Необходимость.
Автор - Rainbow Eyes
Когда «небесный ловец» выплюнул очередной пучок огня, Михаил отчаянно пытался замотать куском резины порванный сапог. А потому, как только зашипело и всё вокруг окутало зеленоватым свечением, он лишь прижался к полуобвалившейся стене.
- Кончай уже дурью маяться, – из причудливо переплетённой арматуры вынырнула измазанная физиономия Николь.
- Сапог порвался. Убегать станем, как я за вами по камням успею?
- Куда убегать? Джура проверил выходы. Обложили нас.
- А через подвал?
- Завалило подвал. Когда эта гадость с неба свалилась, так и завалило.
Это хреново. Вообще вся их вылазка теперь, с позиции сложившейся ситуации, казалась полной глупостью. Но если бы получилось, чёрт, если бы только получилось... Никогда раньше люди не отбивали у ушастых их добычу. Да, побеги из лагерей были, но одиночные, да и доходили единицы. А тут….
Отряд Хошимина насчитывал целых двадцать бойцов. Опытных, закалённых, прошедших не одну вылазку. Тех, кто выживал годами. Про командира и говорить нечего. Никто не знал, почему его все называют Хошимином, но это был настоящий мастер своего дела. И ведь у них почти получилось. Первая в истории атака людей на эльфийский концлагерь и освобождение своих. После атаки из двадцати тогда выжили четырнадцать. А Хошимин остался. Остался их прикрывать. Уводя огромный транспортный грузовик со спасёнными, Михаил ещё некоторое время в зеркало наблюдал вспышки там, где шёл бой. А потом вспышки прекратились, и Михаил понял: Хошимина больше нет.
Но у них почти получилось. Почти. В бронированной будке транспортника находилось около двухсот человек. Идти сами они не могли: ушастые использовали какой-то наркотик, приводивший человека в состояние полнейшей апатии, - так что оставалось только гнать по разрушенному городу, сметая бронированными бортами груды разбитого кирпича и оплавленного металла.
Их накрыли километров за сорок. Четыре «ночных ловца» и пара «ходунов». Появление «ходунов» означало только одно: дело дрянь. Эти аппараты у эльфов были самые опасные. Тогда и погиб Мангуст. Бросился под «ходуна» с гранатой. Только не успел. Мангуста сожгли метрах в трёх от машины.
А потом у них отбили транспорт. Просто обстреляв с неба кислотными минами. Истории про то, что у ушастых в стратосфере патрулируют некие бомбардировщики, способные нанести удар по любому участку, похоже, подтвердились. Правда, пока повреждённый транспорт стоял у полуобвалившегося здания, дымя искорёженной кабиной, но долго ли ждать, пока ушастые подгонят какой-нибудь тягач? Провал. Полный провал. Их осталось всего четверо, причём Воррен ранен. Надеяться вернуть транспортник так же глупо, как и верить, что ушастых вот сейчас разметает какая-нибудь высшая сила.
Михаил осторожно выглянул в щель между кирпичами. Вот они. Проклятый «ходун» стоял прямо напротив покосившегося кирпичного здания, в котором засели остатки отряда. Рядом в небе висело несколько «ночных ловцов». Странный беловатый прожектор на кабине «ходуна» шарил по развалинам. И чего ищет-то? Ведь оружие на нём такое, что сдуть этот дом труда не составит.
- Как думаешь, почему не нападают? – Николь подползла ближе, таща за собой тяжёлый штурмовой карабин.
- Может, из-за этой хреновины?
Странное событие произошло как раз в самый разгар боя. Михаил сперва даже не поверил своим глазам, когда над улицей зависла странная, пузатая штуковина, похожая на раскоряченную черепаху, и потом эльфы её сбили. Зачем, непонятно. Николь предположила, что «ходун» ударил по аппарату ошибочно. Скорее всего, именно так и было, но в тот момент, когда зелёные молнии прошили странный, явно не человеческий аппарат, у Михаила даже челюсть отвисла.
Хреновина рухнула прямо на дом, в котором они прятались, снеся целый угол здания и с грохотом ухнув куда-то в подвал. Именно в тот момент оба «ходуна» и прекратили огонь.
Сначала люди просто не могли подойти к месту, куда упал аппарат, но Джура сказал, что через полчаса он сможет проникнуть внутрь.
- Командир-джан, – из дыры послышался голос Джуры. – Сюда иди, командир-джан.
