
Глава 24
Когда в огромную яму были свалены первые два тела – начальника гарнизона и одного из "Хоров" - Менес опомнился.
- Стойте! – воскликнул он. – Снимайте с них доспехи!
На него недоуменно оглянулись.
- На что нам эти поганые личины? – сказал один из землекопов, ощерившись кривыми зубами. Менес вновь ощутил отвращение к своему жалкому войску, которое каждый миг грозило опять превратиться в безумную толпу.
- Снимайте, - спокойно повторил молодой человек. – Они нам пригодятся. Неужели вы не понимаете, что это лучший способ обмануть врага?
Конечно, грязных хилых рабов едва ли можно было даже в звериных масках принять за гладких могучих воинов Ра; но их такие слова убедили. Они полезли в яму и стали возиться с трупами; потом до Менеса донеслась ругань. Ну конечно, они же не знают, как все это снимается…
Менес присоединился к землекопам и показал им устройство доспехов; а потом, охваченный вдохновением, выбрался из ямы и, криком призвав людей ко вниманию, показал на себе, как снимается защитный воротник, маска и боевые перчатки. Все это очень замедляло дело и грозило привлечь внимание – как со стороны, так и сверху, самое главное, - но Менес отдавал себе отчет в том, что им нужно сберечь все, могущее пригодиться. Он приказал разыскивать и подбирать разряженные копья. Увлеченные таким неслыханным делом, оборванные победители уже не замечали, что во всем подчиняются своему недавнему смертельному врагу.
Они привыкли подчиняться.
Когда неотложные – и самые явные – дела были завершены, Менес приказал своему войску укрыться в крепости. Второй пилот подчинялся ему наравне с остальными: этот человек, казалось, повиновался без рассуждений, бездумно следуя внешним побуждениям. Менес всерьез опасался, что воин Ра повредился умом.
Когда поселяне собрались в одном из складских помещений, юный командир с необычайной суровостью приказал им слушать.
- Я говорю, - сказал Менес, обводя притихших людей сверкающим взглядом, - что наша победа – в нашем согласии. Мы должны действовать как один. Мы не должны превращаться в разбойников и насильников…
Тут он прервался: юноше послышался женский плач. Конечно, только послышался. Толстые стены не пропускали почти ничего; а комнаты наложниц, принадлежавших носящим маски офицерам, как и общих женщин простых солдат, находились далеко.
- Вы поняли? – закончил Менес неожиданно дрогнувшим голосом.
Люди покивали, хотя не очень-то понимали, о чем речь. Селяне не задумывались о повседневной жизни воинов Ра; а Менесу стало тревожно за участь женщин, которых победители еще не обнаружили.
Он утратил девственность больше года назад – Менеса пригласили поучаствовать в общих забавах с женщинами… но он скоро почувствовал к этому отвращение, и отказался приходить, хотя "общие жены" его зазывали. Менес был красив, горяч и чист. И намеревался остаться таким.
Когда у него будет женщина, она будет принадлежать только ему одному. Безраздельно…
- Теперь идемте осмотрим крепость, - сказал Менес, поднимаясь. – Я покажу вам, что знаю, но я не был допущен везде.
Люди встали следом за своим предводителем, возбужденно переговариваясь.
- Тихо! – крикнул Менес, вскинув руку.
Все замолчали.
- Здесь женщины, - сказал юный вождь. – Я не допущу насилия. Это тоже люди…
Менес еще не представлял, что будет делать с этими женщинами. Может быть, отправит их в поселок. А может быть, какие-нибудь добровольно отдадутся победителям – хотя едва ли хоть одна захочет сочетаться после сильных красивых господ со вшивыми рабами…
Тут же Менес почувствовал, как людей лихорадит от его слов о женщинах, и ощутил такой гнев, точно все пленницы гарнизона принадлежали ему. Он резко обернулся.
- Идемте, освободим наложниц, - сказал он. – Распорядимся ими немедля, потом займемся другим!
Через небольшое время в столовой собрали плачущее дрожащее стадо, которое Менес назвал "тоже людьми". Бунтовщики рассматривали их с жадным любопытством и смехом; бедняжки вздрагивали и жались друг к другу. Несомненно, они были уверены, что сейчас победитель отдаст их на потеху своим людям.
Кто победитель, женщины поняли сразу; и теперь обращали на Менеса умоляющие взгляды, точно он был божеством. Юноша ощутил, как эта власть сладко кружит голову; но он заставил себя сохранять хладнокровие.
- Вы не рабыни, - громко сказал он, обращаясь к своей добыче. – Вы вольны решать, к кому вы пойдете. Если вы захотите и если будет на то воля моих воинов, - тут он бросил испепеляющий взгляд на "своих воинов", - вы можете остаться с нами. Если же нет, вас отправят в селение, откуда пришли мои люди. Что скажете?
И тут какая-то наложница вырвалась вперед и бросилась на колени перед Менесом. Это была женщина самого начальника крепости. Она заплакала, обняв ноги победителя.
- Господин, мы хотим принадлежать тебе! – воскликнула она. – Ты неустрашим и могуч, как лев! Ты никому не позволишь нас обидеть!
Жарко дыша, женщина подняла на Менеса большие темные глаза. Она была красива; и сейчас робко гладила его ноги, улыбаясь с надеждой…
Менес ощутил огромное искушение…
Но потом заставил себя оторваться от просительницы и посмотрел на полтора десятка женщин гарнизона.
- Нет, - громко сказал он. – Я не возьму никого из вас.
Послышались стоны; женщины начали терзать свои волосы, превратно истолковав его слова. Они решили, что Менес отвергает их, потому что брезгует ими, - чтобы распорядиться ими каким-нибудь ужасным образом. Эти женщины не так и ошибались: Менес не хотел притрагиваться к "общим женам" солдат; хотя женщины начальства были хороши… но и с ними он связываться не хотел.
Женщина в походе очень помешает. Они должны ударить со всей мощью, не растрачивая силы ни на что другое.
- Решайте свою судьбу сами, - громко велел Менес наложницам, в страхе смотревшим на него. – Я сказал.
И отвернулся, чтобы не поддаться искушению.
В конце концов, после слез, уговоров, ругани – ругались уже его люди из-за этих женщин – пленниц распределили. Большая часть отправлялась в поселок, под охраной нескольких мужчин: должно быть, несчастные надеялись, что тамошние мужчины будут получше этих. А некоторые решились остаться с победителями.
Менес, поразмыслив, понял, что предоставлять женщинам решать свою судьбу было неразумно. Если он действительно поведет своих людей на Мен-Нефер-Ра, женщины свяжут их по рукам и ногам… а то и заставят перессориться.
И он силой оторвал женщин, пожелавших остаться, от избранных ими повелителей. Менес приказал отправить всех наложниц в селение. Это вызвало шум среди разлакомившегося уже отребья, но Менес был непреклонен.
Спровадив женщин, юный вождь вздохнул с большим облегчением. Теперь можно было приступить к делу, ни на что не отвлекаясь. Он опять собрал людей, и они отправились осмотреть крепость.
Осмотрели арсеналы – энергетических копий оказалось не десять, а двенадцать: два держал у себя в запасе начальник гарнизона. Это открытие очень обрадовало Менеса. Два полностью заряженных копья!
Остальные предстояло проверить на боеспособность.
Они также обнаружили большой склад обыкновенного оружия – копий, луков, мечей. Что ж, хорошо. Менес приказал всем вооружиться. Но победа была на кончике божественного копья, а не простого – без машин Ра им было не одолеть Ра. Требовался наквад. Требовалось как можно скорее достать наквад – и механиков, и тексты с описанием устройства машин…
Нужно было отправляться в Мен-Нефер-Ра.
Лазутчикам, храбрецам, ведающим пути Ра.
Менес понял, что ему придется покинуть свою армию, хотя юный вождь боялся, как бы она не развалилась в его отсутствие. Доверять второму пилоту он не решался – тот все еще вел себя странно…
Следовало выбрать вождей из поселян, потолковее.
Как же это трудно – быть предводителем!
Менес собрал военный совет, от которого зависело все. Хотя в их положении каждый шаг грозил гибелью.
Общим решением выбрали двух сообразительных и твердых людей, которые должны были "командовать войском" в отсутствие Менеса. Вернее говоря – просто удерживать повстанцев вместе и в подчинении у общей цели.
И только когда совет был завершен, Менес показал своей голодной армии, где в крепости хранятся запасы продовольствия. За эти часы он уже вышколил своих людей достаточно, чтобы рабы не накинулись на них с жадностью – хлеб, сушеную рыбу и мясо, фрукты он и два других командира разделили между всеми, и повстанцы поели. В крепости было и вино, но хранилось оно отдельно… Менес возблагодарил за это всех богов.
Его люди напились простой воды из больших кувшинов, стоявших в углу столовой, и теперь выглядели значительно бодрее и благодарнее.
Большую часть продовольствия Менес распорядился переправить в поселок, распределить между нуждающимися. В поселке нуждались все. Но этот приказ вызвал первые благодарственные возгласы; у бывших рабов даже слезы заблестели на глазах. Часть припасов оставили в крепости, для нужд армии.
Менес знал, что времени у них нет – Ра может узнать о случившемся очень скоро, и тогда их разгромят, не дав опомниться. Он должен был вылететь в Мен-Нефер-Ра уже сегодня… и кто знает, долетит ли он до священного города? Вдруг вимана откажет на полпути?
Неожиданно юный вождь почувствовал смертельную усталость от того, сколько сразу ему пришлось решать. Он впервые ощутил, каким бременем может быть власть.
- Даю всем два часа отдыха, - сказал Менес, и его люди тут же охотно разбрелись по комнатам, спать. Кто-то завалился прямо в коридоре. Счастливые!
Менес ушел в офицерскую спальню и мертвым сном заснул на широкой кровати начальника крепости.
Когда в огромную яму были свалены первые два тела – начальника гарнизона и одного из "Хоров" - Менес опомнился.
- Стойте! – воскликнул он. – Снимайте с них доспехи!
На него недоуменно оглянулись.
- На что нам эти поганые личины? – сказал один из землекопов, ощерившись кривыми зубами. Менес вновь ощутил отвращение к своему жалкому войску, которое каждый миг грозило опять превратиться в безумную толпу.
- Снимайте, - спокойно повторил молодой человек. – Они нам пригодятся. Неужели вы не понимаете, что это лучший способ обмануть врага?
Конечно, грязных хилых рабов едва ли можно было даже в звериных масках принять за гладких могучих воинов Ра; но их такие слова убедили. Они полезли в яму и стали возиться с трупами; потом до Менеса донеслась ругань. Ну конечно, они же не знают, как все это снимается…
Менес присоединился к землекопам и показал им устройство доспехов; а потом, охваченный вдохновением, выбрался из ямы и, криком призвав людей ко вниманию, показал на себе, как снимается защитный воротник, маска и боевые перчатки. Все это очень замедляло дело и грозило привлечь внимание – как со стороны, так и сверху, самое главное, - но Менес отдавал себе отчет в том, что им нужно сберечь все, могущее пригодиться. Он приказал разыскивать и подбирать разряженные копья. Увлеченные таким неслыханным делом, оборванные победители уже не замечали, что во всем подчиняются своему недавнему смертельному врагу.
Они привыкли подчиняться.
Когда неотложные – и самые явные – дела были завершены, Менес приказал своему войску укрыться в крепости. Второй пилот подчинялся ему наравне с остальными: этот человек, казалось, повиновался без рассуждений, бездумно следуя внешним побуждениям. Менес всерьез опасался, что воин Ра повредился умом.
Когда поселяне собрались в одном из складских помещений, юный командир с необычайной суровостью приказал им слушать.
- Я говорю, - сказал Менес, обводя притихших людей сверкающим взглядом, - что наша победа – в нашем согласии. Мы должны действовать как один. Мы не должны превращаться в разбойников и насильников…
Тут он прервался: юноше послышался женский плач. Конечно, только послышался. Толстые стены не пропускали почти ничего; а комнаты наложниц, принадлежавших носящим маски офицерам, как и общих женщин простых солдат, находились далеко.
- Вы поняли? – закончил Менес неожиданно дрогнувшим голосом.
Люди покивали, хотя не очень-то понимали, о чем речь. Селяне не задумывались о повседневной жизни воинов Ра; а Менесу стало тревожно за участь женщин, которых победители еще не обнаружили.
Он утратил девственность больше года назад – Менеса пригласили поучаствовать в общих забавах с женщинами… но он скоро почувствовал к этому отвращение, и отказался приходить, хотя "общие жены" его зазывали. Менес был красив, горяч и чист. И намеревался остаться таким.
Когда у него будет женщина, она будет принадлежать только ему одному. Безраздельно…
- Теперь идемте осмотрим крепость, - сказал Менес, поднимаясь. – Я покажу вам, что знаю, но я не был допущен везде.
Люди встали следом за своим предводителем, возбужденно переговариваясь.
- Тихо! – крикнул Менес, вскинув руку.
Все замолчали.
- Здесь женщины, - сказал юный вождь. – Я не допущу насилия. Это тоже люди…
Менес еще не представлял, что будет делать с этими женщинами. Может быть, отправит их в поселок. А может быть, какие-нибудь добровольно отдадутся победителям – хотя едва ли хоть одна захочет сочетаться после сильных красивых господ со вшивыми рабами…
Тут же Менес почувствовал, как людей лихорадит от его слов о женщинах, и ощутил такой гнев, точно все пленницы гарнизона принадлежали ему. Он резко обернулся.
- Идемте, освободим наложниц, - сказал он. – Распорядимся ими немедля, потом займемся другим!
Через небольшое время в столовой собрали плачущее дрожащее стадо, которое Менес назвал "тоже людьми". Бунтовщики рассматривали их с жадным любопытством и смехом; бедняжки вздрагивали и жались друг к другу. Несомненно, они были уверены, что сейчас победитель отдаст их на потеху своим людям.
Кто победитель, женщины поняли сразу; и теперь обращали на Менеса умоляющие взгляды, точно он был божеством. Юноша ощутил, как эта власть сладко кружит голову; но он заставил себя сохранять хладнокровие.
- Вы не рабыни, - громко сказал он, обращаясь к своей добыче. – Вы вольны решать, к кому вы пойдете. Если вы захотите и если будет на то воля моих воинов, - тут он бросил испепеляющий взгляд на "своих воинов", - вы можете остаться с нами. Если же нет, вас отправят в селение, откуда пришли мои люди. Что скажете?
И тут какая-то наложница вырвалась вперед и бросилась на колени перед Менесом. Это была женщина самого начальника крепости. Она заплакала, обняв ноги победителя.
- Господин, мы хотим принадлежать тебе! – воскликнула она. – Ты неустрашим и могуч, как лев! Ты никому не позволишь нас обидеть!
Жарко дыша, женщина подняла на Менеса большие темные глаза. Она была красива; и сейчас робко гладила его ноги, улыбаясь с надеждой…
Менес ощутил огромное искушение…
Но потом заставил себя оторваться от просительницы и посмотрел на полтора десятка женщин гарнизона.
- Нет, - громко сказал он. – Я не возьму никого из вас.
Послышались стоны; женщины начали терзать свои волосы, превратно истолковав его слова. Они решили, что Менес отвергает их, потому что брезгует ими, - чтобы распорядиться ими каким-нибудь ужасным образом. Эти женщины не так и ошибались: Менес не хотел притрагиваться к "общим женам" солдат; хотя женщины начальства были хороши… но и с ними он связываться не хотел.
Женщина в походе очень помешает. Они должны ударить со всей мощью, не растрачивая силы ни на что другое.
- Решайте свою судьбу сами, - громко велел Менес наложницам, в страхе смотревшим на него. – Я сказал.
И отвернулся, чтобы не поддаться искушению.
В конце концов, после слез, уговоров, ругани – ругались уже его люди из-за этих женщин – пленниц распределили. Большая часть отправлялась в поселок, под охраной нескольких мужчин: должно быть, несчастные надеялись, что тамошние мужчины будут получше этих. А некоторые решились остаться с победителями.
Менес, поразмыслив, понял, что предоставлять женщинам решать свою судьбу было неразумно. Если он действительно поведет своих людей на Мен-Нефер-Ра, женщины свяжут их по рукам и ногам… а то и заставят перессориться.
И он силой оторвал женщин, пожелавших остаться, от избранных ими повелителей. Менес приказал отправить всех наложниц в селение. Это вызвало шум среди разлакомившегося уже отребья, но Менес был непреклонен.
Спровадив женщин, юный вождь вздохнул с большим облегчением. Теперь можно было приступить к делу, ни на что не отвлекаясь. Он опять собрал людей, и они отправились осмотреть крепость.
Осмотрели арсеналы – энергетических копий оказалось не десять, а двенадцать: два держал у себя в запасе начальник гарнизона. Это открытие очень обрадовало Менеса. Два полностью заряженных копья!
Остальные предстояло проверить на боеспособность.
Они также обнаружили большой склад обыкновенного оружия – копий, луков, мечей. Что ж, хорошо. Менес приказал всем вооружиться. Но победа была на кончике божественного копья, а не простого – без машин Ра им было не одолеть Ра. Требовался наквад. Требовалось как можно скорее достать наквад – и механиков, и тексты с описанием устройства машин…
Нужно было отправляться в Мен-Нефер-Ра.
Лазутчикам, храбрецам, ведающим пути Ра.
Менес понял, что ему придется покинуть свою армию, хотя юный вождь боялся, как бы она не развалилась в его отсутствие. Доверять второму пилоту он не решался – тот все еще вел себя странно…
Следовало выбрать вождей из поселян, потолковее.
Как же это трудно – быть предводителем!
Менес собрал военный совет, от которого зависело все. Хотя в их положении каждый шаг грозил гибелью.
Общим решением выбрали двух сообразительных и твердых людей, которые должны были "командовать войском" в отсутствие Менеса. Вернее говоря – просто удерживать повстанцев вместе и в подчинении у общей цели.
И только когда совет был завершен, Менес показал своей голодной армии, где в крепости хранятся запасы продовольствия. За эти часы он уже вышколил своих людей достаточно, чтобы рабы не накинулись на них с жадностью – хлеб, сушеную рыбу и мясо, фрукты он и два других командира разделили между всеми, и повстанцы поели. В крепости было и вино, но хранилось оно отдельно… Менес возблагодарил за это всех богов.
Его люди напились простой воды из больших кувшинов, стоявших в углу столовой, и теперь выглядели значительно бодрее и благодарнее.
Большую часть продовольствия Менес распорядился переправить в поселок, распределить между нуждающимися. В поселке нуждались все. Но этот приказ вызвал первые благодарственные возгласы; у бывших рабов даже слезы заблестели на глазах. Часть припасов оставили в крепости, для нужд армии.
Менес знал, что времени у них нет – Ра может узнать о случившемся очень скоро, и тогда их разгромят, не дав опомниться. Он должен был вылететь в Мен-Нефер-Ра уже сегодня… и кто знает, долетит ли он до священного города? Вдруг вимана откажет на полпути?
Неожиданно юный вождь почувствовал смертельную усталость от того, сколько сразу ему пришлось решать. Он впервые ощутил, каким бременем может быть власть.
- Даю всем два часа отдыха, - сказал Менес, и его люди тут же охотно разбрелись по комнатам, спать. Кто-то завалился прямо в коридоре. Счастливые!
Менес ушел в офицерскую спальню и мертвым сном заснул на широкой кровати начальника крепости.
Глава 25
Менес проснулся на закате, и решил, что все-таки полетит сегодня. Он мог появиться в городе даже открыто: гарнизоны обменивались вестями, людьми, оружием по воздуху. Никто еще не знал, что его крепость пала…
Если только над ними сидел не бог.
Менес взял с собой немного припасов – фиников, хлеба, и, конечно, несколько фляг с водой. Ему предстоит большой перелет. Кто знает, не суждено ли ему застрять посреди пустыни. Никаких помощников он взять с собой не мог – рабочая вимана осталась только одна; кабина была одноместная; а бедняга второй пилот, казалось, сошел с ума окончательно. К тому времени, как закончился отдых, данный Менесом своей армии, бывший воин Ра совсем перестал воспринимать окружающее, только смотрел перед собой пустыми глазами и, раскачиваясь, что-то бормотал.
Менесу предстояло спасать и вооружать своих людей одному.
Перед вылетом он в последний раз собрал свое войско и повторил то, что уже сказал – отсутствовать он будет, возможно, день, а возможно, и два дня; если отсутствие его продлится дольше, значит, он погиб либо в плену. Он постарается достать наквад, а также оружие… Менес чуть было не закончил, глядя в блестящие глаза освобожденных рабов: "хотя я не знаю, как это сделать, и не знаю никого, кто мог бы в этом помочь".
Но юный военачальник укрепился.
Он вылетел на последней вимане гарнизона, зная, что если не привезет своим людям божественный камень и помощь – сотня жизней, за которые он отныне отвечает, - Ра уничтожит их. Менес несся так быстро, как мог, не столько даже из-за спешки – потому, что очень боялся, что заряда виманы не хватит даже на полпути.
Та-Кемет была совсем не так велика с высоты птичьего полета; Менес влетел в город бога в начале ночи.
Неподалеку от центра Мен-Нефер-Ра стоял древний храм великого бога, служивший гостиницей для божественных воинов, которых отпускали на побывку в столицу – пропусков не требовалось. Пропусками им служила их выправка, маски и оружие, каких не могло быть ни у каких рабов.
Жрецы Ра смиренно прислуживали носителям масок, не зная и не смея спрашивать, кто под ними скрывается.
Менес знал, что может направить свои стопы только в этот храм. Ему дадут ночлег, накормят, не требуя платы… что делать дальше, он не имел представления.
Посадив свою виману на площадку перед храмом, он направился к тяжелым воротам этого "дома бога", стараясь ступать уверенно. Маска надежно скрывала его лицо. А вдруг сейчас в Мен-Нефер-Ра все изменилось – и от постояльцев требуют показывать лица?..
Что ж, даже если и так, жрецы этого храма не узнают его. Менес бывал в храме только ребенком.
Однако опасался Менес напрасно – его пропустили без всяких вопросов, даже несмотря на ночной час; при виде соколиной маски бритоголовый жрец в длинной юбке, державшейся на бретели через голое плечо, низко склонился перед господином, простерев руки – жест покорности и мольбы. Воина Ра провели в свободную комнату с чистой постелью и сразу же предложили ему выкупаться и сменить платье с дороги. Здесь держали даже запасную форму для божественных воинов – все в Мен-Нефер-Ра было устроено для блага охранителей демона!
Менес мучительно задумался на миг, потом решил, что рискнет открыть лицо. Он ведь никогда не бывал здесь взрослым! Кроме того, о том, что его гарнизон в руках мятежников, знают пока только мятежники.
К тому же, сейчас ночь!
Он снял доспехи, потом прошел в большую общую купальню, где уже мылся какой-то воин: наверное, тоже ночной гость города. Воин даже не взглянул на пришедшего. Став на мокрый камень, Менес с наслаждением стянул пропотевшее платье и вымылся, ожесточенно натираясь натроном*. Потом мальчик-раб умастил его маслом и подал свежую юбку и рубашку, надевавшуюся воинами-"Хорами" под нагрудник.
Менес вымыл и голову, после чего, разбросав мокрые волосы по плечам, вернулся в свою комнату. Заплетет косу он завтра сам – при свете дня Менес счел неблагоразумным показывать свое лицо даже храмовым рабам…
Менес лег на постель и закрыл глаза, но сон не приходил. Пустячными мыслями о чистоте, о прическе он отвлекал себя от самого насущного – от того, ради чего он сюда прилетел.
Как добыть наквад?
Менесу казалось сейчас, что получить божественный камень - все равно что сбить солнце стрелой. Хотя разве не это они пытаются сделать?
Менес заставил себя успокоиться. Завтра ему предстоит сделать невозможное; значит, надо хотя бы выспаться как следует.
Когда он проснулся, ему принесли завтрак. Другой храмовый раб подал ему пива и свежую белую лепешку. Менес с наслаждением съел все это, потом еще раз умылся – в купальне на этот раз никого не оказалось.
Заплетя косу, он надел доспехи, взял свое копье и покинул комнату. Больше не имело смысла задерживаться здесь. Когда Менес переступил порог, рука его сама потянулась к кнопке на маске – и почему-то молодой воин раздумал прятать лицо.
Может, это было безрассудством; а может – судьбоносным решением.
Выйдя в храмовый двор, посреди которого на гранитной стеле* было выбито священное изображение, божественное око, Менес увидел нескольких молящихся. Почему-то это удивило его.
Среди них было трое воинов: Менес узнал их по металлическим горбам сзади на шее, сложенным маскам. Могучие охранители Ра смиренно молились на коленях рядом с женщинами. Жены?
Словно в ответ на эту мысль, одна из женщин обернулась.
Они смотрели друг другу в глаза бесконечно – зачарованные, испуганные… поглощая глазами прекрасное суровое лицо, Менес ощущал благоговение, как в детстве перед великим богом. Женщина опомнилась первая. Поднявшись с колен, она подошла к воину. Теперь – неужели? - он стал выше ее почти на голову.
- Что ты делаешь здесь? – понизив голос, с хрипотцой спросила Киа.
- Молюсь о чуде, - сказал Менес, неотрывно глядя на нее. Ей должно было стать больно от этого взгляда, которым воин словно пробивал ее душу, говоря то, что не смели сказать уста. И Киа все поняла: или почти все. На губах ее мелькнула улыбка, но лицо побледнело; в глазах же показалось что-то страшное.
- Пойдем, - сказала она; и рука об руку, словно любовники, они быстро покинули храмовый двор.
Остановившись под храмовой стеной, они прижались друг к другу, точно собираясь обняться; губы Киа обжигали дыханием грудь Менеса.
- Рабы взяли твою крепость? – прошептала она. – Ты теперь их предводитель?
Менес вздрогнул.
- Да…
Их пальцы переплелись.
- Ты пойдешь на город бога? – прошептала молодая женщина.
- Ты… будто пророчица, - благоговейно прошептал Менес в ответ. – Как ты все поняла?
Киа отстранилась от него и посмотрела Менесу в глаза, слабо улыбаясь.
- Я жрица великого бога, сведущая в тайном знании. Как и ты, начальник крепости, - прошептала она.
Киа очень изменилась – она сейчас сама напоминала ему богиню. Неприступную богиню. Можно было овладеть ею как женщиной; но тайной, что появилась в ней, нельзя было овладеть никакой силой.
- Мне нужен наквад, - очень тихо сказал Менес. – Я не знаю, где взять его. Если не достану – всему конец.
Киа кивнула, поджав губы; черные распущенные волосы качнулись. Она поправила золотой обруч, сидевший низко на ровной челке.
- Отец моего мужа знает, где наквад, - прошептала она. – Тебе известно, что он мастер виман бога?
У Менеса занялось дыхание.
- Вот как? И ты знаешь?
- Нет. Но я могу разузнать, когда прибудет караван с наквадом, - прошептала в ответ Киа. – Отец моего мужа считает дни и часы, когда это происходит. Тебе известно, где Звездные Врата?
Менес мотнул головой, глядя на Киа так, точно перед ним стояла сама Маат.
Киа опять приникла к нему.
- Я знаю, каким путем проследует караван… но не точно, - прошептала молодая женщина. – Тебе придется проследить за этим. Но один ты не справишься…
- Нет, - прошептал Менес.
Сильные плечи его опустились.
Киа несколько мгновений тяжело дышала, прижимаясь к нему. Они уже не понимали, как выглядят со стороны; и им было это безразлично.
- Ты… знаешь, что несколько лет назад погиб Неру, твой друг? – прошептала Киа. – Знаешь, что всех его товарищей удалили от двора? Знаешь… за что?..
Менес похолодел.
- Где они? – едва шевельнулись его губы.
- Не знаю, - жестко ответила Киа. – Ищи, воин. Перед тобой только женщина.
Она посмотрела Менесу в глаза.
- Но я приду к тебе вечером, туда, где ты назначишь мне встречу, - прошептала Киа. – Я принесу тебе вести о том, как пойдет караван для Ра.
Менес не выдержал и схватил ее за плечи.
- Твой муж жив? У тебя есть дети? – сам вырвался страстный шепот. Менес не мог упустить эту тайну, отпустить ее.
- Я еще жена, но я по-прежнему бездетна, - слегка усмехаясь, ответила Киа, глядя ему в глаза.
Менес едва совладал с собой, так захотелось ему припасть поцелуем к этой усмешке. Но Киа уже отстранилась и отвернулась.
- Я приду к храму сегодня на закате, - проговорила она, сдвинув густые, почти сросшиеся брови. – Приходи, воин. И приходи не один.
Молодая женщина повернулась и легким шагом ушла.
* Смесь пищевой соды и соли, употреблявшаяся египтянами вместо мыла.
* Каменная игла.
Менес проснулся на закате, и решил, что все-таки полетит сегодня. Он мог появиться в городе даже открыто: гарнизоны обменивались вестями, людьми, оружием по воздуху. Никто еще не знал, что его крепость пала…
Если только над ними сидел не бог.
Менес взял с собой немного припасов – фиников, хлеба, и, конечно, несколько фляг с водой. Ему предстоит большой перелет. Кто знает, не суждено ли ему застрять посреди пустыни. Никаких помощников он взять с собой не мог – рабочая вимана осталась только одна; кабина была одноместная; а бедняга второй пилот, казалось, сошел с ума окончательно. К тому времени, как закончился отдых, данный Менесом своей армии, бывший воин Ра совсем перестал воспринимать окружающее, только смотрел перед собой пустыми глазами и, раскачиваясь, что-то бормотал.
Менесу предстояло спасать и вооружать своих людей одному.
Перед вылетом он в последний раз собрал свое войско и повторил то, что уже сказал – отсутствовать он будет, возможно, день, а возможно, и два дня; если отсутствие его продлится дольше, значит, он погиб либо в плену. Он постарается достать наквад, а также оружие… Менес чуть было не закончил, глядя в блестящие глаза освобожденных рабов: "хотя я не знаю, как это сделать, и не знаю никого, кто мог бы в этом помочь".
Но юный военачальник укрепился.
Он вылетел на последней вимане гарнизона, зная, что если не привезет своим людям божественный камень и помощь – сотня жизней, за которые он отныне отвечает, - Ра уничтожит их. Менес несся так быстро, как мог, не столько даже из-за спешки – потому, что очень боялся, что заряда виманы не хватит даже на полпути.
Та-Кемет была совсем не так велика с высоты птичьего полета; Менес влетел в город бога в начале ночи.
Неподалеку от центра Мен-Нефер-Ра стоял древний храм великого бога, служивший гостиницей для божественных воинов, которых отпускали на побывку в столицу – пропусков не требовалось. Пропусками им служила их выправка, маски и оружие, каких не могло быть ни у каких рабов.
Жрецы Ра смиренно прислуживали носителям масок, не зная и не смея спрашивать, кто под ними скрывается.
Менес знал, что может направить свои стопы только в этот храм. Ему дадут ночлег, накормят, не требуя платы… что делать дальше, он не имел представления.
Посадив свою виману на площадку перед храмом, он направился к тяжелым воротам этого "дома бога", стараясь ступать уверенно. Маска надежно скрывала его лицо. А вдруг сейчас в Мен-Нефер-Ра все изменилось – и от постояльцев требуют показывать лица?..
Что ж, даже если и так, жрецы этого храма не узнают его. Менес бывал в храме только ребенком.
Однако опасался Менес напрасно – его пропустили без всяких вопросов, даже несмотря на ночной час; при виде соколиной маски бритоголовый жрец в длинной юбке, державшейся на бретели через голое плечо, низко склонился перед господином, простерев руки – жест покорности и мольбы. Воина Ра провели в свободную комнату с чистой постелью и сразу же предложили ему выкупаться и сменить платье с дороги. Здесь держали даже запасную форму для божественных воинов – все в Мен-Нефер-Ра было устроено для блага охранителей демона!
Менес мучительно задумался на миг, потом решил, что рискнет открыть лицо. Он ведь никогда не бывал здесь взрослым! Кроме того, о том, что его гарнизон в руках мятежников, знают пока только мятежники.
К тому же, сейчас ночь!
Он снял доспехи, потом прошел в большую общую купальню, где уже мылся какой-то воин: наверное, тоже ночной гость города. Воин даже не взглянул на пришедшего. Став на мокрый камень, Менес с наслаждением стянул пропотевшее платье и вымылся, ожесточенно натираясь натроном*. Потом мальчик-раб умастил его маслом и подал свежую юбку и рубашку, надевавшуюся воинами-"Хорами" под нагрудник.
Менес вымыл и голову, после чего, разбросав мокрые волосы по плечам, вернулся в свою комнату. Заплетет косу он завтра сам – при свете дня Менес счел неблагоразумным показывать свое лицо даже храмовым рабам…
Менес лег на постель и закрыл глаза, но сон не приходил. Пустячными мыслями о чистоте, о прическе он отвлекал себя от самого насущного – от того, ради чего он сюда прилетел.
Как добыть наквад?
Менесу казалось сейчас, что получить божественный камень - все равно что сбить солнце стрелой. Хотя разве не это они пытаются сделать?
Менес заставил себя успокоиться. Завтра ему предстоит сделать невозможное; значит, надо хотя бы выспаться как следует.
Когда он проснулся, ему принесли завтрак. Другой храмовый раб подал ему пива и свежую белую лепешку. Менес с наслаждением съел все это, потом еще раз умылся – в купальне на этот раз никого не оказалось.
Заплетя косу, он надел доспехи, взял свое копье и покинул комнату. Больше не имело смысла задерживаться здесь. Когда Менес переступил порог, рука его сама потянулась к кнопке на маске – и почему-то молодой воин раздумал прятать лицо.
Может, это было безрассудством; а может – судьбоносным решением.
Выйдя в храмовый двор, посреди которого на гранитной стеле* было выбито священное изображение, божественное око, Менес увидел нескольких молящихся. Почему-то это удивило его.
Среди них было трое воинов: Менес узнал их по металлическим горбам сзади на шее, сложенным маскам. Могучие охранители Ра смиренно молились на коленях рядом с женщинами. Жены?
Словно в ответ на эту мысль, одна из женщин обернулась.
Они смотрели друг другу в глаза бесконечно – зачарованные, испуганные… поглощая глазами прекрасное суровое лицо, Менес ощущал благоговение, как в детстве перед великим богом. Женщина опомнилась первая. Поднявшись с колен, она подошла к воину. Теперь – неужели? - он стал выше ее почти на голову.
- Что ты делаешь здесь? – понизив голос, с хрипотцой спросила Киа.
- Молюсь о чуде, - сказал Менес, неотрывно глядя на нее. Ей должно было стать больно от этого взгляда, которым воин словно пробивал ее душу, говоря то, что не смели сказать уста. И Киа все поняла: или почти все. На губах ее мелькнула улыбка, но лицо побледнело; в глазах же показалось что-то страшное.
- Пойдем, - сказала она; и рука об руку, словно любовники, они быстро покинули храмовый двор.
Остановившись под храмовой стеной, они прижались друг к другу, точно собираясь обняться; губы Киа обжигали дыханием грудь Менеса.
- Рабы взяли твою крепость? – прошептала она. – Ты теперь их предводитель?
Менес вздрогнул.
- Да…
Их пальцы переплелись.
- Ты пойдешь на город бога? – прошептала молодая женщина.
- Ты… будто пророчица, - благоговейно прошептал Менес в ответ. – Как ты все поняла?
Киа отстранилась от него и посмотрела Менесу в глаза, слабо улыбаясь.
- Я жрица великого бога, сведущая в тайном знании. Как и ты, начальник крепости, - прошептала она.
Киа очень изменилась – она сейчас сама напоминала ему богиню. Неприступную богиню. Можно было овладеть ею как женщиной; но тайной, что появилась в ней, нельзя было овладеть никакой силой.
- Мне нужен наквад, - очень тихо сказал Менес. – Я не знаю, где взять его. Если не достану – всему конец.
Киа кивнула, поджав губы; черные распущенные волосы качнулись. Она поправила золотой обруч, сидевший низко на ровной челке.
- Отец моего мужа знает, где наквад, - прошептала она. – Тебе известно, что он мастер виман бога?
У Менеса занялось дыхание.
- Вот как? И ты знаешь?
- Нет. Но я могу разузнать, когда прибудет караван с наквадом, - прошептала в ответ Киа. – Отец моего мужа считает дни и часы, когда это происходит. Тебе известно, где Звездные Врата?
Менес мотнул головой, глядя на Киа так, точно перед ним стояла сама Маат.
Киа опять приникла к нему.
- Я знаю, каким путем проследует караван… но не точно, - прошептала молодая женщина. – Тебе придется проследить за этим. Но один ты не справишься…
- Нет, - прошептал Менес.
Сильные плечи его опустились.
Киа несколько мгновений тяжело дышала, прижимаясь к нему. Они уже не понимали, как выглядят со стороны; и им было это безразлично.
- Ты… знаешь, что несколько лет назад погиб Неру, твой друг? – прошептала Киа. – Знаешь, что всех его товарищей удалили от двора? Знаешь… за что?..
Менес похолодел.
- Где они? – едва шевельнулись его губы.
- Не знаю, - жестко ответила Киа. – Ищи, воин. Перед тобой только женщина.
Она посмотрела Менесу в глаза.
- Но я приду к тебе вечером, туда, где ты назначишь мне встречу, - прошептала Киа. – Я принесу тебе вести о том, как пойдет караван для Ра.
Менес не выдержал и схватил ее за плечи.
- Твой муж жив? У тебя есть дети? – сам вырвался страстный шепот. Менес не мог упустить эту тайну, отпустить ее.
- Я еще жена, но я по-прежнему бездетна, - слегка усмехаясь, ответила Киа, глядя ему в глаза.
Менес едва совладал с собой, так захотелось ему припасть поцелуем к этой усмешке. Но Киа уже отстранилась и отвернулась.
- Я приду к храму сегодня на закате, - проговорила она, сдвинув густые, почти сросшиеся брови. – Приходи, воин. И приходи не один.
Молодая женщина повернулась и легким шагом ушла.
* Смесь пищевой соды и соли, употреблявшаяся египтянами вместо мыла.
* Каменная игла.
Глава 26
Оставив виману при храме – никто не посмел бы захватить ее, божественный порядок в городе все еще был нерушим, - Менес отправился разыскивать единомышленников.
Надежда найти их здесь была мала. Ведь если Неру был казнен за измену, с его товарищами должны были обойтись не лучше, чем с Менесом, разослав их в дальние концы страны!
Или Неру действовал один – а его товарищей удалили от двора только из осторожности?
Менесу казалось, что он все лучше понимает существо, которое ими правит.
Но в таком случае, его друзья должны быть в городе, в кварталах знати. Тогда увидеться с ними будет легче, чем он думал вначале: ведь это совсем не то, что личная стража Ра, живущая при дворце! Менес вспомнил, как редко видел собственного отца…
Здравствует ли еще Сит-Ра?
Тут Менес осознал, что собирается идти войной на собственного отца, отмолившего его от смерти, на собственную мать. Он остановился под чьей-то стеной, сердце будто пронзила игла; и Менес заплакал под своей маской.
"Нет справедливости… нет", - думал он.
Юный военачальник сглотнул слезы, судорожно вздохнул, потом отделился от стены и пошел дальше выполнять свой долг. Долг, который он взял на себя, изменив своему первоначальному долгу…
Первого бывшего товарища Менес нашел на скамье под стеной его дома. Молодой воин, без маски и защитного воротника, просто бездельничал в тени. Менес изумился, что кто-то из знающих истину высоких людей еще может бездельничать.
- Ахавер, - тихо позвал он.
Юноша – вернее, уже молодой мужчина – вздрогнул и открыл глаза. Маска Менеса растаяла, и в глазах Ахавера выразилось сначала изумление, а потом – безмерное изумление.
- Менес?.. – прошептал он. – Ты здесь?
Менес сел рядом с ним, в тень.
- Чем ты занят, Ахавер?
Молодой человек моргнул.
- Я стражник бога. Служу в городе, охраняю оружейный склад…
Менес не мог поверить своей удаче.
- Что охраняешь?..
И тут же прикусил язык. Ахавер смотрел на него с подозрением и страхом: и Менес вдруг понял, что не знает, друг перед ним или враг.
- Что произошло, Менес, почему ты здесь? – спросил Ахавер.
- Я скажу тебе, - медленно и тихо ответил Менес, - если ты друг Маат и враг Ра…
Ахавер чуть не подпрыгнул от таких слов. А Менес все больше жалел, что открылся ему. Он вдруг понял, что, возможно, Ахавера придется убить.
- Ты враг Ра? – спросил Менес.
На Ахавера в упор смотрели его черные широко поставленные глаза и божественное копье, которое товарищ обратил на него, почти не таясь. Ахавер сглотнул.
- Ты хочешь воевать с ним?
- Да, - сурово сказал Менес.
Ахавер опустил глаза, потом посмотрел на Менеса уже с другим выражением.
- Я помогу тебе, - сказал он.
- Мне нужно оружие и воины, - тихо сказал Менес, по-прежнему испытуя Ахавера взглядом. – К вечеру этого дня я узнаю, где достать наквад. Рабы взяли крепость, в которой я служу, и теперь я предводитель восстания.
- О великий бог… - прошептал Ахавер.
Рука его потянулась к амулету с изображением божественного ока, но он тут же спохватился.
- Хорошо. Я помогу тебе против…
- Демона, - закончил Менес. Рука его поглаживала копье.
- Демона, - кивнул Ахавер. – Учитель Неби тоже говорил такие слова. Нам нужно… собрать наших, - молодой человек глубоко вздохнул. – Десять человек отослали из города после того, как…
Менес кивнул.
- Ты знаешь? – изумленно спросил Ахавер.
Менес мысленно выругался.
- Да! Мне сказали о том, что сделал Неру! – шепотом воскликнул он. – Где оставшиеся наши?
Ахавер сказал:
- Пятеро здесь, состоят в городской страже, считая меня. Я один, но из четырех других трое женаты…
Менес опять мысленно произнес проклятие.
- У меня день отдыха, - сказал Ахавер. – Я пойду соберу людей для тебя. Тебе опасно ходить по городу – подожди меня в каком-нибудь месте, о котором мы условимся.
Менесу так ярко представилось, что может стоять за этими словами, что копье дернулось в его руке.
- Хорошо, - сжимая губы, сказал юный вождь. – Согласен. Еще нам нужно оружие. Где твой склад?..
Ахавер мотнул головой.
- Не выйдет. Его стерегут по трое, - прошептал он, - и там не оружие, а только части копий и виман… Я не знаю, как их собирать…
- Нужны механики, - отозвался Менес.
Тут оба прервали опаснейший разговор, услышав шаги в конце улицы.
Ахавер быстро встал, и Менес следом.
- Когда и куда нам приходить? – сказал Ахавер.
Менес прикрыл глаза на миг, помедлил - потом сказал:
- На закате, к большому храму Ра. На площадь.
Менес назвал то же место, о котором они условились с Киа.
Возможно, этим вечером они с Киа умрут.
Ахавер коснулся его руки.
- Я твой друг. Верь мне, - шепотом сказал он. – Я сделаю что смогу, а ты пока скройся… Не показывай лица…
Менес усмехнулся, потом поднес руку к маске и скрылся за личиной "Хора". Он круто повернулся и зашагал прочь, не простившись с Ахавером. Менес не доверял бывшему товарищу и жалел, что посвятил его в тайну заговора, – но теперь уже ничего другого не оставалось, кроме как ждать вечера.
Менес вернулся в гостиницу и пробыл там до назначенного часа. Он немного поспал – неизвестно, что ему предстояло ночью; а в оставшееся время обдумывал план действий. Менес очень жалел, что некуда его записать: он боялся требовать папирус, чтобы не возбудить подозрений у здешних жрецов; да писать было и опасно. Все планы следовало носить в себе, как бы это ни было трудно.
Когда Ра вступил во Врата Закатного Горизонта*, Менес вышел в храмовый двор. Сам не зная зачем, он опустился на колени перед стелой со священным изображением.
- Великий бог… помоги мне против демона, похитителя детей, - прошептал он.*
Детям, которых похищал Ра, почти никогда не удавалось освободиться от его власти.
Менес встал и пошел навстречу своей судьбе.
Он появился на площади перед храмом первым: и несколько мгновений боролся с искушением уйти, не дождавшись никого. Но Менес заставил себя остаться на месте.
Что он за вождь, если не верит своим людям?
Киа пришла первой, но Менес не успел сказать с нею даже нескольких слов – появился Ахавер и еще двое воинов, одного из которых Менес даже не узнал.
- Привет тебе, Менес, - сказал Ахавер. Глаза его перебежали на Киа; губы тронула изумленная ухмылка…
- Это наш товарищ, - сказал Менес, почувствовавший себя так, точно его оскорбили. – Ты понял?
Ахавер кивнул. Потом, видно, решив больше не обращать на женщину внимания, сказал вождю:
- Я привел Туту и Небка. Небка женат, но согласился нам помочь. Остальные отказались.
Менес побледнел.
- Вы ходили к остальным? И оставили их как есть… после их отказа?
Ахавер сжал губы, взгляд стал колючим.
- Ты хочешь сказать, что нам следовало убить их? – тихо спросил он.
- Молчи!..
Менес поднес руки ко лбу, огляделся, покрываясь потом. Странная группа в любой миг могла привлечь нежелательное внимание.
- Идемте отсюда, - приказал он.
Заговорщики быстро пересекли площадь и завернули в одну из улочек.
– Как было бы хорошо, если бы можно было укрыться в доме у кого-нибудь из вас, - страдая, прошептал Менес.
- Можно пойти в мой дом, - неожиданно сказал Туту. – Я живу один, мои родители умерли.
- Совсем один? – спросил Менес, недоверчиво улыбаясь.
- Еще только двое рабов, - ответил Туту.
- Ну хорошо, - сказал Менес.
Ему опять приходилось верить слепо. Туту Менес совсем не знал, но ничего другого ему не оставалось.
Все пятеро прошли еще один квартал, и наконец Туту остановился и открыл калитку в невысокой ограде. Поманил рукой товарищей.
- Входите…
Они вошли гуськом; Менесу и Ахаверу пришлось пригнуться. Киа вошла тоже, хотя Туту явно не нравилось присутствие чужой жены в своем доме. Он знал, чья она жена.
Туту впустил их в дом – никаких рабов Менес не увидел, и одновременно и обрадовался этому, и насторожился.
Воины уже удивлялись присутствию Киа; но по-настоящему вождь удивил всех, когда посадил Киа перед товарищами и велел ей говорить.
- Я добыла важные сведения, - заговорила Киа сурово; Менес видел, как горят ее щеки, и понял, что Киа оскорблена выражением лиц воинов. При виде улыбки Ахавера Менесу захотелось выбить ему зубы.
- Я знаю, когда из Врат выйдет караван с наквадом, - сказала Киа, и тут наконец посерьезнели и прислушались все.
- Откуда ты это знаешь? – спросил Небка.
- Мой свекор – мастер виман, - надменно сказала Киа. – Караван выйдет послезавтра, ночью. Это большая удача. Вам нужно быть у Звездных Врат, как только зайдет солнце… вы наденете форму и сможете выдать себя за воинов, принимающих наквад. Вы можете постараться отбить его.
- Но как мы его унесем? – сказал Туту.
Киа пожала плечами.
- Перебейте охранников – вот единственный способ, - сказала она. – И нужна вимана. До Звездных Врат три дня перехода… храм перехода, где находится дверь на небо, стоит посреди пустыни. Если вы достанете виману и возьмете меня, я смогу отыскать это место с воздуха.
- Женщину? – не сдержался Ахавер.
Менес, с каменным лицом, пнул его по лодыжке, так что тот охнул и скривился.
- За что?
- За оскорбление нашему товарищу… "и моей возлюбленной", - последнее едва не вырвалось у предводителя помимо воли. – Каждый из вас, кто обидит Киа, получит то же самое. Вы поняли меня?
Воины кивнули. О том, что это чужая жена, никто уже не посмел заикнуться.
- Вы слышали Киа, - сказал Менес, взглянув на сообщников. – Нужно оружие и ваша храбрость.
А еще нужна была вимана – но где достать другой летательный аппарат, Менес не знал. В городе бога за ними смотрели гораздо лучше, чем в его крепости. Оставалось положиться на его собственную виману…
Но каким же образом его товарищи попадут к Звездным Вратам?
Менес закрыл лицо руками.
- Ничего не выйдет, - прошептал он.
- Погоди, - вдруг сказала Киа.
Менес удивленно посмотрел на женщину.
- Что?
- Я ошиблась утром, когда сказала о том, что знаю, как проследует караван, - сказала Киа. – Я никогда не видела, как доставляют наквад… от Звездных Врат караван не пойдет…
- Почему? – сказал сбитый с толку Менес.
- Потому что рабов отправляют только туда, но не сюда, - пояснила Киа. – Опасно гнать их через Врата обратно. Божественный камень сдают воинам на той стороне, а принимают его воины на этой стороне… Вам нужно будет напасть на принимающих… это легче, чем атаковать охранников каравана, которые растягиваются цепью…
Менес провел руками по лицу.
- Нужна вимана, чтобы доставить на место хотя бы двух человек, - прошептал он. – Моя почти разряжена…
- Ну так заряди, - спокойно сказала Киа.
Менес воззрился на нее.
- Ты сошла с ума?
- При храме заряжают и виманы, и копья, - сказала Киа. – Подойди к жрецам и скажи, что тебе нужно зарядить виману, и это сделают. Носящим маски в храме Ра дают все, что им требуется.
- Не может быть, - прошептал Менес.
Киа улыбнулась.
- Это же священный город, здесь все лучшее – добро от бога, - сказала она.
Менес фыркнул, и они рассмеялись. Менес за смехом скрывал горечь и вину; Киа – еще большую вину.
"Мое величество возвратило тебе жизнь…"
- Мне нужно предупредить моих людей, - прошептал Менес. – Меня не будет долго – они подумают, что я погиб…
- Вот и предупреди. У тебя еще два дня, - ответила Киа. – Вылетай завтра утром, возвращайся вечером, и тогда мы опять соберемся и обсудим наш план.
Менес покачал головой.
- Но как твой муж не заподозрил тебя?
Киа с улыбкой взяла его за руку.
- Мой муж глуп, - сказала она. – А меня полагает еще глупее себя, потому что я – женщина.
"Это чудо, сестра! Великий бог воскресил тебя из мертвых!"
- Хорошо, - сказал Менес. – Тогда я вернусь в храм, пока еще не совсем стемнело. Вы – расходитесь. Встретимся завтра в этот же час… у Туту?
Хозяин кивнул.
Он проводил товарищей до калитки. Последним Туту выпустил Менеса и Киа, и, осторожно и почти почтительно простившись с вождем, закрыл калитку и ушел. Неизвестно, что он подозревал в отношении них… и для чего оставил наедине: но когда они оказались вдвоем, в темноте, Менес и Киа оправдали самые непристойные подозрения. Киа обняла военачальника за широкие плечи, и Менес, крепко прижав ее к себе за талию, прильнул к ее губам жадным поцелуем.
- Поздно… тебя хватятся, - прошептал он, оторвавшись от ее уст и припав к шее. – Я бы тебя никогда не отпускал…
- Пойдем в рощу под храмовой стеной, - задыхаясь, прошептала Киа. – Мужа… нет, он на службе… отца его тоже нет, он тоже на службе!
- А мать твоего мужа?
- Она как рабыня… она боится говорить обо мне, что бы я ни делала!
Киа тихо, счастливо засмеялась.
- Пойдем, пойдем…
Схватившись за руки, они быстрым шагом пересекли пустую площадь перед храмом. По углам ее горели огромные светильники, перед храмом стояла стража, чьи маски и оружие медно блестели в этом огне. Но их дело было охранять храм, а не ловить ночных любовников.
Около храма была разбита оливковая роща. Киа потянула Менеса под темные деревья.
- Сейчас, - прошептала она.
Киа подняла руки к доспеху Менеса… а потом вдруг, улыбаясь, легла, сдаваясь победителю. Он дрожащими руками разомкнул защитный воротник, снял шлем, и волосы, длиннее, чем у Киа, упали ему на плечи. Менес сделал то, о чем так давно мечтал: прижал Киа к себе, лаская руками, которые вдруг обрели чуткость, как у женщины. Казалось, его ладони поют от наслаждения телом возлюбленной. Спустив платье с ее плеч, молодой воин вдруг замер: ему не хотелось оставлять ее нагой на холодной земле. Но Киа сама нетерпеливо стянула с себя платье и открылась его поцелуям и ласкам.
Менес мог касаться ее везде, где хотел, и так, как хотел. Киа стонала, прижимаясь к нему, и заполняла для него весь мир, подобно Нут, что простиралась сейчас над ними.*
Когда Менес овладел своей вожделенной наградой, Киа впилась ногтями в его плечи и тихо зарычала от наслаждения. Она получила то, чего жаждала. И, возможно, обладала своим любовником гораздо полнее, чем он – ею…
Они еще некоторое время лежали, согревая друг друга своими телами. Затем Менес быстро поднялся и подобрал свою одежду.
- Я доведу тебя до дома.
- Нет, я сама. Ступай в храм, твоя вимана слишком долго стоит без присмотра.
Киа оделась быстро, как мужчина.
Она чуть было не побежала прочь, когда Менес схватил ее за руку и притянул к себе:
- Ты уже идешь? Ты меня не любишь?..
На лице его была почти угроза.
- Когда женщина отдается, это высший знак любви, - с улыбкой шепотом ответила Киа, коснувшись его губ пальчиком. – Знай это, военачальник. Я люблю тебя.
Он схватил ее в объятия и чуть не задушил поцелуем.
Когда наконец они смогли оторваться друг от друга, Менес настоял на том, чтобы проводить Киа хотя бы до середины дороги. Он боялся за нее, несмотря на то, что они находились в священном городе. Молодой воин забыл наставления, какие давал самому себе, - не брать себе женщины во время войны… Женщина только помешает…
Но он не мог упустить Киа снова, в последний раз.
На прощанье они еще раз прильнули друг к другу в поцелуе. Потом Менес пожал возлюбленной руку, отступил – и поклонился ей, точно жрице.
Киа склонила голову в ответ и ушла, не оборачиваясь.
* Древнеегипетские представления о суточном путешествии Ра, отраженные впоследствии в "Книге мертвых".
* Древние египтяне представляли себе детские болезни в виде демона "с обращенным назад лицом". Здесь: иносказательно.
* Богиня неба, ночью раскидывавшая свое покрывало над землей.
Оставив виману при храме – никто не посмел бы захватить ее, божественный порядок в городе все еще был нерушим, - Менес отправился разыскивать единомышленников.
Надежда найти их здесь была мала. Ведь если Неру был казнен за измену, с его товарищами должны были обойтись не лучше, чем с Менесом, разослав их в дальние концы страны!
Или Неру действовал один – а его товарищей удалили от двора только из осторожности?
Менесу казалось, что он все лучше понимает существо, которое ими правит.
Но в таком случае, его друзья должны быть в городе, в кварталах знати. Тогда увидеться с ними будет легче, чем он думал вначале: ведь это совсем не то, что личная стража Ра, живущая при дворце! Менес вспомнил, как редко видел собственного отца…
Здравствует ли еще Сит-Ра?
Тут Менес осознал, что собирается идти войной на собственного отца, отмолившего его от смерти, на собственную мать. Он остановился под чьей-то стеной, сердце будто пронзила игла; и Менес заплакал под своей маской.
"Нет справедливости… нет", - думал он.
Юный военачальник сглотнул слезы, судорожно вздохнул, потом отделился от стены и пошел дальше выполнять свой долг. Долг, который он взял на себя, изменив своему первоначальному долгу…
Первого бывшего товарища Менес нашел на скамье под стеной его дома. Молодой воин, без маски и защитного воротника, просто бездельничал в тени. Менес изумился, что кто-то из знающих истину высоких людей еще может бездельничать.
- Ахавер, - тихо позвал он.
Юноша – вернее, уже молодой мужчина – вздрогнул и открыл глаза. Маска Менеса растаяла, и в глазах Ахавера выразилось сначала изумление, а потом – безмерное изумление.
- Менес?.. – прошептал он. – Ты здесь?
Менес сел рядом с ним, в тень.
- Чем ты занят, Ахавер?
Молодой человек моргнул.
- Я стражник бога. Служу в городе, охраняю оружейный склад…
Менес не мог поверить своей удаче.
- Что охраняешь?..
И тут же прикусил язык. Ахавер смотрел на него с подозрением и страхом: и Менес вдруг понял, что не знает, друг перед ним или враг.
- Что произошло, Менес, почему ты здесь? – спросил Ахавер.
- Я скажу тебе, - медленно и тихо ответил Менес, - если ты друг Маат и враг Ра…
Ахавер чуть не подпрыгнул от таких слов. А Менес все больше жалел, что открылся ему. Он вдруг понял, что, возможно, Ахавера придется убить.
- Ты враг Ра? – спросил Менес.
На Ахавера в упор смотрели его черные широко поставленные глаза и божественное копье, которое товарищ обратил на него, почти не таясь. Ахавер сглотнул.
- Ты хочешь воевать с ним?
- Да, - сурово сказал Менес.
Ахавер опустил глаза, потом посмотрел на Менеса уже с другим выражением.
- Я помогу тебе, - сказал он.
- Мне нужно оружие и воины, - тихо сказал Менес, по-прежнему испытуя Ахавера взглядом. – К вечеру этого дня я узнаю, где достать наквад. Рабы взяли крепость, в которой я служу, и теперь я предводитель восстания.
- О великий бог… - прошептал Ахавер.
Рука его потянулась к амулету с изображением божественного ока, но он тут же спохватился.
- Хорошо. Я помогу тебе против…
- Демона, - закончил Менес. Рука его поглаживала копье.
- Демона, - кивнул Ахавер. – Учитель Неби тоже говорил такие слова. Нам нужно… собрать наших, - молодой человек глубоко вздохнул. – Десять человек отослали из города после того, как…
Менес кивнул.
- Ты знаешь? – изумленно спросил Ахавер.
Менес мысленно выругался.
- Да! Мне сказали о том, что сделал Неру! – шепотом воскликнул он. – Где оставшиеся наши?
Ахавер сказал:
- Пятеро здесь, состоят в городской страже, считая меня. Я один, но из четырех других трое женаты…
Менес опять мысленно произнес проклятие.
- У меня день отдыха, - сказал Ахавер. – Я пойду соберу людей для тебя. Тебе опасно ходить по городу – подожди меня в каком-нибудь месте, о котором мы условимся.
Менесу так ярко представилось, что может стоять за этими словами, что копье дернулось в его руке.
- Хорошо, - сжимая губы, сказал юный вождь. – Согласен. Еще нам нужно оружие. Где твой склад?..
Ахавер мотнул головой.
- Не выйдет. Его стерегут по трое, - прошептал он, - и там не оружие, а только части копий и виман… Я не знаю, как их собирать…
- Нужны механики, - отозвался Менес.
Тут оба прервали опаснейший разговор, услышав шаги в конце улицы.
Ахавер быстро встал, и Менес следом.
- Когда и куда нам приходить? – сказал Ахавер.
Менес прикрыл глаза на миг, помедлил - потом сказал:
- На закате, к большому храму Ра. На площадь.
Менес назвал то же место, о котором они условились с Киа.
Возможно, этим вечером они с Киа умрут.
Ахавер коснулся его руки.
- Я твой друг. Верь мне, - шепотом сказал он. – Я сделаю что смогу, а ты пока скройся… Не показывай лица…
Менес усмехнулся, потом поднес руку к маске и скрылся за личиной "Хора". Он круто повернулся и зашагал прочь, не простившись с Ахавером. Менес не доверял бывшему товарищу и жалел, что посвятил его в тайну заговора, – но теперь уже ничего другого не оставалось, кроме как ждать вечера.
Менес вернулся в гостиницу и пробыл там до назначенного часа. Он немного поспал – неизвестно, что ему предстояло ночью; а в оставшееся время обдумывал план действий. Менес очень жалел, что некуда его записать: он боялся требовать папирус, чтобы не возбудить подозрений у здешних жрецов; да писать было и опасно. Все планы следовало носить в себе, как бы это ни было трудно.
Когда Ра вступил во Врата Закатного Горизонта*, Менес вышел в храмовый двор. Сам не зная зачем, он опустился на колени перед стелой со священным изображением.
- Великий бог… помоги мне против демона, похитителя детей, - прошептал он.*
Детям, которых похищал Ра, почти никогда не удавалось освободиться от его власти.
Менес встал и пошел навстречу своей судьбе.
Он появился на площади перед храмом первым: и несколько мгновений боролся с искушением уйти, не дождавшись никого. Но Менес заставил себя остаться на месте.
Что он за вождь, если не верит своим людям?
Киа пришла первой, но Менес не успел сказать с нею даже нескольких слов – появился Ахавер и еще двое воинов, одного из которых Менес даже не узнал.
- Привет тебе, Менес, - сказал Ахавер. Глаза его перебежали на Киа; губы тронула изумленная ухмылка…
- Это наш товарищ, - сказал Менес, почувствовавший себя так, точно его оскорбили. – Ты понял?
Ахавер кивнул. Потом, видно, решив больше не обращать на женщину внимания, сказал вождю:
- Я привел Туту и Небка. Небка женат, но согласился нам помочь. Остальные отказались.
Менес побледнел.
- Вы ходили к остальным? И оставили их как есть… после их отказа?
Ахавер сжал губы, взгляд стал колючим.
- Ты хочешь сказать, что нам следовало убить их? – тихо спросил он.
- Молчи!..
Менес поднес руки ко лбу, огляделся, покрываясь потом. Странная группа в любой миг могла привлечь нежелательное внимание.
- Идемте отсюда, - приказал он.
Заговорщики быстро пересекли площадь и завернули в одну из улочек.
– Как было бы хорошо, если бы можно было укрыться в доме у кого-нибудь из вас, - страдая, прошептал Менес.
- Можно пойти в мой дом, - неожиданно сказал Туту. – Я живу один, мои родители умерли.
- Совсем один? – спросил Менес, недоверчиво улыбаясь.
- Еще только двое рабов, - ответил Туту.
- Ну хорошо, - сказал Менес.
Ему опять приходилось верить слепо. Туту Менес совсем не знал, но ничего другого ему не оставалось.
Все пятеро прошли еще один квартал, и наконец Туту остановился и открыл калитку в невысокой ограде. Поманил рукой товарищей.
- Входите…
Они вошли гуськом; Менесу и Ахаверу пришлось пригнуться. Киа вошла тоже, хотя Туту явно не нравилось присутствие чужой жены в своем доме. Он знал, чья она жена.
Туту впустил их в дом – никаких рабов Менес не увидел, и одновременно и обрадовался этому, и насторожился.
Воины уже удивлялись присутствию Киа; но по-настоящему вождь удивил всех, когда посадил Киа перед товарищами и велел ей говорить.
- Я добыла важные сведения, - заговорила Киа сурово; Менес видел, как горят ее щеки, и понял, что Киа оскорблена выражением лиц воинов. При виде улыбки Ахавера Менесу захотелось выбить ему зубы.
- Я знаю, когда из Врат выйдет караван с наквадом, - сказала Киа, и тут наконец посерьезнели и прислушались все.
- Откуда ты это знаешь? – спросил Небка.
- Мой свекор – мастер виман, - надменно сказала Киа. – Караван выйдет послезавтра, ночью. Это большая удача. Вам нужно быть у Звездных Врат, как только зайдет солнце… вы наденете форму и сможете выдать себя за воинов, принимающих наквад. Вы можете постараться отбить его.
- Но как мы его унесем? – сказал Туту.
Киа пожала плечами.
- Перебейте охранников – вот единственный способ, - сказала она. – И нужна вимана. До Звездных Врат три дня перехода… храм перехода, где находится дверь на небо, стоит посреди пустыни. Если вы достанете виману и возьмете меня, я смогу отыскать это место с воздуха.
- Женщину? – не сдержался Ахавер.
Менес, с каменным лицом, пнул его по лодыжке, так что тот охнул и скривился.
- За что?
- За оскорбление нашему товарищу… "и моей возлюбленной", - последнее едва не вырвалось у предводителя помимо воли. – Каждый из вас, кто обидит Киа, получит то же самое. Вы поняли меня?
Воины кивнули. О том, что это чужая жена, никто уже не посмел заикнуться.
- Вы слышали Киа, - сказал Менес, взглянув на сообщников. – Нужно оружие и ваша храбрость.
А еще нужна была вимана – но где достать другой летательный аппарат, Менес не знал. В городе бога за ними смотрели гораздо лучше, чем в его крепости. Оставалось положиться на его собственную виману…
Но каким же образом его товарищи попадут к Звездным Вратам?
Менес закрыл лицо руками.
- Ничего не выйдет, - прошептал он.
- Погоди, - вдруг сказала Киа.
Менес удивленно посмотрел на женщину.
- Что?
- Я ошиблась утром, когда сказала о том, что знаю, как проследует караван, - сказала Киа. – Я никогда не видела, как доставляют наквад… от Звездных Врат караван не пойдет…
- Почему? – сказал сбитый с толку Менес.
- Потому что рабов отправляют только туда, но не сюда, - пояснила Киа. – Опасно гнать их через Врата обратно. Божественный камень сдают воинам на той стороне, а принимают его воины на этой стороне… Вам нужно будет напасть на принимающих… это легче, чем атаковать охранников каравана, которые растягиваются цепью…
Менес провел руками по лицу.
- Нужна вимана, чтобы доставить на место хотя бы двух человек, - прошептал он. – Моя почти разряжена…
- Ну так заряди, - спокойно сказала Киа.
Менес воззрился на нее.
- Ты сошла с ума?
- При храме заряжают и виманы, и копья, - сказала Киа. – Подойди к жрецам и скажи, что тебе нужно зарядить виману, и это сделают. Носящим маски в храме Ра дают все, что им требуется.
- Не может быть, - прошептал Менес.
Киа улыбнулась.
- Это же священный город, здесь все лучшее – добро от бога, - сказала она.
Менес фыркнул, и они рассмеялись. Менес за смехом скрывал горечь и вину; Киа – еще большую вину.
"Мое величество возвратило тебе жизнь…"
- Мне нужно предупредить моих людей, - прошептал Менес. – Меня не будет долго – они подумают, что я погиб…
- Вот и предупреди. У тебя еще два дня, - ответила Киа. – Вылетай завтра утром, возвращайся вечером, и тогда мы опять соберемся и обсудим наш план.
Менес покачал головой.
- Но как твой муж не заподозрил тебя?
Киа с улыбкой взяла его за руку.
- Мой муж глуп, - сказала она. – А меня полагает еще глупее себя, потому что я – женщина.
"Это чудо, сестра! Великий бог воскресил тебя из мертвых!"
- Хорошо, - сказал Менес. – Тогда я вернусь в храм, пока еще не совсем стемнело. Вы – расходитесь. Встретимся завтра в этот же час… у Туту?
Хозяин кивнул.
Он проводил товарищей до калитки. Последним Туту выпустил Менеса и Киа, и, осторожно и почти почтительно простившись с вождем, закрыл калитку и ушел. Неизвестно, что он подозревал в отношении них… и для чего оставил наедине: но когда они оказались вдвоем, в темноте, Менес и Киа оправдали самые непристойные подозрения. Киа обняла военачальника за широкие плечи, и Менес, крепко прижав ее к себе за талию, прильнул к ее губам жадным поцелуем.
- Поздно… тебя хватятся, - прошептал он, оторвавшись от ее уст и припав к шее. – Я бы тебя никогда не отпускал…
- Пойдем в рощу под храмовой стеной, - задыхаясь, прошептала Киа. – Мужа… нет, он на службе… отца его тоже нет, он тоже на службе!
- А мать твоего мужа?
- Она как рабыня… она боится говорить обо мне, что бы я ни делала!
Киа тихо, счастливо засмеялась.
- Пойдем, пойдем…
Схватившись за руки, они быстрым шагом пересекли пустую площадь перед храмом. По углам ее горели огромные светильники, перед храмом стояла стража, чьи маски и оружие медно блестели в этом огне. Но их дело было охранять храм, а не ловить ночных любовников.
Около храма была разбита оливковая роща. Киа потянула Менеса под темные деревья.
- Сейчас, - прошептала она.
Киа подняла руки к доспеху Менеса… а потом вдруг, улыбаясь, легла, сдаваясь победителю. Он дрожащими руками разомкнул защитный воротник, снял шлем, и волосы, длиннее, чем у Киа, упали ему на плечи. Менес сделал то, о чем так давно мечтал: прижал Киа к себе, лаская руками, которые вдруг обрели чуткость, как у женщины. Казалось, его ладони поют от наслаждения телом возлюбленной. Спустив платье с ее плеч, молодой воин вдруг замер: ему не хотелось оставлять ее нагой на холодной земле. Но Киа сама нетерпеливо стянула с себя платье и открылась его поцелуям и ласкам.
Менес мог касаться ее везде, где хотел, и так, как хотел. Киа стонала, прижимаясь к нему, и заполняла для него весь мир, подобно Нут, что простиралась сейчас над ними.*
Когда Менес овладел своей вожделенной наградой, Киа впилась ногтями в его плечи и тихо зарычала от наслаждения. Она получила то, чего жаждала. И, возможно, обладала своим любовником гораздо полнее, чем он – ею…
Они еще некоторое время лежали, согревая друг друга своими телами. Затем Менес быстро поднялся и подобрал свою одежду.
- Я доведу тебя до дома.
- Нет, я сама. Ступай в храм, твоя вимана слишком долго стоит без присмотра.
Киа оделась быстро, как мужчина.
Она чуть было не побежала прочь, когда Менес схватил ее за руку и притянул к себе:
- Ты уже идешь? Ты меня не любишь?..
На лице его была почти угроза.
- Когда женщина отдается, это высший знак любви, - с улыбкой шепотом ответила Киа, коснувшись его губ пальчиком. – Знай это, военачальник. Я люблю тебя.
Он схватил ее в объятия и чуть не задушил поцелуем.
Когда наконец они смогли оторваться друг от друга, Менес настоял на том, чтобы проводить Киа хотя бы до середины дороги. Он боялся за нее, несмотря на то, что они находились в священном городе. Молодой воин забыл наставления, какие давал самому себе, - не брать себе женщины во время войны… Женщина только помешает…
Но он не мог упустить Киа снова, в последний раз.
На прощанье они еще раз прильнули друг к другу в поцелуе. Потом Менес пожал возлюбленной руку, отступил – и поклонился ей, точно жрице.
Киа склонила голову в ответ и ушла, не оборачиваясь.
* Древнеегипетские представления о суточном путешествии Ра, отраженные впоследствии в "Книге мертвых".
* Древние египтяне представляли себе детские болезни в виде демона "с обращенным назад лицом". Здесь: иносказательно.
* Богиня неба, ночью раскидывавшая свое покрывало над землей.
Глава 28
Киа сказала правду – Менесу зарядили виману по первому требованию. Да, он должен был требовать таких услуг, по праву воина бога: и он хорошо представил верного воина бога.
Менес умел притворяться все лучше и лучше. Он знал, что ложь губит душу, но она была необходима.
Менес вылетел обратно в свою крепость утром следующего дня, как только зарядка была закончена. Это оказалось недолгим делом – но посмотреть, как все происходит, Менес возможности не получил: конечно, работа с машинами Ра была величайшим таинством… одним из многих искусных обманов их правителя, величайшего лжеца на этой земле.
Прибыв в свою крепость, Менес вступил в нее с волнением. Когда он вошел в открытую квадратную дверь, у него даже задрожали руки… почему?
Поняв, что его встревожило, Менес взревел так, что, казалось, стены задрожали:
- Где часовые? Ослы! А если бы вошел враг?..
Навстречу ему выбежал какой-то оборванец, в котором Менес не сразу признал назначенного им же командира.
- Господин! Ты вернулся!
- Он жив! – разгильдяй, радостно скалясь, обернулся к еще нескольким таким же. Менес сложил руки на груди, шумно вздохнув.
- Я жив, - гневный человеческий голос прогремел не хуже божественного. – А вот вы были бы уже мертвы, если бы вошли враги! Почему вы не выставили часовых?
Поселяне перестали улыбаться и смотрели на него с робким недоумением. За те полтора дня, что он отсутствовал, они уже успели растерять как боевой задор, так и воинскую исполнительность. Это были прирожденные рабы.
На мгновение ощутив отчаяние, Менес прислонился к стене и спрятал лицо в ладонях. Потом опять посмотрел на своих людей.
- Всем собраться в караульной - немедленно, - угрюмо повелел он.
Когда все горе-вояки собрались, Менес оглядел их и с удовлетворением отметил, что, по крайней мере, как будто бы никто не сбежал. Но чем они занимались в его отсутствие?
Он приказал командиру встать и доложить обстановку.
Старший в нескольких словах описал, чем они занимались, и Менес только головой покачал. Ели и спали. Хотя, конечно, они же голодали с рождения – может, на пользу пойдет…
- Так, - сказал он. – Ты и ты – выйти вперед.
Два названных человека, казавшиеся почище и поздоровее остальных, робко поднялись и подошли к начальнику. Менес встал и пощупал у них мускулы, велел повернуться кругом…
- Годится, - сказал он, сжав зубы. – Идите вымойтесь как следует, потом подберите на себя форму. Доспехи я подберу на вас сам. Вы назначаетесь часовыми. Когда оденетесь, покажу, как стрелять… Исполняйте!
Когда выбранные ушли, Менес еще раз оглядел свою паству; хотел было сказать, что отныне они каждый день по три часа будут заниматься воинской подготовкой, но потом вспомнил, что проводить эту подготовку некому. Он скоро опять покинет их.
- Где второй пилот? – спросил Менес, но голос прозвучал без особой надежды.
- Он…
Увидев, как его люди зашевелились, тревожно переглядываясь, Менес махнул рукой.
- Понятно. Он хотя бы спит, ест…
Менес смущенно замялся. Но люди кивнули, поняв, чего он недоговорил. Улыбаться никто не улыбался - над безумцами никогда не смеялись.
- Слушайте меня, - сказал Менес. – Вам следовало сразу об этом спросить! – вдруг воскликнул он, гневаясь на лень и беспечность вчерашних рабов. – Сегодня вечером я отправлюсь добывать для нас наквад!
И вот тут все оживились, ахнули.
- Наквад? Где? Как?
- Я полечу к Звездным Вратам, - сказал Менес, оглядывая людей: все слушали внимательно и благоговейно. – Со мной будет несколько товарищей, и если удача улыбнется нам, завтра у нас появится еще несколько воинов. Мы сможем зарядить оружие… и вы также превратитесь в воинов.
Менес помолчал и жестко сказал:
- За то, что я увидел здесь сегодня, воинов казнили бы немедленно!
Рабы вздрогнули.
Менес понял, какое на них производит впечатление, и заставил себя сохранять спокойствие. С ними нельзя еще разговаривать так, как с воинами и господами себе: он должен стать им другом, а не наводить страх!
- Мы будем проводить учения каждый день по нескольку часов, - сказал Менес. – Так, как это делалось во времена воинов Ра. Вы поняли?
- А когда же мы пойдем на город Ра? – воскликнул кто-то.
Поднялся шум, крики.
- Молчать! – крикнул Менес. – Вы сейчас не то что город Ра – вторую такую же деревню не возьмете! Вам повезло, что у нас были разряжены машины, иначе вы все уже были бы мертвы!..
Теперь в караульной воцарилось враждебное молчание. Менес понял, что его люди в этот миг видят в нем того, кем он был для них, – совсем недавно!
Положение спасло возвращение часовых. Менес услышал изумленные возгласы: люди потянулись к своим сородичам, как будто желая убедиться, что это все еще они. Он и сам был удивлен - так преобразились эти поселяне.
- Волосы – убрать, - приказал он, вставая и проверяя, хорошо ли сидит на них форма. – Идемте со мной, сейчас подберем вам оружие и доспехи.
Когда все было сделано, Менес с удовлетворением увидел, что, по крайней мере, на первый взгляд эти двое очень похожи на воинов-"Хоров". Исключая то, что они не умели ни держаться, ни стрелять, ни сражаться. Менес поморщился при виде густой растительности на их телах: носители масок не только брили усы и бороды, как все мужчины Та-Кемет, они еще и уничтожали волосы на теле, как жрецы.
Которыми все они когда-то были…
Но сейчас не до того.
Менес показал часовым, как стрелять, и заставил их сделать по выстрелу, хотя каждый выстрел был на вес золота. Потом начальник самолично отвел часовых на крышу и расставил их по углам.
Вот теперь крепость выглядела так, как должно. Как же им повезло, что никто до сих пор не заметил ничего подозрительного!
Потом военачальник сам вымылся, побрился и поел. Самые жаркие дневные часы он провел на своем ложе, а как только жара спала, приготовился к отлету.
Менес опять собрал свое войско и приказал им ждать его… сутки.
Если его отсутствие продлится дольше, значит, он действительно будет мертв. Как же медленно тянется время! И каждый час промедления грозит гибелью всему делу!..
Менес вылетел в Мен-Нефер-Ра, уже не боясь, что машина разрядится, – заряженная вимана могла держаться в воздухе месяц; он мучительно думал, куда пойдет... опять сомневался.
Подняться против бога!
Только безумцы на это способны; сколько еще таких же, как он? Не раздумают ли трое его друзей содействовать ему? Ведь их только четверо… пятеро, против огромной силы Ра.
Менес опять остановился в храме – только там была посадочная площадка; он не знал, не начали ли за ним следить. Так ли хорошо он обманывает врага, как надеется? Но ведь план его так дерзок, что смирные жрецы и нерассуждающие воины едва ли могут заподозрить в таком хоть кого-нибудь…
Менес направился к Туту, и обнаружил у него Ахавера… и Киа. Его отважная подруга улыбнулась воину и уже не таясь крепко обняла его и приняла поцелуй. Товарищи восприняли это как должное.
- Где Небка? – спросил Менес, садясь.
- Он скоро придет. Его задержали на службе, - ответил Туту.
Менес быстро взглянул на него, сдвинув брови. Он чуть было не встал, но Киа положила руку ему на локоть.
- Нет, Менес, подожди. Нельзя во всем усматривать опасность.
- Ты не понимаешь, чем мы рискуем! – воскликнул Менес.
- Мы часто воображаем ямы на ровном месте, - отозвалась Киа. – Женщинам это больше свойственно…
Она улыбнулась.
- Сейчас Небка появится.
Киа не ошиблась – вскоре дверь отворилась, и вошел четвертый заговорщик.
- Твой привратник впустил меня, - сказал он хозяину, тяжело дыша и утирая со лба пот. – Меня задержали – простите!
Менес мрачно посмотрел на него.
- Прощаю, - сказал он. – Теперь приступим к делу. Я предлагаю сегодня разведать местность и найти расположение Врат, а также осмотреть храм перехода и определить пути к отступлению…
Он посмотрел на Киа.
- Я могу полететь один.
Киа покачала головой.
- Нет, дорогой брат, мы полетим вдвоем, как было решено.
Менес улыбнулся. В этот миг он чувствовал, что любит ее бесконечно.
- Да, - сказал он. – А завтра на закате… когда землю накроют тени… я и мой помощник прилетим к Вратам и устроим засаду.
- Нет, - быстро и резко сказала Киа. – Ты перенесешь туда всех четверых! Неужели вы думаете, что совладаете с охранниками вдвоем?
- Ты предлагаешь привезти двоих, потом вернуться еще за двумя? – нахмурившись, переспросил Менес. – Но ведь это очень долго! И выдержит ли вимана вес трех человек?
Киа хмыкнула.
- Ты же думал увезти на ней наквад, а он весьма тяжел. Ты разве никогда не видел божественного камня?
- Как же мы улетим оттуда вчетвером? – спросил Менес. – С таким грузом?
- Я видел порталы, - впервые вступил в разговор опоздавший Небка. – Это ворота, которые мгновенно перебрасывают людей и вещи на огромные расстояния. Посвященные, принимающие наквад, наверняка пользуются такими переходами.
- Но наверно мы этого не знаем, - сказал Менес.
- Узнаем сегодня ночью, - ответила Киа.
Когда они, уже вдвоем, шли к храму в зыбком свете огней, озаряющих площадь, Менес вдруг приостановился и сказал:
- Как же ты вернешься домой? Ведь ты будешь отсутствовать всю ночь – и Мерсу, как он ни глуп, поймет, что ты ему изменила.
Киа улыбнулась: белые зубы блеснули между полными оранжевыми губами.
- Я не вернусь домой, Менес. Я умерла, как и ты.
Она взяла за руку своего возлюбленного и прибавила:
- С женщиной многое может случиться, когда она покидает свой дом… даже в священном городе.
Она прижала ладонь Менеса к своей груди, и их руки крепко сжались на ее бешено стучащем сердце.
Киа сказала правду – Менесу зарядили виману по первому требованию. Да, он должен был требовать таких услуг, по праву воина бога: и он хорошо представил верного воина бога.
Менес умел притворяться все лучше и лучше. Он знал, что ложь губит душу, но она была необходима.
Менес вылетел обратно в свою крепость утром следующего дня, как только зарядка была закончена. Это оказалось недолгим делом – но посмотреть, как все происходит, Менес возможности не получил: конечно, работа с машинами Ра была величайшим таинством… одним из многих искусных обманов их правителя, величайшего лжеца на этой земле.
Прибыв в свою крепость, Менес вступил в нее с волнением. Когда он вошел в открытую квадратную дверь, у него даже задрожали руки… почему?
Поняв, что его встревожило, Менес взревел так, что, казалось, стены задрожали:
- Где часовые? Ослы! А если бы вошел враг?..
Навстречу ему выбежал какой-то оборванец, в котором Менес не сразу признал назначенного им же командира.
- Господин! Ты вернулся!
- Он жив! – разгильдяй, радостно скалясь, обернулся к еще нескольким таким же. Менес сложил руки на груди, шумно вздохнув.
- Я жив, - гневный человеческий голос прогремел не хуже божественного. – А вот вы были бы уже мертвы, если бы вошли враги! Почему вы не выставили часовых?
Поселяне перестали улыбаться и смотрели на него с робким недоумением. За те полтора дня, что он отсутствовал, они уже успели растерять как боевой задор, так и воинскую исполнительность. Это были прирожденные рабы.
На мгновение ощутив отчаяние, Менес прислонился к стене и спрятал лицо в ладонях. Потом опять посмотрел на своих людей.
- Всем собраться в караульной - немедленно, - угрюмо повелел он.
Когда все горе-вояки собрались, Менес оглядел их и с удовлетворением отметил, что, по крайней мере, как будто бы никто не сбежал. Но чем они занимались в его отсутствие?
Он приказал командиру встать и доложить обстановку.
Старший в нескольких словах описал, чем они занимались, и Менес только головой покачал. Ели и спали. Хотя, конечно, они же голодали с рождения – может, на пользу пойдет…
- Так, - сказал он. – Ты и ты – выйти вперед.
Два названных человека, казавшиеся почище и поздоровее остальных, робко поднялись и подошли к начальнику. Менес встал и пощупал у них мускулы, велел повернуться кругом…
- Годится, - сказал он, сжав зубы. – Идите вымойтесь как следует, потом подберите на себя форму. Доспехи я подберу на вас сам. Вы назначаетесь часовыми. Когда оденетесь, покажу, как стрелять… Исполняйте!
Когда выбранные ушли, Менес еще раз оглядел свою паству; хотел было сказать, что отныне они каждый день по три часа будут заниматься воинской подготовкой, но потом вспомнил, что проводить эту подготовку некому. Он скоро опять покинет их.
- Где второй пилот? – спросил Менес, но голос прозвучал без особой надежды.
- Он…
Увидев, как его люди зашевелились, тревожно переглядываясь, Менес махнул рукой.
- Понятно. Он хотя бы спит, ест…
Менес смущенно замялся. Но люди кивнули, поняв, чего он недоговорил. Улыбаться никто не улыбался - над безумцами никогда не смеялись.
- Слушайте меня, - сказал Менес. – Вам следовало сразу об этом спросить! – вдруг воскликнул он, гневаясь на лень и беспечность вчерашних рабов. – Сегодня вечером я отправлюсь добывать для нас наквад!
И вот тут все оживились, ахнули.
- Наквад? Где? Как?
- Я полечу к Звездным Вратам, - сказал Менес, оглядывая людей: все слушали внимательно и благоговейно. – Со мной будет несколько товарищей, и если удача улыбнется нам, завтра у нас появится еще несколько воинов. Мы сможем зарядить оружие… и вы также превратитесь в воинов.
Менес помолчал и жестко сказал:
- За то, что я увидел здесь сегодня, воинов казнили бы немедленно!
Рабы вздрогнули.
Менес понял, какое на них производит впечатление, и заставил себя сохранять спокойствие. С ними нельзя еще разговаривать так, как с воинами и господами себе: он должен стать им другом, а не наводить страх!
- Мы будем проводить учения каждый день по нескольку часов, - сказал Менес. – Так, как это делалось во времена воинов Ра. Вы поняли?
- А когда же мы пойдем на город Ра? – воскликнул кто-то.
Поднялся шум, крики.
- Молчать! – крикнул Менес. – Вы сейчас не то что город Ра – вторую такую же деревню не возьмете! Вам повезло, что у нас были разряжены машины, иначе вы все уже были бы мертвы!..
Теперь в караульной воцарилось враждебное молчание. Менес понял, что его люди в этот миг видят в нем того, кем он был для них, – совсем недавно!
Положение спасло возвращение часовых. Менес услышал изумленные возгласы: люди потянулись к своим сородичам, как будто желая убедиться, что это все еще они. Он и сам был удивлен - так преобразились эти поселяне.
- Волосы – убрать, - приказал он, вставая и проверяя, хорошо ли сидит на них форма. – Идемте со мной, сейчас подберем вам оружие и доспехи.
Когда все было сделано, Менес с удовлетворением увидел, что, по крайней мере, на первый взгляд эти двое очень похожи на воинов-"Хоров". Исключая то, что они не умели ни держаться, ни стрелять, ни сражаться. Менес поморщился при виде густой растительности на их телах: носители масок не только брили усы и бороды, как все мужчины Та-Кемет, они еще и уничтожали волосы на теле, как жрецы.
Которыми все они когда-то были…
Но сейчас не до того.
Менес показал часовым, как стрелять, и заставил их сделать по выстрелу, хотя каждый выстрел был на вес золота. Потом начальник самолично отвел часовых на крышу и расставил их по углам.
Вот теперь крепость выглядела так, как должно. Как же им повезло, что никто до сих пор не заметил ничего подозрительного!
Потом военачальник сам вымылся, побрился и поел. Самые жаркие дневные часы он провел на своем ложе, а как только жара спала, приготовился к отлету.
Менес опять собрал свое войско и приказал им ждать его… сутки.
Если его отсутствие продлится дольше, значит, он действительно будет мертв. Как же медленно тянется время! И каждый час промедления грозит гибелью всему делу!..
Менес вылетел в Мен-Нефер-Ра, уже не боясь, что машина разрядится, – заряженная вимана могла держаться в воздухе месяц; он мучительно думал, куда пойдет... опять сомневался.
Подняться против бога!
Только безумцы на это способны; сколько еще таких же, как он? Не раздумают ли трое его друзей содействовать ему? Ведь их только четверо… пятеро, против огромной силы Ра.
Менес опять остановился в храме – только там была посадочная площадка; он не знал, не начали ли за ним следить. Так ли хорошо он обманывает врага, как надеется? Но ведь план его так дерзок, что смирные жрецы и нерассуждающие воины едва ли могут заподозрить в таком хоть кого-нибудь…
Менес направился к Туту, и обнаружил у него Ахавера… и Киа. Его отважная подруга улыбнулась воину и уже не таясь крепко обняла его и приняла поцелуй. Товарищи восприняли это как должное.
- Где Небка? – спросил Менес, садясь.
- Он скоро придет. Его задержали на службе, - ответил Туту.
Менес быстро взглянул на него, сдвинув брови. Он чуть было не встал, но Киа положила руку ему на локоть.
- Нет, Менес, подожди. Нельзя во всем усматривать опасность.
- Ты не понимаешь, чем мы рискуем! – воскликнул Менес.
- Мы часто воображаем ямы на ровном месте, - отозвалась Киа. – Женщинам это больше свойственно…
Она улыбнулась.
- Сейчас Небка появится.
Киа не ошиблась – вскоре дверь отворилась, и вошел четвертый заговорщик.
- Твой привратник впустил меня, - сказал он хозяину, тяжело дыша и утирая со лба пот. – Меня задержали – простите!
Менес мрачно посмотрел на него.
- Прощаю, - сказал он. – Теперь приступим к делу. Я предлагаю сегодня разведать местность и найти расположение Врат, а также осмотреть храм перехода и определить пути к отступлению…
Он посмотрел на Киа.
- Я могу полететь один.
Киа покачала головой.
- Нет, дорогой брат, мы полетим вдвоем, как было решено.
Менес улыбнулся. В этот миг он чувствовал, что любит ее бесконечно.
- Да, - сказал он. – А завтра на закате… когда землю накроют тени… я и мой помощник прилетим к Вратам и устроим засаду.
- Нет, - быстро и резко сказала Киа. – Ты перенесешь туда всех четверых! Неужели вы думаете, что совладаете с охранниками вдвоем?
- Ты предлагаешь привезти двоих, потом вернуться еще за двумя? – нахмурившись, переспросил Менес. – Но ведь это очень долго! И выдержит ли вимана вес трех человек?
Киа хмыкнула.
- Ты же думал увезти на ней наквад, а он весьма тяжел. Ты разве никогда не видел божественного камня?
- Как же мы улетим оттуда вчетвером? – спросил Менес. – С таким грузом?
- Я видел порталы, - впервые вступил в разговор опоздавший Небка. – Это ворота, которые мгновенно перебрасывают людей и вещи на огромные расстояния. Посвященные, принимающие наквад, наверняка пользуются такими переходами.
- Но наверно мы этого не знаем, - сказал Менес.
- Узнаем сегодня ночью, - ответила Киа.
Когда они, уже вдвоем, шли к храму в зыбком свете огней, озаряющих площадь, Менес вдруг приостановился и сказал:
- Как же ты вернешься домой? Ведь ты будешь отсутствовать всю ночь – и Мерсу, как он ни глуп, поймет, что ты ему изменила.
Киа улыбнулась: белые зубы блеснули между полными оранжевыми губами.
- Я не вернусь домой, Менес. Я умерла, как и ты.