- Что там у тебя?
- Я вход нашел.
- Какой ещё вход?
- В шайтан-машину. Которая упала.
- Что?!
- Там ушастый был. Я его убил. А на остальное ты сам посмотри, командир-джан. Сам решай, что делать будем.
***
- Сколько их?
- Восемнадцать.
- Оружие?
- Какое оружие, Миша, это же дети?
- Оружие?!
- Не обнаружено.
Михаил, сжав зубы, стоял в округлом помещении и смотрел на привязанные к странным креслам фигуры. Летающая хреновина оказалась транспортом. Транспортом, перевозившим очень странных пассажиров. Крепко пристёгнутые к креслам, на людей испуганно смотрели дети. Эльфийские дети.
- Так вот почему они не стреляют. Интересно, какого чёрта их занесло в район боя? Экскурсию проводили, что ли?
- Что делать будем, командир-джан? – Джура хмуро смотрел на командира.
Михаил вдруг почувствовал, как виски сжала тупая боль. Что делать? Ведь ясно, что делать. Что они, не понимают, что ли? Понимают. Всё они понимают. Говорить не хотят. Он медленно поднял глаза на Николь, и понял, что та пытается избежать его взгляда.
- Что? Что, мать вашу?!!! А как ещё?!! Жалко, да?!! Не сможешь?!!! Мангуста вспомни, может, тогда сможешь!!!!
Николь вздрогнула всем телом. Запоздало Михаил вспомнил, что именно с Мангустом она была очень близка.
- Успокойся, Майк.
Прозвучавший в помещении хриплый голос заставил всех повернуться. Воррен был среди них самым старым. Ему, говорят, уже лет сорок было. Серьёзный возраст для современного мира. Сейчас, глядя на его обожжённую половину лица, Михаил почему-то очень захотел, чтобы это его зацепило тогда, а Воррен пускай бы командовал. Принимал решения, от которых так тяжело.
- У нас нет выбора, – тихо произнёс Воррен, обводя всех уцелевшим глазом.
- Можно попытаться уйти ночью, – Николь продолжала избегать взглядов.
- Они перекрыли весь район. И там наши. Двести человек. В том числе и такие же дети. Кто будет вести переговоры? – Воррен обвёл всех взглядом
Некоторое время они молчали. Потом Михаил сказал:
- Я.
- Им понадобятся подтверждения.
- Понадобятся.
Все снова замолчали. Михаил выругался и, покосившись на застывших детей, прошёл в небольшую кабинку. Поперёк лежал труп ушастого с дырой в голове, Джура стрелять умел. Вытащив труп и бросив его на пол, Михаил вдруг понял, что сидящие дети начинают потихоньку подвывать, глядя на убитого пилота.
- Страшно? – Михаил шагнул к ближайшему креслу, из которого на него смотрела просто-таки ангельской внешности девчушка.
Серебристые, неестественного цвета волосы, глубокие тёмные глаза. Ангел, при взгляде на которого сердца должны таять как воск. Должны, но у Михаила почему-то эта красота вызвала лишь боль и ярость.
Никогда раньше он бы не мог подумать, что сможет так поступать. Что внутри у него есть это нечто, злое и безжалостное, готовое убивать даже таких вот ангелочков. Но, медленно наклонившись к девчонке, он произнес, глядя в расширенные от ужаса детские глаза:
- И нам было страшно. Очень страшно. А теперь будет страшно вам.
***
Разобраться с системой связи они так и не смогли. Техника ушастых была невероятно сложной. Именно поэтому людям и приходилось воевать своими силами, не рассчитывая на трофейное оружие. Любые знания человеческих технологий тут были просто бесполезны.
Михаил решил проблему по-другому. Отвязав от кресла ту самую девчонку и подведя её к пульту, он знаками приказал связаться со своими. Не сразу, но она поняла. Провела ладонью над пультом, и овальный экран засиял серебряным. Появившееся на нём лицо поражало своей правильностью и одновременно нечеловеческой красотой. Эльф недоумённо посмотрел на Михаила и что-то произнёс.
- Я хочу говорить с тем, кто понимает наш язык.
Эльф снова что-то затараторил, указывая на девчонку.
- Не понимаешь сволочь? Сейчас поймёшь, – Михаила опять охватила злость.
Вытащив нож, он аккуратно приставил его к шее ребёнка и повторил:
- Я хочу говорить с тем, кто понимает наш язык.