Она взяла за руку своего возлюбленного и прибавила:
- С женщиной многое может случиться, когда она покидает свой дом… даже в священном городе.
Она прижала ладонь Менеса к своей груди, и их руки крепко сжались на ее бешено стучащем сердце.
Глава 29
Киа пришлось взять на колени, и от этого Менес чуть не потерял голову. Но ведь ему нужен был проводник – а кроме нее, никто не знал, куда лететь; и отпустить Киа с кем-нибудь другим…
При этой мысли Менес терял голову от бешенства. Он уже отдался во власть женщине. Любовь была безжалостна, она была сильнее сильнейших из людей!
Когда Киа оказалась у него на коленях, она сжала его плечо, причиняя боль своими длинными ногтями, и тихо сказала на ухо:
- Мы идем на смерть. Я твой воин.
Менес кивнул и, сжав губы, протянул руку и повернул рычаг. Киа вскрикнула, вцепившись в него, и зажмурилась на миг; но потом открыла глаза и зачарованно уставилась на землю, над которой они поднялись так высоко. Ветер развевал ее волосы, бросая их Менесу в лицо; только большая искусность позволила ему не потерять управление.
- Смотри! – приказал он, уже почти забыв, что у него на коленях женщина, возлюбленная; они были воины, рискующие жизнью.
- Лети вперед, - велела Киа: они уже вылетели из города и теперь неслись над пустыней, на юг. – Нет! – воскликнула Киа через мгновение. - Поверни на запад!
Менес сделал крутой вираж, и Киа сжала его в объятиях, припав к его груди; он только откинул с лица ее волосы.
Киа привстала, стиснув его плечо.
- Поворачивай на юг! – вскрикнула она, увидев, как они углубились в пустыню.
Менес и Киа неслись под ночным небом над выжженной равниной, которую даже тысяча детей Нут* озарила слабо. Внизу прошуршала сухая трава – проползла змея; завыл волк. Киа содрогнулась, но продолжала пристально вглядываться в землю.
- Мы пропустили! – вдруг воскликнула она; и отчаяние, прозвучавшее в ее голосе, на миг передалось Менесу.
- Что же делать?
- Поворачивай обратно, - сказала Киа осипшим от ветра голосом. – Лети медленно. Проклятье!..
Он повернул – досадуя, что утратил привычную маневренность и зоркость; из-за Киа Менес не мог управлять виманой так, как обычно: так, будто был одним целым со своей машиной. К тому же, Киа закрывала ему обзор. Но только он так подумал, как подруга вскрикнула:
- Вот!
Менес дернул рычаг и завис в воздухе. Это требовало еще большего расхода энергии, чем полет.
- Гляди, - прошептала Киа. – Боги! Вот крыша храма!..
Она вытянула руку и указательный палец так, точно хотела достать до этой крыши с их виманы.
Менес увидел желтый квадрат – храм перехода сверху напоминал их крепость: храм также не был обнесен стеной, потому что, случись восстание, воины Ра встретили бы рабов оружием, с которым не могла тягаться никакая их ярость и никакое жалкое изделие человеческих рук. Ну а если на них нападут с оружием Ра, стены будут ему не преграды…
- Снижаемся, - прошептал Менес. – Держись.
Теплое кольцо рук сжало его крепче, но Киа не издала ни звука, когда он начал садиться, хотя для новичка это тоже должно было быть страшно.
Менес опустился плавно, как перо – как когда-то отец опустил его на площадку перед домом бога.
Он был удивлен тем, что около храма перехода нет никакой стражи. Но, наверное, храм защищен как-то иначе – так, что ни стража, ни стены не нужны?
- Мы должны быть очень осторожны, - прошептал воин; теперь он мог спустить Киа с колен, но вместо этого крепче прижал ее к себе, как будто боялся хоть на миг выпустить из рук.
Он посмотрел Киа в глаза.
- Лучше тебе остаться здесь.
- Нет, - отозвалась Киа. – Я тоже должна все увидеть!
Менес прикрыл глаза.
- Хорошо, - согласился он спустя мгновение. – Но будь бдительна! Не отставай от меня!
Они выбрались из кабины, спрыгнув на холодный песок. Киа на миг прижалась к Менесу теплым плечом, и он ощутил желание прижать к себе все ее тело… но справился с собой.
- Вперед, - приказал Менес, и, взяв копье наперевес, побежал к храму. Киа спешила за ним, придерживая юбку. Около самой двери Менес остановился и обернулся к ней; на лице было изумление.
- Открыто!
Слегка запыхавшаяся Киа остановилась, пригладив растрепанные волосы.
- А откуда ты знаешь, что эта дверь не закроется, как только ты войдешь? – спросила она. - Помнишь, как закрывались двери во дворце – каменная плита опускалась сверху, приводимая в действие рычагом?
- Откуда ты знаешь, что рычагом? – спросил растерянный Менес.
Киа поджала губы, как будто он отвечал ей урок в классной комнате, а не стоял перед лицом смерти.
- Оттуда, что все это – машины. Обманы, - проговорила она. – Нет никаких божественных чудес.
Менес пристально посмотрел на нее, и Киа отвернулась.
- Все равно мы должны идти, - сказал он. – Если тебе страшно, останься.
- Нет, - ответила она сквозь зубы.
- Тогда держись позади, - сказал Менес, и, не отвлекаясь больше ни на что, шагнул вперед. В храме перехода было темно: острое зрение не сразу пришло ему на помощь, но выручили другие чувства. Теперь воин не только слышал, но и осязал каждый звук.
Храм был пуст.
Это ему сказали не уши и не глаза – а чутье. Менес на миг удивился беспечности, а может, небрежности великого бога. Ра так презирал человеческий разум, что даже не счел нужным латать дыры в своей защите.
Менес оглянулся на зияющую дверь – а вдруг их и вправду сейчас замурует здесь? – но потом заставил себя двинуться вперед.
Киа шла за ним почти след в след, но потом Менес ощутил, что она отстала.
- Не отставай! – гневно приказал он, обернувшись.
- Не туда, - сказала Киа. – Нужно идти в другую сторону!
Она показывала назад, в сторону поворота, мимо которого они только что прошли. Менес передернул крепкими плечами, на скулах заиграли желваки. Кстати решила своевольничать!
- Иди за мной, и без разговоров! – приказал он, оскалившись.
- Зачем тогда ты меня взял с собой? – ничуть не испуганная этим выражением, настаивала Киа, отступая в сторону поворота. – Я говорю: Врата там!
- В комнате? – сказал Менес.
Киа, уже не слушая, повернулась и исчезла за углом. Ругнувшись, Менес бросился следом.
И остановился, чуть не налетев на Киа, застывшую посреди коридора.
Они нашли Звездные Врата.
Это было вертикально стоящее каменное кольцо размером во весь коридор – рассеченное на секторы поперечными линиями и покрытое непонятными знаками. Непохожими даже на иероглифы.
Менес обнял Киа за плечи, охваченный тем же чувством, что и она, - расслабляющим все члены и внутренности благоговением. Звездные Врата были целиком из наквада.
Они ощущали это, как ощущали святость зала воскрешения…
- Сейчас мы ничего не сделаем, - сказала Киа, нарушив молитвенную тишину. Ее голос прозвучал резко и неприятно. – Врата открываются с помощью этих знаков… я чувствую, но мы не знаем, как.
Они посмотрели друг другу в глаза.
- Теперь нужно уходить, - сказала Киа.
- Нет!
Менеса охватило желание тоже оказаться полезным, не уступить ей ни в чем.
- Нужно проверить все, - сказал он и быстрым шагом направился в обратную сторону.
И, к своему большому торжеству, он тоже сделал открытие. Посреди другого коридора красовалось вырезанное в камне кольцо.
Догнавшая своего вождя Киа уставилась на это кольцо в изумлении.
- Что это?
Менес схватил ее за руку.
- Портал, - взволнованно проговорил он. – Я понял!
Он поднял глаза – на потолке аккурат над кольцом из одной точки расходились трещины, образовывая правильную восьмилучевую звезду.
- Да, несомненно, портал, - заключил Менес, повернувшись к Киа и обвив рукой ее талию: глаза его сияли. Он чувствовал себя победителем, властелином мира.
Киа не стала говорить ему, что найденный портал может вести куда угодно – вполне возможно, в самую пасть врага. Она просто прикрыла глаза и подставила губы этому властелину мира.
Потом они крепко схватились за руки и пошли к выходу. Менес спешил: теперь он знал, откуда может нагрянуть враг. Но этот храм и вправду нечего было охранять от непосвященных – непосвященным нечего было в нем делать.
Они улетели из вражеского стана, так никем и не замеченные. Менес думал, куда отвести Киа, которой, конечно, уже нельзя вернуться домой; и решил, что попросит Туту дать им обоим приют, пока они не отправятся за наквадом.
А потом?
Потом Менес увезет ее в свою крепость.
Или умрет.
Но тогда умрет и Киа, потому что некому будет ее защитить. Ярость Ра сожжет их всех… или Киа застигнет ревнивый муж…
Но Менес узнал Киа достаточно, чтобы не сомневаться: если придется умереть, она умрет так же достойно, как и он.
Они провели ночь в доме Туту – в пустой комнате для гостей, вдвоем. До рассвета оставался всего час, и они вздремнули, лежа в объятиях друг друга. Менес был очень сильный и выносливый мужчина, и, проведя ночь почти без сна, на другой день он был готов строить планы и сражаться, как после полноценного отдыха.
А Киа, крепко спящая в его объятиях, разожгла в нем желание. Менесу было жалко будить ее, но он не мог сдержаться. Обнажив ее грудь, он нежно лизнул сосок, потом поцеловал между грудей. Потянул книзу платье и почувствовал, как она двинула бедрами, позволив себя раздеть; длинные припухшие веки приподнялись, и Киа улыбнулась.
- Мой брат… Мой бог, - прошептала она. – Са-Ра*…
Он поднял ее и усадил себе на колени. Киа обвила его ногами и уткнулась лицом ему в плечо, крепко прижимая его к себе, лаская его широкую спину. Менес улыбался от счастья. Она отдавалась ему, сливалась с ним. Воды Нун* качали их, сплетенных в объятиях, нагих, перворожденных. Он и она - они родят новых могущественных богов…
Потом Менес нежно поцеловал ее и опустил обратно на ложе.
- Спи, - прошептал он, накинув на ее плечи простыню. – Ты ночь не спала…
Киа сонно удержала его.
- Ляг со мной, ты тоже не спал… Еще есть время… Не пересиливай себя, когда это не нужно…
Менес уступил ей, и они опять крепко заснули, обнявшись. Солнечные лучи дразнили их, сверкая сквозь колышущуюся листву и щекоча смуглые безмятежные лица людей, но сна любовников это не потревожило.
Потом домашний раб Туту принес им еды и вина – хозяина сегодня не было. Воины Ра все так же исправно выполняли свои обязанности. Менес должен был дожидаться в доме Туту своего часа… того часа, когда все трое его друзей станут такими же мертвыми для своих домов, как и он.
Изменниками.
Бездействие было мучительно, но Менес опасался выходить даже в сад. Они с Киа сидели рядом, держась за руки и тихо разговаривая – но больше молчали, снедаемые одной, все усиливающейся тревогой.
И вот наконец они увидели из окна, как отворилась калитка, впустив Туту и Ахавера.
- А где третий? – воскликнула Киа: они толкались плечами, пытаясь разглядеть, что происходит, через маленькое окно.
Менес вскочил, хватая копье.
- Собирайся!
- Я готова! – крикнула Киа. – Что ты переполошился?
Послышался топот, и хозяин ворвался в дом, точно взял его приступом. Киа вскрикнула, прижав руки к груди, когда Туту и Ахавер вбежали в их комнату.
- Небка не придет! – воскликнул Туту. – У него семья!
Менес уставился на него безумными глазами.
- Так значит, он…
Туту облизнул губы: красный кончик языка мелькнул между белыми зубами, на темном лице. Как легко человеку превратиться в зверя.
- Не знаю, - сказал хозяин.
- Нам надо спешить! – воскликнул Менес, разорвав повисшее ошеломленное молчание.
Он бросился прочь из комнаты, Киа, Ахавер и Туту – за ним. Когда они выбежали в сад, Киа звонко воскликнула:
- Брат!
Менес оглянулся.
Киа улыбалась – нет, скалилась.
- Теперь тебе больше не придется бояться за свою виману!
Менес откинул голову и оглушительно расхохотался, и все заговорщики присоединились к нему.
Потом Менес сказал:
- Ахавер, Туту – вам нельзя оставаться здесь. Спрячьтесь в храме, или в чьем-нибудь доме…
- Ничей дом нам больше не убежище! – воскликнул Ахавер, трудно дыша: он покрылся потом, загорелое лицо стало сизым. – Нужно сразу бежать в пустыню! Всем, и женщине тоже!
- Ахавер, ты летишь со мной, - приказал Менес. Он огляделся, точно вот-вот ожидал нападения. Хотя бог мог ударить мгновенно – на то он и бог.
- Ты, - Менес резко обернулся к Туту. – Ты прятал мою жену у себя, ты и выведи ее из города! Целой и невредимой – слышишь? Бегите, пока городская стража не знает о вас! Спрячьтесь в камыше, у реки, я вернусь и найду вас с воздуха!
Туту кивнул. Он схватил Киа за руку.
- Я сберегу ее, - сказал он.
- Жизнью отвечаешь! – крикнул Менес.
Потом он махнул рукой Ахаверу, и они вместе выбежали из сада.
* Звезд.
* Сын Ра (титул фараона).
* Нун – первозданный водный хаос, из которого поднялся холм Бен-Бен, первая земная твердь, и родились боги.
Киа пришлось взять на колени, и от этого Менес чуть не потерял голову. Но ведь ему нужен был проводник – а кроме нее, никто не знал, куда лететь; и отпустить Киа с кем-нибудь другим…
При этой мысли Менес терял голову от бешенства. Он уже отдался во власть женщине. Любовь была безжалостна, она была сильнее сильнейших из людей!
Когда Киа оказалась у него на коленях, она сжала его плечо, причиняя боль своими длинными ногтями, и тихо сказала на ухо:
- Мы идем на смерть. Я твой воин.
Менес кивнул и, сжав губы, протянул руку и повернул рычаг. Киа вскрикнула, вцепившись в него, и зажмурилась на миг; но потом открыла глаза и зачарованно уставилась на землю, над которой они поднялись так высоко. Ветер развевал ее волосы, бросая их Менесу в лицо; только большая искусность позволила ему не потерять управление.
- Смотри! – приказал он, уже почти забыв, что у него на коленях женщина, возлюбленная; они были воины, рискующие жизнью.
- Лети вперед, - велела Киа: они уже вылетели из города и теперь неслись над пустыней, на юг. – Нет! – воскликнула Киа через мгновение. - Поверни на запад!
Менес сделал крутой вираж, и Киа сжала его в объятиях, припав к его груди; он только откинул с лица ее волосы.
Киа привстала, стиснув его плечо.
- Поворачивай на юг! – вскрикнула она, увидев, как они углубились в пустыню.
Менес и Киа неслись под ночным небом над выжженной равниной, которую даже тысяча детей Нут* озарила слабо. Внизу прошуршала сухая трава – проползла змея; завыл волк. Киа содрогнулась, но продолжала пристально вглядываться в землю.
- Мы пропустили! – вдруг воскликнула она; и отчаяние, прозвучавшее в ее голосе, на миг передалось Менесу.
- Что же делать?
- Поворачивай обратно, - сказала Киа осипшим от ветра голосом. – Лети медленно. Проклятье!..
Он повернул – досадуя, что утратил привычную маневренность и зоркость; из-за Киа Менес не мог управлять виманой так, как обычно: так, будто был одним целым со своей машиной. К тому же, Киа закрывала ему обзор. Но только он так подумал, как подруга вскрикнула:
- Вот!
Менес дернул рычаг и завис в воздухе. Это требовало еще большего расхода энергии, чем полет.
- Гляди, - прошептала Киа. – Боги! Вот крыша храма!..
Она вытянула руку и указательный палец так, точно хотела достать до этой крыши с их виманы.
Менес увидел желтый квадрат – храм перехода сверху напоминал их крепость: храм также не был обнесен стеной, потому что, случись восстание, воины Ра встретили бы рабов оружием, с которым не могла тягаться никакая их ярость и никакое жалкое изделие человеческих рук. Ну а если на них нападут с оружием Ра, стены будут ему не преграды…
- Снижаемся, - прошептал Менес. – Держись.
Теплое кольцо рук сжало его крепче, но Киа не издала ни звука, когда он начал садиться, хотя для новичка это тоже должно было быть страшно.
Менес опустился плавно, как перо – как когда-то отец опустил его на площадку перед домом бога.
Он был удивлен тем, что около храма перехода нет никакой стражи. Но, наверное, храм защищен как-то иначе – так, что ни стража, ни стены не нужны?
- Мы должны быть очень осторожны, - прошептал воин; теперь он мог спустить Киа с колен, но вместо этого крепче прижал ее к себе, как будто боялся хоть на миг выпустить из рук.
Он посмотрел Киа в глаза.
- Лучше тебе остаться здесь.
- Нет, - отозвалась Киа. – Я тоже должна все увидеть!
Менес прикрыл глаза.
- Хорошо, - согласился он спустя мгновение. – Но будь бдительна! Не отставай от меня!
Они выбрались из кабины, спрыгнув на холодный песок. Киа на миг прижалась к Менесу теплым плечом, и он ощутил желание прижать к себе все ее тело… но справился с собой.
- Вперед, - приказал Менес, и, взяв копье наперевес, побежал к храму. Киа спешила за ним, придерживая юбку. Около самой двери Менес остановился и обернулся к ней; на лице было изумление.
- Открыто!
Слегка запыхавшаяся Киа остановилась, пригладив растрепанные волосы.
- А откуда ты знаешь, что эта дверь не закроется, как только ты войдешь? – спросила она. - Помнишь, как закрывались двери во дворце – каменная плита опускалась сверху, приводимая в действие рычагом?
- Откуда ты знаешь, что рычагом? – спросил растерянный Менес.
Киа поджала губы, как будто он отвечал ей урок в классной комнате, а не стоял перед лицом смерти.
- Оттуда, что все это – машины. Обманы, - проговорила она. – Нет никаких божественных чудес.
Менес пристально посмотрел на нее, и Киа отвернулась.
- Все равно мы должны идти, - сказал он. – Если тебе страшно, останься.
- Нет, - ответила она сквозь зубы.
- Тогда держись позади, - сказал Менес, и, не отвлекаясь больше ни на что, шагнул вперед. В храме перехода было темно: острое зрение не сразу пришло ему на помощь, но выручили другие чувства. Теперь воин не только слышал, но и осязал каждый звук.
Храм был пуст.
Это ему сказали не уши и не глаза – а чутье. Менес на миг удивился беспечности, а может, небрежности великого бога. Ра так презирал человеческий разум, что даже не счел нужным латать дыры в своей защите.
Менес оглянулся на зияющую дверь – а вдруг их и вправду сейчас замурует здесь? – но потом заставил себя двинуться вперед.
Киа шла за ним почти след в след, но потом Менес ощутил, что она отстала.
- Не отставай! – гневно приказал он, обернувшись.
- Не туда, - сказала Киа. – Нужно идти в другую сторону!
Она показывала назад, в сторону поворота, мимо которого они только что прошли. Менес передернул крепкими плечами, на скулах заиграли желваки. Кстати решила своевольничать!
- Иди за мной, и без разговоров! – приказал он, оскалившись.
- Зачем тогда ты меня взял с собой? – ничуть не испуганная этим выражением, настаивала Киа, отступая в сторону поворота. – Я говорю: Врата там!
- В комнате? – сказал Менес.
Киа, уже не слушая, повернулась и исчезла за углом. Ругнувшись, Менес бросился следом.
И остановился, чуть не налетев на Киа, застывшую посреди коридора.
Они нашли Звездные Врата.
Это было вертикально стоящее каменное кольцо размером во весь коридор – рассеченное на секторы поперечными линиями и покрытое непонятными знаками. Непохожими даже на иероглифы.
Менес обнял Киа за плечи, охваченный тем же чувством, что и она, - расслабляющим все члены и внутренности благоговением. Звездные Врата были целиком из наквада.
Они ощущали это, как ощущали святость зала воскрешения…
- Сейчас мы ничего не сделаем, - сказала Киа, нарушив молитвенную тишину. Ее голос прозвучал резко и неприятно. – Врата открываются с помощью этих знаков… я чувствую, но мы не знаем, как.
Они посмотрели друг другу в глаза.
- Теперь нужно уходить, - сказала Киа.
- Нет!
Менеса охватило желание тоже оказаться полезным, не уступить ей ни в чем.
- Нужно проверить все, - сказал он и быстрым шагом направился в обратную сторону.
И, к своему большому торжеству, он тоже сделал открытие. Посреди другого коридора красовалось вырезанное в камне кольцо.
Догнавшая своего вождя Киа уставилась на это кольцо в изумлении.
- Что это?
Менес схватил ее за руку.
- Портал, - взволнованно проговорил он. – Я понял!
Он поднял глаза – на потолке аккурат над кольцом из одной точки расходились трещины, образовывая правильную восьмилучевую звезду.
- Да, несомненно, портал, - заключил Менес, повернувшись к Киа и обвив рукой ее талию: глаза его сияли. Он чувствовал себя победителем, властелином мира.
Киа не стала говорить ему, что найденный портал может вести куда угодно – вполне возможно, в самую пасть врага. Она просто прикрыла глаза и подставила губы этому властелину мира.
Потом они крепко схватились за руки и пошли к выходу. Менес спешил: теперь он знал, откуда может нагрянуть враг. Но этот храм и вправду нечего было охранять от непосвященных – непосвященным нечего было в нем делать.
Они улетели из вражеского стана, так никем и не замеченные. Менес думал, куда отвести Киа, которой, конечно, уже нельзя вернуться домой; и решил, что попросит Туту дать им обоим приют, пока они не отправятся за наквадом.
А потом?
Потом Менес увезет ее в свою крепость.
Или умрет.
Но тогда умрет и Киа, потому что некому будет ее защитить. Ярость Ра сожжет их всех… или Киа застигнет ревнивый муж…
Но Менес узнал Киа достаточно, чтобы не сомневаться: если придется умереть, она умрет так же достойно, как и он.
Они провели ночь в доме Туту – в пустой комнате для гостей, вдвоем. До рассвета оставался всего час, и они вздремнули, лежа в объятиях друг друга. Менес был очень сильный и выносливый мужчина, и, проведя ночь почти без сна, на другой день он был готов строить планы и сражаться, как после полноценного отдыха.
А Киа, крепко спящая в его объятиях, разожгла в нем желание. Менесу было жалко будить ее, но он не мог сдержаться. Обнажив ее грудь, он нежно лизнул сосок, потом поцеловал между грудей. Потянул книзу платье и почувствовал, как она двинула бедрами, позволив себя раздеть; длинные припухшие веки приподнялись, и Киа улыбнулась.
- Мой брат… Мой бог, - прошептала она. – Са-Ра*…
Он поднял ее и усадил себе на колени. Киа обвила его ногами и уткнулась лицом ему в плечо, крепко прижимая его к себе, лаская его широкую спину. Менес улыбался от счастья. Она отдавалась ему, сливалась с ним. Воды Нун* качали их, сплетенных в объятиях, нагих, перворожденных. Он и она - они родят новых могущественных богов…
Потом Менес нежно поцеловал ее и опустил обратно на ложе.
- Спи, - прошептал он, накинув на ее плечи простыню. – Ты ночь не спала…
Киа сонно удержала его.
- Ляг со мной, ты тоже не спал… Еще есть время… Не пересиливай себя, когда это не нужно…
Менес уступил ей, и они опять крепко заснули, обнявшись. Солнечные лучи дразнили их, сверкая сквозь колышущуюся листву и щекоча смуглые безмятежные лица людей, но сна любовников это не потревожило.
Потом домашний раб Туту принес им еды и вина – хозяина сегодня не было. Воины Ра все так же исправно выполняли свои обязанности. Менес должен был дожидаться в доме Туту своего часа… того часа, когда все трое его друзей станут такими же мертвыми для своих домов, как и он.
Изменниками.
Бездействие было мучительно, но Менес опасался выходить даже в сад. Они с Киа сидели рядом, держась за руки и тихо разговаривая – но больше молчали, снедаемые одной, все усиливающейся тревогой.
И вот наконец они увидели из окна, как отворилась калитка, впустив Туту и Ахавера.
- А где третий? – воскликнула Киа: они толкались плечами, пытаясь разглядеть, что происходит, через маленькое окно.
Менес вскочил, хватая копье.
- Собирайся!
- Я готова! – крикнула Киа. – Что ты переполошился?
Послышался топот, и хозяин ворвался в дом, точно взял его приступом. Киа вскрикнула, прижав руки к груди, когда Туту и Ахавер вбежали в их комнату.
- Небка не придет! – воскликнул Туту. – У него семья!
Менес уставился на него безумными глазами.
- Так значит, он…
Туту облизнул губы: красный кончик языка мелькнул между белыми зубами, на темном лице. Как легко человеку превратиться в зверя.
- Не знаю, - сказал хозяин.
- Нам надо спешить! – воскликнул Менес, разорвав повисшее ошеломленное молчание.
Он бросился прочь из комнаты, Киа, Ахавер и Туту – за ним. Когда они выбежали в сад, Киа звонко воскликнула:
- Брат!
Менес оглянулся.
Киа улыбалась – нет, скалилась.
- Теперь тебе больше не придется бояться за свою виману!
Менес откинул голову и оглушительно расхохотался, и все заговорщики присоединились к нему.
Потом Менес сказал:
- Ахавер, Туту – вам нельзя оставаться здесь. Спрячьтесь в храме, или в чьем-нибудь доме…
- Ничей дом нам больше не убежище! – воскликнул Ахавер, трудно дыша: он покрылся потом, загорелое лицо стало сизым. – Нужно сразу бежать в пустыню! Всем, и женщине тоже!
- Ахавер, ты летишь со мной, - приказал Менес. Он огляделся, точно вот-вот ожидал нападения. Хотя бог мог ударить мгновенно – на то он и бог.
- Ты, - Менес резко обернулся к Туту. – Ты прятал мою жену у себя, ты и выведи ее из города! Целой и невредимой – слышишь? Бегите, пока городская стража не знает о вас! Спрячьтесь в камыше, у реки, я вернусь и найду вас с воздуха!
Туту кивнул. Он схватил Киа за руку.
- Я сберегу ее, - сказал он.
- Жизнью отвечаешь! – крикнул Менес.
Потом он махнул рукой Ахаверу, и они вместе выбежали из сада.
* Звезд.
* Сын Ра (титул фараона).
* Нун – первозданный водный хаос, из которого поднялся холм Бен-Бен, первая земная твердь, и родились боги.
Глава 30
Неизвестно, выдал ли их Небка на самом деле, - но Туту и Киа без помех добежали до белой городской стены. Стена эта была незакончена, но с той стороны, где оставался пролом – достаточный, чтобы выбраться, - ее стерегли особенно тщательно.
Ра был прозорлив.
- Туту, ты "Хор"? – спросила Киа, когда они остановились, чтобы отдышаться. Вернее, отдышаться понадобилось только ей: Туту пережидал, пока вверенная ему женщина восстановит силы.
- Да, - сказал воин.
Он не надевал маски до сих пор – чтобы не привлечь внимания. Носители масок в свободное от службы время превращались в людей. Потому что облик зверобогов был такой же принадлежностью их положения при Ра, как и копья: воины Ра не могли унижать свое облачение, занимаясь в полном вооружении суетными человеческими делами.
Однако на Туту сейчас была форма. Киа оценивающе оглядела его, потом посмотрела на металлический горб-маску.
- Хорошо, что ты не успел сильно вспотеть и испачкаться, - заявила она. – Возьми копье, как его носят воины Ра. Нам нужно выйти через ворота.
Туту усмехнулся.
- И нас выпустят, конечно! Женщина, ты сошла с ума!
Он все еще владел собой, но был бледен и явно не надеялся на успех.
Киа посмотрела на высокую стену, под которой они стояли. Рядом шелестели смоковницы, над ними синело небо, и солнце мирно пригревало мятежников вместе с верными слугами Ра. А чуть далее угрожающе блестели доспехи зверобогов с копьями наготове: могучие, сытые, натасканные высматривать врага, они стояли по сторонам пролома, поворачивая свои страшные головы на каждое подозрительное движение.
- Вот, видишь? – понизив голос, сказала Киа, показав на стражников. – Ты думаешь, они пропустят людей, которые полезут через пролом, как будто не могут выйти, подобно праведникам?
Она пригладила волосы, одернула платье. Руки у нее дрожали, голос звучал выше обычного. Но владела собой Киа даже лучше вооруженного воина, который ее сопровождал.
- Что ты предлагаешь? – спросил Туту, взяв себя в руки. – Что мы скажем?
- Ничего, - ответила Киа. – Надень маску. Ты – воин бога, я – твоя жена, мы идем с поручением. Люди постоянно ходят через ворота. Если повезет… мы выберемся.
Говорившая до сих пор совершенно спокойно, она запнулась и прикрыла глаза, и Туту вдруг испугался, что Киа упадет в обморок: такое у нее стало лицо. Но Киа прикусила губу и осталась в сознании. Глубоко вздохнула.
- Идем.
Туту поднес руку к маске и скрыл лицо. Перехватил копье, и они пошли к воротам, как будто имели на это право.
Киа высоко держала голову. Пусть она была и во вчерашнем платье, и растрепанная, и ненакрашенная – мужчины едва ли заметят это при беглом осмотре.
Ворота были открыты, и через них ходили люди – слуги с кувшинами и корзинами, мастера и управители в длинных белых одеждах… и воины. Киа не видела среди входящих и выходящих женщин, но женщины вообще редко покидали свой дом.
Туту уже направился в ворота, как вдруг на Киа опять накатила слабость. В ушах зазвенело, и четкий силуэт воина расплылся перед глазами. Она едва успела нагнать его: ее чуть не оттерли от Туту.
А через несколько мгновений Киа поняла, что они на свободе. Поравнявшись с Туту, она едва подавила желание схватить своего спасителя за руку. Они пошли по мощеной дороге рядом, иногда минуя прохожих, и никто не обращал на них внимания; беглецы и сами опасались друг на друга смотреть.
Но через некоторое время Киа отважилась шагнуть ближе к Туту и прошептала:
- Сними маску! Это больше не нужно!
Он снял маску, открыв лицо, по которому градом катился пот; Туту дышал открытым ртом, и Киа поняла, что это бегство стоило ему не меньшей отваги, чем ей. Они свернули с дороги, за сухое дерево – оставалось надеяться, что никто из свидетелей не понял, в чем дело.
Туту припал к стволу, поднес руку ко лбу - и, сморщившись, уронил ее: на нем была защитная перчатка. Он бы содрал себе кожу. Киа шагнула к нему и протянула руку; Туту дернул головой, но она прошептала:
- Тише…
Киа утерла ему лоб.
- Благодарю, - сказал Туту.
Он отлепился от дерева. Смотрел воин в землю.
- Теперь мы прокляты.
- Да, - сказала Киа.
Они пошли к реке. Кругом было пустынно - ничего, кроме блестящей под солнцем воды, зеленых зарослей и коричневой земли. Беглецам казалось, что сама эта земля отторгает их.
Зайдя в камыши, они вспугнули утку, которая с шумом порскнула в воздух: Киа вскрикнула.
- Тише… Нас скоро отыщут… - прошептал Туту, протянув к ней руку, но не решившись дотронуться своими когтями.
"Да, нас отыщут, но те ли?" - подумала Киа.
Она села на корточки и уткнулась лицом в колени.
Туту присел над ней, точно укрывая ее своим соколиным крылом. Оглядел небо: никого.
"Значит, Ра еще ничего не знает", - пришло ему в голову.
Но уцелеет ли Менес? Сумеет ли он найти их?
Туту опустил голову и несколько мгновений сидел в оцепенении. Потом встрепенулся, хотел окликнуть сжавшуюся в комочек Киа – но пожалел.
Поднял голову и стал высматривать спасителя сам.
Туту первым заметил Менеса. Киа, казалось, задремала; но когда Туту дотронулся до ее плеча, она вскинулась, бодрая и напряженная. В невыразимом волнении она смотрела, как из пустыни к ним несется вимана. Хотела встать, но Туту пригнул ее к земле.
- Не высовывайся!
Вимана села, скрывшись от их глаз.
Через несколько мгновений камыш раздвинули решительные руки, и Менес приблизился к своим товарищам.
- Ты спасена! Я счастлив! – воскликнул он, упав на колени и простерев руки к Киа; молодая женщина бросилась ему на грудь и зажмурилась, обняв возлюбленного за шею. Туту не знал, завидовать или возмущаться, глядя, как они целуются, не замечая ничего вокруг.
Потом Менес наконец обратился к нему.
- Туту, жди здесь. Вимана не вынесет больше двух человек. Я увезу Киа в безопасное место.
- Нет, - вдруг перебила Киа. – Это место безопасно, нас никто до сих пор не заметил! А вам нужно отбивать наквад! Менес, ты разве забыл, что важнее всего?
Она тяжело дышала. Потрясенный Менес приоткрыл губы.
- Киа, но ты…
- Мы все можем умереть каждый миг! – страстно сказала Киа. – Я просижу здесь до ночи, и всю ночь, если потребуется! Иди и сражайся!
Менес крепко прижал ее к себе.
- Вот женщина, достойная быть царицей! – шепотом воскликнул он.
Они поцеловались. Потом Менес повернулся к своему воину. Он блистал ликованием и гордостью, как будто уже победил.
- Идем, Туту. Будем драться!
Охваченный восторгом, Туту упал на одно колено, как преклонялся перед самим Ра. Ударил себя кулаком в грудь.
- До победы!
- Живы люди – мертв Ра! – воздев копье, издал Менес клич, только что родившийся в его сердце. – Мертв Ра! Идем!..
Мужчины стремительно ушли, и камыш сомкнулся над женщиной, больно хлестнув ее по нежным щекам и шее.
Киа села, обхватив голову руками, потом простерлась ничком на земле. Плечи ее вздрагивали, по лицу бежали слезы. Она знала, что с нею будет, если Менеса и его воинов убьют. Она знала, что с нею будет, если ее отыщут воины Ра…
Над ее головой пронеслась дозорная вимана, и Киа тотчас же перестала всхлипывать. Она затихла, стараясь сделаться как можно незаметней. Что, если именно сейчас Ра узнал, что произошло, и теперь их выслеживают?
- Великий бог, - шепотом страстно взмолилась Киа кому-то, кого никогда не видела, но в кого верила, вопреки Ра. – Сохрани для меня мужа моего! Сохрани для меня моего брата! Сохрани для меня моего господина!..
Вимана описала круг над пустыней и вернулась в город.
Менес доставил Туту туда же, где уже отсиживался Ахавер, - к храму перехода, где находились Звездные Врата.
Ахавер быстро поднялся из кустов, вскидывая копье.
- Это мы! Тихо! – сквозь зубы приказал Менес. – Будем ждать!
Воины спрятались, зорко следя за входом в храм. Никого не было и, казалось, не предвиделось. А спустя короткое время Менес ударил себя по лбу, поранив бровь.
- Мы глупцы! Они придут через портал! – воскликнул вождь. – Через портал, что внутри!..
Он показал пальцем на храм.
- Какой портал? – воскликнул Ахавер.
- Ворота, про которые говорил Небка, - пояснил Туту. – Наквад не будут выносить наружу, а сразу доставят к Ра! Менес прав! Нужно засесть внутри!
Воины поднялись и прошли к храму. Помедлив, вошли один за другим. Уже темнело – ждать оставалось недолго.
- Врата там, - прошептал Менес, показав налево. – Справа – портал. Нужно туда.
- Нужно рассредоточиться! – воскликнул Туту. – Нужно перебить и тех, кто доставит наквад через Врата, а не только тех, кто понесет его к Ра!
- Как мы рассредоточимся? Нас трое, - ответил Менес. – Мы можем сделать только одно. Спрячемся в коридоре около портала и дождемся, когда воины из небесного царства передадут наквад в руки принимающих на земле. Или это будут одни и те же люди… Когда они окажутся вместе, нападем на них из-за угла.
Несколько мгновений мятежники смотрели друг на друга, потом Туту кивнул и положил свою руку на протянутую руку Менеса. Сверху легла ладонь Ахавера, и вождь гордо улыбнулся.
- До победы, - сказал он. – Вперед. Засядем и будем ждать.
Они отправились к порталу, потом завернули в боковой коридор и там остановились, прислонившись к стене.
- Сядьте, - приказал Менес. – Берегите силы.
Они сели, и Менес отстегнул от пояса флягу с водой. Сделав два глотка, протянул ее товарищам.
Туту мотнул головой.
- У меня есть вода, - сказал он.
У Ахавера фляги не оказалось, и Туту напоил его из своей. Потом воины сели поудобнее и стали ждать.
Спустя час или около того они услышали шум.
Нет, не услышали – раньше шума мятежники увидели белый свет, достигший даже их укрытия. Ахавера охватила дрожь.
- Звездные Врата открыты, - прошептал он.
- Тихо! – шепотом приказал Менес. – Приготовиться! Встаньте и отойдите от прохода, копья наперевес!..
Они едва успели вскочить, как раздались тяжелые шаги. Шло человека четыре – и они что-то тащили, как волокушу: видимо, тащили передние воины, а задние придерживали носилки или просто прикрывали передних…
- Вперед! – вырвалось у Менеса прежде, чем он сообразил, что делает.
Трое воинов вырвались из-за угла и, вскинув копья, выстрелили. Один из передних "Хоров"-носильщиков упал прямо на груду камней на носилках; волокуша обрушилась, воздух заволокло пылью. Выстрелил один из задних – охранник; он промахнулся. Менес убил его; второго носильщика застрелил Туту, а последний воин Ра неожиданно упал перед ними на колени, бросив копье и подняв руки.
Они победили! Враг сдался!
- Наквад наш! – воскликнул Туту.
- Да замолчи ты! – рявкнул вождь.
Он повел копьем в сторону оставшегося в живых врага, и тот вздрогнул, выше подняв безоружные руки и не вставая с колен.
Озаренный вдохновением, Менес подбежал к пленному и наставил копье ему в грудь. Другой рукой сложил его маску.
- Вы сами должны были нести наквад к Ра? – спросил он, безжалостно вглядываясь в молящие о пощаде глаза.
Воин помотал головой. Не сами? А может быть, в нем заговорила честь и он отказывался отвечать?
- Скажи, и мы пощадим тебя, - обещал Менес.
- Не сами. Принимающие сейчас придут, - с усилием разомкнул побелевшие губы враг. – Пощадите!
Менес сжал губы, а потом выстрелил в воина. Тот захрипел и упал навзничь.
- Что ты наделал! – воскликнул потрясенный Туту.
- А что? – гневно отозвался Менес. – Если это правда, он выдал бы нас пришедшим! А если это ложь, нам все равно нельзя оставлять свидетеля! Иного пути нет!
- Но ведь ты обещал ему пощаду, - прошептал Туту, который все еще не мог поверить тому, что увидел.
Менес усмехнулся.
- Это война, - сказал он, опустив голову. – На ней все лгут! Ра - величайший лжец, которого видела Та-Кемет!
Несколько мгновений они молчали, потом Менес сказал:
- Спрячемся и подождем, когда появятся принимающие.
Заговорщики опять спрятались за угол.
Они прождали довольно долго, но никто так и не появился.
- Враг солгал, - заключил Менес.
Он поглядел на своих людей и вдруг сказал:
- Мы сами понесем наквад Ра.
Неизвестно, выдал ли их Небка на самом деле, - но Туту и Киа без помех добежали до белой городской стены. Стена эта была незакончена, но с той стороны, где оставался пролом – достаточный, чтобы выбраться, - ее стерегли особенно тщательно.
Ра был прозорлив.
- Туту, ты "Хор"? – спросила Киа, когда они остановились, чтобы отдышаться. Вернее, отдышаться понадобилось только ей: Туту пережидал, пока вверенная ему женщина восстановит силы.
- Да, - сказал воин.
Он не надевал маски до сих пор – чтобы не привлечь внимания. Носители масок в свободное от службы время превращались в людей. Потому что облик зверобогов был такой же принадлежностью их положения при Ра, как и копья: воины Ра не могли унижать свое облачение, занимаясь в полном вооружении суетными человеческими делами.
Однако на Туту сейчас была форма. Киа оценивающе оглядела его, потом посмотрела на металлический горб-маску.
- Хорошо, что ты не успел сильно вспотеть и испачкаться, - заявила она. – Возьми копье, как его носят воины Ра. Нам нужно выйти через ворота.
Туту усмехнулся.
- И нас выпустят, конечно! Женщина, ты сошла с ума!
Он все еще владел собой, но был бледен и явно не надеялся на успех.
Киа посмотрела на высокую стену, под которой они стояли. Рядом шелестели смоковницы, над ними синело небо, и солнце мирно пригревало мятежников вместе с верными слугами Ра. А чуть далее угрожающе блестели доспехи зверобогов с копьями наготове: могучие, сытые, натасканные высматривать врага, они стояли по сторонам пролома, поворачивая свои страшные головы на каждое подозрительное движение.
- Вот, видишь? – понизив голос, сказала Киа, показав на стражников. – Ты думаешь, они пропустят людей, которые полезут через пролом, как будто не могут выйти, подобно праведникам?
Она пригладила волосы, одернула платье. Руки у нее дрожали, голос звучал выше обычного. Но владела собой Киа даже лучше вооруженного воина, который ее сопровождал.
- Что ты предлагаешь? – спросил Туту, взяв себя в руки. – Что мы скажем?
- Ничего, - ответила Киа. – Надень маску. Ты – воин бога, я – твоя жена, мы идем с поручением. Люди постоянно ходят через ворота. Если повезет… мы выберемся.
Говорившая до сих пор совершенно спокойно, она запнулась и прикрыла глаза, и Туту вдруг испугался, что Киа упадет в обморок: такое у нее стало лицо. Но Киа прикусила губу и осталась в сознании. Глубоко вздохнула.
- Идем.
Туту поднес руку к маске и скрыл лицо. Перехватил копье, и они пошли к воротам, как будто имели на это право.
Киа высоко держала голову. Пусть она была и во вчерашнем платье, и растрепанная, и ненакрашенная – мужчины едва ли заметят это при беглом осмотре.
Ворота были открыты, и через них ходили люди – слуги с кувшинами и корзинами, мастера и управители в длинных белых одеждах… и воины. Киа не видела среди входящих и выходящих женщин, но женщины вообще редко покидали свой дом.
Туту уже направился в ворота, как вдруг на Киа опять накатила слабость. В ушах зазвенело, и четкий силуэт воина расплылся перед глазами. Она едва успела нагнать его: ее чуть не оттерли от Туту.
А через несколько мгновений Киа поняла, что они на свободе. Поравнявшись с Туту, она едва подавила желание схватить своего спасителя за руку. Они пошли по мощеной дороге рядом, иногда минуя прохожих, и никто не обращал на них внимания; беглецы и сами опасались друг на друга смотреть.
Но через некоторое время Киа отважилась шагнуть ближе к Туту и прошептала:
- Сними маску! Это больше не нужно!
Он снял маску, открыв лицо, по которому градом катился пот; Туту дышал открытым ртом, и Киа поняла, что это бегство стоило ему не меньшей отваги, чем ей. Они свернули с дороги, за сухое дерево – оставалось надеяться, что никто из свидетелей не понял, в чем дело.
Туту припал к стволу, поднес руку ко лбу - и, сморщившись, уронил ее: на нем была защитная перчатка. Он бы содрал себе кожу. Киа шагнула к нему и протянула руку; Туту дернул головой, но она прошептала:
- Тише…
Киа утерла ему лоб.
- Благодарю, - сказал Туту.
Он отлепился от дерева. Смотрел воин в землю.
- Теперь мы прокляты.
- Да, - сказала Киа.
Они пошли к реке. Кругом было пустынно - ничего, кроме блестящей под солнцем воды, зеленых зарослей и коричневой земли. Беглецам казалось, что сама эта земля отторгает их.
Зайдя в камыши, они вспугнули утку, которая с шумом порскнула в воздух: Киа вскрикнула.
- Тише… Нас скоро отыщут… - прошептал Туту, протянув к ней руку, но не решившись дотронуться своими когтями.
"Да, нас отыщут, но те ли?" - подумала Киа.
Она села на корточки и уткнулась лицом в колени.
Туту присел над ней, точно укрывая ее своим соколиным крылом. Оглядел небо: никого.
"Значит, Ра еще ничего не знает", - пришло ему в голову.
Но уцелеет ли Менес? Сумеет ли он найти их?
Туту опустил голову и несколько мгновений сидел в оцепенении. Потом встрепенулся, хотел окликнуть сжавшуюся в комочек Киа – но пожалел.
Поднял голову и стал высматривать спасителя сам.
Туту первым заметил Менеса. Киа, казалось, задремала; но когда Туту дотронулся до ее плеча, она вскинулась, бодрая и напряженная. В невыразимом волнении она смотрела, как из пустыни к ним несется вимана. Хотела встать, но Туту пригнул ее к земле.
- Не высовывайся!
Вимана села, скрывшись от их глаз.
Через несколько мгновений камыш раздвинули решительные руки, и Менес приблизился к своим товарищам.
- Ты спасена! Я счастлив! – воскликнул он, упав на колени и простерев руки к Киа; молодая женщина бросилась ему на грудь и зажмурилась, обняв возлюбленного за шею. Туту не знал, завидовать или возмущаться, глядя, как они целуются, не замечая ничего вокруг.
Потом Менес наконец обратился к нему.
- Туту, жди здесь. Вимана не вынесет больше двух человек. Я увезу Киа в безопасное место.
- Нет, - вдруг перебила Киа. – Это место безопасно, нас никто до сих пор не заметил! А вам нужно отбивать наквад! Менес, ты разве забыл, что важнее всего?
Она тяжело дышала. Потрясенный Менес приоткрыл губы.
- Киа, но ты…
- Мы все можем умереть каждый миг! – страстно сказала Киа. – Я просижу здесь до ночи, и всю ночь, если потребуется! Иди и сражайся!
Менес крепко прижал ее к себе.
- Вот женщина, достойная быть царицей! – шепотом воскликнул он.
Они поцеловались. Потом Менес повернулся к своему воину. Он блистал ликованием и гордостью, как будто уже победил.
- Идем, Туту. Будем драться!
Охваченный восторгом, Туту упал на одно колено, как преклонялся перед самим Ра. Ударил себя кулаком в грудь.
- До победы!
- Живы люди – мертв Ра! – воздев копье, издал Менес клич, только что родившийся в его сердце. – Мертв Ра! Идем!..
Мужчины стремительно ушли, и камыш сомкнулся над женщиной, больно хлестнув ее по нежным щекам и шее.
Киа села, обхватив голову руками, потом простерлась ничком на земле. Плечи ее вздрагивали, по лицу бежали слезы. Она знала, что с нею будет, если Менеса и его воинов убьют. Она знала, что с нею будет, если ее отыщут воины Ра…
Над ее головой пронеслась дозорная вимана, и Киа тотчас же перестала всхлипывать. Она затихла, стараясь сделаться как можно незаметней. Что, если именно сейчас Ра узнал, что произошло, и теперь их выслеживают?
- Великий бог, - шепотом страстно взмолилась Киа кому-то, кого никогда не видела, но в кого верила, вопреки Ра. – Сохрани для меня мужа моего! Сохрани для меня моего брата! Сохрани для меня моего господина!..
Вимана описала круг над пустыней и вернулась в город.
Менес доставил Туту туда же, где уже отсиживался Ахавер, - к храму перехода, где находились Звездные Врата.
Ахавер быстро поднялся из кустов, вскидывая копье.
- Это мы! Тихо! – сквозь зубы приказал Менес. – Будем ждать!
Воины спрятались, зорко следя за входом в храм. Никого не было и, казалось, не предвиделось. А спустя короткое время Менес ударил себя по лбу, поранив бровь.
- Мы глупцы! Они придут через портал! – воскликнул вождь. – Через портал, что внутри!..
Он показал пальцем на храм.
- Какой портал? – воскликнул Ахавер.
- Ворота, про которые говорил Небка, - пояснил Туту. – Наквад не будут выносить наружу, а сразу доставят к Ра! Менес прав! Нужно засесть внутри!
Воины поднялись и прошли к храму. Помедлив, вошли один за другим. Уже темнело – ждать оставалось недолго.
- Врата там, - прошептал Менес, показав налево. – Справа – портал. Нужно туда.
- Нужно рассредоточиться! – воскликнул Туту. – Нужно перебить и тех, кто доставит наквад через Врата, а не только тех, кто понесет его к Ра!
- Как мы рассредоточимся? Нас трое, - ответил Менес. – Мы можем сделать только одно. Спрячемся в коридоре около портала и дождемся, когда воины из небесного царства передадут наквад в руки принимающих на земле. Или это будут одни и те же люди… Когда они окажутся вместе, нападем на них из-за угла.
Несколько мгновений мятежники смотрели друг на друга, потом Туту кивнул и положил свою руку на протянутую руку Менеса. Сверху легла ладонь Ахавера, и вождь гордо улыбнулся.
- До победы, - сказал он. – Вперед. Засядем и будем ждать.
Они отправились к порталу, потом завернули в боковой коридор и там остановились, прислонившись к стене.
- Сядьте, - приказал Менес. – Берегите силы.
Они сели, и Менес отстегнул от пояса флягу с водой. Сделав два глотка, протянул ее товарищам.
Туту мотнул головой.
- У меня есть вода, - сказал он.
У Ахавера фляги не оказалось, и Туту напоил его из своей. Потом воины сели поудобнее и стали ждать.
Спустя час или около того они услышали шум.
Нет, не услышали – раньше шума мятежники увидели белый свет, достигший даже их укрытия. Ахавера охватила дрожь.
- Звездные Врата открыты, - прошептал он.
- Тихо! – шепотом приказал Менес. – Приготовиться! Встаньте и отойдите от прохода, копья наперевес!..
Они едва успели вскочить, как раздались тяжелые шаги. Шло человека четыре – и они что-то тащили, как волокушу: видимо, тащили передние воины, а задние придерживали носилки или просто прикрывали передних…
- Вперед! – вырвалось у Менеса прежде, чем он сообразил, что делает.
Трое воинов вырвались из-за угла и, вскинув копья, выстрелили. Один из передних "Хоров"-носильщиков упал прямо на груду камней на носилках; волокуша обрушилась, воздух заволокло пылью. Выстрелил один из задних – охранник; он промахнулся. Менес убил его; второго носильщика застрелил Туту, а последний воин Ра неожиданно упал перед ними на колени, бросив копье и подняв руки.
Они победили! Враг сдался!
- Наквад наш! – воскликнул Туту.
- Да замолчи ты! – рявкнул вождь.
Он повел копьем в сторону оставшегося в живых врага, и тот вздрогнул, выше подняв безоружные руки и не вставая с колен.
Озаренный вдохновением, Менес подбежал к пленному и наставил копье ему в грудь. Другой рукой сложил его маску.
- Вы сами должны были нести наквад к Ра? – спросил он, безжалостно вглядываясь в молящие о пощаде глаза.
Воин помотал головой. Не сами? А может быть, в нем заговорила честь и он отказывался отвечать?
- Скажи, и мы пощадим тебя, - обещал Менес.
- Не сами. Принимающие сейчас придут, - с усилием разомкнул побелевшие губы враг. – Пощадите!
Менес сжал губы, а потом выстрелил в воина. Тот захрипел и упал навзничь.
- Что ты наделал! – воскликнул потрясенный Туту.
- А что? – гневно отозвался Менес. – Если это правда, он выдал бы нас пришедшим! А если это ложь, нам все равно нельзя оставлять свидетеля! Иного пути нет!
- Но ведь ты обещал ему пощаду, - прошептал Туту, который все еще не мог поверить тому, что увидел.
Менес усмехнулся.
- Это война, - сказал он, опустив голову. – На ней все лгут! Ра - величайший лжец, которого видела Та-Кемет!
Несколько мгновений они молчали, потом Менес сказал:
- Спрячемся и подождем, когда появятся принимающие.
Заговорщики опять спрятались за угол.
Они прождали довольно долго, но никто так и не появился.
- Враг солгал, - заключил Менес.
Он поглядел на своих людей и вдруг сказал:
- Мы сами понесем наквад Ра.
Глава 31
Ахавер и Туту несколько мгновений не могли поверить своим ушам. Потом Ахавер воскликнул:
- Невозможно!
- Возможно! – с улыбкой сказал Менес. Он казался в этот миг неуязвимым: словно сила каждого поверженного врага становилась его силой. – Мы сможем разведать все пути Ра… добраться до хранилищ наквада! Овладеть способами изготовления божественного оружия!
У молодых людей дух захватило. Им представилось, что Ра уже в их руках… так легко сейчас казалось победить демона!
Но Ахавер и Туту были старше своего вождя, и они повели себя как старшие.
- Нет, Менес, мы не поддержим тебя в этом, - сказал Ахавер. Туту серьезно кивнул.
- Нет, - сказал он. – Это невозможно. Мы неминуемо погибнем, и с нами погибнет все…
Менес притопнул ногой.
- Трусы!..
Ахавер вспыхнул, сделал движение к Менесу, но Туту удержал его.
- Спокойствие, друг, - сказал он. – Менес, успокойся! Вспомни о своей женщине, которая ждет тебя, и которую могут схватить, - прибавил он, хотя не был слишком озабочен судьбой Киа. Однако это представлялось единственным способом охладить их пылкого предводителя.
И это помогло.
Менес отвел глаза, пнул камешек, подвернувшийся под ногу… кусочек наквада, отвалившийся с волокуши. Менес быстро присел и осмотрел веревки, которыми груз был прикручен к носилкам.
- Мне кажется, она вот-вот рассядется, - нахмурившись, сказал вождь, подергав палку, за которую волокушу тащили носильщики.
- Да! – воскликнул Ахавер. – Видишь? И их было четверо, неужели ты думаешь, что Ра не обнаружит подмены?
Менес поднял голову и наградил своего воина тяжелым взглядом.
- Хорошо, - сказал он наконец. – Уходим. Только сперва снимем с убитых все, что может пригодиться, и определим, как открывать портал.
- Да как мы это… - начал Ахавер, но Туту шикнул на него.
- Нужно спешить!
Он присел рядом с Менесом и стал помогать ему с вооружением, что было на врагах. Доспехи этих воинов ничем не отличались от их собственных… кроме одного.
На левой защитной перчатке каждого из "Хоров" была синяя кнопка-камень.
- Вот оно, - восторженно прошептал Менес. – Вот так открывается портал!
Схватив перчатку, он бросился к кольцу-порталу, но Туту удержал его.
- Нет, нельзя! На той стороне увидят, что портал открыт, но никто не идет! Сюда придут и тотчас же обнаружат нас!
- Ты говоришь так, точно вот этого не обнаружат тотчас же, - буркнул Менес, кивнув на трупы.
Но он снова вынужден был уступить.
- Ахавер, собери их перчатки, - сказал вождь. – Туту, ко мне. Отвяжем камни и возьмем сколько можем унести. Живо!
Камни сверху были обмотаны тряпками, и мятежники, отцепив эти тряпки, стали увязывать наквад в узлы. Один большой узел; два, три, четыре…
Потом тряпки кончились, а Менес сказал:
- Больше вимана не поднимет. Вернуться будет нельзя…
Он скрипнул зубами, погрозил далекому противнику кулаком. Но медлить было тоже нельзя. Взвалив на плечи четыре узла с наквадом и один – с перчатками-пультами управления, воины как могли быстро направились прочь. Когда они оказались снаружи, в полной темноте, Менес остановил товарищей и произнес:
- Я вынужден оставить кого-нибудь из вас. Я бы остался сам, но вы без меня не найдете, где крепость. Я должен доставить наквад моим людям… понимаете?
- Да, - сказал Туту.
Он показывал себя смелее Ахавера. Менес улыбнулся и дотронулся до его плеча копьем – обе руки были заняты.
- Тогда я попрошу тебя оказать мне честь и остаться. Я увезу Ахавера и нашу добычу, а потом вернусь и возьму тебя.
Туту молча припал на одно колено и ударил себя кулаком в грудь. Менес кивнул и повернулся ко второму воину.
- За мной, Ахавер. Жди, Туту, и да помогут тебе боги!
Менес и Ахавер ушли. Туту присел – кусты скрывали его от тех, кто мог бы выйти из храма… должен был выйти! Но темнота скрывала воина надежней. Туту опустил голову и помолился беспредельной Нут.
Потом выпрямился и замер, уставившись перед собой и взяв копье наизготовку.
Менес благополучно доставил в крепость и наквад, и своего воина. Ему ничего так не хотелось, как немедленно полететь за Киа… но он должен был прежде всего спасти Туту.
"Но если его найдут, мне его уже не спасти, - думал Менес, летя обратно к храму на полной скорости. – Если Туту застигнут воины Ра, ему некуда будет бежать!"
Однако Туту он обнаружил живым; и вокруг не было ни души.
- Что, и никто не искал нас? – спросил Менес, когда Туту с радостным возгласом шагнул ему навстречу.
Туту мотнул головой.
- Никто. Никого не было! Ра будто спит!
- Идем! – приказал Менес. Недооценивать противника не годилось. Они быстро направились к вимане, в темноте и тишине – обманчивой ночной тишине, которая на самом деле была приглушенным хором множества ночных животных и неумолкающих ветвей и травы.
И когда Менес уже садился в кабину, эти ночные звуки перекрыл топот и металлический звон.
- Враги! – воскликнул Туту.
- Садись! – крикнул Менес. Выстрел на миг ослепил их; но Менес привычным и точным движением повернул рычаг, и вимана взлетела.
- Мятежники! Мятежники! – заревели выбежавшие из храма люди-звери. – Хватай!
Но схватить мятежников опоздали. От второго выстрела Менес едва ушел: машина вильнула так, что он чуть не лишился своего воина, но третий выстрел их уже не мог достичь. Менес понесся в крепость, забыв о торжестве, полный тревоги. Мысль, что то же самое могло произойти с Киа, прятавшейся в камышах у реки так далеко от него, наполняла бестрепетного воина безумным страхом…
Доставив в крепость Туту, Менес, без отдыха, без остановки помчался за своей возлюбленной.
Киа была жива и невредима. Менес сам себе не верил, когда извлек ее из тростника – холодную, дрожащую, грязную; он прижал ее к себе, чтобы отогреть теплом своего сердца. Киа болезненно вскрикнула, когда он стиснул ее в объятиях.
Менес испугался.
- Что ты?
- Когти! – шепотом воскликнула Киа; на глазах ее показались слезы, ее затрясло. – У тебя когти!..
- Тише, тише…
Менес хотел снова привлечь ее к себе, но вспомнил о своих когтях и опустил руки.
Киа закашлялась сквозь улыбку.
- Ты заболела? – воскликнул Менес.
- Нет, - сказала Киа. – Поспешим! Скорее отсюда!
Но Менес уже не сомневался, что Киа заболела. Конечно! Просидеть полночи на земле, в холоде! Что теперь делать?
Он подхватил Киа на руки, стараясь не оцарапать ее, и быстро понес к своему летательному аппарату. Сев в кабину, Менес принял Киа на колени и поцеловал, откинув с щеки спутанные волосы.
- Только бы ты не заболела…
- Ты достал наквад? – спросила Киа в ответ.
Менес кивнул. Киа засмеялась и опять закашлялась.
- Как жалко, что его нельзя есть…
Менес нахмурился, поняв, что она имела в виду. Наквад был непревзойденным целительным средством – но только в руках Ра и внутри устройств Ра…
- У тебя в крепости есть вино? – спросила его подруга, когда они уже поднялись над землей. – От простуды помогает горячее вино с водой, мать так лечила мою сестру Бекет.
- Ту, которая умерла от руки Ра? – спросил Менес, пристально следя за местностью.
- Да, - спокойно ответила Киа. Она закрыла глаза, прижавшись к нему.
Ра встретил вернувшихся ни с чем воинов спокойно. Это наружное спокойствие страшило людей больше, чем самая ужасная брань и крики начальников. Потому что так гневался бог, а не люди.
- Вы позволили им уйти, - сказал гоаулд.
Двое "Хоров", отправленных с проверкой в храм перехода, откуда наквад не поступил вовремя, затрепетали при этих словах. Оба уже преклонили колени, и теперь осталось только склонить головы – пасть ниц не давали копья… и положение божественных охранителей, любимцев Ра.
Это положение, казавшееся нижестоящим незыблемым, зависело от малейшего каприза солнечного бога. И сейчас бог был очень, очень недоволен.
Ра был в ярости.
- Немедленно отправить воинов на розыски, во все концы страны. Искать мятежников до тех пор, пока не будет найдено их гнездо. Всех уничтожить, - проговорил он, подняв голову и глядя на начальника своей гвардии, казалось, бессменного Сит-Ра. Тот, уже тридцатисемилетний, словно бы сделался с годами только крепче… и был все еще ценен для Ра, хотя изображал нестареющее божество. Может быть, теперь Ра стал больше ценить опыт и верность.
Сит-Ра склонил голову, повинуясь нечеловеческому голосу и взгляду.
- Живи вечно! – сказал он.
- Зачинщиков доставить ко мне, - произнес бог. Он полыхал яростью: горели, как у чудовищной кошки, глаза, и даже сквозь кожу проступило голубоватое свечение. - Наквад отобрать и вернуть!
- Все будет исполнено, великий бог! – воскликнул Сит-Ра.
Он отсалютовал повелителю копьем, круто повернулся и вышел.
Как будто вспомнив о мелочи, Ра посмотрел на провинившихся воинов, которые стояли не поднимаясь с колен, не шелохнувшись, в ожидании решения своей участи.
Едва заметная улыбка тронула губы гоаулда.
- Этих казнить, - сказал он.
К коленопреклоненным тотчас же устремились трое стражников, вместе со своим начальником ожидавших приказа Ра. Виновных подняли с колен, ткнув в бока копьями; воины шатались, но сопротивляться не смели, как не смели и поднять глаза на бога. Их увели, подгоняя ударами.
Оставшись один, Ра запрокинул голову и зарычал. Существо, презиравшее всех служивших ему животных, сейчас само рычало, подобно зверю, и в светящихся глазах его был самый настоящий животный страх.
Ахавер и Туту несколько мгновений не могли поверить своим ушам. Потом Ахавер воскликнул:
- Невозможно!
- Возможно! – с улыбкой сказал Менес. Он казался в этот миг неуязвимым: словно сила каждого поверженного врага становилась его силой. – Мы сможем разведать все пути Ра… добраться до хранилищ наквада! Овладеть способами изготовления божественного оружия!
У молодых людей дух захватило. Им представилось, что Ра уже в их руках… так легко сейчас казалось победить демона!
Но Ахавер и Туту были старше своего вождя, и они повели себя как старшие.
- Нет, Менес, мы не поддержим тебя в этом, - сказал Ахавер. Туту серьезно кивнул.
- Нет, - сказал он. – Это невозможно. Мы неминуемо погибнем, и с нами погибнет все…
Менес притопнул ногой.
- Трусы!..
Ахавер вспыхнул, сделал движение к Менесу, но Туту удержал его.
- Спокойствие, друг, - сказал он. – Менес, успокойся! Вспомни о своей женщине, которая ждет тебя, и которую могут схватить, - прибавил он, хотя не был слишком озабочен судьбой Киа. Однако это представлялось единственным способом охладить их пылкого предводителя.
И это помогло.
Менес отвел глаза, пнул камешек, подвернувшийся под ногу… кусочек наквада, отвалившийся с волокуши. Менес быстро присел и осмотрел веревки, которыми груз был прикручен к носилкам.
- Мне кажется, она вот-вот рассядется, - нахмурившись, сказал вождь, подергав палку, за которую волокушу тащили носильщики.
- Да! – воскликнул Ахавер. – Видишь? И их было четверо, неужели ты думаешь, что Ра не обнаружит подмены?
Менес поднял голову и наградил своего воина тяжелым взглядом.
- Хорошо, - сказал он наконец. – Уходим. Только сперва снимем с убитых все, что может пригодиться, и определим, как открывать портал.
- Да как мы это… - начал Ахавер, но Туту шикнул на него.
- Нужно спешить!
Он присел рядом с Менесом и стал помогать ему с вооружением, что было на врагах. Доспехи этих воинов ничем не отличались от их собственных… кроме одного.
На левой защитной перчатке каждого из "Хоров" была синяя кнопка-камень.
- Вот оно, - восторженно прошептал Менес. – Вот так открывается портал!
Схватив перчатку, он бросился к кольцу-порталу, но Туту удержал его.
- Нет, нельзя! На той стороне увидят, что портал открыт, но никто не идет! Сюда придут и тотчас же обнаружат нас!
- Ты говоришь так, точно вот этого не обнаружат тотчас же, - буркнул Менес, кивнув на трупы.
Но он снова вынужден был уступить.
- Ахавер, собери их перчатки, - сказал вождь. – Туту, ко мне. Отвяжем камни и возьмем сколько можем унести. Живо!
Камни сверху были обмотаны тряпками, и мятежники, отцепив эти тряпки, стали увязывать наквад в узлы. Один большой узел; два, три, четыре…
Потом тряпки кончились, а Менес сказал:
- Больше вимана не поднимет. Вернуться будет нельзя…
Он скрипнул зубами, погрозил далекому противнику кулаком. Но медлить было тоже нельзя. Взвалив на плечи четыре узла с наквадом и один – с перчатками-пультами управления, воины как могли быстро направились прочь. Когда они оказались снаружи, в полной темноте, Менес остановил товарищей и произнес:
- Я вынужден оставить кого-нибудь из вас. Я бы остался сам, но вы без меня не найдете, где крепость. Я должен доставить наквад моим людям… понимаете?
- Да, - сказал Туту.
Он показывал себя смелее Ахавера. Менес улыбнулся и дотронулся до его плеча копьем – обе руки были заняты.
- Тогда я попрошу тебя оказать мне честь и остаться. Я увезу Ахавера и нашу добычу, а потом вернусь и возьму тебя.
Туту молча припал на одно колено и ударил себя кулаком в грудь. Менес кивнул и повернулся ко второму воину.
- За мной, Ахавер. Жди, Туту, и да помогут тебе боги!
Менес и Ахавер ушли. Туту присел – кусты скрывали его от тех, кто мог бы выйти из храма… должен был выйти! Но темнота скрывала воина надежней. Туту опустил голову и помолился беспредельной Нут.
Потом выпрямился и замер, уставившись перед собой и взяв копье наизготовку.
Менес благополучно доставил в крепость и наквад, и своего воина. Ему ничего так не хотелось, как немедленно полететь за Киа… но он должен был прежде всего спасти Туту.
"Но если его найдут, мне его уже не спасти, - думал Менес, летя обратно к храму на полной скорости. – Если Туту застигнут воины Ра, ему некуда будет бежать!"
Однако Туту он обнаружил живым; и вокруг не было ни души.
- Что, и никто не искал нас? – спросил Менес, когда Туту с радостным возгласом шагнул ему навстречу.
Туту мотнул головой.
- Никто. Никого не было! Ра будто спит!
- Идем! – приказал Менес. Недооценивать противника не годилось. Они быстро направились к вимане, в темноте и тишине – обманчивой ночной тишине, которая на самом деле была приглушенным хором множества ночных животных и неумолкающих ветвей и травы.
И когда Менес уже садился в кабину, эти ночные звуки перекрыл топот и металлический звон.
- Враги! – воскликнул Туту.
- Садись! – крикнул Менес. Выстрел на миг ослепил их; но Менес привычным и точным движением повернул рычаг, и вимана взлетела.
- Мятежники! Мятежники! – заревели выбежавшие из храма люди-звери. – Хватай!
Но схватить мятежников опоздали. От второго выстрела Менес едва ушел: машина вильнула так, что он чуть не лишился своего воина, но третий выстрел их уже не мог достичь. Менес понесся в крепость, забыв о торжестве, полный тревоги. Мысль, что то же самое могло произойти с Киа, прятавшейся в камышах у реки так далеко от него, наполняла бестрепетного воина безумным страхом…
Доставив в крепость Туту, Менес, без отдыха, без остановки помчался за своей возлюбленной.
Киа была жива и невредима. Менес сам себе не верил, когда извлек ее из тростника – холодную, дрожащую, грязную; он прижал ее к себе, чтобы отогреть теплом своего сердца. Киа болезненно вскрикнула, когда он стиснул ее в объятиях.
Менес испугался.
- Что ты?
- Когти! – шепотом воскликнула Киа; на глазах ее показались слезы, ее затрясло. – У тебя когти!..
- Тише, тише…
Менес хотел снова привлечь ее к себе, но вспомнил о своих когтях и опустил руки.
Киа закашлялась сквозь улыбку.
- Ты заболела? – воскликнул Менес.
- Нет, - сказала Киа. – Поспешим! Скорее отсюда!
Но Менес уже не сомневался, что Киа заболела. Конечно! Просидеть полночи на земле, в холоде! Что теперь делать?
Он подхватил Киа на руки, стараясь не оцарапать ее, и быстро понес к своему летательному аппарату. Сев в кабину, Менес принял Киа на колени и поцеловал, откинув с щеки спутанные волосы.
- Только бы ты не заболела…
- Ты достал наквад? – спросила Киа в ответ.
Менес кивнул. Киа засмеялась и опять закашлялась.
- Как жалко, что его нельзя есть…
Менес нахмурился, поняв, что она имела в виду. Наквад был непревзойденным целительным средством – но только в руках Ра и внутри устройств Ра…
- У тебя в крепости есть вино? – спросила его подруга, когда они уже поднялись над землей. – От простуды помогает горячее вино с водой, мать так лечила мою сестру Бекет.
- Ту, которая умерла от руки Ра? – спросил Менес, пристально следя за местностью.
- Да, - спокойно ответила Киа. Она закрыла глаза, прижавшись к нему.
Ра встретил вернувшихся ни с чем воинов спокойно. Это наружное спокойствие страшило людей больше, чем самая ужасная брань и крики начальников. Потому что так гневался бог, а не люди.
- Вы позволили им уйти, - сказал гоаулд.
Двое "Хоров", отправленных с проверкой в храм перехода, откуда наквад не поступил вовремя, затрепетали при этих словах. Оба уже преклонили колени, и теперь осталось только склонить головы – пасть ниц не давали копья… и положение божественных охранителей, любимцев Ра.
Это положение, казавшееся нижестоящим незыблемым, зависело от малейшего каприза солнечного бога. И сейчас бог был очень, очень недоволен.
Ра был в ярости.
- Немедленно отправить воинов на розыски, во все концы страны. Искать мятежников до тех пор, пока не будет найдено их гнездо. Всех уничтожить, - проговорил он, подняв голову и глядя на начальника своей гвардии, казалось, бессменного Сит-Ра. Тот, уже тридцатисемилетний, словно бы сделался с годами только крепче… и был все еще ценен для Ра, хотя изображал нестареющее божество. Может быть, теперь Ра стал больше ценить опыт и верность.
Сит-Ра склонил голову, повинуясь нечеловеческому голосу и взгляду.
- Живи вечно! – сказал он.
- Зачинщиков доставить ко мне, - произнес бог. Он полыхал яростью: горели, как у чудовищной кошки, глаза, и даже сквозь кожу проступило голубоватое свечение. - Наквад отобрать и вернуть!
- Все будет исполнено, великий бог! – воскликнул Сит-Ра.
Он отсалютовал повелителю копьем, круто повернулся и вышел.
Как будто вспомнив о мелочи, Ра посмотрел на провинившихся воинов, которые стояли не поднимаясь с колен, не шелохнувшись, в ожидании решения своей участи.
Едва заметная улыбка тронула губы гоаулда.
- Этих казнить, - сказал он.
К коленопреклоненным тотчас же устремились трое стражников, вместе со своим начальником ожидавших приказа Ра. Виновных подняли с колен, ткнув в бока копьями; воины шатались, но сопротивляться не смели, как не смели и поднять глаза на бога. Их увели, подгоняя ударами.
Оставшись один, Ра запрокинул голову и зарычал. Существо, презиравшее всех служивших ему животных, сейчас само рычало, подобно зверю, и в светящихся глазах его был самый настоящий животный страх.
Глава 32
Когда Менес доставил в гарнизон Киа, было уже совсем светло. Он не решался думать, сколько израсходовал энергии на эти полеты – как и о том, насколько скоро их обнаружат. Несомненно, их уже разыскивали.
Киа почти спала у него на руках – Менес бережно поднял ее из кабины и понес в крепость. Киа будет спать в его спальне, только так. Никто не посмеет покуситься на жену вождя.
Пока он здесь вождь.
Туту и Ахавер уже спали – и увидев вместо лиц соратников лица освобожденных рабов, Менес опять ощутил себя одиноким. Да, рабы шумно радовались ему; да, они восхваляли его, узнав, что он принес им божественный камень… но они его не понимали и не могли понять. Хватит ли у них храбрости встать с ним плечом к плечу, как стояли Туту и Ахавер, жрецы и воины по воспитанию?
Менес устало отмахнулся от восторгов своих людей и ушел в комнату к Киа, спать. Ему тоже нужен был отдых, хотя в его отсутствие крепость отстоять не смог бы никто.
Менес надеялся, что у них еще есть время.
Он лег к Киа, с тревогой посмотрел в ее осунувшееся лицо – потом поцеловал подругу и прижал ее к себе. Он огладил ее хрупкие плечи и закрыл глаза. Сейчас у него не было когтей.
Менес проснулся через пять часов. Он наказывал себе проснуться пораньше – роскоши спать вволю военачальник сейчас не мог себе позволить – но тело его требовало отдыха. Ахавер и Туту не стали будить его и запретили другим.
Бывшие рабы опять оказались в подчинении у своих бывших господ – но теперь были довольны таким положением. Может быть, потому, что в действительности желали не освобождения, а человеческой власти?
Когда Менес проснулся, Киа тоже уже бодрствовала над ним. Открыв глаза, военачальник прежде всего увидел ее лицо.
Менес улыбнулся, потом нахмурился и спросил:
- Твой кашель прошел?
- Да, - сурово ответила Киа. – Я приказала найти для нас вино и согрела его, разбавив водой. Я, Ахавер и Туту выпили, и теперь мы все чувствуем себя здоровыми после холодной ночи… Ты не желаешь ли?
Менес быстро приподнялся и сел.
- Ты показала моим людям, где вино?
Киа удивленно смотрела на него.
- Ты полагаешь, что они не знали этого?
Менес досадливо ударил себя по колену.
- Неважно, - буркнул он. – Дай мне этого вина.
Киа улыбнулась, выбежала из комнаты и вскоре вернулась с большим глиняным кувшином и чашкой.
- Пей, брат мой.
Она налила полную глиняную чашку вина и поднесла к губам Менеса. Он с наслаждением выпил, слизнул с губ последнюю красную каплю. Потом улыбнулся так, что нельзя было не ответить на эту улыбку.
Привлек к себе Киа и поцеловал.
- Я так люблю тебя…
Киа позволила обнять себя, ответила на страстный поцелуй; а потом, нахмурившись, высвободилась.
- Тебе следует помыться и сменить платье. И тебя ждут. Тебе сейчас приготовят ванну, я распоряжусь.
Она встала, и Менес остановил ее удивленным возгласом:
- Ты здесь приказываешь, и тебя слушаются?
Киа оскорбленно хмыкнула. Поправила свои гладкие смоляные волосы: она была уже не только причесана как жрица – ровная блестящая челка, мелкие косы, унизанные бусинами, - она еще и вымылась, и накрасила глаза и губы, и достала где-то чистое платье. Ах, конечно, все это осталось после женщин гарнизона…
- Что удивительного в том, что меня слушаются, брат? – звонко спросила Киа.
"То, что ты женщина", - подумал Менес.
- Ты женщина, - сказал он.
Киа тряхнула косами.
- А, - насмешливо сказала она. – Это значит, что я не могу побить или убить того, кто меня не послушается. А меня может побить или убить всякий.
Менес кивнул. Именно так он и думал.
- Ты помнишь великого бога? – совершенно неожиданно спросила Киа. – Ты одевал и купал его вместе со мной… Ты видел его тело…
Менес невольно покраснел.
- Ну и что? – мрачно спросил он.
- У него узкие плечи, тонкие руки и ноги. Ты мог бы сломать ему шею и разбить голову - легко, доведись вам сойтись в единоборстве, - проговорила Киа так, точно это могло когда-нибудь быть. – Но ты сидишь сейчас здесь и не можешь выдумать, как одолеть его… Его ненавидит весь наш народ – а Ра живет так давно, что отцы наших отцов не помнят, когда он родился…
Менес молчал. Киа ошеломила его своими словами. Он вдруг подумал, не слишком ли она умна – к добру ли это…
- Тебе скажут, когда ванна будет готова, - произнесла Киа и выскользнула за дверь.
Приведя себя в порядок – Менес вспомнил и о краске для глаз, и о ленте на волосы, чтобы выглядеть достойно своего положения, - военачальник позавтракал вместе с Киа и друзьями, дожидавшимися его пробуждения. Потом он приказал всем своим людям собраться в караульной – Киа, конечно, на этот раз осталась в его комнате. На нее одну здесь было слишком много мужчин.
- Итак, - сказал Менес, убедившись, что полностью завладел вниманием собравшихся. – Братья, я и мои воины достали для вас наквад. Это очень много! И это почти ничто! – закончил он, неожиданно повысив голос.
Люди заволновались.
- Почему? – выкрикнул кто-то.
- Ты знаешь, как употребить наквад в дело? – спросил в ответ Менес.
Оборванец молчал, потупившись.
Менес кивнул, криво улыбнувшись. Он развел руками и хлопнул себя по обнаженным мускулистым бедрам.
- И никто из нас не знает! Что это значит?
Ахавер не удержался и прыснул.
- Это значит, что нужно достать того, кто знает, - со смехом, скрывающим нарастающее беспокойство, проговорил он. – Полететь в храм, схватить посвященного жреца и приволочь сюда…
- Так! – совершенно серьезно согласился Менес. – Ты полностью прав! Нужно решить, как мы это сделаем!
Ахавер и Туту переглянулись, потом изумленно воззрились на вождя. Как и в храме перехода – тогда, когда он предлагал отправиться через портал к Ра, - Менес нисколько не шутил. Но теперь его слушали не только они двое, а целая толпа людей, с рождения живших под гнетом Ра; и все эти отчаявшиеся люди были с ним согласны…
- Можно воспользоваться твоей виманой, - сказал Туту.
- Не можно, а придется! – ответил Менес.
- Но мы истощим ее вконец, - сказал Ахавер. – Мы останемся полностью безоружными!
- Мы и так почти полностью безоружны, - ответил Менес.
Он опустил глаза и поправил посеребренные ремни сандалий, охватывавшие ноги под коленями. Просто затем, чтобы не смотреть в глаза тем, кто в него верил…
И тут Менес почувствовал какое-то движение у входа в зал. Вскинул голову – в дверях стояла Киа.
Он открыл рот, готовый взъяриться; потом замолчал, не решаясь приказать ей убраться при всех своих людях. Она ведь не рабыня!
Киа подошла к нему и положила сидящему Менесу руку на плечо.
- Может быть, нам не придется захватывать пленного, - громко и звонко проговорила молодая женщина, обводя взглядом притихщую армию. – Может быть, мы овладеем способами использования наквада иначе!
Менес посмотрел на нее снизу вверх.
- Каким образом?
- Папирусы Хат, - сказала Киа. – Кажется, я видела в них описание божественного оружия… я не успела прочесть их целиком, но полагаю, что это тексты для высочайших посвященных, мастеров виман и копий…
Ахавер издал изумленный возглас.
А потом заговорили оборванцы, все разом, переглядываясь и жестикулируя.
- Тихо! – крикнул Менес. Опять посмотрел на свою женщину.
- А если это окажется не то? – спросил он.
- Если это окажется не то, будете действовать так, как решили, - ответила Киа. – Захватите языка! Все равно и языки, и тексты собраны в одном месте!
- А ты знаешь, где хранятся эти папирусы? – спросил Менес.
Она покачала головой.
- Нет, но я могу попытаться найти их. Думаю, кто-то из мятежников… из тех юношей Ра*, что бунтовали против него вместе с твоим другом Неру… мог передать папирусы моему отцу. Ведь они чтили его. А мой отец мог спрятать папирусы у друзей, я знаю, где они живут…
- Если они все еще живы, - сказал Менес.
- Да, - ответила Киа.
Она сжала плечо Менеса, и тот накрыл ее руку своей ладонью.
- Мне придется опять взять тебя на опасное дело, - проговорил он, не веря тому, что сейчас сказал.
- И как можно скорее, - ответила Киа.
* Слуг, воспитанников.
Когда Менес доставил в гарнизон Киа, было уже совсем светло. Он не решался думать, сколько израсходовал энергии на эти полеты – как и о том, насколько скоро их обнаружат. Несомненно, их уже разыскивали.
Киа почти спала у него на руках – Менес бережно поднял ее из кабины и понес в крепость. Киа будет спать в его спальне, только так. Никто не посмеет покуситься на жену вождя.
Пока он здесь вождь.
Туту и Ахавер уже спали – и увидев вместо лиц соратников лица освобожденных рабов, Менес опять ощутил себя одиноким. Да, рабы шумно радовались ему; да, они восхваляли его, узнав, что он принес им божественный камень… но они его не понимали и не могли понять. Хватит ли у них храбрости встать с ним плечом к плечу, как стояли Туту и Ахавер, жрецы и воины по воспитанию?
Менес устало отмахнулся от восторгов своих людей и ушел в комнату к Киа, спать. Ему тоже нужен был отдых, хотя в его отсутствие крепость отстоять не смог бы никто.
Менес надеялся, что у них еще есть время.
Он лег к Киа, с тревогой посмотрел в ее осунувшееся лицо – потом поцеловал подругу и прижал ее к себе. Он огладил ее хрупкие плечи и закрыл глаза. Сейчас у него не было когтей.
Менес проснулся через пять часов. Он наказывал себе проснуться пораньше – роскоши спать вволю военачальник сейчас не мог себе позволить – но тело его требовало отдыха. Ахавер и Туту не стали будить его и запретили другим.
Бывшие рабы опять оказались в подчинении у своих бывших господ – но теперь были довольны таким положением. Может быть, потому, что в действительности желали не освобождения, а человеческой власти?
Когда Менес проснулся, Киа тоже уже бодрствовала над ним. Открыв глаза, военачальник прежде всего увидел ее лицо.
Менес улыбнулся, потом нахмурился и спросил:
- Твой кашель прошел?
- Да, - сурово ответила Киа. – Я приказала найти для нас вино и согрела его, разбавив водой. Я, Ахавер и Туту выпили, и теперь мы все чувствуем себя здоровыми после холодной ночи… Ты не желаешь ли?
Менес быстро приподнялся и сел.
- Ты показала моим людям, где вино?
Киа удивленно смотрела на него.
- Ты полагаешь, что они не знали этого?
Менес досадливо ударил себя по колену.
- Неважно, - буркнул он. – Дай мне этого вина.
Киа улыбнулась, выбежала из комнаты и вскоре вернулась с большим глиняным кувшином и чашкой.
- Пей, брат мой.
Она налила полную глиняную чашку вина и поднесла к губам Менеса. Он с наслаждением выпил, слизнул с губ последнюю красную каплю. Потом улыбнулся так, что нельзя было не ответить на эту улыбку.
Привлек к себе Киа и поцеловал.
- Я так люблю тебя…
Киа позволила обнять себя, ответила на страстный поцелуй; а потом, нахмурившись, высвободилась.
- Тебе следует помыться и сменить платье. И тебя ждут. Тебе сейчас приготовят ванну, я распоряжусь.
Она встала, и Менес остановил ее удивленным возгласом:
- Ты здесь приказываешь, и тебя слушаются?
Киа оскорбленно хмыкнула. Поправила свои гладкие смоляные волосы: она была уже не только причесана как жрица – ровная блестящая челка, мелкие косы, унизанные бусинами, - она еще и вымылась, и накрасила глаза и губы, и достала где-то чистое платье. Ах, конечно, все это осталось после женщин гарнизона…
- Что удивительного в том, что меня слушаются, брат? – звонко спросила Киа.
"То, что ты женщина", - подумал Менес.
- Ты женщина, - сказал он.
Киа тряхнула косами.
- А, - насмешливо сказала она. – Это значит, что я не могу побить или убить того, кто меня не послушается. А меня может побить или убить всякий.
Менес кивнул. Именно так он и думал.
- Ты помнишь великого бога? – совершенно неожиданно спросила Киа. – Ты одевал и купал его вместе со мной… Ты видел его тело…
Менес невольно покраснел.
- Ну и что? – мрачно спросил он.
- У него узкие плечи, тонкие руки и ноги. Ты мог бы сломать ему шею и разбить голову - легко, доведись вам сойтись в единоборстве, - проговорила Киа так, точно это могло когда-нибудь быть. – Но ты сидишь сейчас здесь и не можешь выдумать, как одолеть его… Его ненавидит весь наш народ – а Ра живет так давно, что отцы наших отцов не помнят, когда он родился…
Менес молчал. Киа ошеломила его своими словами. Он вдруг подумал, не слишком ли она умна – к добру ли это…
- Тебе скажут, когда ванна будет готова, - произнесла Киа и выскользнула за дверь.
Приведя себя в порядок – Менес вспомнил и о краске для глаз, и о ленте на волосы, чтобы выглядеть достойно своего положения, - военачальник позавтракал вместе с Киа и друзьями, дожидавшимися его пробуждения. Потом он приказал всем своим людям собраться в караульной – Киа, конечно, на этот раз осталась в его комнате. На нее одну здесь было слишком много мужчин.
- Итак, - сказал Менес, убедившись, что полностью завладел вниманием собравшихся. – Братья, я и мои воины достали для вас наквад. Это очень много! И это почти ничто! – закончил он, неожиданно повысив голос.
Люди заволновались.
- Почему? – выкрикнул кто-то.
- Ты знаешь, как употребить наквад в дело? – спросил в ответ Менес.
Оборванец молчал, потупившись.
Менес кивнул, криво улыбнувшись. Он развел руками и хлопнул себя по обнаженным мускулистым бедрам.
- И никто из нас не знает! Что это значит?
Ахавер не удержался и прыснул.
- Это значит, что нужно достать того, кто знает, - со смехом, скрывающим нарастающее беспокойство, проговорил он. – Полететь в храм, схватить посвященного жреца и приволочь сюда…
- Так! – совершенно серьезно согласился Менес. – Ты полностью прав! Нужно решить, как мы это сделаем!
Ахавер и Туту переглянулись, потом изумленно воззрились на вождя. Как и в храме перехода – тогда, когда он предлагал отправиться через портал к Ра, - Менес нисколько не шутил. Но теперь его слушали не только они двое, а целая толпа людей, с рождения живших под гнетом Ра; и все эти отчаявшиеся люди были с ним согласны…
- Можно воспользоваться твоей виманой, - сказал Туту.
- Не можно, а придется! – ответил Менес.
- Но мы истощим ее вконец, - сказал Ахавер. – Мы останемся полностью безоружными!
- Мы и так почти полностью безоружны, - ответил Менес.
Он опустил глаза и поправил посеребренные ремни сандалий, охватывавшие ноги под коленями. Просто затем, чтобы не смотреть в глаза тем, кто в него верил…
И тут Менес почувствовал какое-то движение у входа в зал. Вскинул голову – в дверях стояла Киа.
Он открыл рот, готовый взъяриться; потом замолчал, не решаясь приказать ей убраться при всех своих людях. Она ведь не рабыня!
Киа подошла к нему и положила сидящему Менесу руку на плечо.
- Может быть, нам не придется захватывать пленного, - громко и звонко проговорила молодая женщина, обводя взглядом притихщую армию. – Может быть, мы овладеем способами использования наквада иначе!
Менес посмотрел на нее снизу вверх.
- Каким образом?
- Папирусы Хат, - сказала Киа. – Кажется, я видела в них описание божественного оружия… я не успела прочесть их целиком, но полагаю, что это тексты для высочайших посвященных, мастеров виман и копий…
Ахавер издал изумленный возглас.
А потом заговорили оборванцы, все разом, переглядываясь и жестикулируя.
- Тихо! – крикнул Менес. Опять посмотрел на свою женщину.
- А если это окажется не то? – спросил он.
- Если это окажется не то, будете действовать так, как решили, - ответила Киа. – Захватите языка! Все равно и языки, и тексты собраны в одном месте!
- А ты знаешь, где хранятся эти папирусы? – спросил Менес.
Она покачала головой.
- Нет, но я могу попытаться найти их. Думаю, кто-то из мятежников… из тех юношей Ра*, что бунтовали против него вместе с твоим другом Неру… мог передать папирусы моему отцу. Ведь они чтили его. А мой отец мог спрятать папирусы у друзей, я знаю, где они живут…
- Если они все еще живы, - сказал Менес.
- Да, - ответила Киа.
Она сжала плечо Менеса, и тот накрыл ее руку своей ладонью.
- Мне придется опять взять тебя на опасное дело, - проговорил он, не веря тому, что сейчас сказал.
- И как можно скорее, - ответила Киа.
* Слуг, воспитанников.
Глава 33
Менес все лучше понимал, что едва ли успеет обучить своих людей так, как намеревался. Для полноценной воинской подготовки требовалось несколько лет, не меньше… и того, что не преподано в детстве и юности, уже никакими упражнениями не возместить. Но, к счастью, божественное оружие давало огромное преимущество – и было значительно легче в обращении, чем обыкновенное, человеческое. Владеть им воинов Ра обучали больше для воспитания храбрости – умения встречать противника лицом к лицу, рубить и колоть живое тело - и выносливости.
Конечно, речь шла о гвардии Ра, о его зверобогах, которым только и были доверены энергетические копья и виманы. Но именно на них Ра прежде всего рассчитывал в случае восстания.
Именно на это оружие прежде всего рассчитывал и Менес. Если он успеет подготовить ударную силу… копьеносцев и пилотов… возможно, он сумеет одолеть Ра. Конечно, нельзя было пренебрегать и рядовой подготовкой: ему следовало успеть вколотить в своих оборванцев хотя бы начатки храбрости и дисциплины. И Менес принял решение, после трудного раздумья.