Глаза эльфа расширились. Он дёрнулся куда-то в сторону. Михаил ждал. Ждал, держа нож у горла маленькой эльфийки. Ждал, прекрасно понимая, что им могут не поверить. И тогда придётся предоставлять «доказательства» того, что люди готовы на всё. И «доказывать» придется именно Михаилу. Джура караулит вход. Николь совсем расклеилась. Не сможет она. Воррену снова стало хуже. Значит, именно ему придётся резать этих детей, заставляя ушастых ублюдков освободить транспортник с людьми. Менять жизни ИХ детей на жизни НАШИХ детей. Будь оно всё проклято. Будь оно всё трижды проклято. Но как ещё спасти своих? Там ведь свои. А эти детишки - они чужие. Они вырастут и будут равнодушно отправлять людей на удобрения для своих лесов. Потому что считают себя выше. Потому что уверены в своём праве.
На экране появился другой эльф, который произнёс со странным тягучим акцентом:
- Что вы хотите?
- Вы знаете, что я хочу. Уберите всю технику из сектора и дайте нам забрать транспорт.
- Это глупо. Транспорт уже в зоне нашего огня. Если вы не одумаетесь, мы просто уничтожим….
- Слушай сюда, ублюдок, – прошипел Михаил. – Если хотя бы один выстрел последует в сторону транспорта, я начну отрезать уши вашим детишкам. А потом и всё остальное. Их у нас целых восемнадцать. Надолго хватит.
- Вы не сможете.
- Ещё как смогу. Там наши дети. А тут ваши. И угадай, кто мне важнее.
- Но так нельзя.
- А ты не забыл, сволочь, мы ведь для вас на уровне животных. А животным всё можно. Лучше бы тебе не требовать доказательств.
Эльф на экране замолчал. Потом произнёс:
- Нам нужно решить. Я не могу решать за всех.
- Два часа. Через два часа я начну убивать заложников. По одному каждые пятнадцать минут. Если попытаетесь атаковать, взорву всех.
Экран погас. Михаил устало прислонился к стене и только потом понял, что всё ещё держит девчонку. Толкнул её в сторону Николь:
- Привяжи обратно.
Николь молча повела девочку в салон, и Михаил вдруг понял, что теперь он сам боится смотреть ей в глаза.
***
- Сколько прошло?
- Час с четвертью.
- Тоже считаешь меня подонком?
- Нет, командир-джан, – Джура затянулся папиросой. – Ты сильный. Если Аллах сохранит нам жизнь, то только благодаря тебе. Я бы не смог. Ты очень сильный. Это тяжело - так поступать, но это необходимость.
- А если придётся убивать? Сможешь?
Джура некоторое время молча курил.
- Наверное. Не знаю. Как буду жить после этого, не знаю.
Михаил тяжело поднялся и, ничего не ответив, пошёл проверить, как там Николь. Воррену стало совсем плохо, и Николь говорила, что осталось ему недолго. Слишком глубокие ожоги.
Войдя в пассажирский отсек, Михаил сразу понял: что-то не так. Одно кресло пустовало. То самое, куда Николь должна была привязать девчонку.
- Вот дура, – Михаил метнулся в подвал - и застыл.
Эльфийка стояла рядом с лежащим на кирпичах Ворреном и что-то говорила ему на своём, поглаживая руками по обожженной груди и лицу. Николь сидела рядом, уткнувшись лицом в колени, и Михаил неожиданно понял, что она плачет.
- Какого… Ты совсем охренела? А если она…
- Она его лечит, – тихо произнесла Николь. – Она его лечит.
- Что? Как?
- Понятия не имею.
Михаил подошёл и сразу увидел, что ладони ребёнка светятся странным зеленоватым светом. А ожоги на лице Воррена заметно посветлели. И самым странным было то, что Воррен во сне улыбался.
Девочка испуганно глянулась на подошедшего Михаила и, сжавшись, отступила, словно ожидая удара. Ну вот. Радуйся, гроза детей. Теперь тебя боятся. Выругавшись сквозь зубы, Михаил отошел к стене. А маленькая эльфийка продолжила свои странные манипуляции.
- Почему, Миша? Почему всё так неправильно? - казалось, Николь обращается к стенке - Вот она спасёт Воррена. А мы её за это убьём.
- Война не бывает правильной.
- Война.