- Туту, - сказал он своему лучшему воину. – Возьми Ахавера и немедленно начните упражняться с моими людьми, с мечом и копьем. Это необходимо для закалки. Нужно научить их биться как в одиночку, так и строем. Строиться, идти в наступление… Даже просто выполнять команды!
Менес морщился. Туту слушал с пониманием.
- Ты прав, Менес, - сказал он. - Но не забыл ли ты о том, что Ра не дремлет?
Менес дважды ударил себя по руке.
- Только об этом я и думаю!..
Туту покачал головой.
- Ты не понял, - сказал он. – Нужно предусмотреть появление дозоров. Ты сам знаешь, как быстра вимана… что, если уже через час нас разыщут? Что тогда?
Менес, щурясь, бросил ненавистный взгляд в голубое небо – казалось, даже оно выгорело под палящими лучами.
- Тогда смерть, - сказал он.
- А может быть, и нет, - возразил Туту. – Если воины Ра увидят, что все в порядке… крепость стоит как стояла, часовые на крыше? Зачем тогда спускаться? Разве возможно, чтобы целый гарнизон божественных воинов пал под натиском черни… и видимый порядок оказался обманным?
Глаза Туту блестели. Менес затаил дыхание: понимание вкрадывалось медленно.
- Мы знаем, что гарнизон взят, и приняли это, - медленно сказал он. – Но примет ли это Ра?..
Туту кивнул.
- Ты сказал очень умно, - произнес Менес. – Но тогда нужно продумать, как укрыть в случае налета людей, которые выглядят неподобающе… здесь не хватит формы, чтобы переодеть всех…
- Пойдем обучим их этому прямо сейчас, - ответил Туту. – Потом мы с Ахавером можем сами стать на часах. Мы сумеем заметить опасность и не вызовем подозрений у тех, кто будет пролетать над нами.
Менес поколебался, потом мотнул головой.
- Нет, - сказал он. – Вы нужны, чтобы обучать людей. Каждый час дорог. Назначим часовыми тех, кто уже стоял… я покажу тебе их.
Он подумал и прибавил:
- И часовым нельзя будет предупреждать остальных – это увидят сверху, и тогда, несомненно, поймут, что божественный порядок опрокинут. Вам придется следить за небом самим. Тебе, Туту, и Ахаверу.
Туту кивнул. Менес заключил:
- А мы с Киа отправимся за священными текстами. Это лучшее, что можно сделать…
- Да, - с неожиданной улыбкой поддержал вождя Туту. – Киа – легче для виманы, чем воин, и она так же умна, как любой из нас.
Приведя в порядок дела в крепости и подготовившись ко всем случайностям, какие они предвидели, Менес и Киа вылетели в Мен-Нефер-Ра. Киа предупредила Менеса, что ей придется высматривать, где живут друзья отца, сверху.
- Разумеется, - ответил Менес. – Мы сможем сесть только во дворе у наших союзников… если такие найдутся. Несомненно, городская и храмовая стража давно предупреждена. И они знают, что у нас есть вимана.
Подлетая к городу, Менес набрал высоту. Снизу трудно было различить, кто сидит в кабине; но следовало соблюсти все возможные меры предосторожности. Снизиться он был вынужден, когда об этом сказала Киа: над жилыми кварталами.
- Вот здесь живет Яхмес, хранитель дворцовой библиотеки… но он предан Ра и постоянно отсутствует, - пробормотала Киа, разглядывая крышу и ограду, которые для самого Менеса ничем не отличались от других. – А вон там живет Джаа, помощник Яхмеса… отец дружил все с книжниками…
Менес усмехнулся.
- Конечно!
- Садись к нему во двор! – наконец решилась Киа. – Садись! Джаа не предатель!
"Мы все предатели", - подумал Менес.
Он плавно перелетел через ограду и снизился. Двор был пуст, ворота – закрыты.
- Кажется, твоего Джаа нет дома, - переведя дыхание, сказал Менес, когда они сели.
Он высадил Киа и вылез сам, оглядываясь и держа копье наперевес. Здесь самая мирная земля горела у них под ногами.
- Наверное, нет, - согласилась Киа. Она взглянула на Менеса в растерянности. – Но дома должна быть его жена…
Менес пожал плечами.
- Жена!
Таких жен, как Киа, можно по перечесть по пальцам. Если здесь есть женщина, она поднимет визг и спрячется при виде них, а потом расскажет все мужу…
Из дома никто не показывался. Менес осторожно приблизился к двери и приотворил ее – дома знати в Мен-Нефер-Ра почти никогда не запирались, потому что никто не посмел бы нарушить порядок в такой близости к богу. Из темного дома пахнуло холодом и пустотой.
- Никого нет, - растерянно сказал Менес. Он обернулся к Киа; глаза его вдруг расширились. – А может быть…
Киа зажала рот рукой. Потом отняла ладонь и сглотнула.
- Возможно, - прошептала она. – Тогда нужно уходить побыстрее.
Они вернулись в кабину и взлетели.
- Теперь полетим к Яхмесу, - прошептала Киа.
- Он же предан Ра! – шепотом раздраженно воскликнул Менес.
- У тебя есть копье, а у него – нет, - отозвалась Киа. – И нас и так ищут. Нужно испробовать все способы.
Яхмес жил через два дома от Джаа. Его двор оказался еще просторнее, чем у Джаа, и Менес легко сел в нем.
Вначале им показалось, что дом пустует, как и первый. И только спустя несколько мгновений Менесу бросилась в глаза фигура человека в длинном белом платье, сидевшего на скамейке под стеной. Человек этот что-то читал. И когда он заметил чужаков, то вскрикнул и уронил свой папирус; вскочив, уронил со скамьи и остальные свитки, сваленные рядом.
- Что вам нужно? – воскликнул Яхмес, подняв руки.
Он побледнел, нижняя челюсть дрожала.
- Не твоя смерть, досточтимый Яхмес, - звонко сказала Киа. – Не убегай! Я – Киа, дочь Неби, наставника жрецов. Ты помнишь меня?
- Да… да, - пробормотал слуга Ра. – Я понял! Это вы - мятежники? Вы хотите погубить и меня?
Он сделал неловкое движение, точно попытавшись подобрать с земли свои книги, но не решался оторвать взгляда от энергетического копья. Менес усмехнулся, продолжая целиться в него.
- Ты книжный человек, господин Яхмес. Нам нужны папирусы, о которых ты, быть может, слышал - те, из-за которых изгнали отсюда меня и казнили моего друга. Ты помнишь?
Яхмес кивнул.
Он вытер блестящую от пота бритую макушку, потом прижал руки к лицу.
- Это не сон, - пробормотал он. – Они здесь, в моем доме! Великий Ра!
- Выдашь нас, - звеняшим голосом сказала Киа, выставив подбородок, - и умрешь вместе с нами! Ра не прощает измен и тех, кто путается с изменниками!
- Он умрет раньше, мерит, - сказал Менес, посмотрев на нее, а потом снова обратив мрачно-насмешливый взгляд на хранителя библиотеки Ра. – Он умрет, если сейчас откажется нам помогать! Говори, где папирусы!
- Злодеи! Я ничего не знаю! – воскликнул Яхмес; старик потел и трясся. – Уходите!
- А что это ты читал сейчас? – спросил Менес, подступая к нему и по-прежнему держа Яхмеса на прицеле. – Ты не знаешь ли, случаем, где достать тексты с описанием божественного оружия? Нам нужно узнать способы использования наквада!
- Зачем? – пробормотал Яхмес. – Вы безумцы, вы самоубийцы! Думаете, сможете одолеть бога?
- Он не бог. Ты знаешь это, как и мы, - сжимая губы, ответил Менес. – Покажи нам свою библиотеку!
- Нет!..
Книжник испугался за свою библиотеку не меньше, чем за жизнь.
- У меня есть тексты с описанием устройства копий, - сказал Яхмес. – Там не сказано ясно, что делать, но вы можете попытаться додумать это…
Губы старика скривила улыбка. Но голос обрел твердость, когда он заговорил о знакомом и любимом предмете.
- Подождите здесь, я сам вынесу вам то, что нужно.
- Нет! – воскликнула Киа, но Менес взглянул на нее с улыбкой.
- Пусть, - сказал он. – Не прячет же досточтимый Яхмес у себя стражу. И куда он денется?
Библиотекарь скрылся в доме.
Не было его так долго, что Менес тоже забеспокоился. Не решил ли Яхмес отсидеться в доме… продержать их тут до тех пор, пока их не засекут? А может, ушел черным ходом и вернется со стражей?..
Но Яхмес появился из дома, держа под мышкой несколько свитков.
- Вот, - сипло сказал он. – Держите! Я не стану желать вам удачи!
- А зря, - заметил Менес. Он потянулся за свитками. – Погоди, я сам проверю, что ты принес.
- Нет, держи его на прицеле! Я сейчас все просмотрю! – быстро сказала Киа и выхватила у Яхмеса книги.
Она довольно долго перебирала свитки, шевеля губами. Лицо ее осветилось, когда она развернула один; потом опять омрачилось. Наконец Киа поджала губы с мрачным удовлетворением.
- Хорошо, - сказала она. – Может, этого будет достаточно!
Она связала свитки захваченной из крепости веревкой, потом заткнула их себе за пояс.
- Благодарю тебя, господин Яхмес!
- Злодеи, - пробормотал Яхмес одышливо. – Вы убьете и себя, и еще сотни людей! Понапрасну!
Взгляд Менеса потемнел. Киа скорее почувствовала, чем увидела движение его руки, лежавшей на копье, и быстро положила Менесу ладонь на локоть.
- Нет, не надо! Господин Яхмес не захочет оказаться в числе убитых нами людей, не так ли?
Яхмес смотрел на них с ненавистью человека, превыше всего ценящего собственный покой, – человека, уже потратившего почти все отпущенные ему и силы, и годы, и которого против воли вовлекают в борьбу.
Почему старики подчас дорожат жизнью больше молодых?
- Идем, - сказал Менес Киа. Нужно было еще заглянуть в дом ее отца, на всякий случай. Киа прижала палец к губам, чтобы Менес не проговорился; он кивнул, забрался в кабину и подсадил свою подругу.
- Будь здоров, господин Яхмес! – сказала Киа.
Хозяин посмотрел на нее, шевельнул губами – но злоба сковала ему язык.
Они взлетели и направились в дом Неби. Тот все еще стоял пустой – но теперь следовало торопиться. Как знать, что придет на ум Яхмесу.
Заговорщики быстро осмотрели комнаты, двор, сад – но потом Менес понял, что они понапрасну тратят время. Чтобы обыскать сад, нужно его перекопать. Неби мог спрятать папирусы где угодно – если они действительно были у него в руках!
- Придется возвращаться с чем есть, - сказал Менес Киа.
В любом случае, захватить пленного сейчас не вышло бы. Их было уже двое, а машина одна; и воин был только один.
Они вылетели обратно в крепость, полные тревоги, как обстоят дела там. Ра, конечно, не дремал.
Менес все лучше понимал, что едва ли успеет обучить своих людей так, как намеревался. Для полноценной воинской подготовки требовалось несколько лет, не меньше… и того, что не преподано в детстве и юности, уже никакими упражнениями не возместить. Но, к счастью, божественное оружие давало огромное преимущество – и было значительно легче в обращении, чем обыкновенное, человеческое. Владеть им воинов Ра обучали больше для воспитания храбрости – умения встречать противника лицом к лицу, рубить и колоть живое тело - и выносливости.
Конечно, речь шла о гвардии Ра, о его зверобогах, которым только и были доверены энергетические копья и виманы. Но именно на них Ра прежде всего рассчитывал в случае восстания.
Именно на это оружие прежде всего рассчитывал и Менес. Если он успеет подготовить ударную силу… копьеносцев и пилотов… возможно, он сумеет одолеть Ра. Конечно, нельзя было пренебрегать и рядовой подготовкой: ему следовало успеть вколотить в своих оборванцев хотя бы начатки храбрости и дисциплины. И Менес принял решение, после трудного раздумья.
- Туту, - сказал он своему лучшему воину. – Возьми Ахавера и немедленно начните упражняться с моими людьми, с мечом и копьем. Это необходимо для закалки. Нужно научить их биться как в одиночку, так и строем. Строиться, идти в наступление… Даже просто выполнять команды!
Менес морщился. Туту слушал с пониманием.
- Ты прав, Менес, - сказал он. - Но не забыл ли ты о том, что Ра не дремлет?
Менес дважды ударил себя по руке.
- Только об этом я и думаю!..
Туту покачал головой.
- Ты не понял, - сказал он. – Нужно предусмотреть появление дозоров. Ты сам знаешь, как быстра вимана… что, если уже через час нас разыщут? Что тогда?
Менес, щурясь, бросил ненавистный взгляд в голубое небо – казалось, даже оно выгорело под палящими лучами.
- Тогда смерть, - сказал он.
- А может быть, и нет, - возразил Туту. – Если воины Ра увидят, что все в порядке… крепость стоит как стояла, часовые на крыше? Зачем тогда спускаться? Разве возможно, чтобы целый гарнизон божественных воинов пал под натиском черни… и видимый порядок оказался обманным?
Глаза Туту блестели. Менес затаил дыхание: понимание вкрадывалось медленно.
- Мы знаем, что гарнизон взят, и приняли это, - медленно сказал он. – Но примет ли это Ра?..
Туту кивнул.
- Ты сказал очень умно, - произнес Менес. – Но тогда нужно продумать, как укрыть в случае налета людей, которые выглядят неподобающе… здесь не хватит формы, чтобы переодеть всех…
- Пойдем обучим их этому прямо сейчас, - ответил Туту. – Потом мы с Ахавером можем сами стать на часах. Мы сумеем заметить опасность и не вызовем подозрений у тех, кто будет пролетать над нами.
Менес поколебался, потом мотнул головой.
- Нет, - сказал он. – Вы нужны, чтобы обучать людей. Каждый час дорог. Назначим часовыми тех, кто уже стоял… я покажу тебе их.
Он подумал и прибавил:
- И часовым нельзя будет предупреждать остальных – это увидят сверху, и тогда, несомненно, поймут, что божественный порядок опрокинут. Вам придется следить за небом самим. Тебе, Туту, и Ахаверу.
Туту кивнул. Менес заключил:
- А мы с Киа отправимся за священными текстами. Это лучшее, что можно сделать…
- Да, - с неожиданной улыбкой поддержал вождя Туту. – Киа – легче для виманы, чем воин, и она так же умна, как любой из нас.
Приведя в порядок дела в крепости и подготовившись ко всем случайностям, какие они предвидели, Менес и Киа вылетели в Мен-Нефер-Ра. Киа предупредила Менеса, что ей придется высматривать, где живут друзья отца, сверху.
- Разумеется, - ответил Менес. – Мы сможем сесть только во дворе у наших союзников… если такие найдутся. Несомненно, городская и храмовая стража давно предупреждена. И они знают, что у нас есть вимана.
Подлетая к городу, Менес набрал высоту. Снизу трудно было различить, кто сидит в кабине; но следовало соблюсти все возможные меры предосторожности. Снизиться он был вынужден, когда об этом сказала Киа: над жилыми кварталами.
- Вот здесь живет Яхмес, хранитель дворцовой библиотеки… но он предан Ра и постоянно отсутствует, - пробормотала Киа, разглядывая крышу и ограду, которые для самого Менеса ничем не отличались от других. – А вон там живет Джаа, помощник Яхмеса… отец дружил все с книжниками…
Менес усмехнулся.
- Конечно!
- Садись к нему во двор! – наконец решилась Киа. – Садись! Джаа не предатель!
"Мы все предатели", - подумал Менес.
Он плавно перелетел через ограду и снизился. Двор был пуст, ворота – закрыты.
- Кажется, твоего Джаа нет дома, - переведя дыхание, сказал Менес, когда они сели.
Он высадил Киа и вылез сам, оглядываясь и держа копье наперевес. Здесь самая мирная земля горела у них под ногами.
- Наверное, нет, - согласилась Киа. Она взглянула на Менеса в растерянности. – Но дома должна быть его жена…
Менес пожал плечами.
- Жена!
Таких жен, как Киа, можно по перечесть по пальцам. Если здесь есть женщина, она поднимет визг и спрячется при виде них, а потом расскажет все мужу…
Из дома никто не показывался. Менес осторожно приблизился к двери и приотворил ее – дома знати в Мен-Нефер-Ра почти никогда не запирались, потому что никто не посмел бы нарушить порядок в такой близости к богу. Из темного дома пахнуло холодом и пустотой.
- Никого нет, - растерянно сказал Менес. Он обернулся к Киа; глаза его вдруг расширились. – А может быть…
Киа зажала рот рукой. Потом отняла ладонь и сглотнула.
- Возможно, - прошептала она. – Тогда нужно уходить побыстрее.
Они вернулись в кабину и взлетели.
- Теперь полетим к Яхмесу, - прошептала Киа.
- Он же предан Ра! – шепотом раздраженно воскликнул Менес.
- У тебя есть копье, а у него – нет, - отозвалась Киа. – И нас и так ищут. Нужно испробовать все способы.
Яхмес жил через два дома от Джаа. Его двор оказался еще просторнее, чем у Джаа, и Менес легко сел в нем.
Вначале им показалось, что дом пустует, как и первый. И только спустя несколько мгновений Менесу бросилась в глаза фигура человека в длинном белом платье, сидевшего на скамейке под стеной. Человек этот что-то читал. И когда он заметил чужаков, то вскрикнул и уронил свой папирус; вскочив, уронил со скамьи и остальные свитки, сваленные рядом.
- Что вам нужно? – воскликнул Яхмес, подняв руки.
Он побледнел, нижняя челюсть дрожала.
- Не твоя смерть, досточтимый Яхмес, - звонко сказала Киа. – Не убегай! Я – Киа, дочь Неби, наставника жрецов. Ты помнишь меня?
- Да… да, - пробормотал слуга Ра. – Я понял! Это вы - мятежники? Вы хотите погубить и меня?
Он сделал неловкое движение, точно попытавшись подобрать с земли свои книги, но не решался оторвать взгляда от энергетического копья. Менес усмехнулся, продолжая целиться в него.
- Ты книжный человек, господин Яхмес. Нам нужны папирусы, о которых ты, быть может, слышал - те, из-за которых изгнали отсюда меня и казнили моего друга. Ты помнишь?
Яхмес кивнул.
Он вытер блестящую от пота бритую макушку, потом прижал руки к лицу.
- Это не сон, - пробормотал он. – Они здесь, в моем доме! Великий Ра!
- Выдашь нас, - звеняшим голосом сказала Киа, выставив подбородок, - и умрешь вместе с нами! Ра не прощает измен и тех, кто путается с изменниками!
- Он умрет раньше, мерит, - сказал Менес, посмотрев на нее, а потом снова обратив мрачно-насмешливый взгляд на хранителя библиотеки Ра. – Он умрет, если сейчас откажется нам помогать! Говори, где папирусы!
- Злодеи! Я ничего не знаю! – воскликнул Яхмес; старик потел и трясся. – Уходите!
- А что это ты читал сейчас? – спросил Менес, подступая к нему и по-прежнему держа Яхмеса на прицеле. – Ты не знаешь ли, случаем, где достать тексты с описанием божественного оружия? Нам нужно узнать способы использования наквада!
- Зачем? – пробормотал Яхмес. – Вы безумцы, вы самоубийцы! Думаете, сможете одолеть бога?
- Он не бог. Ты знаешь это, как и мы, - сжимая губы, ответил Менес. – Покажи нам свою библиотеку!
- Нет!..
Книжник испугался за свою библиотеку не меньше, чем за жизнь.
- У меня есть тексты с описанием устройства копий, - сказал Яхмес. – Там не сказано ясно, что делать, но вы можете попытаться додумать это…
Губы старика скривила улыбка. Но голос обрел твердость, когда он заговорил о знакомом и любимом предмете.
- Подождите здесь, я сам вынесу вам то, что нужно.
- Нет! – воскликнула Киа, но Менес взглянул на нее с улыбкой.
- Пусть, - сказал он. – Не прячет же досточтимый Яхмес у себя стражу. И куда он денется?
Библиотекарь скрылся в доме.
Не было его так долго, что Менес тоже забеспокоился. Не решил ли Яхмес отсидеться в доме… продержать их тут до тех пор, пока их не засекут? А может, ушел черным ходом и вернется со стражей?..
Но Яхмес появился из дома, держа под мышкой несколько свитков.
- Вот, - сипло сказал он. – Держите! Я не стану желать вам удачи!
- А зря, - заметил Менес. Он потянулся за свитками. – Погоди, я сам проверю, что ты принес.
- Нет, держи его на прицеле! Я сейчас все просмотрю! – быстро сказала Киа и выхватила у Яхмеса книги.
Она довольно долго перебирала свитки, шевеля губами. Лицо ее осветилось, когда она развернула один; потом опять омрачилось. Наконец Киа поджала губы с мрачным удовлетворением.
- Хорошо, - сказала она. – Может, этого будет достаточно!
Она связала свитки захваченной из крепости веревкой, потом заткнула их себе за пояс.
- Благодарю тебя, господин Яхмес!
- Злодеи, - пробормотал Яхмес одышливо. – Вы убьете и себя, и еще сотни людей! Понапрасну!
Взгляд Менеса потемнел. Киа скорее почувствовала, чем увидела движение его руки, лежавшей на копье, и быстро положила Менесу ладонь на локоть.
- Нет, не надо! Господин Яхмес не захочет оказаться в числе убитых нами людей, не так ли?
Яхмес смотрел на них с ненавистью человека, превыше всего ценящего собственный покой, – человека, уже потратившего почти все отпущенные ему и силы, и годы, и которого против воли вовлекают в борьбу.
Почему старики подчас дорожат жизнью больше молодых?
- Идем, - сказал Менес Киа. Нужно было еще заглянуть в дом ее отца, на всякий случай. Киа прижала палец к губам, чтобы Менес не проговорился; он кивнул, забрался в кабину и подсадил свою подругу.
- Будь здоров, господин Яхмес! – сказала Киа.
Хозяин посмотрел на нее, шевельнул губами – но злоба сковала ему язык.
Они взлетели и направились в дом Неби. Тот все еще стоял пустой – но теперь следовало торопиться. Как знать, что придет на ум Яхмесу.
Заговорщики быстро осмотрели комнаты, двор, сад – но потом Менес понял, что они понапрасну тратят время. Чтобы обыскать сад, нужно его перекопать. Неби мог спрятать папирусы где угодно – если они действительно были у него в руках!
- Придется возвращаться с чем есть, - сказал Менес Киа.
В любом случае, захватить пленного сейчас не вышло бы. Их было уже двое, а машина одна; и воин был только один.
Они вылетели обратно в крепость, полные тревоги, как обстоят дела там. Ра, конечно, не дремал.
Глава 34
Прилетели в крепость они уже в сумерках.
Менес выбрался из кабины, подспудно ожидая, что сейчас ему под ребра ткнется копье воина Ра. Это могущественное существо просто не могло не разыскать их до сих пор! Они ведь только люди!
Но ничего ужасного за время их отсутствия не случилось. Хотя Менес обнаружил немало нового и удивительного. Во внутреннем дворе, на плацу, где обычно упражнялись воины гарнизона, творилось какое-то… беззаконие.
Военачальнику ударили в уши крики и деревянный хряск; он наморщил нос от резкого запаха немытых тел. Белые юбки-повязки мелькали отрадными редкими пятнами среди рванины, сливавшейся цветом с желтым камнем двора и темной кожей селян, из которых воины Менеса пытались в немыслимо короткий срок сделать солдат.
- Эй! – позвал Менес, возвысив голос. – Туту! Сюда!
Произошло столпотворение – это его наконец увидели. Разгоряченные боем оборванцы закричали, потом прихлынули к нему, так что Менес быстро отступил, чуть не испугавшись этого стада. Он не знал, затопчут его его люди в порыве восторга или он задохнется от их вони.
- Тихо! – крикнул Менес. – Всем молчать! Туту и Ахавера ко мне!
Он стоял в дверях, безопасно – в квадратном проеме, который вел во внутренний двор. Менес тяжело и глубоко дышал зараженным грязной толпой воздухом, уже не ощущая отвращения. Может быть, здесь нужна привычка.
Притихшие люди расступились и пропустили к нему Туту. Молодой воин был в одной белой набедренной повязке и сандалиях, без тяжелых перчаток, нагрудника и шлема – волосы, собранные в косу, были скручены в узел на затылке. Туту радостно простер руки, и Менес охотно принял его в объятия; они услышали приветственные клики солдат, но смотрели уже только друг на друга.
Туту улыбался, зная, что его вождь опять одержал победу.
"Он ведь тоже весь мокрый от пота – а приятен мне, - с удивлением подумал Менес. – Может, потому, что это мой брат? А может, потому, что свежий пот – это не то, что старый?"
- Как ваши успехи? – спросил военачальник.
Туту заправил за ухо слипшиеся волосы.
- Мы учим их владеть мечом, разбив на пары, - сказал он. – Пока это очень трудно, приходится следить за всеми сразу, чтобы они друг друга не покалечили.
- Мечи все деревянные? – быстро спросил Менес, встревожившись.
- Разумеется, - ответил Туту. – Но и деревянными можно покалечиться, если ничего не умеешь!
Менес сложил руки на груди.
- Здесь же были деревянные болваны для таких упражнений!
Они уже забыли, что обсуждают своих солдат в их присутствии – а те слушали разговор командиров благоговейно, точно они были высшими существами.
- Болваны есть, - согласился Туту. – Но их мало, не хватит на такое количество людей – и болваны подходят только опытным воинам. Новичкам нужны другие люди. Формы, как видишь, тоже не хватает…
Он схватился за подбородок.
- Не знаю, насколько хватит продовольствия… Мы еще не проверяли кладовых, но крепость не рассчитана на такое число людей!
- И часть припасов мы отдали в поселок, - прибавил Менес. – Но я тоже не рассчитываю держать людей здесь долго. Желаем мы этого или нет, вскоре нам придется выступать, иначе Ра нас опередит и раздавит.
Они с тревогой посмотрели друг другу в глаза.
Туту кивнул в сторону крепости, и Менес понял его без слов. Он обернулся к своим солдатам.
- Можете отдохнуть! Всем разойтись, и чтобы во дворе никого не осталось!
Люди облегченно загудели и стали расходиться. Менес видел, что они уже очень устали и рады отдыху; легко ли будет заставить их упражняться снова? Ведь это не воины! Это только рабы, привыкшие к палке!
- Ахавер, иди сюда, ты тоже нужен, - подозвал Менес второго своего помощника, который ждал в отдалении, пока на него обратят внимание. Ахавер быстро приблизился – тоже почти обнаженный и потный – и все вместе командиры удалились внутрь крепости.
Они сели в пустой столовой. Киа сейчас отдыхала в офицерской спальне – спальне Менеса; ее звать не стали.
- Ахавер, принеси нам вина… и ячменного хлеба, - сказал Менес.
Когда Ахавер ушел, он облокотился на длинный общий стол и вздохнул.
- Туту, нужно приучить их мыться хотя бы раз в два дня. Они ужасно смердят. А на жаре и после упражнений – невыносимо…
- И нужно назначить прачечников, - сказал Туту. – Простирать тряпье, которое они носят, хотя это годится только выбросить. Мы с Ахавером уже ловили на себе вшей. Я им даже форму не решался выдавать, несмотря на то, что сверху могли заметить, что это не солдаты.
Менес так и взвился.
- Что?..
Он ударил кулаком по столу, так что Туту вздрогнул.
- Ты понимаешь, как велик риск?.. Как можно…
- Менес, я все сделал как надо! – выставив ладони, воскликнул Туту, удивленный гневом командира, до сих пор полностью владевшего собой. – Не сердись! Ты сам знаешь, что формы не хватает, а за небом мы следили непрерывно!
Менес резко встал, опираясь на край стола; глаза были расширены.
- А сейчас мы что сидим?.. Быстро дозорного во двор!
Вернулся Ахавер с кувшином вина и блюдом хлеба; стал составлять с подноса на стол глиняные чашки.
- Ахавер, беги к нашим солдатам, выбери кого почище и выставь во двор, наблюдать! – приказал Менес. – Мы не должны ослаблять бдительности ни на миг, часовые на крыше – только знак для Ра!
Ахавер опять быстро ушел.
Менес пригубил вино и прикрыл глаза, наслаждаясь терпким вкусом – немногие удовольствия на этой страшной войне казались еще слаще.
- Туту, мы с Киа привезли папирусы с описанием оружия, - проговорил военачальник, не открывая глаз.
- Папирусы Хат? – воскликнул Туту.
- Нет, к сожалению, - сказал Менес.
Он нашел в себе силы посмотреть Туту в глаза.
- Мы достали эти тексты у Яхмеса, хранителя дворцовой библиотеки. Киа сказала, что они могут пригодиться, хотя я не знаю – не было времени разбирать.
Туту кивнул, опустив глаза. Постучал ногтями по столу.
- Нужно заняться этим немедленно. Пусть солдаты пока отдыхают.
- Да, - сказал Менес, вставая. – Пусть вымоются, я сам отдам приказ… И пусть, наконец, постирают свои лохмотья!
Освободившись, Менес, Туту и Ахавер отправились в спальню военачальника, хотя там сейчас спала Киа. Но именно там Менес спрятал привезенные папирусы. И он знал, что эти двое молодых мужчин по отношению к Киа поведут себя благородно – он не имел такой уверенности больше ни в ком.
Киа, однако, уже не спала – услышала ли она приближение издали, или проснулась еще раньше, но сейчас подруга Менеса сидела на кровати, подобрав ноги и выпрямившись. Несмотря на то, что Туту и Ахавер понимали, как Киа связана с Менесом, молодым людям не пришло в голову даже улыбнуться при виде нее. Они серьезно и почтительно поприветствовали Киа и сели лицом друг к другу поодаль, на циновки, расстеленные на полу.
Менес достал из прикроватного шкафчика папирусы и сел к товарищам, положив свитки в середину круга.
- Вот, - сказал он. – Это описание копий, так сказал Яхмес и подтвердила Киа. Помогите мне разобрать тексты.
Туту и Ахавер взяли по свитку, а Менес взял один из оставшихся трех. Воины погрузились в чтение.
Киа, молча сидевшая у них за спиной, все больше хмурилась. Несколько раз она порывалась вмешаться – но потом передумывала. Наконец она взяла зеркальце и стала причесываться.
Казалось, Киа полностью поглощена своим туалетом; но вместе с тем она неотрывно следила за происходящим рядом с ней. И когда Менес издал торжествующее восклицание и показал своим помощникам на какое-то место в тексте, Киа уничтожающе улыбнулась – но продолжила выжидать. Прочитав то, что показывал Менес, молодые воины вскочили, разразившись ликующими возгласами; они словно бы уже не помнили, что Киа находится рядом. Да и в самом деле не помнили. Это было мужское дело!
Менес бегом принес свое копье, лежавшее в углу.
Киа опустила зеркальце и отложила гребень. Неубранные волосы она откинула за спину – в ней сейчас, казалось, жили только глаза, прикованные к троим мужчинам.
Некоторое время они возились с копьем, напоминая Киа мальчишек, перетягивающих канат или отбирающих друг у друга общую игрушку; но ничего не получалось. Киа уже вознамерилась встать и вмешаться. Время пришло.
И как только она приподнялась, наконечник энергетического копья в руках Менеса с треском отвалился от древка.
- Есть! – заорал Менес, теперь ни дать ни взять - мальчишка. Он топнул ногой и потряс кулаком. Вскинул голову, почувствовав потребность в восхищении жены.
- Киа, поди сюда, погляди!
Киа с достоинством встала и приблизилась. Опустилась на колени около разобранного копья и, оправив платье, нахмурила брови:
- Ну?
- Вот так они соединяются, - сказал Менес, сводя части копья; что-то щелкнуло, и оружие опять стало целым. – Чтобы разобрать копье, нужно нажать здесь и здесь.
Он показал на конец древка, потом на выступ в середине.
- Сюда воин почти никогда не нажмет случайно, - пояснил Менес. – Поэтому устройство копья почти никогда не обнаружится случайно…
Киа погладила оружие пальчиком, склонила голову к плечу.
- Даже если ты разберешь его, разве это сделает тебя сильнее? Как заряжать копье? Вы поняли?
- Нет, - сказал Менес. – Я не знаю, что делать с наквадом, сколько его взять, делать ли с ним что-нибудь прежде того… Вдруг копье испортится…
- Оно уже сейчас все равно что испорченное, - заметила Киа. – Хуже не будет. Туту, принеси узел с наквадом, - приказала она, подняв глаза.
Когда заветный мешок принесли, Менес торжественно развязал его.
- Попробуем, - прошептал он. – Все отойдите! Я сам!
Туту и Ахавер отползли, зачарованно глядя на своего вождя; Киа встала и отступила, уставившись на происходящее сверху.
Менес взял крошащийся кусок наквада и, затаив дыхание, осторожно просунул его в отверстие в древке. Замер.
Ничего не происходило.
Просунул еще кусок – опять ничего. Менес начал чувствовать себя глупо.
- Попробуй собрать копье и взять в руки, - негромко посоветовала Киа.*
Менес медленно поднес друг к другу части копья и соединил их.
Потом бросил копье, словно боясь обжечься, и вскочил, отбежав на пару шагов.
И вовремя – копье вдруг все вспыхнуло изнутри: огонь показался в щелях наконечника и, казалось, накалил оружие целиком. Тростниковая циновка под копьем затрещала, и молодые люди вскрикнули, испугавшись пожара; но больше ничего опасного не произошло.
Менес наклонился и прикоснулся к копью. Отдернул руку с криком боли и торжества; потом посмотрел на товарищей и засмеялся.
- Получилось!
* Наквадные устройства заряжаются преимущественно через живые организмы, кровеносная система которых усваивает энергию этого минерала: например, организм носителя гоаулда (см. Старгейт-Википедия).
Прилетели в крепость они уже в сумерках.
Менес выбрался из кабины, подспудно ожидая, что сейчас ему под ребра ткнется копье воина Ра. Это могущественное существо просто не могло не разыскать их до сих пор! Они ведь только люди!
Но ничего ужасного за время их отсутствия не случилось. Хотя Менес обнаружил немало нового и удивительного. Во внутреннем дворе, на плацу, где обычно упражнялись воины гарнизона, творилось какое-то… беззаконие.
Военачальнику ударили в уши крики и деревянный хряск; он наморщил нос от резкого запаха немытых тел. Белые юбки-повязки мелькали отрадными редкими пятнами среди рванины, сливавшейся цветом с желтым камнем двора и темной кожей селян, из которых воины Менеса пытались в немыслимо короткий срок сделать солдат.
- Эй! – позвал Менес, возвысив голос. – Туту! Сюда!
Произошло столпотворение – это его наконец увидели. Разгоряченные боем оборванцы закричали, потом прихлынули к нему, так что Менес быстро отступил, чуть не испугавшись этого стада. Он не знал, затопчут его его люди в порыве восторга или он задохнется от их вони.
- Тихо! – крикнул Менес. – Всем молчать! Туту и Ахавера ко мне!
Он стоял в дверях, безопасно – в квадратном проеме, который вел во внутренний двор. Менес тяжело и глубоко дышал зараженным грязной толпой воздухом, уже не ощущая отвращения. Может быть, здесь нужна привычка.
Притихшие люди расступились и пропустили к нему Туту. Молодой воин был в одной белой набедренной повязке и сандалиях, без тяжелых перчаток, нагрудника и шлема – волосы, собранные в косу, были скручены в узел на затылке. Туту радостно простер руки, и Менес охотно принял его в объятия; они услышали приветственные клики солдат, но смотрели уже только друг на друга.
Туту улыбался, зная, что его вождь опять одержал победу.
"Он ведь тоже весь мокрый от пота – а приятен мне, - с удивлением подумал Менес. – Может, потому, что это мой брат? А может, потому, что свежий пот – это не то, что старый?"
- Как ваши успехи? – спросил военачальник.
Туту заправил за ухо слипшиеся волосы.
- Мы учим их владеть мечом, разбив на пары, - сказал он. – Пока это очень трудно, приходится следить за всеми сразу, чтобы они друг друга не покалечили.
- Мечи все деревянные? – быстро спросил Менес, встревожившись.
- Разумеется, - ответил Туту. – Но и деревянными можно покалечиться, если ничего не умеешь!
Менес сложил руки на груди.
- Здесь же были деревянные болваны для таких упражнений!
Они уже забыли, что обсуждают своих солдат в их присутствии – а те слушали разговор командиров благоговейно, точно они были высшими существами.
- Болваны есть, - согласился Туту. – Но их мало, не хватит на такое количество людей – и болваны подходят только опытным воинам. Новичкам нужны другие люди. Формы, как видишь, тоже не хватает…
Он схватился за подбородок.
- Не знаю, насколько хватит продовольствия… Мы еще не проверяли кладовых, но крепость не рассчитана на такое число людей!
- И часть припасов мы отдали в поселок, - прибавил Менес. – Но я тоже не рассчитываю держать людей здесь долго. Желаем мы этого или нет, вскоре нам придется выступать, иначе Ра нас опередит и раздавит.
Они с тревогой посмотрели друг другу в глаза.
Туту кивнул в сторону крепости, и Менес понял его без слов. Он обернулся к своим солдатам.
- Можете отдохнуть! Всем разойтись, и чтобы во дворе никого не осталось!
Люди облегченно загудели и стали расходиться. Менес видел, что они уже очень устали и рады отдыху; легко ли будет заставить их упражняться снова? Ведь это не воины! Это только рабы, привыкшие к палке!
- Ахавер, иди сюда, ты тоже нужен, - подозвал Менес второго своего помощника, который ждал в отдалении, пока на него обратят внимание. Ахавер быстро приблизился – тоже почти обнаженный и потный – и все вместе командиры удалились внутрь крепости.
Они сели в пустой столовой. Киа сейчас отдыхала в офицерской спальне – спальне Менеса; ее звать не стали.
- Ахавер, принеси нам вина… и ячменного хлеба, - сказал Менес.
Когда Ахавер ушел, он облокотился на длинный общий стол и вздохнул.
- Туту, нужно приучить их мыться хотя бы раз в два дня. Они ужасно смердят. А на жаре и после упражнений – невыносимо…
- И нужно назначить прачечников, - сказал Туту. – Простирать тряпье, которое они носят, хотя это годится только выбросить. Мы с Ахавером уже ловили на себе вшей. Я им даже форму не решался выдавать, несмотря на то, что сверху могли заметить, что это не солдаты.
Менес так и взвился.
- Что?..
Он ударил кулаком по столу, так что Туту вздрогнул.
- Ты понимаешь, как велик риск?.. Как можно…
- Менес, я все сделал как надо! – выставив ладони, воскликнул Туту, удивленный гневом командира, до сих пор полностью владевшего собой. – Не сердись! Ты сам знаешь, что формы не хватает, а за небом мы следили непрерывно!
Менес резко встал, опираясь на край стола; глаза были расширены.
- А сейчас мы что сидим?.. Быстро дозорного во двор!
Вернулся Ахавер с кувшином вина и блюдом хлеба; стал составлять с подноса на стол глиняные чашки.
- Ахавер, беги к нашим солдатам, выбери кого почище и выставь во двор, наблюдать! – приказал Менес. – Мы не должны ослаблять бдительности ни на миг, часовые на крыше – только знак для Ра!
Ахавер опять быстро ушел.
Менес пригубил вино и прикрыл глаза, наслаждаясь терпким вкусом – немногие удовольствия на этой страшной войне казались еще слаще.
- Туту, мы с Киа привезли папирусы с описанием оружия, - проговорил военачальник, не открывая глаз.
- Папирусы Хат? – воскликнул Туту.
- Нет, к сожалению, - сказал Менес.
Он нашел в себе силы посмотреть Туту в глаза.
- Мы достали эти тексты у Яхмеса, хранителя дворцовой библиотеки. Киа сказала, что они могут пригодиться, хотя я не знаю – не было времени разбирать.
Туту кивнул, опустив глаза. Постучал ногтями по столу.
- Нужно заняться этим немедленно. Пусть солдаты пока отдыхают.
- Да, - сказал Менес, вставая. – Пусть вымоются, я сам отдам приказ… И пусть, наконец, постирают свои лохмотья!
Освободившись, Менес, Туту и Ахавер отправились в спальню военачальника, хотя там сейчас спала Киа. Но именно там Менес спрятал привезенные папирусы. И он знал, что эти двое молодых мужчин по отношению к Киа поведут себя благородно – он не имел такой уверенности больше ни в ком.
Киа, однако, уже не спала – услышала ли она приближение издали, или проснулась еще раньше, но сейчас подруга Менеса сидела на кровати, подобрав ноги и выпрямившись. Несмотря на то, что Туту и Ахавер понимали, как Киа связана с Менесом, молодым людям не пришло в голову даже улыбнуться при виде нее. Они серьезно и почтительно поприветствовали Киа и сели лицом друг к другу поодаль, на циновки, расстеленные на полу.
Менес достал из прикроватного шкафчика папирусы и сел к товарищам, положив свитки в середину круга.
- Вот, - сказал он. – Это описание копий, так сказал Яхмес и подтвердила Киа. Помогите мне разобрать тексты.
Туту и Ахавер взяли по свитку, а Менес взял один из оставшихся трех. Воины погрузились в чтение.
Киа, молча сидевшая у них за спиной, все больше хмурилась. Несколько раз она порывалась вмешаться – но потом передумывала. Наконец она взяла зеркальце и стала причесываться.
Казалось, Киа полностью поглощена своим туалетом; но вместе с тем она неотрывно следила за происходящим рядом с ней. И когда Менес издал торжествующее восклицание и показал своим помощникам на какое-то место в тексте, Киа уничтожающе улыбнулась – но продолжила выжидать. Прочитав то, что показывал Менес, молодые воины вскочили, разразившись ликующими возгласами; они словно бы уже не помнили, что Киа находится рядом. Да и в самом деле не помнили. Это было мужское дело!
Менес бегом принес свое копье, лежавшее в углу.
Киа опустила зеркальце и отложила гребень. Неубранные волосы она откинула за спину – в ней сейчас, казалось, жили только глаза, прикованные к троим мужчинам.
Некоторое время они возились с копьем, напоминая Киа мальчишек, перетягивающих канат или отбирающих друг у друга общую игрушку; но ничего не получалось. Киа уже вознамерилась встать и вмешаться. Время пришло.
И как только она приподнялась, наконечник энергетического копья в руках Менеса с треском отвалился от древка.
- Есть! – заорал Менес, теперь ни дать ни взять - мальчишка. Он топнул ногой и потряс кулаком. Вскинул голову, почувствовав потребность в восхищении жены.
- Киа, поди сюда, погляди!
Киа с достоинством встала и приблизилась. Опустилась на колени около разобранного копья и, оправив платье, нахмурила брови:
- Ну?
- Вот так они соединяются, - сказал Менес, сводя части копья; что-то щелкнуло, и оружие опять стало целым. – Чтобы разобрать копье, нужно нажать здесь и здесь.
Он показал на конец древка, потом на выступ в середине.
- Сюда воин почти никогда не нажмет случайно, - пояснил Менес. – Поэтому устройство копья почти никогда не обнаружится случайно…
Киа погладила оружие пальчиком, склонила голову к плечу.
- Даже если ты разберешь его, разве это сделает тебя сильнее? Как заряжать копье? Вы поняли?
- Нет, - сказал Менес. – Я не знаю, что делать с наквадом, сколько его взять, делать ли с ним что-нибудь прежде того… Вдруг копье испортится…
- Оно уже сейчас все равно что испорченное, - заметила Киа. – Хуже не будет. Туту, принеси узел с наквадом, - приказала она, подняв глаза.
Когда заветный мешок принесли, Менес торжественно развязал его.
- Попробуем, - прошептал он. – Все отойдите! Я сам!
Туту и Ахавер отползли, зачарованно глядя на своего вождя; Киа встала и отступила, уставившись на происходящее сверху.
Менес взял крошащийся кусок наквада и, затаив дыхание, осторожно просунул его в отверстие в древке. Замер.
Ничего не происходило.
Просунул еще кусок – опять ничего. Менес начал чувствовать себя глупо.
- Попробуй собрать копье и взять в руки, - негромко посоветовала Киа.*
Менес медленно поднес друг к другу части копья и соединил их.
Потом бросил копье, словно боясь обжечься, и вскочил, отбежав на пару шагов.
И вовремя – копье вдруг все вспыхнуло изнутри: огонь показался в щелях наконечника и, казалось, накалил оружие целиком. Тростниковая циновка под копьем затрещала, и молодые люди вскрикнули, испугавшись пожара; но больше ничего опасного не произошло.
Менес наклонился и прикоснулся к копью. Отдернул руку с криком боли и торжества; потом посмотрел на товарищей и засмеялся.
- Получилось!
* Наквадные устройства заряжаются преимущественно через живые организмы, кровеносная система которых усваивает энергию этого минерала: например, организм носителя гоаулда (см. Старгейт-Википедия).
Глава 35
Этой ночью Киа ждала того, что и случилось. Менес не заснул сразу мертвым сном, как засыпал всякий раз после их бегства из дома Туту – слишком усталый для любви, для слов надежды; сегодня он хотел любить ее. Киа угадывала, когда это происходит с мужчинами. Когда они чувствовали себя победителями.
Киа приняла ванну перед сном и даже умастила себя благовонным маслом, оставшимся на дне одной из баночек, брошенных "общими женами" гарнизона. Ей было не слишком приятно прикасаться к имуществу этих женщин – но едва ли более неприятно, чем Менесу учить своих оборванных солдат…
Киа надела легкое белое платье и прилегла на постель, глядя на дверь и улыбаясь. Она ждала своего победителя. И Менес появился – прекрасный, как бог, улыбающийся, счастливый. Он тоже приготовился к этой ночи.
Он сел к ней на постель, и Киа нетерпеливо приподнялась ему навстречу; Менес заключил ее в свои благоуханные жаркие объятия и принялся целовать, как будто в Киа сосредоточилось все самое восхитительное на этой земле. Он сам раздел ее, прижимаясь губами везде, где оказывались его руки. Потом опрокинул на спину и овладел ею с такой силой, что Киа застонала. Неистовый воитель!
Но вскоре Менес почувствовал ее, и объятия изменились. Теперь Киа стонала от наслаждения; она прильнула к возлюбленному всем телом, а он вжимался в нее, гладя ее плечи, спину, беря всю ее и даря ей высочайшее счастье, какое только мог подарить…
А потом, когда истомленная, ублаготворенная Киа думала, что Менес заснет, он неожиданно повернул ее на бок, лицом к себе, и спросил:
- Я не слишком груб с тобой?
Киа нахмурилась.
- Мой муж не думал об этом!
Менес дернулся, упоминание о муже причинило ему боль.
- Твой муж тебя не любил!
Он помолчал, потом глухо сказал, не глядя на Киа:
- Ты стонешь, когда мы соединяемся! Когда я бил и убивал своих врагов, они тоже стонали! Как я могу знать, что не причиняю тебе боли, как им?
Менес взглянул на Киа – открытый жаркий взгляд: взгляд человека, который ничего не боится… кроме боли, которую может причинить своей подруге.
- Любовь часто приносит боль, - ответила Киа медленно, с трудом подбирая слова. – Не думай об этом сейчас, у тебя слишком много забот.
Лицо Менеса исказилось, он скомкал простыню под собой.
- Не думать? Ты думаешь, я хочу быть для тебя тем, кто я для моих врагов?.. Несчастливы люди, имеющие врага в своем доме!
- Жену? – осторожно спросила Киа.
Менес кивнул.
Киа улыбнулась и коснулась его лба.
- Ты не понимаешь женщин, брат мой… Многие женщины не говорят о своем неудовольствии, чтобы не вызвать неудовольствие мужа, они не могут стать врагами своему господину…
- А ты? – спросил Менес.
Она приподнялась на локте и несколько мгновений молчала, глядя на что-то, представлявшееся ей одной.
- Дорогой мой господин, - задумчиво сказала Киа наконец, - полагаю, люди получают столько, сколько смеют требовать – мужчины они или женщины.
Менес взглянул на нее с восхищением.
- Ты мудра, как сама владычица истины!
Киа улыбнулась, опустив глаза.
- Возможно.
Менес привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
- Ты сказала хорошо, но я скажу другое – не может быть счастлив человек, делающий несчастной свою жену, госпожу своего дома, - твердо произнес он.
- Может. Есть и такие мужчины, которых горе жены делает счастливыми, - спокойно ответила Киа. – Но я рада, что ты не таков, - прибавила молодая женщина, взглянув на Менеса.
- Конечно, я не столь жалок! – с презрением отозвался он. – Такие люди глупы!
Молодой воин склонил голову, черные волосы волной сбежали на плечо и скрыли от Киа его лицо.
- Я думал, - сказал он. – И я понял: когда мужчина выходит за порог своего дома, его окружают враги. Как ты можешь одолеть своих врагов, если и в своем доме не находишь любви и отдохновения?
"Как это справедливо! - подумала Киа. – Но справедливо только для великого вождя!"
- Сколько тебе лет, Менес? Ты говоришь так, как мог бы сказать мой отец, - тихо произнесла она. – Ты мудр не по годам…
- И ты, мерит, - откликнулся он. - Я хочу, чтобы ты была счастлива со мной, а не терпела меня!
Он опять боялся, что может потерять ее, даже обладая ею.
- Я счастлива с тобой, - сказала Киа.
Она несколько мгновений наслаждалась своей властью, глядя в вопрошающие, почти молящие глаза Менеса, а потом лукаво прибавила:
- Но ты мог бы быть нежнее…
Он робко улыбнулся – близость преобразила его, как и ее, делая похожим на ребенка. А потом Менес спросил:
- Хочешь – сейчас?
- Очень хочу.
Киа с блаженным вздохом легла и притянула его к себе. Она не знала, говорить ли Менесу вслух, чего она хочет, не обидит ли это его; но слов не потребовалось. Менес ловил ее дыхание, нежнейшие касания рук, направлявшие его ласки. И чувствовал, что, даря, получает от своей возлюбленной не меньше, чем когда брал.
Посреди ночи, ближе к рассвету, Киа почувствовала, что Менес не спит.
- Что ты? – тихо спросила она.
- Думаю, - ответил он.
Киа повернула голову и залюбовалась его чертами. Менеса словно с любовью вылепил какой-то бог, а не зачал человек. И сейчас это лучшее лицо, какое видела Киа, было сведено невысказанной мучительной думой.
- Что такое, любимый? – тихо спросила она, проведя рукой по его волосам, как будто могла согнать с его чела эти морщины. Менеса терзало что-то изнутри, и разрешиться это могло тоже только изнутри, из глубины сердца.
Менес обнял ее за плечи, но не смотрел на нее.
- Мысли роятся, как пчелы, - тихо сказал он. – Выбирать – разорвать себя, Киа. Я предал отца. Я давно знал, что предам его, и сейчас… отец разыскивает меня, не зная, что разыскивает меня!
- А я предала мужа, - тихо ответила Киа. – Я тоже давно знала, что предам его. Но если бы мы не сделали этого, мы изменили бы своему сердцу…
Она почувствовала, как Менес усмехнулся.
- Сит-Ра и Мерсу тоже следуют своим сердцам, служа Ра! Он вскормил и вспоил нас своей силой, а мы идем на него войной! Чем мы лучше?
- Мы не должны сомневаться, Менес, - ответила Киа. – Сит-Ра и Мерсу обольщены Ра, а мы знаем, где правда! Если мы будем разрывать себя изнутри, мы убьем себя раньше, чем наши враги!
Она говорила тихо, но очень настойчиво, гладя горячей ладонью грудь мужа.
А в ушах у нее звучали слова отца. "Где она, правда, и кто из людей посмеет сказать, что отыскал ее?"
Но Менес не слышал этих слов Неби, и речи жены его успокоили. Он крепко заснул в ее объятиях, набираясь сил для войны против своего отца и своего бога.
Пока Менес и Киа еще спали, утешаясь друг другом, Ра призвал к себе начальника своей гвардии.
У владыки мира кончалось терпение. Он уже и не помнил, когда был так снисходителен к своим рабам, как сейчас – к своему военачальнику. Сит-Ра разыскивал мятежников уже несколько дней! Те оказались так дерзки и так хорошо осведомлены о делах Ра, что ограбили караван с наквадом!
Мятежники принадлежали к ближнему кругу Ра! Это могли быть только его жрецы и воины!
- Где они? – зловеще тихо спросил бог, когда военачальник, придавленный виной, медленно подошел к его престолу и преклонил колени.
Сит-Ра молчал, глядя в землю.
Ра поднялся с трона, и Сит-Ра услышал, как по рукам повелителя сбежали молнии: в воздухе послышался треск. Так бывало, только когда Ра переполняла божественная ярость. В глаза бога Сит-Ра не смел даже взглянуть – но знал, что сейчас они полны белого огня.
- Где они? – снова спросил его господин.
Сит-Ра отважился поднять глаза – и увидел взгляд бога, нестерпимый для смертного, и смертоносное огненное око в ладони Ра. Око, от которого военачальник когда-то уберег своего сына.
Этой ночью Киа ждала того, что и случилось. Менес не заснул сразу мертвым сном, как засыпал всякий раз после их бегства из дома Туту – слишком усталый для любви, для слов надежды; сегодня он хотел любить ее. Киа угадывала, когда это происходит с мужчинами. Когда они чувствовали себя победителями.
Киа приняла ванну перед сном и даже умастила себя благовонным маслом, оставшимся на дне одной из баночек, брошенных "общими женами" гарнизона. Ей было не слишком приятно прикасаться к имуществу этих женщин – но едва ли более неприятно, чем Менесу учить своих оборванных солдат…
Киа надела легкое белое платье и прилегла на постель, глядя на дверь и улыбаясь. Она ждала своего победителя. И Менес появился – прекрасный, как бог, улыбающийся, счастливый. Он тоже приготовился к этой ночи.
Он сел к ней на постель, и Киа нетерпеливо приподнялась ему навстречу; Менес заключил ее в свои благоуханные жаркие объятия и принялся целовать, как будто в Киа сосредоточилось все самое восхитительное на этой земле. Он сам раздел ее, прижимаясь губами везде, где оказывались его руки. Потом опрокинул на спину и овладел ею с такой силой, что Киа застонала. Неистовый воитель!
Но вскоре Менес почувствовал ее, и объятия изменились. Теперь Киа стонала от наслаждения; она прильнула к возлюбленному всем телом, а он вжимался в нее, гладя ее плечи, спину, беря всю ее и даря ей высочайшее счастье, какое только мог подарить…
А потом, когда истомленная, ублаготворенная Киа думала, что Менес заснет, он неожиданно повернул ее на бок, лицом к себе, и спросил:
- Я не слишком груб с тобой?
Киа нахмурилась.
- Мой муж не думал об этом!
Менес дернулся, упоминание о муже причинило ему боль.
- Твой муж тебя не любил!
Он помолчал, потом глухо сказал, не глядя на Киа:
- Ты стонешь, когда мы соединяемся! Когда я бил и убивал своих врагов, они тоже стонали! Как я могу знать, что не причиняю тебе боли, как им?
Менес взглянул на Киа – открытый жаркий взгляд: взгляд человека, который ничего не боится… кроме боли, которую может причинить своей подруге.
- Любовь часто приносит боль, - ответила Киа медленно, с трудом подбирая слова. – Не думай об этом сейчас, у тебя слишком много забот.
Лицо Менеса исказилось, он скомкал простыню под собой.
- Не думать? Ты думаешь, я хочу быть для тебя тем, кто я для моих врагов?.. Несчастливы люди, имеющие врага в своем доме!
- Жену? – осторожно спросила Киа.
Менес кивнул.
Киа улыбнулась и коснулась его лба.
- Ты не понимаешь женщин, брат мой… Многие женщины не говорят о своем неудовольствии, чтобы не вызвать неудовольствие мужа, они не могут стать врагами своему господину…
- А ты? – спросил Менес.
Она приподнялась на локте и несколько мгновений молчала, глядя на что-то, представлявшееся ей одной.
- Дорогой мой господин, - задумчиво сказала Киа наконец, - полагаю, люди получают столько, сколько смеют требовать – мужчины они или женщины.
Менес взглянул на нее с восхищением.
- Ты мудра, как сама владычица истины!
Киа улыбнулась, опустив глаза.
- Возможно.
Менес привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
- Ты сказала хорошо, но я скажу другое – не может быть счастлив человек, делающий несчастной свою жену, госпожу своего дома, - твердо произнес он.
- Может. Есть и такие мужчины, которых горе жены делает счастливыми, - спокойно ответила Киа. – Но я рада, что ты не таков, - прибавила молодая женщина, взглянув на Менеса.
- Конечно, я не столь жалок! – с презрением отозвался он. – Такие люди глупы!
Молодой воин склонил голову, черные волосы волной сбежали на плечо и скрыли от Киа его лицо.
- Я думал, - сказал он. – И я понял: когда мужчина выходит за порог своего дома, его окружают враги. Как ты можешь одолеть своих врагов, если и в своем доме не находишь любви и отдохновения?
"Как это справедливо! - подумала Киа. – Но справедливо только для великого вождя!"
- Сколько тебе лет, Менес? Ты говоришь так, как мог бы сказать мой отец, - тихо произнесла она. – Ты мудр не по годам…
- И ты, мерит, - откликнулся он. - Я хочу, чтобы ты была счастлива со мной, а не терпела меня!
Он опять боялся, что может потерять ее, даже обладая ею.
- Я счастлива с тобой, - сказала Киа.
Она несколько мгновений наслаждалась своей властью, глядя в вопрошающие, почти молящие глаза Менеса, а потом лукаво прибавила:
- Но ты мог бы быть нежнее…
Он робко улыбнулся – близость преобразила его, как и ее, делая похожим на ребенка. А потом Менес спросил:
- Хочешь – сейчас?
- Очень хочу.
Киа с блаженным вздохом легла и притянула его к себе. Она не знала, говорить ли Менесу вслух, чего она хочет, не обидит ли это его; но слов не потребовалось. Менес ловил ее дыхание, нежнейшие касания рук, направлявшие его ласки. И чувствовал, что, даря, получает от своей возлюбленной не меньше, чем когда брал.
Посреди ночи, ближе к рассвету, Киа почувствовала, что Менес не спит.
- Что ты? – тихо спросила она.
- Думаю, - ответил он.
Киа повернула голову и залюбовалась его чертами. Менеса словно с любовью вылепил какой-то бог, а не зачал человек. И сейчас это лучшее лицо, какое видела Киа, было сведено невысказанной мучительной думой.
- Что такое, любимый? – тихо спросила она, проведя рукой по его волосам, как будто могла согнать с его чела эти морщины. Менеса терзало что-то изнутри, и разрешиться это могло тоже только изнутри, из глубины сердца.
Менес обнял ее за плечи, но не смотрел на нее.
- Мысли роятся, как пчелы, - тихо сказал он. – Выбирать – разорвать себя, Киа. Я предал отца. Я давно знал, что предам его, и сейчас… отец разыскивает меня, не зная, что разыскивает меня!
- А я предала мужа, - тихо ответила Киа. – Я тоже давно знала, что предам его. Но если бы мы не сделали этого, мы изменили бы своему сердцу…
Она почувствовала, как Менес усмехнулся.
- Сит-Ра и Мерсу тоже следуют своим сердцам, служа Ра! Он вскормил и вспоил нас своей силой, а мы идем на него войной! Чем мы лучше?
- Мы не должны сомневаться, Менес, - ответила Киа. – Сит-Ра и Мерсу обольщены Ра, а мы знаем, где правда! Если мы будем разрывать себя изнутри, мы убьем себя раньше, чем наши враги!
Она говорила тихо, но очень настойчиво, гладя горячей ладонью грудь мужа.
А в ушах у нее звучали слова отца. "Где она, правда, и кто из людей посмеет сказать, что отыскал ее?"
Но Менес не слышал этих слов Неби, и речи жены его успокоили. Он крепко заснул в ее объятиях, набираясь сил для войны против своего отца и своего бога.
Пока Менес и Киа еще спали, утешаясь друг другом, Ра призвал к себе начальника своей гвардии.
У владыки мира кончалось терпение. Он уже и не помнил, когда был так снисходителен к своим рабам, как сейчас – к своему военачальнику. Сит-Ра разыскивал мятежников уже несколько дней! Те оказались так дерзки и так хорошо осведомлены о делах Ра, что ограбили караван с наквадом!
Мятежники принадлежали к ближнему кругу Ра! Это могли быть только его жрецы и воины!
- Где они? – зловеще тихо спросил бог, когда военачальник, придавленный виной, медленно подошел к его престолу и преклонил колени.
Сит-Ра молчал, глядя в землю.
Ра поднялся с трона, и Сит-Ра услышал, как по рукам повелителя сбежали молнии: в воздухе послышался треск. Так бывало, только когда Ра переполняла божественная ярость. В глаза бога Сит-Ра не смел даже взглянуть – но знал, что сейчас они полны белого огня.
- Где они? – снова спросил его господин.
Сит-Ра отважился поднять глаза – и увидел взгляд бога, нестерпимый для смертного, и смертоносное огненное око в ладони Ра. Око, от которого военачальник когда-то уберег своего сына.
Глава 36
Утро для Менеса и его офицеров началось с попытки зарядить обе виманы.
Все оружие было уже заряжено: четырнадцать копий, считая оружие Туту и Ахавера. Теперь Менес очень жалел, что они не захватили копий воинов, убитых в храме перехода, - хотя это едва ли получилось бы сделать: они с большим трудом унесли собственное оружие и тяжелый энергетический минерал. А может быть, они тогда мало надеялись, что зарядку вообще удастся осуществить…
Виманы зарядке не поддавались.
Менес ужасно ругался, потом впал в отчаяние. Виманы были лучшим орудием связи, разведки, поражения – и обескрылевшие воины мало что могли противопоставить летучей гвардии Ра. Виманы казались, как и копья, просто устроенными, - но все же они были гораздо сложнее копий. Овладеть их тайной без текстов с описанием этого устройства представлялось невозможным.
Менес, опустив руки, сел прямо на горячий камень двора, где они возились с его летательным аппаратом, – он как сел вчера, так и не решался больше подниматься в воздух, даже чтобы долететь до ангара. Они так и не начинали с утра учений. Оборванцы, конечно, в это время только теряли навыки, которые им едва начали прививать, - но на что это все, если они лишатся воздушной разведки?
Военачальник услышал позади шаги, но не обернулся. Киа подошла к нему и наклонилась, положив руки на плечи.
- Что вы искали? – прошептала она.
- Отверстия для зарядки, - отозвался он. – Я не знаю, как разобрать виману!
Киа обошла его и присела на корточки, и он был вынужден посмотреть ей в лицо.
- Ты уверен, что ее нужно разбирать? – спросила молодая женщина. – Может быть, вимана заряжается иначе? Вспомни… копье зарядилось после того, как ты взял его в руки!
Менес неприятно улыбнулся. Красивый и чужой, почти пугающий со своими подведенными белыми стрелками глазами: краска выделялась особенно ярко на темной коже.
- Жена, мы в каждое копье помещали по куску наквада, - сказал он. – Я тебе сам все показывал! Или ты уже забыла?
Киа быстро встала и отвернулась, чтобы скрыть невольный смешок, - смех над мужчиной в такой миг мог смертельно оскорбить его. Ей только что подумалось, что они могли делать совсем не то, что нужно! То-то Ра посмеялся бы над ними!
- Брат, может быть, мы это делали напрасно? – спросила она. – Ведь в текстах, что мы привезли, ничего не сказано о том, как обращаться с наквадом! Мы это сами домыслили!
Киа почувствовала замешательство всех троих военачальников. Как же они все-таки самоуверенны! Додумавшись до чего-то, уже сочли, что лучше и быть не может!
- А что же тогда делать? – спросил не Менес, а Ахавер.
Киа обернулась.
- Попробуйте просто сесть в кабину, - сказала она. – Может быть, ваша сила передастся машинам! Помните ли, как Ра весь светился изнутри? Ведь это тоже оттуда! Вся его сила оттуда!
Менес несколько мгновений пораженно молчал.
- Но ведь он… не человек, - сказал молодой воин.
- Не человек, - согласилась Киа. – Но ты все же попробуй! Ведь ты тоже не обыкновенный человек, муж мой… как и все мы!
Молодые люди замолчали - эта новая мысль была болезненной и кислой на вкус. Как будто они отведали плохого вина и отравились.
Они и в самом деле не обыкновенные люди! Как знать, насколько Служение в действительности изменило их природу?
Менес молча подошел к вимане и забрался в кабину.
- Нет, постой!
Киа подбежала к нему прежде, чем Менес взлетел.
- Которая из двух машин была полностью разряжена? – воскликнула она.
Менес засмеялся, схватившись за борт и уткнувшись лбом в свою большую смуглую руку.
- Киа, как мог бы я перенести сюда разряженную виману? Разве я великан?
Он утер пальцем заслезившиеся глаза и взглянул на нее. На женщину, берущуюся судить о мужских делах. Туту и Ахавер тоже засмеялись.
Киа стала руки в боки.
- Попробуйте-ка с той, разряженной, - сухо сказала она. – Если она взлетит, значит, я была права!
Менес стремительно выбрался из кабины, огромный, победительный. Его доспехи так сверкнули ей в глаза, что Киа чуть не зажмурилась.
- Попробуем!
- Попробуем! Попробуем!.. – подхватили Туту и Ахавер. Все трое устремились внутрь крепости, в ангар, где обычно стояли виманы. Киа едва поспевала за ними, путаясь в своей юбке и ругая про себя всех самоуверенных мужчин.
Она прибежала как раз тогда, когда Менес садился в кабину.
- Осторожно! – воскликнула Киа. – Кто знает, как у тебя получится, не упадешь ли ты!
- Отойди - собью! – только и крикнул в ответ Менес.
Киа прижала руки ко рту. Мысль об опасности разбиться не приходила ей раньше в голову!
Но ей тут же пришлось отбежать и присесть, чтобы не пасть первой жертвой своего воина. Менес вынесся из ангара и взлетел в воздух, подобный гигантской птице. Он сделал над пустыней круг, оглашая ее ликующими криками.
- Ах, что он делает, глупец, - пробормотала Киа.
- Спускайся! – крикнула она, приставив руки ко рту. – Воины Ра так себя не ведут! Спускайся!..
Менес устремился к ней, точно коршун, камнем падающий на жертву; Киа опять в испуге присела, прикрыв руками голову. Не успела она опомниться, как ее подхватили на ноги, а потом она вдруг оказалась в воздухе. Менес закружил ее, высоко подняв за талию, смеясь и целуя на глазах у всех.
- Умница! Моя царица! Маленькая легкая госпожа!..
- Пусти!.. – взвизгнула Киа; изловчившись, она стукнула его кулачком и отшибла руку о доспех.
Менес поставил ее и еще раз поцеловал, обхватив ее лицо горячими руками.
- Что бы я без тебя делал!
- Менес, не теряй головы, - серьезно сказала Киа. Она сбила с платья пыль, которой ее покрыл этот необузданный мужчина.
Менес смотрел на нее так горячо, что она чуть сама не потеряла голову. Но заставила себя сохранять самообладание – пусть хотя бы один из них не уподобляется ребенку!
- Если ты куда-нибудь полетишь, возьми с собой наквад, - сказала Киа. – Я не хочу, чтобы ты упал посреди пустыни, если кончится заряд виманы… или твой!
- Хорошо, любимая.
- Сейчас я займусь с солдатами, - сказал он, положив жене руку на плечо. – Ты можешь…
- Отдыхать мне не от чего! – вырвалось у Киа прежде, чем Менес закончил. – Я бы хотела…
- Чего?
Менес вглядывался в ее глаза, положив руки ей на плечи, готовый выполнить любое ее желание.
Киа зарделась. Она бы больше всего хотела тоже поучиться сражаться – но ведь эти мужчины ей откажут, только засмеют!
- Иди занимайся с солдатами, - сказала она, высвободившись.
- Нет, скажи мне, о чем ты умолчала! – воскликнул Менес, задетый за живое ее поведением. Она ему не доверяет?
- Менес, я хочу научиться драться как воин! – сказала Киа, сложив руки на груди; она запунцовела раньше, чем услышала изумленный смех офицеров Менеса.
Ее муж круто обернулся к своим людям.
- А ну молчать! Что я вам говорил? Кто будет смеяться над Киа, сам глотку заткну!..
Он осторожно приблизился к Киа и заглянул в ее оскорбленное лицо.
- У тебя больше отваги, чем у моих солдат, которых я сейчас буду учить, - сказал Менес. – Но ведь ты слабая женщина! Как ты сможешь драться наравне с мужчинами?
- Не наравне, - возразила Киа. – К несчастью, драться с вами наравне я не смогу, как ни хотела бы этого! Но я хочу хотя бы научиться оборонять себя… если около меня не окажется защитников!
Менес кивнул; глаза его заблестели от гордости такой подругой.
- Хорошо, - серьезно ответил он. – Если у меня останется время после учений, я сам займусь с тобой!
- Научи меня биться на мечах, - попросила Киа.
Менес нахмурился.
- Даже деревянный меч будет для тебя слишком тяжел…
- Ничего, - мужественно ответила Киа. – Все сперва бывает тяжело!
Менес кивнул, потом взял ее за виски и поцеловал в лоб.
- Хорошо, - сказал он, улыбаясь. – Это счастье для мужчины - владеть такой женщиной!
- Конечно, - ответила Киа; и все четверо засмеялись от такого заявления.
Менес хотел уже уйти, сделав знак своим воинам, но Киа вдруг остановила их.
- Менес, подумай - так ли теперь действовать, как вы намеревались вначале! Ведь теперь у вас есть оружие, есть виманы! Но оружия мало, а у Ра очень большая гвардия!
- О чем ты говоришь? – спросил Менес.
Киа притопнула ногой.
- Менес, может быть, нам сперва попытаться атаковать другую крепость? И силы испытаем, и увеличим свой арсенал, если одержим победу! Да ведь и продовольствие скоро кончится, я знаю!
Менес ошеломленно покачал головой.
- Что ты выдумываешь!
Но Туту и Ахавер прислушивались к ее словам с неожиданным острым интересом.
- Менес, она правильно говорит, - произнес Ахавер. – Продовольствие скоро выйдет! Мы не сможем сидеть здесь долго! Да и с четырнадцатью копьями идти на столицу нельзя!
- Кроме того, Ра скоро узнает, где мы сидим, - вмешался и Туту. – Нужно менять расположение! Киа права!
- Надо будет это обсудить, но не сейчас, - сказал Менес после небольшого молчания. – Теперь идемте! Дело ждет!
Киа некоторое время стояла во дворе, в тени ангара, потом быстро ушла в крепость. Она не знала, как долго Менес будет занят, но следовало заранее подыскать для себя одежду, подходящую для упражнений. Она всерьез вознамерилась учиться воинскому искусству.
Когда Менес наконец освободился и пришел к жене, он застал ее в удивительном наряде. Киа подобрала на себя набедренную повязку вроде тех, что носили солдаты, а помимо этого, перехватила повязкой и грудь – сама соорудила в свободные часы. Волосы она убрала под платок, спускавшийся концами на плечи и открывавший уши.
- А это зачем? – спросил Менес, показав на нагрудную повязку и невольно улыбнувшись.
Киа пожала плечами.
- Я хочу, чтобы ты поучил меня драться, а не повалил на ложе, глядя на мои груди!
Они засмеялись.
- Хорошо, - сказал Менес. – Сперва я научу тебя просто держать меч. Вот, я подобрал для тебя самый легкий, какой мог найти в арсенале...
Он сам вложил Киа в руки оружие и расположил ее ладони на рукояти, став позади нее.
- Вот так! – воскликнул Менес, глядя на ее дрожащие от напряжения руки. – Теперь попробуй взмахнуть!
Киа стала отводить назад меч, а Менес вдруг забыл обо всем, чем он собрался с ней заниматься.
Рот его приоткрылся – воин уставился на ее набедренную повязку.
- Киа!..
Она опустила глаза; руки ее разжались, так что он едва успел отскочить, чтобы она не уронила оружие ему на ноги.
- Ну, что? – сердито сказала Киа, дергая окровавленную повязку в неловкой попытке снять и сжимая ноги. – Это бывает с женщинами каждый месяц, разве ты не знал? Отвернись! Нет, лучше выйди, я тебя позову, когда переоденусь!
- А ты сейчас можешь…
- Могу! – отрезала Киа. – Это не болезнь!
Менес взялся за лоб и не сказав ни слова вышел.
Киа действительно призвала его через совсем короткое время, и они начали занятие, как и намеревались.
Новый начальник гвардии, выбранный богом, был на восемь лет моложе Сит-Ра и не так опытен – но в его преданности Ра не сомневался.
Утро для Менеса и его офицеров началось с попытки зарядить обе виманы.
Все оружие было уже заряжено: четырнадцать копий, считая оружие Туту и Ахавера. Теперь Менес очень жалел, что они не захватили копий воинов, убитых в храме перехода, - хотя это едва ли получилось бы сделать: они с большим трудом унесли собственное оружие и тяжелый энергетический минерал. А может быть, они тогда мало надеялись, что зарядку вообще удастся осуществить…
Виманы зарядке не поддавались.
Менес ужасно ругался, потом впал в отчаяние. Виманы были лучшим орудием связи, разведки, поражения – и обескрылевшие воины мало что могли противопоставить летучей гвардии Ра. Виманы казались, как и копья, просто устроенными, - но все же они были гораздо сложнее копий. Овладеть их тайной без текстов с описанием этого устройства представлялось невозможным.
Менес, опустив руки, сел прямо на горячий камень двора, где они возились с его летательным аппаратом, – он как сел вчера, так и не решался больше подниматься в воздух, даже чтобы долететь до ангара. Они так и не начинали с утра учений. Оборванцы, конечно, в это время только теряли навыки, которые им едва начали прививать, - но на что это все, если они лишатся воздушной разведки?
Военачальник услышал позади шаги, но не обернулся. Киа подошла к нему и наклонилась, положив руки на плечи.
- Что вы искали? – прошептала она.
- Отверстия для зарядки, - отозвался он. – Я не знаю, как разобрать виману!
Киа обошла его и присела на корточки, и он был вынужден посмотреть ей в лицо.
- Ты уверен, что ее нужно разбирать? – спросила молодая женщина. – Может быть, вимана заряжается иначе? Вспомни… копье зарядилось после того, как ты взял его в руки!
Менес неприятно улыбнулся. Красивый и чужой, почти пугающий со своими подведенными белыми стрелками глазами: краска выделялась особенно ярко на темной коже.
- Жена, мы в каждое копье помещали по куску наквада, - сказал он. – Я тебе сам все показывал! Или ты уже забыла?
Киа быстро встала и отвернулась, чтобы скрыть невольный смешок, - смех над мужчиной в такой миг мог смертельно оскорбить его. Ей только что подумалось, что они могли делать совсем не то, что нужно! То-то Ра посмеялся бы над ними!
- Брат, может быть, мы это делали напрасно? – спросила она. – Ведь в текстах, что мы привезли, ничего не сказано о том, как обращаться с наквадом! Мы это сами домыслили!
Киа почувствовала замешательство всех троих военачальников. Как же они все-таки самоуверенны! Додумавшись до чего-то, уже сочли, что лучше и быть не может!
- А что же тогда делать? – спросил не Менес, а Ахавер.
Киа обернулась.
- Попробуйте просто сесть в кабину, - сказала она. – Может быть, ваша сила передастся машинам! Помните ли, как Ра весь светился изнутри? Ведь это тоже оттуда! Вся его сила оттуда!
Менес несколько мгновений пораженно молчал.
- Но ведь он… не человек, - сказал молодой воин.
- Не человек, - согласилась Киа. – Но ты все же попробуй! Ведь ты тоже не обыкновенный человек, муж мой… как и все мы!
Молодые люди замолчали - эта новая мысль была болезненной и кислой на вкус. Как будто они отведали плохого вина и отравились.
Они и в самом деле не обыкновенные люди! Как знать, насколько Служение в действительности изменило их природу?
Менес молча подошел к вимане и забрался в кабину.
- Нет, постой!
Киа подбежала к нему прежде, чем Менес взлетел.
- Которая из двух машин была полностью разряжена? – воскликнула она.
Менес засмеялся, схватившись за борт и уткнувшись лбом в свою большую смуглую руку.
- Киа, как мог бы я перенести сюда разряженную виману? Разве я великан?
Он утер пальцем заслезившиеся глаза и взглянул на нее. На женщину, берущуюся судить о мужских делах. Туту и Ахавер тоже засмеялись.
Киа стала руки в боки.
- Попробуйте-ка с той, разряженной, - сухо сказала она. – Если она взлетит, значит, я была права!
Менес стремительно выбрался из кабины, огромный, победительный. Его доспехи так сверкнули ей в глаза, что Киа чуть не зажмурилась.
- Попробуем!
- Попробуем! Попробуем!.. – подхватили Туту и Ахавер. Все трое устремились внутрь крепости, в ангар, где обычно стояли виманы. Киа едва поспевала за ними, путаясь в своей юбке и ругая про себя всех самоуверенных мужчин.
Она прибежала как раз тогда, когда Менес садился в кабину.
- Осторожно! – воскликнула Киа. – Кто знает, как у тебя получится, не упадешь ли ты!
- Отойди - собью! – только и крикнул в ответ Менес.
Киа прижала руки ко рту. Мысль об опасности разбиться не приходила ей раньше в голову!
Но ей тут же пришлось отбежать и присесть, чтобы не пасть первой жертвой своего воина. Менес вынесся из ангара и взлетел в воздух, подобный гигантской птице. Он сделал над пустыней круг, оглашая ее ликующими криками.
- Ах, что он делает, глупец, - пробормотала Киа.
- Спускайся! – крикнула она, приставив руки ко рту. – Воины Ра так себя не ведут! Спускайся!..
Менес устремился к ней, точно коршун, камнем падающий на жертву; Киа опять в испуге присела, прикрыв руками голову. Не успела она опомниться, как ее подхватили на ноги, а потом она вдруг оказалась в воздухе. Менес закружил ее, высоко подняв за талию, смеясь и целуя на глазах у всех.
- Умница! Моя царица! Маленькая легкая госпожа!..
- Пусти!.. – взвизгнула Киа; изловчившись, она стукнула его кулачком и отшибла руку о доспех.
Менес поставил ее и еще раз поцеловал, обхватив ее лицо горячими руками.
- Что бы я без тебя делал!
- Менес, не теряй головы, - серьезно сказала Киа. Она сбила с платья пыль, которой ее покрыл этот необузданный мужчина.
Менес смотрел на нее так горячо, что она чуть сама не потеряла голову. Но заставила себя сохранять самообладание – пусть хотя бы один из них не уподобляется ребенку!
- Если ты куда-нибудь полетишь, возьми с собой наквад, - сказала Киа. – Я не хочу, чтобы ты упал посреди пустыни, если кончится заряд виманы… или твой!
- Хорошо, любимая.
- Сейчас я займусь с солдатами, - сказал он, положив жене руку на плечо. – Ты можешь…
- Отдыхать мне не от чего! – вырвалось у Киа прежде, чем Менес закончил. – Я бы хотела…
- Чего?
Менес вглядывался в ее глаза, положив руки ей на плечи, готовый выполнить любое ее желание.
Киа зарделась. Она бы больше всего хотела тоже поучиться сражаться – но ведь эти мужчины ей откажут, только засмеют!
- Иди занимайся с солдатами, - сказала она, высвободившись.
- Нет, скажи мне, о чем ты умолчала! – воскликнул Менес, задетый за живое ее поведением. Она ему не доверяет?
- Менес, я хочу научиться драться как воин! – сказала Киа, сложив руки на груди; она запунцовела раньше, чем услышала изумленный смех офицеров Менеса.
Ее муж круто обернулся к своим людям.
- А ну молчать! Что я вам говорил? Кто будет смеяться над Киа, сам глотку заткну!..
Он осторожно приблизился к Киа и заглянул в ее оскорбленное лицо.
- У тебя больше отваги, чем у моих солдат, которых я сейчас буду учить, - сказал Менес. – Но ведь ты слабая женщина! Как ты сможешь драться наравне с мужчинами?
- Не наравне, - возразила Киа. – К несчастью, драться с вами наравне я не смогу, как ни хотела бы этого! Но я хочу хотя бы научиться оборонять себя… если около меня не окажется защитников!
Менес кивнул; глаза его заблестели от гордости такой подругой.
- Хорошо, - серьезно ответил он. – Если у меня останется время после учений, я сам займусь с тобой!
- Научи меня биться на мечах, - попросила Киа.
Менес нахмурился.
- Даже деревянный меч будет для тебя слишком тяжел…
- Ничего, - мужественно ответила Киа. – Все сперва бывает тяжело!
Менес кивнул, потом взял ее за виски и поцеловал в лоб.
- Хорошо, - сказал он, улыбаясь. – Это счастье для мужчины - владеть такой женщиной!
- Конечно, - ответила Киа; и все четверо засмеялись от такого заявления.
Менес хотел уже уйти, сделав знак своим воинам, но Киа вдруг остановила их.
- Менес, подумай - так ли теперь действовать, как вы намеревались вначале! Ведь теперь у вас есть оружие, есть виманы! Но оружия мало, а у Ра очень большая гвардия!
- О чем ты говоришь? – спросил Менес.
Киа притопнула ногой.
- Менес, может быть, нам сперва попытаться атаковать другую крепость? И силы испытаем, и увеличим свой арсенал, если одержим победу! Да ведь и продовольствие скоро кончится, я знаю!
Менес ошеломленно покачал головой.
- Что ты выдумываешь!
Но Туту и Ахавер прислушивались к ее словам с неожиданным острым интересом.
- Менес, она правильно говорит, - произнес Ахавер. – Продовольствие скоро выйдет! Мы не сможем сидеть здесь долго! Да и с четырнадцатью копьями идти на столицу нельзя!
- Кроме того, Ра скоро узнает, где мы сидим, - вмешался и Туту. – Нужно менять расположение! Киа права!
- Надо будет это обсудить, но не сейчас, - сказал Менес после небольшого молчания. – Теперь идемте! Дело ждет!
Киа некоторое время стояла во дворе, в тени ангара, потом быстро ушла в крепость. Она не знала, как долго Менес будет занят, но следовало заранее подыскать для себя одежду, подходящую для упражнений. Она всерьез вознамерилась учиться воинскому искусству.
Когда Менес наконец освободился и пришел к жене, он застал ее в удивительном наряде. Киа подобрала на себя набедренную повязку вроде тех, что носили солдаты, а помимо этого, перехватила повязкой и грудь – сама соорудила в свободные часы. Волосы она убрала под платок, спускавшийся концами на плечи и открывавший уши.
- А это зачем? – спросил Менес, показав на нагрудную повязку и невольно улыбнувшись.
Киа пожала плечами.
- Я хочу, чтобы ты поучил меня драться, а не повалил на ложе, глядя на мои груди!
Они засмеялись.
- Хорошо, - сказал Менес. – Сперва я научу тебя просто держать меч. Вот, я подобрал для тебя самый легкий, какой мог найти в арсенале...
Он сам вложил Киа в руки оружие и расположил ее ладони на рукояти, став позади нее.
- Вот так! – воскликнул Менес, глядя на ее дрожащие от напряжения руки. – Теперь попробуй взмахнуть!
Киа стала отводить назад меч, а Менес вдруг забыл обо всем, чем он собрался с ней заниматься.
Рот его приоткрылся – воин уставился на ее набедренную повязку.
- Киа!..
Она опустила глаза; руки ее разжались, так что он едва успел отскочить, чтобы она не уронила оружие ему на ноги.
- Ну, что? – сердито сказала Киа, дергая окровавленную повязку в неловкой попытке снять и сжимая ноги. – Это бывает с женщинами каждый месяц, разве ты не знал? Отвернись! Нет, лучше выйди, я тебя позову, когда переоденусь!
- А ты сейчас можешь…
- Могу! – отрезала Киа. – Это не болезнь!
Менес взялся за лоб и не сказав ни слова вышел.
Киа действительно призвала его через совсем короткое время, и они начали занятие, как и намеревались.
Новый начальник гвардии, выбранный богом, был на восемь лет моложе Сит-Ра и не так опытен – но в его преданности Ра не сомневался.
Глава 37
Мы знаем, что если кто-нибудь из Мудрых одолеет Саурона с помощью Кольца, то неминуемо воссядет на его трон и сам переродится в Черного Властелина.
(Дж.Р.Толкиен, "Властелин колец")
Ночью Киа долго не могла заснуть от боли во всех мышцах. Она попросила разрешения лечь отдельно, и Менес не возражал – его еще и пугало ее недомогание. Не повредят ли ей такие неженские занятия?
Он не задумывался, не повредит ли это его армии, – ведь селяне тоже были люди, никогда не прикасавшиеся к оружию. Но мужчины предназначены для тяжкого труда, если не для одного, так для другого.
И разве сам Менес и его офицеры не трудились больше всех – разве заботиться обо стольких людях и держать в уме их дела не самая тяжкая работа?
Однако к вечеру этого дня Менес стал лучшего мнения о недавних рабах, чем был прежде. Они умели трудиться. Они подчинялись своему командиру с готовностью, и хотя им не всегда удавалось превозмочь себя самостоятельно, им удавалось это с помощью начальства.
Очевидно, между рабами и воинами все же не такая большая разница, как казалось Менесу вначале. Хотя разница есть, и она никуда не денется – у тех, кто повелевает, всегда будет больше смелости, больше воли, больше властности. И те, кто повелевает, останутся на земле, даже если Ра будет низложен…
Таков порядок вещей.
Почему же эти люди отказывались трудиться на Ра, но соглашались подчиняться Менесу - трудиться едва ли не больше, чем каторжники на рудниках Ра, по слову Менеса, даже идти за ним на смерть?
- Почему они слушают нас? – спросил он жену, когда они остались вдвоем в своей опочивальне.
Киа лежала на кровати – он уступил ей их ложе; сам же лег на тонкий тюфяк на полу. Воину лучше спалось на жестком, чем на мягких ремнях, натянутых на раму. Когда Менес окликнул Киа, она тут же свесила голову с кровати: как и она, он угадывал, когда жена не спит.
- Они слушают нас, потому что мы люди, - сказала Киа, сразу же поняв, кого Менес подразумевает.
- Не ты ли сама сказала, что мы не такие же люди? – отозвался Менес. – Может быть, мы уже… уподобились Ра, только не сознаем этого?
- Ра с детства… даже с рождения лепил нас по своему образу и подобию, - спокойно ответила Киа.
Она хрустнула суставами и поморщилась от непрекращающейся боли в мышцах. Потом повернулась на живот и облокотилась на постель.
- Я давно поняла, что с нами делал Ра, - задумчиво сказала Киа. – Возможно, это не так плохо – походить на Ра. Он намного умнее и могущественнее людей. Но он хочет всего только для себя одного, и поэтому его власть погибельна…
Киа протянула руку, и Менес сжал ее горячие пальцы. У нее поднялся жар – от усталости, как всегда бывало с новобранцами, которым ломило кости и лихорадило, а также из-за ее месячного кровотечения. Менес сожалел, что не может сейчас возлечь с женой. Это утешило бы их обоих…
- В чем же тогда различие между нами и этим существом? – спросил он. – Чем больше я думаю, тем меньше вижу добра от нас людям, каковы бы ни были наши намерения. Мы так же убиваем, мы отнимаем у людей хлеб в пользу наших воинов… мы носим дорогие одежды… мы сражаемся оружием, дарованным Ра, и заряжаем его наквадом, добытым каторжниками Ра!
"О великий бог", - с ужасом подумал Менес, вдруг осознав все это.
- Важно понять, брат мой, чего мы хотим, - сказала Киа после раздумья. – Чего ты хочешь. Желаешь ли ты стать вторым Ра?
"Да", - пронеслось у него в голове прежде, чем он осмыслил ее слова.
- Нет, разумеется! - сурово и возмущенно ответил Менес. – Что ты говоришь!
Молодой воин перевернулся на спину, так что теперь они не могли больше смотреть друг другу в лицо.
- Я хочу стать благим для моего народа, - произнес он, заложив руки за голову и глядя в потолок – в небо, которое постоянно вопрошал об истине… и неизвестно, получил ли ответ.
Киа долго молчала.
- Так значит, - сказала она наконец, - ты хочешь стать царем над всей Та-Кемет.
Менес быстро перевернулся, взглянув ей в лицо. Жена, свесив локти с кровати и поставив на скрещенные руки подбородок, улыбалась мудрой и понимающей улыбкой.
- Почему ты так решила? – спросил изумленный военачальник.
- А разве не к этому ты стремишься – и ногами, и помыслами? – ответила Киа. – И что может быть лучше?
"Для кого?"
- А что… дальше? – с запинкой спросил Менес у нее, точно у вершительницы своей судьбы. – Какой порядок будет на этой земле?
Киа перевернулась на бок, подперев щеку ладонью.
- Такой, - с очаровательной важностью сказала она, - какой ты на ней установишь, мой господин.
Менес долго смотрел на ее лицо – непостижимое зеркало ее души – но Киа не сказала больше ничего. Она закрыла глаза и, казалось, заснула; только губы едва заметно улыбались, и смуглые щеки румянились, как будто она видела какие-то сладкие сны. Восхищенный Менес потянулся к возлюбленной, затаив дыхание, но поцеловать Киа не посмел.
Он опять лег на свою жесткую постель.
"Властитель Севера и Юга*, - подумал молодой воин. – Са-Ра…"
Нужен ли его земле наквад?
Нужен ли будет наквад ему - потом?
И тут же, спохватившись, Менес ударил кулаком по тюфяку и лег, уткнувшись горящим лицом в постель, скрывшись от неба, даже от себя самого. В нем клокотали такие страсти… такие планы, что он мог бы разорваться. Страстей и планов Менеса, сына Сит-Ра, первого раба Ра, хватило бы на всю эту огромную землю.
На другое утро у Киа так все болело, что она едва встала с постели. Менес понял это, хотя Киа ни разу не пожаловалась. А вчера она сама раззадоривала его, сама настаивала на том, чтобы он ее не щадил! Как можно не щадить женщину?
- Киа, быть может, тебе оставить это? – спросил он жену.
- Конечно, - ответила Киа, разминая мышцы ладонями и взмахивая руками и ногами. – Когда на меня нападут, я так и скажу: пощадите слабую женщину!..