- Не мы её начали, – со злостью бросил Михаил.
- Но так…
- Как так?! Грязно?! Да грязно!!! А они - чисто?!! Выращивать нас, как свиней, на убой - это чисто?!! А ребята, взорвавшие плотину, - это было чисто?! А ответная бойня в Руане - это было чисто?!! А газовая атака на Сиэттл - это было чисто?!!! Нет в этой войне ни хрена чистого. Ни у нас, ни у них. Но нам нужно выжить. Людям нужно выжить. Любой ценой. И ради этого я вырежу миллион таких вот ангелочков.
Николь молчала. Молчать всегда легче. Потом тихо заговорила:
- У меня дочь была. Саманта.
- Была?
- Забрали. Когда облавы начались, ну, после взрыва на плотине. Забрали. Меня тогда Мангуст на себе вынес. А её не смог.
- Это не твоя дочь. Это одна из них. Ты что себе в голову вбила?
- Да. Это так. Это не моя дочь.
Снова замолчала.
- Когда она закончит, вернёшь на место. Это приказ.
Не глядя на Николь, Михаил вышел.
***
Ушастые вышли на связь за пять минут до окончания срока. После разговора Михаил устало провёл руками по лицу.
- Что? – вошедший в кабину Воррен выглядел уже куда лучше.
- Согласились. Они уберут силы из сектора.
- Командир-джан, «ходуны» ушли, – запыхавшийся Джура ворвался в кабину.
- Выходим. Где там Николь?
- А с этими?
- Ушастые их заберут. После нашего ухода.
Транспорт оказался повреждён далеко не так сильно, как казалось на первый взгляд. Люди, так и не вышедшие из транса, всё так же лежали, закреплённые на специальных стеллажах. Михаил сел за руль. Взрыкнув, транспорт выполз из засыпавшей его каменной крошки и, поднимая тучи пыли, выехал на полуразбитую дорогу.
- Неужели смогли? Неужели получилось? – Николь радостно улыбалась.
Михаил тоже улыбнулся ей. Пускай порадуется. Её, похоже, больше радовало то, что не пришлось убивать детей, чем то, что они до сих пор живы. Это хорошо. Радуйся, девочка. Радуйся. Так будет легче. Сидящий рядом Воррен искоса поглядывал на Михаила. Он понимал. Всё понимал. И принимал, как есть.
Они ударили по транспорту примерно километрах в пяти от здания. Из развалин свечой вырвался «небесный ловец», и несколько зелёных молний сошлось на кабине. Николь умерла мгновенно. И Михаил был рад этому. Рад, что она не разочаровалась в этом мире, даже перед тем, как мир в очередной раз плюнул её в лицо. Воррен прожил ещё минуту, разрезанный надвое. Где-то пронзительно закричал Джура. Извини, друг. Так уж получилось. Не хотел я вам этого говорить. Знал, но не хотел.
Михаил понял, что не может пошевелить ногами. Опустив глаза, увидел, что ног больше нет. Ног, но не рук. Руки ещё были, и это было важно. Ухватившись за пульт, он вдавил кнопку и, уже уплывая от боли в серую хмарь, увидел, как жарко полыхнуло позади, вздыбливая старое задание, перемалывая находящийся в подвале транспорт с детьми.
Он сразу понял. Ушастые ведь считают их животными, а какие может быть договоры с животными? Это ему стало понятно уже тогда. Тогда, когда эльфы так легко согласились на все их условия. Они знали: уйти далеко у людишек не получится. А если так, то что могут значить какие-то обещания? Обещания, данные животным.
Не знали они одного. Что Михаил всё понял. И пока остальные готовили транспорт, он заминировал подвал. Пять «свечей Вельзевула» по всему периметру. Это выжжет весь квартал. Только Хошимин знал, что у группы были эти мины. Хошимин был мудр и, оставаясь их прикрывать, отдал ранец с минами именно Михаилу. Старый лис понимал, кому поручить исполнение «варианта возмездия» на случай провала. Знал, кто сможет оставить по себе память даже ценою собственной жизни.
И Михаилу вдруг стало грустно. Грустно, что, даже умирая, он так и не нашёл в себе милосердия. Мог пощадить, но не пощадил. И отчего-то в эти последние секунды он видел перед собой лицо. Лицо с глубокими тёмными глазами. Лицо маленькой эльфийки, которая почему-то улыбалась.