- Но ты хотя бы должна сегодня отдохнуть, - настаивал Менес.
- У меня будет для этого достаточно времени, пока ты занят, - ответила Киа. – И, к слову… укладывай спать и своих солдат, когда стоит жара.
- Да, это разумно, - кивнул Менес.
Оборванцы валились спать и без всякой команды, когда их оставляли в покое, но, возможно, следовало назначить им определенные часы дневного сна. Менеса радовало хотя бы то, что его люди легко подчинились приказу мыться и стирать форму. Наверное, быстро поняли, что чистота намного лучше грязи.
Хотя неприхотливость и неразборчивость освобожденных рабов могла бы сослужить свою службу – в походе будет не до таких нежностей.
Как долго еще он сможет сидеть здесь? Менес рассчитывал хотя бы на месяц непрерывной подготовки… но кто его ему предоставит?
- Киа, как, по-твоему, почему Ра нас все еще не нашел? – спросил он жену, неожиданно и для нее, и для себя.
Менес ощутил, как сердце болезненно сжалось, словно бы каким-то скверным предчувствием. Передышка не могла быть дарована им просто так!
Киа закончила причесываться и посмотрела на мужа.
- Я не знаю, почему нас еще не нашли, - сказала она. – Но думаю, что у Ра с его летучей гвардией было для этого много времени. Если нас не нашли, значит, это труднее, чем нам представляется… Ра отступился или недооценил опасность! Ведь никто из его слуг не видел нас и нашего войска, а мы затаились и не даем о себе знать!
- Возможно, - сказал Менес.
У него отлегло от сердца, но не слишком.
Нужно торопиться, вооружаться, не останавливаясь ни на миг. Как Ра ничего не знает об их делах, так и они ничего не знают – о его.
* Верхнего и Нижнего Египта.
Мы знаем, что если кто-нибудь из Мудрых одолеет Саурона с помощью Кольца, то неминуемо воссядет на его трон и сам переродится в Черного Властелина.
(Дж.Р.Толкиен, "Властелин колец")
Ночью Киа долго не могла заснуть от боли во всех мышцах. Она попросила разрешения лечь отдельно, и Менес не возражал – его еще и пугало ее недомогание. Не повредят ли ей такие неженские занятия?
Он не задумывался, не повредит ли это его армии, – ведь селяне тоже были люди, никогда не прикасавшиеся к оружию. Но мужчины предназначены для тяжкого труда, если не для одного, так для другого.
И разве сам Менес и его офицеры не трудились больше всех – разве заботиться обо стольких людях и держать в уме их дела не самая тяжкая работа?
Однако к вечеру этого дня Менес стал лучшего мнения о недавних рабах, чем был прежде. Они умели трудиться. Они подчинялись своему командиру с готовностью, и хотя им не всегда удавалось превозмочь себя самостоятельно, им удавалось это с помощью начальства.
Очевидно, между рабами и воинами все же не такая большая разница, как казалось Менесу вначале. Хотя разница есть, и она никуда не денется – у тех, кто повелевает, всегда будет больше смелости, больше воли, больше властности. И те, кто повелевает, останутся на земле, даже если Ра будет низложен…
Таков порядок вещей.
Почему же эти люди отказывались трудиться на Ра, но соглашались подчиняться Менесу - трудиться едва ли не больше, чем каторжники на рудниках Ра, по слову Менеса, даже идти за ним на смерть?
- Почему они слушают нас? – спросил он жену, когда они остались вдвоем в своей опочивальне.
Киа лежала на кровати – он уступил ей их ложе; сам же лег на тонкий тюфяк на полу. Воину лучше спалось на жестком, чем на мягких ремнях, натянутых на раму. Когда Менес окликнул Киа, она тут же свесила голову с кровати: как и она, он угадывал, когда жена не спит.
- Они слушают нас, потому что мы люди, - сказала Киа, сразу же поняв, кого Менес подразумевает.
- Не ты ли сама сказала, что мы не такие же люди? – отозвался Менес. – Может быть, мы уже… уподобились Ра, только не сознаем этого?
- Ра с детства… даже с рождения лепил нас по своему образу и подобию, - спокойно ответила Киа.
Она хрустнула суставами и поморщилась от непрекращающейся боли в мышцах. Потом повернулась на живот и облокотилась на постель.
- Я давно поняла, что с нами делал Ра, - задумчиво сказала Киа. – Возможно, это не так плохо – походить на Ра. Он намного умнее и могущественнее людей. Но он хочет всего только для себя одного, и поэтому его власть погибельна…
Киа протянула руку, и Менес сжал ее горячие пальцы. У нее поднялся жар – от усталости, как всегда бывало с новобранцами, которым ломило кости и лихорадило, а также из-за ее месячного кровотечения. Менес сожалел, что не может сейчас возлечь с женой. Это утешило бы их обоих…
- В чем же тогда различие между нами и этим существом? – спросил он. – Чем больше я думаю, тем меньше вижу добра от нас людям, каковы бы ни были наши намерения. Мы так же убиваем, мы отнимаем у людей хлеб в пользу наших воинов… мы носим дорогие одежды… мы сражаемся оружием, дарованным Ра, и заряжаем его наквадом, добытым каторжниками Ра!
"О великий бог", - с ужасом подумал Менес, вдруг осознав все это.
- Важно понять, брат мой, чего мы хотим, - сказала Киа после раздумья. – Чего ты хочешь. Желаешь ли ты стать вторым Ра?
"Да", - пронеслось у него в голове прежде, чем он осмыслил ее слова.
- Нет, разумеется! - сурово и возмущенно ответил Менес. – Что ты говоришь!
Молодой воин перевернулся на спину, так что теперь они не могли больше смотреть друг другу в лицо.
- Я хочу стать благим для моего народа, - произнес он, заложив руки за голову и глядя в потолок – в небо, которое постоянно вопрошал об истине… и неизвестно, получил ли ответ.
Киа долго молчала.
- Так значит, - сказала она наконец, - ты хочешь стать царем над всей Та-Кемет.
Менес быстро перевернулся, взглянув ей в лицо. Жена, свесив локти с кровати и поставив на скрещенные руки подбородок, улыбалась мудрой и понимающей улыбкой.
- Почему ты так решила? – спросил изумленный военачальник.
- А разве не к этому ты стремишься – и ногами, и помыслами? – ответила Киа. – И что может быть лучше?
"Для кого?"
- А что… дальше? – с запинкой спросил Менес у нее, точно у вершительницы своей судьбы. – Какой порядок будет на этой земле?
Киа перевернулась на бок, подперев щеку ладонью.
- Такой, - с очаровательной важностью сказала она, - какой ты на ней установишь, мой господин.
Менес долго смотрел на ее лицо – непостижимое зеркало ее души – но Киа не сказала больше ничего. Она закрыла глаза и, казалось, заснула; только губы едва заметно улыбались, и смуглые щеки румянились, как будто она видела какие-то сладкие сны. Восхищенный Менес потянулся к возлюбленной, затаив дыхание, но поцеловать Киа не посмел.
Он опять лег на свою жесткую постель.
"Властитель Севера и Юга*, - подумал молодой воин. – Са-Ра…"
Нужен ли его земле наквад?
Нужен ли будет наквад ему - потом?
И тут же, спохватившись, Менес ударил кулаком по тюфяку и лег, уткнувшись горящим лицом в постель, скрывшись от неба, даже от себя самого. В нем клокотали такие страсти… такие планы, что он мог бы разорваться. Страстей и планов Менеса, сына Сит-Ра, первого раба Ра, хватило бы на всю эту огромную землю.
На другое утро у Киа так все болело, что она едва встала с постели. Менес понял это, хотя Киа ни разу не пожаловалась. А вчера она сама раззадоривала его, сама настаивала на том, чтобы он ее не щадил! Как можно не щадить женщину?
- Киа, быть может, тебе оставить это? – спросил он жену.
- Конечно, - ответила Киа, разминая мышцы ладонями и взмахивая руками и ногами. – Когда на меня нападут, я так и скажу: пощадите слабую женщину!..
- Но ты хотя бы должна сегодня отдохнуть, - настаивал Менес.
- У меня будет для этого достаточно времени, пока ты занят, - ответила Киа. – И, к слову… укладывай спать и своих солдат, когда стоит жара.
- Да, это разумно, - кивнул Менес.
Оборванцы валились спать и без всякой команды, когда их оставляли в покое, но, возможно, следовало назначить им определенные часы дневного сна. Менеса радовало хотя бы то, что его люди легко подчинились приказу мыться и стирать форму. Наверное, быстро поняли, что чистота намного лучше грязи.
Хотя неприхотливость и неразборчивость освобожденных рабов могла бы сослужить свою службу – в походе будет не до таких нежностей.
Как долго еще он сможет сидеть здесь? Менес рассчитывал хотя бы на месяц непрерывной подготовки… но кто его ему предоставит?
- Киа, как, по-твоему, почему Ра нас все еще не нашел? – спросил он жену, неожиданно и для нее, и для себя.
Менес ощутил, как сердце болезненно сжалось, словно бы каким-то скверным предчувствием. Передышка не могла быть дарована им просто так!
Киа закончила причесываться и посмотрела на мужа.
- Я не знаю, почему нас еще не нашли, - сказала она. – Но думаю, что у Ра с его летучей гвардией было для этого много времени. Если нас не нашли, значит, это труднее, чем нам представляется… Ра отступился или недооценил опасность! Ведь никто из его слуг не видел нас и нашего войска, а мы затаились и не даем о себе знать!
- Возможно, - сказал Менес.
У него отлегло от сердца, но не слишком.
Нужно торопиться, вооружаться, не останавливаясь ни на миг. Как Ра ничего не знает об их делах, так и они ничего не знают – о его.
* Верхнего и Нижнего Египта.
Глава 38
План Киа был принят. На другой день после ее предложения – испытать силы на какой-нибудь ближней крепости перед тем, как атаковать город бога, - Менес собрал военный совет, на который призвал все свое войско. Ему приходилось преодолевать отчужденность, даже отвращение к этим простолюдинам; но Менес сознавал, что должен стать для них истинным вождем.
- Мы разведаем местность, чтобы избрать следующую цель, - сказал военачальник, оглядывая солдат. Теперь они представляли собой более приятное для глаза зрелище – подтянутые, внимательные, чистые и аккуратные по мере сил.
И они понимали его. Теперь Менес и его подопечные начали говорить на одном языке.
- Какую цель? – спросил один из солдат.
- Другую крепость Ра, - ответил военачальник. – Мы нуждаемся в продовольствии, в перемене позиции. Вы знаете, что Ра может найти нас скорее, чем мы рассчитывали, и необходимо ввести врага в заблуждение. А самое главное – мы нуждаемся в оружии. Все согласны?
Киа, одетая как хрупкого сложения солдат, конечно, тоже присутствовала на совете. Она слушала мужа, прищурив глаза и поставив на сжатый кулачок маленький квадратный подбородок. Концы ее головного платка касались поднятого колена.
- Все согласны, - ответили несколько разрозненных голосов.
- Согласны! Согласны! – зашумели люди Менеса. Военачальник приподнялся и вскинул руку; и этого оказалось достаточно, чтобы воцарилась тишина.
- Прекрасно, - сказал Менес. – Тогда мы сегодня же отправимся на разведку и определим, куда бить.
Кто пойдет на разведку – было ясно и без обсуждений. Люди замолчали, как будто все уже было решено; и тут внезапно раздался женский голос, звеневший, как металл божественных доспехов.
- Господин, а кто отправится на разведку?
Менес удивленно повернулся к своему самому хрупкому и самому несгибаемому солдату.
- Я, Киа, - сказал он. – Кто же еще?
- А если тебя убьют, господин? – спросила Киа. – Что мы будем делать тогда?
Убьют?.. Эта мысль вначале показалась совершенно нелепой; а потом, глядя в блестящие черные глаза, густо подведенные черной краской, Менес почувствовал, что начинает закипать гневом.
- Это мой долг, - сказал он, чуть не закончив: "жена". Но сейчас перед ним сидела не жена, а солдат, противившийся воле командира.
- Твой долг – быть лучше всех для своих людей и беречь себя, - ответила Киа. – Помни, что тело не живет без головы. Отправь на разведку Туту или Ахавера. Они будут рады послужить тебе и рискнуть для тебя жизнью.
Киа обратила сверкающий взгляд на сидевших рядом офицеров. Тем оставалось только кивнуть.
- Мы будем рады послужить тебе, - сказал Туту.
Менесу тоже оставалось только кивнуть. Киа представила этот шаг как самый мудрый – а разве может вождь вести себя иначе, как мудрее всех?
Но когда совет был распущен, Менес набросился на жену.
- Как ты посмела! – воскликнул он.
- Что посмела? – задиристо отозвалась Киа. – Поберечь тебя, муж мой, если ты сам себя не бережешь?
- Я выглядел трусом! – воскликнул Менес; он схватил себя за косу, лицо его исказилось. – Я должен всегда сам отправляться навстречу опасностям!
Киа шагнула к нему и крепко схватила за плечо.
- Это слова разбойничьего атамана, но не царя, - сказала она, вглядываясь в глаза мужа. – Пойми! Настоящая трусость – это то, что ты говоришь, желание всегда выглядеть самым смелым!..
Менес встрепенулся, хотел оттолкнуть ее руку – но замер. Приоткрыл рот, пораженный неожиданным смыслом слов жены.
- Как?..
- Ты должен научить своих людей рисковать для тебя, - тихо сказала Киа, взяв его за плечи. – Быть лучшими для тебя, как ты – лучший для них!
Менес обхватил ее за талию и привлек к себе; глаза его вспыхнули восторгом.
- Какой бог ниспослал мне тебя?
- Ты знаешь, какой, Са-Ра, - ответила Киа. Она улыбалась, но глаза ее были очень серьезны.
- А ты - Небт-Маат, - прошептал Менес. – Владычица Истины…
Он страстно поцеловал ее.
- Я сейчас же отряжу на это задание Туту, - сказал Менес и широким шагом ушел. Только сознание царственного достоинства – новообретенное, непривычное – не позволило ему броситься бегом.
Молодой царь… Молодой бог…
Киа опустилась на колени и горячо помолилась за мужа. Она молилась истинному Ра. Она молилась истинной Маат. Ра и Маат – это были божества, отдельные от них; но скоро и солнце, и истина воплотятся в них самих, и тогда спрашивать совета будет не у кого, некому будет предаваться.
- Быть богами – и быть отдельно от богов… - прошептала Киа, завороженная этой мыслью. – Светоносный Ра, величаю твое величество...
Она поднялась с колен и ушла к себе, сдержанная и строгая. Киа знала, что муж сам придет к ней, когда сделает свое дело, - придет за советом, за похвалой… Только бы им не ошибиться! Иначе рухнет на землю юное солнце, и юный порядок опять затмится тенью, которая обольщенным была милее света.
Туту вернулся к вечеру.
В его отсутствие весь гарнизон жил мыслью о лазутчике – и многим казалось, что он не вернется. Но храбрец Менеса справился с поручением. Он разыскал крепость к югу от их гарнизона.
- Сколько до нее дней пути для пехоты? – спросил Менес.
- Полдня марша, - ответил Туту. – Вимана преодолеет этот путь менее, чем за час…
Он осекся. Меньше, чем на часы, считать не умели - только прикидывать. Но Менес был удовлетворен.
- Хорошо, - сказал он. – Сколько там воинов? Ты смог определить?
Туту мотнул головой.
Менес побелел, так что даже белые стрелки под глазами стали меньше выступать на коже.
- И ты вернулся ни с чем?..
- Нет! – быстро воскликнул задетый Туту. – Нет, господин! Я не смог оценить в точности, но полагаю, что численность воинов – около сорока человек! Они при мне не строились на плацу и никуда не выступали!
Менес выслушал Туту прищурив глаза.
- А как ты тогда определил, что численность воинов – около сорока человек? – спросил он.
- Крепость чуть больше нашей, - ответил Туту.
- Ты сможешь начертить ее план? – задал следующий вопрос военачальник.
Туту замялся.
- Попробую, - сказал он.
Менес быстро встал.
- Нет, - сказал он. – Не попробуешь. Ты отправишься на разведку снова и дождешься, пока воины построятся на плацу или куда-нибудь выступят, чтобы ты смог их подсчитать. А также ты привезешь мне план крепости. После мы вдвоем начертим план местности - внимательно проследи весь путь, который должно будет проделать мое войско, чтобы определить возможные препятствия и укрытия.
Туту кивнул.
- Слушаю. Мне вылетать сейчас?
Он был готов вылететь даже сейчас, в ночь. Менес улыбнулся.
- Нет, завтра с утра. Я удовлетворен тем, что ты отыскал крепость, но это только первый шаг…
Туту поклонился.
- Да, господин.
- Ступай.
На другой день Туту привез подтверждение своих слов: гарнизон насчитывал сорок человек. Как только лазутчик получил папирус и чернила, он сел и начертил план крепости – по его словам, точный.
Не дав воину отдохнуть, Менес подсел к нему, и они нарисовали план местности, пока тот был еще свеж в памяти посланного.
Через две недели подготовки, полностью нацеленной на взятие выбранной крепости, к ним прибыли мастера бога для зарядки виман и оружия. Это делалось каждые два месяца.
Но сейчас мастера почему-то опоздали.
И мятежники вспомнили об установленном порядке только тогда, когда увидели в небе две виманы, несущиеся к ним. Они так привыкли считать себя мятежниками, которых лишь по недосмотру Ра не нашли, что совсем забыли – придуманная Туту маскировка могла помочь!
Она действительно помогла! И сейчас слуги Ра направлялись к ним, чтобы выполнить свою привычную обязанность!
Когда к начальнику крепости примчался дозорный, Менес сообразил, что происходит, и едва успел отдать нужные приказы.
- Двадцати солдатам разместиться по казармам, остальным спрятаться по кладовым! Десяти копьеносцам надеть маски и выйти! Жене моей тоже спрятаться!
Он сам не знал, зачем отдал последний приказ, - ведь при крепостях обычно жили женщины. Но Менеса охватило непреодолимое желание уберечь жену от чужаков, даже от одного их взгляда.
Военачальник поднес руку к маске – он был в полном вооружении: его красивую голову облекла уродливая крокодилья личина.
Менес спокойно вышел навстречу двоим бритоголовым людям в белых одеждах, выбравшимся из кабин летательных машин, севших на площадку перед крепостью. Это были посвященные мастера-жрецы. Менес улыбался под своей маской. Блюстители тайн!..
Слуги Ра поклонились начальнику крепости, прижав руки к груди. Меднокожий зверобог-"Себек", конечно, поклона не вернул.
- Почему вас пришлось так долго ждать? – громыхнул Менес.
Один из жрецов вздрогнул, хотя они сохранили невозмутимое выражение.
- Перебои с…
Его собрат метнул на мастера такой взгляд, что тот побледнел.
- Такова была воля бога, - высокомерно проговорил слуга Ра, вспомнив о своем ранге. – Вынесите нам ваши копья и выведите виманы. Мы вернем им силу.
- Хорошо, жрец, - сказал Менес. – Ждите здесь.
Он быстро повернулся и удалился. Сердце его гулко стучало, на висках выступил пот. А что, если эти двое поймут, что оружие уже заряжено?
И о чем проговорился один из мастеров? Перебои с поставкой наквада?..
Менес едва совладал с собой.
Он приказал, чтобы его офицеры-"Хоры" - Туту, Ахавер и еще двое из числа простолюдинов, недавно удостоенные положения копьеносцев, - доставили оружие мастерам.
Видеть саму зарядку, конечно, не полагалось. Воины ушли: к счастью, все они хорошо владели собой и никак себя не выдали. Жрецы не заподозрили ничего.
Зарядив оружие, мастера бога выкликнули начальника крепости.
- Все сделано! Восславьте Ра! – сказал тот самый мастер, которого Менес спрашивал о причине опоздания.
- Да живет он вечно, - прогрохотал военачальник, стукнув копьем. Жрецы опять поклонились ему и направились к своим виманам. Менес чуть было не остановил их, чтобы расспросить, как идут дела в столице, - когда-то еще выдастся такая возможность! – но удержался. Они и так слишком рисковали.
К нему подошел Ахавер, как и Менес, неотрывно глядевший вслед улетающим виманам.
- Как ты думаешь, они ничего не заподозрили? – спросил офицер.
Менес сложил маску.
- Едва ли, - ответил он. – То, что происходит здесь, просто не поместится в головах у рабов Ра.
Военачальник насмешливо взглянул на Ахавера. И тут же вспомнил об оговорке одного из жрецов. Так ли они недальновидны, как им кажется?
Нет, нет, они не могли ничего понять! Это не закаленные воины и не опытные притворщики вроде придворных Ра: осознав, что здесь Маат опрокинута, мастера не смогли бы вести себя как ни в чем не бывало.
Менес угадал – судьба оказалась милостива к мятежникам. Возможно, посещение мастеров Ра даже сыграло им на руку.
Через две недели Менес счел, что его армия готова к выступлению.
План Киа был принят. На другой день после ее предложения – испытать силы на какой-нибудь ближней крепости перед тем, как атаковать город бога, - Менес собрал военный совет, на который призвал все свое войско. Ему приходилось преодолевать отчужденность, даже отвращение к этим простолюдинам; но Менес сознавал, что должен стать для них истинным вождем.
- Мы разведаем местность, чтобы избрать следующую цель, - сказал военачальник, оглядывая солдат. Теперь они представляли собой более приятное для глаза зрелище – подтянутые, внимательные, чистые и аккуратные по мере сил.
И они понимали его. Теперь Менес и его подопечные начали говорить на одном языке.
- Какую цель? – спросил один из солдат.
- Другую крепость Ра, - ответил военачальник. – Мы нуждаемся в продовольствии, в перемене позиции. Вы знаете, что Ра может найти нас скорее, чем мы рассчитывали, и необходимо ввести врага в заблуждение. А самое главное – мы нуждаемся в оружии. Все согласны?
Киа, одетая как хрупкого сложения солдат, конечно, тоже присутствовала на совете. Она слушала мужа, прищурив глаза и поставив на сжатый кулачок маленький квадратный подбородок. Концы ее головного платка касались поднятого колена.
- Все согласны, - ответили несколько разрозненных голосов.
- Согласны! Согласны! – зашумели люди Менеса. Военачальник приподнялся и вскинул руку; и этого оказалось достаточно, чтобы воцарилась тишина.
- Прекрасно, - сказал Менес. – Тогда мы сегодня же отправимся на разведку и определим, куда бить.
Кто пойдет на разведку – было ясно и без обсуждений. Люди замолчали, как будто все уже было решено; и тут внезапно раздался женский голос, звеневший, как металл божественных доспехов.
- Господин, а кто отправится на разведку?
Менес удивленно повернулся к своему самому хрупкому и самому несгибаемому солдату.
- Я, Киа, - сказал он. – Кто же еще?
- А если тебя убьют, господин? – спросила Киа. – Что мы будем делать тогда?
Убьют?.. Эта мысль вначале показалась совершенно нелепой; а потом, глядя в блестящие черные глаза, густо подведенные черной краской, Менес почувствовал, что начинает закипать гневом.
- Это мой долг, - сказал он, чуть не закончив: "жена". Но сейчас перед ним сидела не жена, а солдат, противившийся воле командира.
- Твой долг – быть лучше всех для своих людей и беречь себя, - ответила Киа. – Помни, что тело не живет без головы. Отправь на разведку Туту или Ахавера. Они будут рады послужить тебе и рискнуть для тебя жизнью.
Киа обратила сверкающий взгляд на сидевших рядом офицеров. Тем оставалось только кивнуть.
- Мы будем рады послужить тебе, - сказал Туту.
Менесу тоже оставалось только кивнуть. Киа представила этот шаг как самый мудрый – а разве может вождь вести себя иначе, как мудрее всех?
Но когда совет был распущен, Менес набросился на жену.
- Как ты посмела! – воскликнул он.
- Что посмела? – задиристо отозвалась Киа. – Поберечь тебя, муж мой, если ты сам себя не бережешь?
- Я выглядел трусом! – воскликнул Менес; он схватил себя за косу, лицо его исказилось. – Я должен всегда сам отправляться навстречу опасностям!
Киа шагнула к нему и крепко схватила за плечо.
- Это слова разбойничьего атамана, но не царя, - сказала она, вглядываясь в глаза мужа. – Пойми! Настоящая трусость – это то, что ты говоришь, желание всегда выглядеть самым смелым!..
Менес встрепенулся, хотел оттолкнуть ее руку – но замер. Приоткрыл рот, пораженный неожиданным смыслом слов жены.
- Как?..
- Ты должен научить своих людей рисковать для тебя, - тихо сказала Киа, взяв его за плечи. – Быть лучшими для тебя, как ты – лучший для них!
Менес обхватил ее за талию и привлек к себе; глаза его вспыхнули восторгом.
- Какой бог ниспослал мне тебя?
- Ты знаешь, какой, Са-Ра, - ответила Киа. Она улыбалась, но глаза ее были очень серьезны.
- А ты - Небт-Маат, - прошептал Менес. – Владычица Истины…
Он страстно поцеловал ее.
- Я сейчас же отряжу на это задание Туту, - сказал Менес и широким шагом ушел. Только сознание царственного достоинства – новообретенное, непривычное – не позволило ему броситься бегом.
Молодой царь… Молодой бог…
Киа опустилась на колени и горячо помолилась за мужа. Она молилась истинному Ра. Она молилась истинной Маат. Ра и Маат – это были божества, отдельные от них; но скоро и солнце, и истина воплотятся в них самих, и тогда спрашивать совета будет не у кого, некому будет предаваться.
- Быть богами – и быть отдельно от богов… - прошептала Киа, завороженная этой мыслью. – Светоносный Ра, величаю твое величество...
Она поднялась с колен и ушла к себе, сдержанная и строгая. Киа знала, что муж сам придет к ней, когда сделает свое дело, - придет за советом, за похвалой… Только бы им не ошибиться! Иначе рухнет на землю юное солнце, и юный порядок опять затмится тенью, которая обольщенным была милее света.
Туту вернулся к вечеру.
В его отсутствие весь гарнизон жил мыслью о лазутчике – и многим казалось, что он не вернется. Но храбрец Менеса справился с поручением. Он разыскал крепость к югу от их гарнизона.
- Сколько до нее дней пути для пехоты? – спросил Менес.
- Полдня марша, - ответил Туту. – Вимана преодолеет этот путь менее, чем за час…
Он осекся. Меньше, чем на часы, считать не умели - только прикидывать. Но Менес был удовлетворен.
- Хорошо, - сказал он. – Сколько там воинов? Ты смог определить?
Туту мотнул головой.
Менес побелел, так что даже белые стрелки под глазами стали меньше выступать на коже.
- И ты вернулся ни с чем?..
- Нет! – быстро воскликнул задетый Туту. – Нет, господин! Я не смог оценить в точности, но полагаю, что численность воинов – около сорока человек! Они при мне не строились на плацу и никуда не выступали!
Менес выслушал Туту прищурив глаза.
- А как ты тогда определил, что численность воинов – около сорока человек? – спросил он.
- Крепость чуть больше нашей, - ответил Туту.
- Ты сможешь начертить ее план? – задал следующий вопрос военачальник.
Туту замялся.
- Попробую, - сказал он.
Менес быстро встал.
- Нет, - сказал он. – Не попробуешь. Ты отправишься на разведку снова и дождешься, пока воины построятся на плацу или куда-нибудь выступят, чтобы ты смог их подсчитать. А также ты привезешь мне план крепости. После мы вдвоем начертим план местности - внимательно проследи весь путь, который должно будет проделать мое войско, чтобы определить возможные препятствия и укрытия.
Туту кивнул.
- Слушаю. Мне вылетать сейчас?
Он был готов вылететь даже сейчас, в ночь. Менес улыбнулся.
- Нет, завтра с утра. Я удовлетворен тем, что ты отыскал крепость, но это только первый шаг…
Туту поклонился.
- Да, господин.
- Ступай.
На другой день Туту привез подтверждение своих слов: гарнизон насчитывал сорок человек. Как только лазутчик получил папирус и чернила, он сел и начертил план крепости – по его словам, точный.
Не дав воину отдохнуть, Менес подсел к нему, и они нарисовали план местности, пока тот был еще свеж в памяти посланного.
Через две недели подготовки, полностью нацеленной на взятие выбранной крепости, к ним прибыли мастера бога для зарядки виман и оружия. Это делалось каждые два месяца.
Но сейчас мастера почему-то опоздали.
И мятежники вспомнили об установленном порядке только тогда, когда увидели в небе две виманы, несущиеся к ним. Они так привыкли считать себя мятежниками, которых лишь по недосмотру Ра не нашли, что совсем забыли – придуманная Туту маскировка могла помочь!
Она действительно помогла! И сейчас слуги Ра направлялись к ним, чтобы выполнить свою привычную обязанность!
Когда к начальнику крепости примчался дозорный, Менес сообразил, что происходит, и едва успел отдать нужные приказы.
- Двадцати солдатам разместиться по казармам, остальным спрятаться по кладовым! Десяти копьеносцам надеть маски и выйти! Жене моей тоже спрятаться!
Он сам не знал, зачем отдал последний приказ, - ведь при крепостях обычно жили женщины. Но Менеса охватило непреодолимое желание уберечь жену от чужаков, даже от одного их взгляда.
Военачальник поднес руку к маске – он был в полном вооружении: его красивую голову облекла уродливая крокодилья личина.
Менес спокойно вышел навстречу двоим бритоголовым людям в белых одеждах, выбравшимся из кабин летательных машин, севших на площадку перед крепостью. Это были посвященные мастера-жрецы. Менес улыбался под своей маской. Блюстители тайн!..
Слуги Ра поклонились начальнику крепости, прижав руки к груди. Меднокожий зверобог-"Себек", конечно, поклона не вернул.
- Почему вас пришлось так долго ждать? – громыхнул Менес.
Один из жрецов вздрогнул, хотя они сохранили невозмутимое выражение.
- Перебои с…
Его собрат метнул на мастера такой взгляд, что тот побледнел.
- Такова была воля бога, - высокомерно проговорил слуга Ра, вспомнив о своем ранге. – Вынесите нам ваши копья и выведите виманы. Мы вернем им силу.
- Хорошо, жрец, - сказал Менес. – Ждите здесь.
Он быстро повернулся и удалился. Сердце его гулко стучало, на висках выступил пот. А что, если эти двое поймут, что оружие уже заряжено?
И о чем проговорился один из мастеров? Перебои с поставкой наквада?..
Менес едва совладал с собой.
Он приказал, чтобы его офицеры-"Хоры" - Туту, Ахавер и еще двое из числа простолюдинов, недавно удостоенные положения копьеносцев, - доставили оружие мастерам.
Видеть саму зарядку, конечно, не полагалось. Воины ушли: к счастью, все они хорошо владели собой и никак себя не выдали. Жрецы не заподозрили ничего.
Зарядив оружие, мастера бога выкликнули начальника крепости.
- Все сделано! Восславьте Ра! – сказал тот самый мастер, которого Менес спрашивал о причине опоздания.
- Да живет он вечно, - прогрохотал военачальник, стукнув копьем. Жрецы опять поклонились ему и направились к своим виманам. Менес чуть было не остановил их, чтобы расспросить, как идут дела в столице, - когда-то еще выдастся такая возможность! – но удержался. Они и так слишком рисковали.
К нему подошел Ахавер, как и Менес, неотрывно глядевший вслед улетающим виманам.
- Как ты думаешь, они ничего не заподозрили? – спросил офицер.
Менес сложил маску.
- Едва ли, - ответил он. – То, что происходит здесь, просто не поместится в головах у рабов Ра.
Военачальник насмешливо взглянул на Ахавера. И тут же вспомнил об оговорке одного из жрецов. Так ли они недальновидны, как им кажется?
Нет, нет, они не могли ничего понять! Это не закаленные воины и не опытные притворщики вроде придворных Ра: осознав, что здесь Маат опрокинута, мастера не смогли бы вести себя как ни в чем не бывало.
Менес угадал – судьба оказалась милостива к мятежникам. Возможно, посещение мастеров Ра даже сыграло им на руку.
Через две недели Менес счел, что его армия готова к выступлению.
Глава 39
Перед атакой Менес произвел тщательную ревизию и расстановку своих сил.
Две виманы.
Пилоты снимут дозорных, а также вступят в бой с воздушными силами крепости, которые, конечно, начальник гарнизона двинет на врага первыми. У противника виман было три.
Десять носителей божественных копий.
Они ворвутся в крепость, расстреливая воинов, если успеют; если же нет, схватятся с офицерами-зверобогами, которые выбегут следом за пилотами. Божественных копий у врага разведчик Менеса насчитал пятнадцать.
Двадцать лучников.
Лук не так впечатлял, как божественное копье, зато разил дальше и более метко – в руках меткого стрелка. Лучники ударят, когда из крепости высыпят простые воины – сея среди вражеских солдат панику и не давая им построиться в ряды.
Тридцать мечников.
Они вступят в бой с теми, кто останется в живых и не устрашится. В числе их – Киа. Она настояла на том, чтобы шагать со всеми в строю; поразмыслив, Менес понял, что иного выхода нет. Если нести ее на носилках, это задержит всю армию; нести ее по воздуху тоже было нельзя, поскольку виманы были главной ударной силой его войска. Да Киа и сама яростно противилась такой заботе. Она не хотела никакого снисхождения к своей слабости, к своему полу!
И, наконец, оставалось сорок копьеносцев, которых Менес думал придержать в резерве – на случай, если в крепости после удара виман, офицеров-копьеносцев, лучников и мечников останутся недобитые и не сдавшиеся.
Армия Менеса превосходила врага числом больше, чем в два раза; но уступала ему количеством божественного оружия, а также опытом и выучкой – ведь гарнизон Ра, как бы ни был малочислен, полностью состоял из воинов по воспитанию, а не мирных и робких селян, едва оправившихся от голода и взявших в руки копья и мечи. Однако Менес рассчитывал на дерзость и внезапность атаки, на исподволь копившуюся вековую ярость бывших рабов. И на свой дар полководца.
Он должен был шагать во главе армии, при маске и копье. Обе виманы были отданы в распоряжение Туту и Ахавера.
Источников по пути, конечно, не встречалось – кроме самого Хапи*. Но крепость стояла на реке: она служила не для охраны внешних границ, а для охраны правителя страны от ее жителей. А все жители Та-Кемет строились вдоль реки - благословенного, единственного источника воды и пропитания. Поэтому войско Менеса могло пополнить запасы воды и по дороге. Но военачальник рассчитывал на как можно более быстрый переход – ведь их преимущество, воздушная разведка, было также и преимуществом врага. Если их заметят сверху, пилоты донесут гарнизонному начальству о приближении войска значительно раньше, чем армия подоспеет к крепости - и тогда их встретят во всеоружии. Или, того ужаснее, расстреляют с воздуха и размечут прежде, чем они достигнут цели.
Но просчитать все заранее было невозможно – и Менес просто выступил. Выступали они с утра. Конечно, можно было выйти под прикрытием ночи, выспавшись заранее; но Менесу нужно было все внимание и силы солдат, которым следовало полноценно отдохнуть. Приходилось рисковать быть обнаруженными.
Виманы Туту и Ахавера вылетали вслед главным силам – чтобы не расходовать энергию медленным перелетом; офицеры также должны были разведать обстановку перед боем.
И вот, наконец, армия покинула крепость.
Менес зашагал впереди войска, казавшегося ему огромным. Да оно и было очень велико – никогда еще ни под чьими знаменами на этой земле не собиралось столько человек сразу.
Когда они уже удалились от крепости, Менес остановился и оглянулся.
На крыше возвышались двое часовых – как и прежде, копьеносцы-"Хоры". В самой крепости оставался еще десяток человек, на которых было два запасных копья. Менес удерживал обе крепости. Он не хотел, чтобы в случае гибели его армии их дело погибло с ними. Если они победят, пилоты оповестят об этом оставшихся воинов… и те примкнут к Менесу.
Если они победят!..
- Братья! – крикнул Менес человеческим голосом. – Мы придем и возьмем свое! Это наше!..
Воины оглушительно заревели, вздымая божественные и простые копья, колотя мечами по щитам. Враг увидит! Да пусть видит весь мир, думалось Менесу в этот миг. Идут победители!
Только десять голов в прихотливых шлемах Ра, только десять божественных копий - но за ними почти сотня простых пехотинцев и море бронзовых копий и мечей. Темные грубые лица под шлемами и головными платками. Это Киа предложила защищать головы платками тем, кому не хватит шлемов. Сейчас она тоже шла среди солдат.
И мысль, что в этот миг на него смотрит любимая жена и боевая подруга, воодушевила Менеса больше, чем все другое.
- Слава храбрецам Менеса! – крикнул он, воздев копье, и войско ответило новым громогласным салютом.
Они пошли – быстрым и четким строевым шагом, которым могли идти долго, без устали. Сейчас сила одного бойца воодушевляла другого. Все лица выражало одинаковое чувство – нетерпение, жажду боя; если страх оставался, он был забыт.
Они прошагали два часа подряд, и за это время не увидели ничего тревожного – ни одной виманы. Было очень жарко, очень тихо, как будто Та-Кемет замерла в ожидании. Когда шлем Менеса раскалился так, что стал жечь ему голову, несмотря на то, что Менес несколько раз смачивал его водой, военачальник приказал остановиться и разбить лагерь.
Это было быстро – воины только раскинули несколько больших палаток, под которыми тотчас же укрылись. Навесы были из грубого небеленого льна: такие труднее обнаружить сверху. Менес очень жалел, что поблизости нет ни холма, ни ущелья – но они должны были отдохнуть, иначе просто испекутся прежде, чем достигнут неприятеля.
Снаружи, конечно, остался дозорный. И едва только Менес сел под навесом и поднес к губам флягу с водой, он услышал крик:
- Тревога!
- Враги! Стройся! – закричал Менес, вскакивая с места и выбегая из палатки; он чуть не сшиб дозорного. Киа с пронзительным воплем выскочила наружу следом за мужем, выдергивая из ножен меч.
Войско металось по лагерю, спешно пытаясь построиться без командира. Над самыми головами их просвистела одинокая вражеская вимана, но стрелять никто не стрелял. Шпион?
- По врагу! – крикнул Менес, выбросив руку в воздух. – Огонь!..
Выстрел чуть не поразил пилота, успевшего вильнуть влево, но не ответившего на удар.
И тут Менес все понял; побледнев, военачальник закричал:
- Это наши! Не стрелять!
Его офицер в соколиной маске, Туту или Ахавер, сел перед только что построившимся войском.
- Вы чуть не застрелили меня! – воскликнул он, сложив маску и оказавшись Ахавером, бледным и тяжело дышащим.
- Прости, друг! – воскликнул Менес.
Офицер выбрался из кабины, и они крепко обнялись.
- Рассказывай! – велел военачальник, схватив разведчика за плечи. – Почему ты один?
- Туту выжидает в стороне, чтобы не тратить заряда и не привлекать внимания, - ответил Ахавер. – Он засел далеко от крепости, но достаточно близко, чтобы заметить нас и вылететь навстречу, когда мы подойдем. В крепости все спокойно, о нашем приближении никто не знает. Все внутри, только двое часовых на крыше.
Менес улыбнулся.
- Хорошо!
Он еще раз обнял товарища, хлопнув его по одетой броней спине.
- Отдохни в тени и выпей воды, - сказал военачальник, провожая Ахавера к своей палатке. – Мы скоро выступим снова, но пока должны набраться сил. Вольно! Отдыхайте! – крикнул он солдатам; те уже рассыпали строй, но все еще не решались разойтись без приказа.
Киа последовала в палатку за мужем. Казалось, он только сейчас заметил ее; но когда заметил, тут же стал озабоченным.
- Как ты? – спросил Менес. – Не слишком устала?
- Ничуть, - сказала Киа.
Она подарила ему улыбку – загоревшая, словно селянка, потончавшая, но гибкая, сильная и безжалостная, как тетива лука.
Менес кивнул.
- Прекрасно.
Он снова сел и выпил воды. Смочил свой шлем и сделал еще несколько глотков. Потом на некоторое время прикрыл глаза и замер, опустив голову и свесив натруженные руки.
Наконец Менес опять пристегнул флягу к поясу и поднялся.
- Мы выступаем, мерит, - сказал он Киа.
Жена подошла к нему и посмотрела в глаза. Они не стали обниматься.
- Мы победим, - сказала Киа.
Менес улыбнулся и положил руку ей на плечо. Потом, не сказав больше ничего, покинул палатку.
Через два часа войско достигло крепости.
- Стой! – приказал Менес, резко обернувшись к воинам и вскинув руку.
Войско замерло – сотня статуй, обещающих смерть. Менес приставил ладонь к глазам и вгляделся вперед. Крепость почти в точности повторяла их собственную: массивные стены, плоская крыша, низкая квадратная дверь, в которую можно было входить – и выходить - не больше, чем по двое… Наружной стены, конечно, не было…
Менес улыбнулся.
- Присядьте, - приказал он. – Копьеносцам отделиться и оставаться в резерве, а остальные присядьте и ждите наших пилотов! Берегите силы!
Войско сразу уменьшилось ростом: кто-то присел на корточки, а кто-то сел прямо на песок. Но они построятся мгновенно, когда будет надобность. Менес остался стоять.
Он прикрыл глаза на миг и вздохнул полной грудью. Может быть, последнее, что ему осталось на земле, - несколько глотков вот этого раскаленного воздуха, обдирающего легкие?
Свист виманы, летящей на войско слева.
Менес вспрянул. Двух виман!..
- Наши! – закричал он. – Приготовиться к бою!
Воины подхватились на ноги, вздымая копья и звеня доспехами. Горячий гул и запах сотни разгоряченных тел взбодрил военачальника, как сильнейшее живительное снадобье. Менес резко обернулся.
- Приготовиться!..
Туту и Ахавер понеслись на врага, и дозорные на крыше наконец выстрелили; но слишком поздно. Они не готовились к сражению не жизнь, а на смерть, в отличие от Менеса! Пилоты Менеса застрелили их: солдаты увидели, как звероголовые фигуры упали, и закричали.
- Вперед! Возьмем свое! – закричал Менес и бросился в атаку.
И за ним устремились кричащие люди, которые совсем недавно были сбродом, разгромившим гарнизон бога. Сейчас это были воины. Они бежали, как их учили: передние офицеры взяли наперевес энергетические копья, мечники обнажили клинки. И тут навстречу им выбежали зверобоги гарнизона.
Менес убил одного офицера; припав на колено, пропустил над головой выстрел второго. И тут на них пролился небесный огонь. Вражеские пилоты!
- Рассредоточиться! – закричал военачальник; он выстрелил и свалил второго врага. – Лучники – огонь! Мечники - вперед! Мы их изрубим в кашу!..
И в самом деле – энергетические копья в ближнем бою уступали обыкновенным мечам. Стоило подобраться к копьеносцу, у которого заняты обе руки, ближе, чем на его копье, - и он становился беспомощен.
Выстрелы врагов взрывали песок справа и слева от Менеса. Сверкнул огонь с небес, и вслед за этим неожиданно обрушилась вражеская вимана: удар, казалось, сотряс землю. Кто-то из его пилотов убил вражеского!
"Они переломают машины Ра!.. " - подумал Менес; он ушел еще от одного выстрела, а потом вдруг пронзительно понял, что они одолеют врага. Менес бросил копье и выхватил из ножен меч; он врубился в голый бок офицера, который только что по нем стрелял, и тот рухнул ему под ноги. Вокруг началась страшная рубка: лучники не понадобились. Теперь, пуская стрелы, они попали бы по своим. Несколько зверобогов еще отстреливались, не подпуская врага, но остальных уже взяли в кольцо. Свалив ударом энергетического копья одного из передних атакующих, офицер подставлялся под удар меча слева или справа: доспехи носителей масок, открывающие живот и бока, служили больше для украшения и устрашения, чем для действительной защиты. В воздухе свистело и полыхало: Туту и Ахавер сражались с виманами противника. Вдруг по воинам Менеса снова выстрелили сверху, и они на миг рассыпались, дав возможность врагам опять начать отстреливаться…
- Держать строй! Не отступать! – прокричал Менес.
Ему показалось, что рядом он услышал яростный вопль Киа. В бой наконец вступили простые воины гарнизона, и теперь они рубились с врагом равным оружием. Жена его действительно сражалась рядом, и Менес своими глазами увидел, как падает пронзенный ею солдат… а потом Киа рядом не стало!
Оттерли? Убита?..
Крик, стон, грохот и огонь заполнили все. Менес уже ничего не сознавал, только рубил и отражал удары; кровь стояла в глазах, кровь покрыла его с головы до ног. А потом он понял, что больше не стреляют. А потом он понял, что прекратился и звон мечей.
Менес выпрямился во весь рост, задрал голову. Он услышал, как в небе просвистела вимана. В воздухе парило три летательных машины!
Военачальник тяжело дышал, держа меч опущенным, забыв о копье. Он улыбался, он понял: это последняя вимана Ра, Туту и Ахавер загнали врага в ловушку, как повстанцы когда-то загнали в ловушку его самого!
Менес оглядел поле боя: на нем раздавались редкие стоны. Большинство тех, кто упал, уже не шевелились и молчали – энергетическое копье поражало насмерть, и насмерть разили зазевавшихся зверобогов простые мечи…
Менес воздел руки и закричал:
- Победа! Победа!..
Киа отыскалась в стороне – она была жива: ее, раненную в бедро, оттащил в сторону один из товарищей.
Они потеряли убитыми четверых офицеров-"Хоров", семнадцать простых солдат; ранеными десять, но из этого десятка только двое были ранены очень тяжело. Оба пилота, Туту и Ахавер, остались невредимы.
Со стороны противника потерь было гораздо больше. Из четырнадцати офицеров было убито десять, из двадцати пяти простых солдат – двадцать один. Все остальные были ранены, и из этих раненых трое скончались, едва только их внесли в крепость…
Менес приказывал врагов не добивать.
Не из жалости, а из расчета: прикончить побежденных они успеют всегда, а живые воины Ра могли им пригодиться. Особенно – пилоты.
Из пилотов противника выжил только один; к большому огорчению Менеса, его офицеры сбили две вражеские виманы из трех – и теперь было неизвестно, смогут ли эти машины снова встать на крыло. Менес знал, что воздушная гвардия Ра намного больше, чем его; и пусть здесь это не дало врагу большого перевеса, в столице такой перевес окажется решающим.
Войдя в крепость, воины Менеса обнаружили в ней неожиданных обитателей. Хотя Менес предвидел это. Но не задумывался до сих пор…
При захваченном гарнизоне жило двадцать молодых и красивых женщин.
Менес пришел к раненой жене и сказал ей об их находке. Киа с большим трудом ходила, но сидеть могла: и, услышав такое, тотчас резко села.
- И что же? – язвительно спросила она.
Менеса изумил ее тон.
- Что? Теперь это наша добыча, - улыбаясь, сказал военачальник.
- Твоя, - уточнила Киа, склонив голову.
Менес кивнул.
По лицу его жены прошла тень, она выпрямилась.
- И скольких же женщин ты себе возьмешь? – спросила она, глядя в сторону.
Менес нахмурился.
- Сколько пожелаю! Я вправе взять всех!
Он впервые ощушал себя покорителем мира, богоподобным воином. И теперь женщина ему указывала, как поступать с его добычей?..
Киа легла обратно на ложе и отвернулась.
- Ну так бери, - бесцветно сказала она.
Менес протянул к ней руку, сбитый с толку ее поведением.
- Что ты?
Киа дернулась.
- Уходи! Убирайся, иди и наслаждайся!.. – выкрикнула она. – Видеть тебя не желаю!..
Менес схватил жену за подбородок и насильно повернул ей голову. В глаза Киа взглянули встревоженные и возмущенные мужские глаза.
- Что с тобой?
Киа кашлянула. Рука ее опустилась на раненое бедро.
- Ты думаешь, что мог взять меня в жены, взять мое тело, мое сердце – а теперь пойти и лечь с первой попавшейся? – сипло проговорила она, не глядя на мужа, как будто он внушал ей отвращение. – И ты думаешь, что после этого по-прежнему сможешь обладать мной?
"Ты моя! - хотел воскликнуть разгневанный Менес. – Ты будешь моей, когда я этого пожелаю!"
Но если он возьмет ее силой, он лишится ее сердца и ума – лишится мудрой супруги, а обретет наложницу. Но наложниц может быть сотня, а Киа одна…
Менес стал перед ложем на колени и уткнулся головой в постель рядом с женой. Он ластился к ней, подобно псу, подсовывающему голову под хозяйскую руку.
- Прости, - прошептал он. – Прости, Небт-Маат…
Рука Киа по-прежнему оставалась недвижимой – она не приласкала его, даже не шевельнулась. Молодой воин вдруг понял, как оскорбил и ранил ее своими необдуманными словами.
Менес взял ее руку и поцеловал, потом прижал ее ладонь к своей окровавленной груди, к пылающему сердцу.
- Ты – одна для меня, никто тебя не заменит, - страстно прошептал он, пытаясь своими словами, своей любовью оживить ее, заслужить хотя бы взгляд. И наконец Киа повернула к мужу голову.
- Ты говоришь правду, военачальник? – спросила она.
Жена все еще не улыбалась.
Менес кивнул.
- Да, да! Клянусь! Ты одна для меня, и пребудешь одна для меня! – воскликнул он. – Подобных тебе нет!
Киа слабо улыбнулась. Она это знала.
Но прощать его по-прежнему не спешила. И тогда Менес опять стал целовать ей руки, прижимать их ко лбу, к сердцу.
- Что мне сделать, чтобы заслужить твое прощение? – воскликнул он.
Киа наконец ласково коснулась его слипшихся от крови и пота волос.
- Будь для меня тем, кого я люблю, - прошептала она. – Моим супругом и справедливым царем… Вот чего я хочу от тебя…
Менес трепетно поцеловал ее раненую ногу.
- А что мне сделать с этими женщинами?
"Убей их", - подумала Киа.
- Предложи их своим лучшим воинам, Туту и Ахаверу, - сказала она. – Если те так изголодались, что не смогут без женщин до конца войны… Но оставь не больше двух, остальных отправь в ближнее селение, как ты поступил с женщинами в своем гарнизоне. Иначе эти наложницы слишком обременят нас.
- Как прикажешь, - ответил Менес.
* Нила: название божества реки и самой реки.
Перед атакой Менес произвел тщательную ревизию и расстановку своих сил.
Две виманы.
Пилоты снимут дозорных, а также вступят в бой с воздушными силами крепости, которые, конечно, начальник гарнизона двинет на врага первыми. У противника виман было три.
Десять носителей божественных копий.
Они ворвутся в крепость, расстреливая воинов, если успеют; если же нет, схватятся с офицерами-зверобогами, которые выбегут следом за пилотами. Божественных копий у врага разведчик Менеса насчитал пятнадцать.
Двадцать лучников.
Лук не так впечатлял, как божественное копье, зато разил дальше и более метко – в руках меткого стрелка. Лучники ударят, когда из крепости высыпят простые воины – сея среди вражеских солдат панику и не давая им построиться в ряды.
Тридцать мечников.
Они вступят в бой с теми, кто останется в живых и не устрашится. В числе их – Киа. Она настояла на том, чтобы шагать со всеми в строю; поразмыслив, Менес понял, что иного выхода нет. Если нести ее на носилках, это задержит всю армию; нести ее по воздуху тоже было нельзя, поскольку виманы были главной ударной силой его войска. Да Киа и сама яростно противилась такой заботе. Она не хотела никакого снисхождения к своей слабости, к своему полу!
И, наконец, оставалось сорок копьеносцев, которых Менес думал придержать в резерве – на случай, если в крепости после удара виман, офицеров-копьеносцев, лучников и мечников останутся недобитые и не сдавшиеся.
Армия Менеса превосходила врага числом больше, чем в два раза; но уступала ему количеством божественного оружия, а также опытом и выучкой – ведь гарнизон Ра, как бы ни был малочислен, полностью состоял из воинов по воспитанию, а не мирных и робких селян, едва оправившихся от голода и взявших в руки копья и мечи. Однако Менес рассчитывал на дерзость и внезапность атаки, на исподволь копившуюся вековую ярость бывших рабов. И на свой дар полководца.
Он должен был шагать во главе армии, при маске и копье. Обе виманы были отданы в распоряжение Туту и Ахавера.
Источников по пути, конечно, не встречалось – кроме самого Хапи*. Но крепость стояла на реке: она служила не для охраны внешних границ, а для охраны правителя страны от ее жителей. А все жители Та-Кемет строились вдоль реки - благословенного, единственного источника воды и пропитания. Поэтому войско Менеса могло пополнить запасы воды и по дороге. Но военачальник рассчитывал на как можно более быстрый переход – ведь их преимущество, воздушная разведка, было также и преимуществом врага. Если их заметят сверху, пилоты донесут гарнизонному начальству о приближении войска значительно раньше, чем армия подоспеет к крепости - и тогда их встретят во всеоружии. Или, того ужаснее, расстреляют с воздуха и размечут прежде, чем они достигнут цели.
Но просчитать все заранее было невозможно – и Менес просто выступил. Выступали они с утра. Конечно, можно было выйти под прикрытием ночи, выспавшись заранее; но Менесу нужно было все внимание и силы солдат, которым следовало полноценно отдохнуть. Приходилось рисковать быть обнаруженными.
Виманы Туту и Ахавера вылетали вслед главным силам – чтобы не расходовать энергию медленным перелетом; офицеры также должны были разведать обстановку перед боем.
И вот, наконец, армия покинула крепость.
Менес зашагал впереди войска, казавшегося ему огромным. Да оно и было очень велико – никогда еще ни под чьими знаменами на этой земле не собиралось столько человек сразу.
Когда они уже удалились от крепости, Менес остановился и оглянулся.
На крыше возвышались двое часовых – как и прежде, копьеносцы-"Хоры". В самой крепости оставался еще десяток человек, на которых было два запасных копья. Менес удерживал обе крепости. Он не хотел, чтобы в случае гибели его армии их дело погибло с ними. Если они победят, пилоты оповестят об этом оставшихся воинов… и те примкнут к Менесу.
Если они победят!..
- Братья! – крикнул Менес человеческим голосом. – Мы придем и возьмем свое! Это наше!..
Воины оглушительно заревели, вздымая божественные и простые копья, колотя мечами по щитам. Враг увидит! Да пусть видит весь мир, думалось Менесу в этот миг. Идут победители!
Только десять голов в прихотливых шлемах Ра, только десять божественных копий - но за ними почти сотня простых пехотинцев и море бронзовых копий и мечей. Темные грубые лица под шлемами и головными платками. Это Киа предложила защищать головы платками тем, кому не хватит шлемов. Сейчас она тоже шла среди солдат.
И мысль, что в этот миг на него смотрит любимая жена и боевая подруга, воодушевила Менеса больше, чем все другое.
- Слава храбрецам Менеса! – крикнул он, воздев копье, и войско ответило новым громогласным салютом.
Они пошли – быстрым и четким строевым шагом, которым могли идти долго, без устали. Сейчас сила одного бойца воодушевляла другого. Все лица выражало одинаковое чувство – нетерпение, жажду боя; если страх оставался, он был забыт.
Они прошагали два часа подряд, и за это время не увидели ничего тревожного – ни одной виманы. Было очень жарко, очень тихо, как будто Та-Кемет замерла в ожидании. Когда шлем Менеса раскалился так, что стал жечь ему голову, несмотря на то, что Менес несколько раз смачивал его водой, военачальник приказал остановиться и разбить лагерь.
Это было быстро – воины только раскинули несколько больших палаток, под которыми тотчас же укрылись. Навесы были из грубого небеленого льна: такие труднее обнаружить сверху. Менес очень жалел, что поблизости нет ни холма, ни ущелья – но они должны были отдохнуть, иначе просто испекутся прежде, чем достигнут неприятеля.
Снаружи, конечно, остался дозорный. И едва только Менес сел под навесом и поднес к губам флягу с водой, он услышал крик:
- Тревога!
- Враги! Стройся! – закричал Менес, вскакивая с места и выбегая из палатки; он чуть не сшиб дозорного. Киа с пронзительным воплем выскочила наружу следом за мужем, выдергивая из ножен меч.
Войско металось по лагерю, спешно пытаясь построиться без командира. Над самыми головами их просвистела одинокая вражеская вимана, но стрелять никто не стрелял. Шпион?
- По врагу! – крикнул Менес, выбросив руку в воздух. – Огонь!..
Выстрел чуть не поразил пилота, успевшего вильнуть влево, но не ответившего на удар.
И тут Менес все понял; побледнев, военачальник закричал:
- Это наши! Не стрелять!
Его офицер в соколиной маске, Туту или Ахавер, сел перед только что построившимся войском.
- Вы чуть не застрелили меня! – воскликнул он, сложив маску и оказавшись Ахавером, бледным и тяжело дышащим.
- Прости, друг! – воскликнул Менес.
Офицер выбрался из кабины, и они крепко обнялись.
- Рассказывай! – велел военачальник, схватив разведчика за плечи. – Почему ты один?
- Туту выжидает в стороне, чтобы не тратить заряда и не привлекать внимания, - ответил Ахавер. – Он засел далеко от крепости, но достаточно близко, чтобы заметить нас и вылететь навстречу, когда мы подойдем. В крепости все спокойно, о нашем приближении никто не знает. Все внутри, только двое часовых на крыше.
Менес улыбнулся.
- Хорошо!
Он еще раз обнял товарища, хлопнув его по одетой броней спине.
- Отдохни в тени и выпей воды, - сказал военачальник, провожая Ахавера к своей палатке. – Мы скоро выступим снова, но пока должны набраться сил. Вольно! Отдыхайте! – крикнул он солдатам; те уже рассыпали строй, но все еще не решались разойтись без приказа.
Киа последовала в палатку за мужем. Казалось, он только сейчас заметил ее; но когда заметил, тут же стал озабоченным.
- Как ты? – спросил Менес. – Не слишком устала?
- Ничуть, - сказала Киа.
Она подарила ему улыбку – загоревшая, словно селянка, потончавшая, но гибкая, сильная и безжалостная, как тетива лука.
Менес кивнул.
- Прекрасно.
Он снова сел и выпил воды. Смочил свой шлем и сделал еще несколько глотков. Потом на некоторое время прикрыл глаза и замер, опустив голову и свесив натруженные руки.
Наконец Менес опять пристегнул флягу к поясу и поднялся.
- Мы выступаем, мерит, - сказал он Киа.
Жена подошла к нему и посмотрела в глаза. Они не стали обниматься.
- Мы победим, - сказала Киа.
Менес улыбнулся и положил руку ей на плечо. Потом, не сказав больше ничего, покинул палатку.
Через два часа войско достигло крепости.
- Стой! – приказал Менес, резко обернувшись к воинам и вскинув руку.
Войско замерло – сотня статуй, обещающих смерть. Менес приставил ладонь к глазам и вгляделся вперед. Крепость почти в точности повторяла их собственную: массивные стены, плоская крыша, низкая квадратная дверь, в которую можно было входить – и выходить - не больше, чем по двое… Наружной стены, конечно, не было…
Менес улыбнулся.
- Присядьте, - приказал он. – Копьеносцам отделиться и оставаться в резерве, а остальные присядьте и ждите наших пилотов! Берегите силы!
Войско сразу уменьшилось ростом: кто-то присел на корточки, а кто-то сел прямо на песок. Но они построятся мгновенно, когда будет надобность. Менес остался стоять.
Он прикрыл глаза на миг и вздохнул полной грудью. Может быть, последнее, что ему осталось на земле, - несколько глотков вот этого раскаленного воздуха, обдирающего легкие?
Свист виманы, летящей на войско слева.
Менес вспрянул. Двух виман!..
- Наши! – закричал он. – Приготовиться к бою!
Воины подхватились на ноги, вздымая копья и звеня доспехами. Горячий гул и запах сотни разгоряченных тел взбодрил военачальника, как сильнейшее живительное снадобье. Менес резко обернулся.
- Приготовиться!..
Туту и Ахавер понеслись на врага, и дозорные на крыше наконец выстрелили; но слишком поздно. Они не готовились к сражению не жизнь, а на смерть, в отличие от Менеса! Пилоты Менеса застрелили их: солдаты увидели, как звероголовые фигуры упали, и закричали.
- Вперед! Возьмем свое! – закричал Менес и бросился в атаку.
И за ним устремились кричащие люди, которые совсем недавно были сбродом, разгромившим гарнизон бога. Сейчас это были воины. Они бежали, как их учили: передние офицеры взяли наперевес энергетические копья, мечники обнажили клинки. И тут навстречу им выбежали зверобоги гарнизона.
Менес убил одного офицера; припав на колено, пропустил над головой выстрел второго. И тут на них пролился небесный огонь. Вражеские пилоты!
- Рассредоточиться! – закричал военачальник; он выстрелил и свалил второго врага. – Лучники – огонь! Мечники - вперед! Мы их изрубим в кашу!..
И в самом деле – энергетические копья в ближнем бою уступали обыкновенным мечам. Стоило подобраться к копьеносцу, у которого заняты обе руки, ближе, чем на его копье, - и он становился беспомощен.
Выстрелы врагов взрывали песок справа и слева от Менеса. Сверкнул огонь с небес, и вслед за этим неожиданно обрушилась вражеская вимана: удар, казалось, сотряс землю. Кто-то из его пилотов убил вражеского!
"Они переломают машины Ра!.. " - подумал Менес; он ушел еще от одного выстрела, а потом вдруг пронзительно понял, что они одолеют врага. Менес бросил копье и выхватил из ножен меч; он врубился в голый бок офицера, который только что по нем стрелял, и тот рухнул ему под ноги. Вокруг началась страшная рубка: лучники не понадобились. Теперь, пуская стрелы, они попали бы по своим. Несколько зверобогов еще отстреливались, не подпуская врага, но остальных уже взяли в кольцо. Свалив ударом энергетического копья одного из передних атакующих, офицер подставлялся под удар меча слева или справа: доспехи носителей масок, открывающие живот и бока, служили больше для украшения и устрашения, чем для действительной защиты. В воздухе свистело и полыхало: Туту и Ахавер сражались с виманами противника. Вдруг по воинам Менеса снова выстрелили сверху, и они на миг рассыпались, дав возможность врагам опять начать отстреливаться…
- Держать строй! Не отступать! – прокричал Менес.
Ему показалось, что рядом он услышал яростный вопль Киа. В бой наконец вступили простые воины гарнизона, и теперь они рубились с врагом равным оружием. Жена его действительно сражалась рядом, и Менес своими глазами увидел, как падает пронзенный ею солдат… а потом Киа рядом не стало!
Оттерли? Убита?..
Крик, стон, грохот и огонь заполнили все. Менес уже ничего не сознавал, только рубил и отражал удары; кровь стояла в глазах, кровь покрыла его с головы до ног. А потом он понял, что больше не стреляют. А потом он понял, что прекратился и звон мечей.
Менес выпрямился во весь рост, задрал голову. Он услышал, как в небе просвистела вимана. В воздухе парило три летательных машины!
Военачальник тяжело дышал, держа меч опущенным, забыв о копье. Он улыбался, он понял: это последняя вимана Ра, Туту и Ахавер загнали врага в ловушку, как повстанцы когда-то загнали в ловушку его самого!
Менес оглядел поле боя: на нем раздавались редкие стоны. Большинство тех, кто упал, уже не шевелились и молчали – энергетическое копье поражало насмерть, и насмерть разили зазевавшихся зверобогов простые мечи…
Менес воздел руки и закричал:
- Победа! Победа!..
Киа отыскалась в стороне – она была жива: ее, раненную в бедро, оттащил в сторону один из товарищей.
Они потеряли убитыми четверых офицеров-"Хоров", семнадцать простых солдат; ранеными десять, но из этого десятка только двое были ранены очень тяжело. Оба пилота, Туту и Ахавер, остались невредимы.
Со стороны противника потерь было гораздо больше. Из четырнадцати офицеров было убито десять, из двадцати пяти простых солдат – двадцать один. Все остальные были ранены, и из этих раненых трое скончались, едва только их внесли в крепость…
Менес приказывал врагов не добивать.
Не из жалости, а из расчета: прикончить побежденных они успеют всегда, а живые воины Ра могли им пригодиться. Особенно – пилоты.
Из пилотов противника выжил только один; к большому огорчению Менеса, его офицеры сбили две вражеские виманы из трех – и теперь было неизвестно, смогут ли эти машины снова встать на крыло. Менес знал, что воздушная гвардия Ра намного больше, чем его; и пусть здесь это не дало врагу большого перевеса, в столице такой перевес окажется решающим.
Войдя в крепость, воины Менеса обнаружили в ней неожиданных обитателей. Хотя Менес предвидел это. Но не задумывался до сих пор…
При захваченном гарнизоне жило двадцать молодых и красивых женщин.
Менес пришел к раненой жене и сказал ей об их находке. Киа с большим трудом ходила, но сидеть могла: и, услышав такое, тотчас резко села.
- И что же? – язвительно спросила она.
Менеса изумил ее тон.
- Что? Теперь это наша добыча, - улыбаясь, сказал военачальник.
- Твоя, - уточнила Киа, склонив голову.
Менес кивнул.
По лицу его жены прошла тень, она выпрямилась.
- И скольких же женщин ты себе возьмешь? – спросила она, глядя в сторону.
Менес нахмурился.
- Сколько пожелаю! Я вправе взять всех!
Он впервые ощушал себя покорителем мира, богоподобным воином. И теперь женщина ему указывала, как поступать с его добычей?..
Киа легла обратно на ложе и отвернулась.
- Ну так бери, - бесцветно сказала она.
Менес протянул к ней руку, сбитый с толку ее поведением.
- Что ты?
Киа дернулась.
- Уходи! Убирайся, иди и наслаждайся!.. – выкрикнула она. – Видеть тебя не желаю!..
Менес схватил жену за подбородок и насильно повернул ей голову. В глаза Киа взглянули встревоженные и возмущенные мужские глаза.
- Что с тобой?
Киа кашлянула. Рука ее опустилась на раненое бедро.
- Ты думаешь, что мог взять меня в жены, взять мое тело, мое сердце – а теперь пойти и лечь с первой попавшейся? – сипло проговорила она, не глядя на мужа, как будто он внушал ей отвращение. – И ты думаешь, что после этого по-прежнему сможешь обладать мной?
"Ты моя! - хотел воскликнуть разгневанный Менес. – Ты будешь моей, когда я этого пожелаю!"
Но если он возьмет ее силой, он лишится ее сердца и ума – лишится мудрой супруги, а обретет наложницу. Но наложниц может быть сотня, а Киа одна…
Менес стал перед ложем на колени и уткнулся головой в постель рядом с женой. Он ластился к ней, подобно псу, подсовывающему голову под хозяйскую руку.
- Прости, - прошептал он. – Прости, Небт-Маат…
Рука Киа по-прежнему оставалась недвижимой – она не приласкала его, даже не шевельнулась. Молодой воин вдруг понял, как оскорбил и ранил ее своими необдуманными словами.
Менес взял ее руку и поцеловал, потом прижал ее ладонь к своей окровавленной груди, к пылающему сердцу.
- Ты – одна для меня, никто тебя не заменит, - страстно прошептал он, пытаясь своими словами, своей любовью оживить ее, заслужить хотя бы взгляд. И наконец Киа повернула к мужу голову.
- Ты говоришь правду, военачальник? – спросила она.
Жена все еще не улыбалась.
Менес кивнул.
- Да, да! Клянусь! Ты одна для меня, и пребудешь одна для меня! – воскликнул он. – Подобных тебе нет!
Киа слабо улыбнулась. Она это знала.
Но прощать его по-прежнему не спешила. И тогда Менес опять стал целовать ей руки, прижимать их ко лбу, к сердцу.
- Что мне сделать, чтобы заслужить твое прощение? – воскликнул он.
Киа наконец ласково коснулась его слипшихся от крови и пота волос.
- Будь для меня тем, кого я люблю, - прошептала она. – Моим супругом и справедливым царем… Вот чего я хочу от тебя…
Менес трепетно поцеловал ее раненую ногу.
- А что мне сделать с этими женщинами?
"Убей их", - подумала Киа.
- Предложи их своим лучшим воинам, Туту и Ахаверу, - сказала она. – Если те так изголодались, что не смогут без женщин до конца войны… Но оставь не больше двух, остальных отправь в ближнее селение, как ты поступил с женщинами в своем гарнизоне. Иначе эти наложницы слишком обременят нас.
- Как прикажешь, - ответил Менес.
* Нила: название божества реки и самой реки.
Глава 40
Две наложницы, подаренные Туту и Ахаверу, безропотно и даже с благодарностью восприняли перемену в своей судьбе. Им было все равно, кому принадлежать, - лишь бы это оказались сильные защитники и красивые мужчины…
"И таково, наверное, большинство женщин, - размышляла Киа, лежа на своей мягкой постели и горя в лихорадке. – Хотя и большинство мужчин тоже таково. Во всяком случае, в нашей Та-Кемет. Может быть, в других землях иначе… но подчинение, отсутствие нужды размышлять и решать свою судьбу ослабляют волю всех людей".
Но что этим людям делать со свободой, такому огромному телу – без головы?
Ее рана воспалилась, а нога разболелась до самой ступни – теперь Киа трудно было даже вставать с ложа. Менес, полный раскаяния и любви, оставался с нею подолгу, хотя победителя призывали неотложные дела.
- Не сиди со мной, - наконец пришлось ей настойчиво попросить. – Дорогой, пришли ко мне на помощь другого человека. Ты нужен своим воинам.
- Кого прислать – мужчину? – воскликнул Менес.
Киа улыбнулась, и задетая, и польщенная этой вспышкой ревности.
- Зачем же мужчину? Пусть придет одна из красавиц, оставшихся с нами, - проговорила она. – Только ты тогда уйди.
Менес усмехнулся, тоже и задетый, и польщенный ревностью жены.
- Если хочешь, я отдам ее тебе в служанки!
Киа сжала губки и помотала головой.
- Нет, брат мой, не возвращай в нашу жизнь рабство. "Пока можешь", - мысленно докончила молодая женщина, прекрасно понимая, что порядок вещей им переменить не удастся – и можно в конечном счете только заместить злых господ добрыми.
Менес кивнул.
Он склонился к жене и поцеловал ее таким крепким, долгим поцелуем, лаская ее затылок и шею, что в Киа шевельнулось желание, несмотря на ее рану.
- Когда наши раненые смогут встать… когда ты сможешь встать, я соберу совет, - прошептал Менес, со страстью и восхищением глядя ей в глаза. – И на этом совете воздам тебе почести вместе с другими победителями… Ты будешь отличена как доблестный воин - наплечным знаком Ра…
Киа вздрогнула.
- Вот как?
Менес кивнул, не допуская возражений. Крепко поцеловал Киа во влажный горячий лоб.
- Ляг. Сейчас к тебе придет женщина для услуг. Пока она не нужна своему господину, ее госпожой будешь ты – я прикажу!
Он быстро вышел, а Киа легла обратно на ложе, отвернувшись к стене - скрывая усмешку. Освободители рабов!
Киа повернула голову, услышав мягкие осторожные шаги; и приподнялась, вскинув брови, когда увидела земной поклон вошедшей женщины. Та без всякого приказа опустилась на колени у порога комнаты и коснулась лбом пола, как будто вошла к самому Ра.
Губы раненой воительницы тронула усмешка.
- Встань и подойди. Как тебя зовут?
- Хмес, госпожа, - ответила юная женщина, поднимаясь на ноги и неуверенно оправляя платье. Она была даже моложе Киа, лет семнадцати, тонкая и слабая; легкое белое платье открывало ее плечи и одну грудь. Глаза и брови Хмес были густо накрашены, волосы заплетены во множество косичек и украшены золотыми заколками.
- Что угодно госпоже? – спросила Хмес, присаживаясь рядом на табурет и трепетно касаясь плеча Киа; она вымученно улыбнулась, взглянув лежащей в глаза и тут же опустив накрашенные веки. Должно быть, ее приводила в ужас одна мысль, что она говорит с женщиной-воином – не говоря о том, что это супруга ее победителя!
- Пока ничего не нужно, - со вздохом сказала Киа. Как легко подчинять людей! – Просто побудь со мной, мне скучно одной.
- Слушаю, - кивнула Хмес.
Она замолчала, исподволь разглядывая свою подопечную. Руки Хмес сложила на коленях, плотно сжав губы, чтобы не вырвалось какое-нибудь опасное слово.
- Не бойся меня, - вяло произнесла Киа; она плохо себя чувствовала, и от нее требовало усилий успокаивать существо, которое боялось ее даже беспомощную. – Скажи, кто теперь твой господин?
- Господин Ахавер, - с робкой готовностью отозвалась Хмес; она покраснела. – Он добр ко мне!
- Нежен? – спросила Киа.
Хмес закивала, еще пуще краснея.
- Ну вот и хорошо, - ласково улыбаясь, ответила Киа; она услышала все, что хотела, и теперь потеряла интерес к своей служанке. Занятных людей мало, а интересных женщин – еще меньше, чем интересных мужчин.
- А теперь принеси мне воды, - приказала она Хмес; та быстро встала. Поклонилась и пятясь направилась к выходу. Киа, нахмурившись, приподнялась на руке.
- Хмес! Можешь не удаляться спиной вперед, а когда входишь, достаточно просто поклониться. Я ведь не богиня.
- Как угодно, госпожа, - кланяясь, ответила Хмес. Киа ровно улыбалась, спокойно и снисходительно глядя ей вслед. И что такое существо, как эта маленькая наложница, стало бы делать со свободой?
Этой ночью Киа стало хуже – настолько, что Менес перепугался за ее жизнь. Он забросил и забыл все и стоял на коленях у постели жены, держа ее руку и молясь о ее выздоровлении. Но это был перелом; и когда жар отпустил, Киа бросило в озноб и пот, уменьшилась боль в ране, и она даже смогла самостоятельно встать на поврежденную ногу и шагнуть. До этого, впрочем, ее супруг и господин ее не допустил.
- Опирайся на свою служанку, когда идешь, пусть она станет твоей тростью! – приказал он. – Ты должна выздороветь как можно скорее!
Пока Киа лежала без сознания, Менес успел сделать многое – но откладывал разговор с женой, боясь разволновать больную. Он принудил к покорности плененных воинов Ра. Он вызвал к себе воинов, оставшихся в его гарнизоне. Он подчинил себе два соседних селения, находившихся под властью этой крепости: и люди признали его – затем, чтобы он повел их к свободе от гнета Ра!
"Освободить от одного ярма, чтобы надеть другое!" - подумал Менес. Теперь он думал сходно с Киа, хотя они еще не делились друг с другом своими мыслями. Но продолжать подниматься – лучшее, что они могли сделать.
Спустя сутки после перелома в состоянии Киа Менес уступил горячим просьбам жены не откладывать больше совета.
На этом совете собрались воины, почти треть из которых пострадала не меньше Киа. Но, как и Киа, они уже в значительной степени оправились от своих ран. Ведь часть их с рождения была при Ра – а часть уже давно подвергалась благотворному воздействию наквада! Это были уже не обыкновенные люди!
Киа, сидевшая среди воинов в белой юбке рядового солдата Ра и новой нагрудной повязке из тонкого, но плотного льна, которую сшила для нее Хмес за время болезни, видела в зале незнакомые лица. Офицеров и солдат Ра. Чем Менес вынудил их подчиниться – угрозой смерти? Неужели их верность богу оказалась так шатка, а мужество, не имевшее настоящей пищи – кроме подавления безоружных рабов – так хрупко? А может быть, они поняли, что Менес борется за правое дело?
Слово взял вождь.
- Братья, - сказал он. – Я обращаюсь и к вам, служившие ложному богу! – воскликнул он, обратив взор на пленных. – Если мы объединимся и будем стоять до конца, так мужественно, как до сего дня, мы свергнем угнетателя и овладеем страной… и тогда все мои храбрецы будут вознаграждены и вознесены высоко! Вы получите свободу, почести, земли, богатство! И шея ваша больше не будет придавлена ногой демона! Слышите ли вы меня?..
Киа увидела, как сверкают глаза и его собственных, и пленных воинов, как они возбужденно дышат. Они внимали Менесу! Они видели заманчивые образы, которые он искусно рисовал перед их глазами, – эти люди хотели не Маат, а привольной богатой жизни, наслаждений и власти. Киа сощурилась. Если Менес взойдет на трон, он придавит их шею своей ногой, и не попустит грабить бедных, лишая их всех благ и счастья, как это делалось при Ра.
Но можно ли быть уверенными в пленных?
И тут, точно услышав ее мысли, Менес повернулся к побежденным врагам.
- Бывшие воины Ра, поднимитесь, - четко приказал он.
Солдаты и офицеры встали, тут же приковав к себе внимание остальных. Эти люди были ранены и держались на ногах еще нетвердо – и вообще держались нетвердо, избегая взглядов окружающих. Одетый в лучшие доспехи Менес, чье могучее тело сверкало золотом и серебром, не получивший в коротком бою ни одной царапины, глядевший на них властно и смело, казался перед их лицом истинным богом.
- Поднимите глаза ваши и поклянитесь мне в верности. Каждый, - сказал военачальник. – Тот из вас, кто откажется присягать, будет немедленно умерщвлен. Тот, кто присягнет и изменит своей клятве…
Он с шумом втянул воздух, и Киа, глядя на молодое лицо завоевателя, поняла, что ее муж жестокостью своей может сравниться с Ра.
- Тот, кто изменит клятве, будет узнан и предан мучительной смерти! Ему отрубят руки и ноги и бросят в реку! Мы помним вас, мы знаем лицо каждого! – закончил Менес, пристукнув своим копьем, как жезлом.
Никто из воинов Ра не захотел умирать – и Киа выслушала присягу каждого. Она пыталась понять по этим лицам, о чем воины думают, и не смогла. В глаза они глядели только вождю – а по сторонам посматривали угрюмо, словно бы стыдясь.
"Может быть, следовало умертвить всех", - тревожно подумала Киа.
Когда принесение клятв закончилось, военачальник начал раздавать награды.
Он пожаловал золотыми нагрудными знаками Ра своих двух пилотов, чей удар решил исход битвы. Серебряные наплечные знаки, меньшее, но тоже почетное отличие, получили воины, проявившие особенную доблесть в сражении. Менес подробно расспрашивал солдат об их товарищах, чтобы не забыть никого из храбрецов. Три такие награды получили простолюдины: Киа видела, как они горды и счастливы, эти маленькие люди, благодаря случаю и своей смелости вознесшиеся столь высоко и столь быстро.
Последней Менес выкликнул свою жену.
- Этот воин, - сказал он, положив Киа руку на плечо, - отличился высочайшей доблестью! Известно, что сильному легче быть смелым, чем слабому! Мужчине легче быть смелым, чем женщине! Эта женщина, моя возлюбленная супруга, обладает сердцем более твердым, чем то, что бьется в груди у любого из вас!
Никто не посмел возразить на такие слова. Киа знала, что многие молчат просто из почтения к вождю – но многие действительно были согласны с заявлением Менеса. Киа почувствовала, как слабеет от радости и благодарности; она пошатнулась на раненой ноге, и муж крепче сжал ее плечо.
- Посему я жалую этой госпоже золотой наплечный знак Ра, - закончил Менес. – Я бы произвел ее в офицеры, если бы женщины могли носить маску!
Войско разразилось рукоплесканиями и приветственными криками, пока Менес сам прикреплял к наплечному браслету на тонкой руке жены тяжелое золотое око.
Две наложницы, подаренные Туту и Ахаверу, безропотно и даже с благодарностью восприняли перемену в своей судьбе. Им было все равно, кому принадлежать, - лишь бы это оказались сильные защитники и красивые мужчины…
"И таково, наверное, большинство женщин, - размышляла Киа, лежа на своей мягкой постели и горя в лихорадке. – Хотя и большинство мужчин тоже таково. Во всяком случае, в нашей Та-Кемет. Может быть, в других землях иначе… но подчинение, отсутствие нужды размышлять и решать свою судьбу ослабляют волю всех людей".
Но что этим людям делать со свободой, такому огромному телу – без головы?
Ее рана воспалилась, а нога разболелась до самой ступни – теперь Киа трудно было даже вставать с ложа. Менес, полный раскаяния и любви, оставался с нею подолгу, хотя победителя призывали неотложные дела.
- Не сиди со мной, - наконец пришлось ей настойчиво попросить. – Дорогой, пришли ко мне на помощь другого человека. Ты нужен своим воинам.
- Кого прислать – мужчину? – воскликнул Менес.
Киа улыбнулась, и задетая, и польщенная этой вспышкой ревности.
- Зачем же мужчину? Пусть придет одна из красавиц, оставшихся с нами, - проговорила она. – Только ты тогда уйди.
Менес усмехнулся, тоже и задетый, и польщенный ревностью жены.
- Если хочешь, я отдам ее тебе в служанки!
Киа сжала губки и помотала головой.
- Нет, брат мой, не возвращай в нашу жизнь рабство. "Пока можешь", - мысленно докончила молодая женщина, прекрасно понимая, что порядок вещей им переменить не удастся – и можно в конечном счете только заместить злых господ добрыми.
Менес кивнул.
Он склонился к жене и поцеловал ее таким крепким, долгим поцелуем, лаская ее затылок и шею, что в Киа шевельнулось желание, несмотря на ее рану.
- Когда наши раненые смогут встать… когда ты сможешь встать, я соберу совет, - прошептал Менес, со страстью и восхищением глядя ей в глаза. – И на этом совете воздам тебе почести вместе с другими победителями… Ты будешь отличена как доблестный воин - наплечным знаком Ра…
Киа вздрогнула.
- Вот как?
Менес кивнул, не допуская возражений. Крепко поцеловал Киа во влажный горячий лоб.
- Ляг. Сейчас к тебе придет женщина для услуг. Пока она не нужна своему господину, ее госпожой будешь ты – я прикажу!
Он быстро вышел, а Киа легла обратно на ложе, отвернувшись к стене - скрывая усмешку. Освободители рабов!
Киа повернула голову, услышав мягкие осторожные шаги; и приподнялась, вскинув брови, когда увидела земной поклон вошедшей женщины. Та без всякого приказа опустилась на колени у порога комнаты и коснулась лбом пола, как будто вошла к самому Ра.
Губы раненой воительницы тронула усмешка.
- Встань и подойди. Как тебя зовут?
- Хмес, госпожа, - ответила юная женщина, поднимаясь на ноги и неуверенно оправляя платье. Она была даже моложе Киа, лет семнадцати, тонкая и слабая; легкое белое платье открывало ее плечи и одну грудь. Глаза и брови Хмес были густо накрашены, волосы заплетены во множество косичек и украшены золотыми заколками.
- Что угодно госпоже? – спросила Хмес, присаживаясь рядом на табурет и трепетно касаясь плеча Киа; она вымученно улыбнулась, взглянув лежащей в глаза и тут же опустив накрашенные веки. Должно быть, ее приводила в ужас одна мысль, что она говорит с женщиной-воином – не говоря о том, что это супруга ее победителя!
- Пока ничего не нужно, - со вздохом сказала Киа. Как легко подчинять людей! – Просто побудь со мной, мне скучно одной.
- Слушаю, - кивнула Хмес.
Она замолчала, исподволь разглядывая свою подопечную. Руки Хмес сложила на коленях, плотно сжав губы, чтобы не вырвалось какое-нибудь опасное слово.
- Не бойся меня, - вяло произнесла Киа; она плохо себя чувствовала, и от нее требовало усилий успокаивать существо, которое боялось ее даже беспомощную. – Скажи, кто теперь твой господин?
- Господин Ахавер, - с робкой готовностью отозвалась Хмес; она покраснела. – Он добр ко мне!
- Нежен? – спросила Киа.
Хмес закивала, еще пуще краснея.
- Ну вот и хорошо, - ласково улыбаясь, ответила Киа; она услышала все, что хотела, и теперь потеряла интерес к своей служанке. Занятных людей мало, а интересных женщин – еще меньше, чем интересных мужчин.
- А теперь принеси мне воды, - приказала она Хмес; та быстро встала. Поклонилась и пятясь направилась к выходу. Киа, нахмурившись, приподнялась на руке.
- Хмес! Можешь не удаляться спиной вперед, а когда входишь, достаточно просто поклониться. Я ведь не богиня.
- Как угодно, госпожа, - кланяясь, ответила Хмес. Киа ровно улыбалась, спокойно и снисходительно глядя ей вслед. И что такое существо, как эта маленькая наложница, стало бы делать со свободой?
Этой ночью Киа стало хуже – настолько, что Менес перепугался за ее жизнь. Он забросил и забыл все и стоял на коленях у постели жены, держа ее руку и молясь о ее выздоровлении. Но это был перелом; и когда жар отпустил, Киа бросило в озноб и пот, уменьшилась боль в ране, и она даже смогла самостоятельно встать на поврежденную ногу и шагнуть. До этого, впрочем, ее супруг и господин ее не допустил.
- Опирайся на свою служанку, когда идешь, пусть она станет твоей тростью! – приказал он. – Ты должна выздороветь как можно скорее!
Пока Киа лежала без сознания, Менес успел сделать многое – но откладывал разговор с женой, боясь разволновать больную. Он принудил к покорности плененных воинов Ра. Он вызвал к себе воинов, оставшихся в его гарнизоне. Он подчинил себе два соседних селения, находившихся под властью этой крепости: и люди признали его – затем, чтобы он повел их к свободе от гнета Ра!
"Освободить от одного ярма, чтобы надеть другое!" - подумал Менес. Теперь он думал сходно с Киа, хотя они еще не делились друг с другом своими мыслями. Но продолжать подниматься – лучшее, что они могли сделать.
Спустя сутки после перелома в состоянии Киа Менес уступил горячим просьбам жены не откладывать больше совета.
На этом совете собрались воины, почти треть из которых пострадала не меньше Киа. Но, как и Киа, они уже в значительной степени оправились от своих ран. Ведь часть их с рождения была при Ра – а часть уже давно подвергалась благотворному воздействию наквада! Это были уже не обыкновенные люди!
Киа, сидевшая среди воинов в белой юбке рядового солдата Ра и новой нагрудной повязке из тонкого, но плотного льна, которую сшила для нее Хмес за время болезни, видела в зале незнакомые лица. Офицеров и солдат Ра. Чем Менес вынудил их подчиниться – угрозой смерти? Неужели их верность богу оказалась так шатка, а мужество, не имевшее настоящей пищи – кроме подавления безоружных рабов – так хрупко? А может быть, они поняли, что Менес борется за правое дело?
Слово взял вождь.
- Братья, - сказал он. – Я обращаюсь и к вам, служившие ложному богу! – воскликнул он, обратив взор на пленных. – Если мы объединимся и будем стоять до конца, так мужественно, как до сего дня, мы свергнем угнетателя и овладеем страной… и тогда все мои храбрецы будут вознаграждены и вознесены высоко! Вы получите свободу, почести, земли, богатство! И шея ваша больше не будет придавлена ногой демона! Слышите ли вы меня?..
Киа увидела, как сверкают глаза и его собственных, и пленных воинов, как они возбужденно дышат. Они внимали Менесу! Они видели заманчивые образы, которые он искусно рисовал перед их глазами, – эти люди хотели не Маат, а привольной богатой жизни, наслаждений и власти. Киа сощурилась. Если Менес взойдет на трон, он придавит их шею своей ногой, и не попустит грабить бедных, лишая их всех благ и счастья, как это делалось при Ра.
Но можно ли быть уверенными в пленных?
И тут, точно услышав ее мысли, Менес повернулся к побежденным врагам.
- Бывшие воины Ра, поднимитесь, - четко приказал он.
Солдаты и офицеры встали, тут же приковав к себе внимание остальных. Эти люди были ранены и держались на ногах еще нетвердо – и вообще держались нетвердо, избегая взглядов окружающих. Одетый в лучшие доспехи Менес, чье могучее тело сверкало золотом и серебром, не получивший в коротком бою ни одной царапины, глядевший на них властно и смело, казался перед их лицом истинным богом.
- Поднимите глаза ваши и поклянитесь мне в верности. Каждый, - сказал военачальник. – Тот из вас, кто откажется присягать, будет немедленно умерщвлен. Тот, кто присягнет и изменит своей клятве…
Он с шумом втянул воздух, и Киа, глядя на молодое лицо завоевателя, поняла, что ее муж жестокостью своей может сравниться с Ра.
- Тот, кто изменит клятве, будет узнан и предан мучительной смерти! Ему отрубят руки и ноги и бросят в реку! Мы помним вас, мы знаем лицо каждого! – закончил Менес, пристукнув своим копьем, как жезлом.
Никто из воинов Ра не захотел умирать – и Киа выслушала присягу каждого. Она пыталась понять по этим лицам, о чем воины думают, и не смогла. В глаза они глядели только вождю – а по сторонам посматривали угрюмо, словно бы стыдясь.
"Может быть, следовало умертвить всех", - тревожно подумала Киа.
Когда принесение клятв закончилось, военачальник начал раздавать награды.
Он пожаловал золотыми нагрудными знаками Ра своих двух пилотов, чей удар решил исход битвы. Серебряные наплечные знаки, меньшее, но тоже почетное отличие, получили воины, проявившие особенную доблесть в сражении. Менес подробно расспрашивал солдат об их товарищах, чтобы не забыть никого из храбрецов. Три такие награды получили простолюдины: Киа видела, как они горды и счастливы, эти маленькие люди, благодаря случаю и своей смелости вознесшиеся столь высоко и столь быстро.
Последней Менес выкликнул свою жену.
- Этот воин, - сказал он, положив Киа руку на плечо, - отличился высочайшей доблестью! Известно, что сильному легче быть смелым, чем слабому! Мужчине легче быть смелым, чем женщине! Эта женщина, моя возлюбленная супруга, обладает сердцем более твердым, чем то, что бьется в груди у любого из вас!
Никто не посмел возразить на такие слова. Киа знала, что многие молчат просто из почтения к вождю – но многие действительно были согласны с заявлением Менеса. Киа почувствовала, как слабеет от радости и благодарности; она пошатнулась на раненой ноге, и муж крепче сжал ее плечо.
- Посему я жалую этой госпоже золотой наплечный знак Ра, - закончил Менес. – Я бы произвел ее в офицеры, если бы женщины могли носить маску!
Войско разразилось рукоплесканиями и приветственными криками, пока Менес сам прикреплял к наплечному браслету на тонкой руке жены тяжелое золотое око.
